— Берегите друг друга, — сохраняя серьезную мину, продолжал Андрей. — Команда — это святое.
Гарик поднял глаза на друзей.
— Идите на фиг оба, — шутливым тоном сказал он, широко улыбаясь.
Андрей сделал глубокий вздох, коротко кивнул, посмотрел на Дамира и чуть ли не торжественно сказал:
— Пошли!
— На фиг? — на полном серьезе уточнил Дамир.
— И туда тоже, — деловито кивнул Андрей, увлекая друга за собой.
— Юмористы недоделанные, — с улыбкой сказал Гарик, глядя вслед своим друзьям, которые уже позабыли о серьезности и, на ходу обмениваясь короткими фразами, дружно хихикали.
Когда за ними закрылась дверь кафе, Гарик повернулся к Миле.
— Ты на них не обижайся, — сказал он; его синие глаза весело улыбались. — Они неплохие ребята. В принципе. Только почему-то оба считают себя остроумными.
Мила негромко засмеялась.
— Я не обижаюсь, — заверила она, потом сконфуженно помялась и добавила: — Ну, то есть сначала — да… Совсем чуть-чуть… Но потом…
Мила отрицательно покачала головой — очень старательно, чтобы убедить Гарика, что не держит обиду. Теперь негромко засмеялся он, из чего Мила сделала вывод, что она его убедила. Подняв глаза, Мила встретилась с ним взглядом. Почему-то ей вдруг стало неловко, когда она поняла, что они остались вдвоем и весь день им предстоит провести вместе. Чтобы избавиться от этого ощущения, Мила спросила первое, что пришло в голову:
— А что такое драконий дартс?
Гарик пожал плечами.
— Это игра… — Он замялся и с улыбкой хмыкнул. — Трудно объяснить. Если захочешь, когда-нибудь научу тебя в нее играть, иначе не поймешь.
Опустив глаза, словно ей ужасно интересно было рассматривать край столешницы, Мила кивнула. Несколько секунд за столом царило молчание.
— Огонь, — вдруг негромко сказал Гарик.
Мила посмотрела на него с недоумением. Он кашлянул и, кинув взгляд на ее волосы, пояснил:
— Они такого же цвета, как огонь. Твои волосы похожи на огонь.
Внутри у Милы прокатилось что-то теплое, оставив дорожку от сердца до пяток. Она подумала, что это странно: волноваться, трепетать от радости и одновременно чувствовать себя глупо.
Мила быстро одернула себя, отводя взгляд от пристально глядящих на нее синих глаз Гарика и напоминая, что нельзя поддаваться этому чувству. Он не должен ей нравиться — и точка.
Мила кашлянула и словно бы непринужденно спросила:
— А… с чего мы начнем готовиться к Соревнованиям?
Гарик улыбнулся, протянул руки к стопке книг на краю стола, которые Мила почему-то не заметила раньше, и подвинул их ближе к ней.
— Что это? — поинтересовалась она, озадаченно глядя на книги.
— То, что может понадобиться, — ответил Гарик. — Латынь, скандинавские руны, славянские руны, древнегреческий, глаголица. По идее, вы все это будете учить в Старшем Думе, а сейчас из нас двоих знать это полагается только мне. Но если ты будешь знать чуть больше, чем тебе положено, и во время испытаний сможешь с чем-то разобраться сама, без моей помощи, то и нам обоим, и тебе лично это будет только на пользу. Так что… учи. Начать советую со славянских рун: названия, значение… Параллельно займись латынью. Зубри не меньше десяти слов в день — словарик там небольшой, справишься.
— А-а-а, — озадаченно промычала Мила. — Хорошо. Как скажешь. А это что?
Мила указала на свиток пергамента, лежащий рядом со стопкой книг.
— Перечень запрещенной магии, утвержденный Триумвиратом. Все, что туда внесено, во время Соревнований применять нельзя.
Мила кивнула, припоминая, что профессор говорил об этом перечне.
— Вообще-то, все это применять нельзя нигде и никогда, но некоторые вещи из списка кажутся безобидными и маги пользуются ими, рассчитывая, что милиция Троллинбурга об этом не пронюхает. Но во время испытаний каждое наше действие будет на виду. Используешь запрещенное заклинание — куратор и судьи узнают об этом после того, как испытание будет пройдено. И тогда считай, что проиграл, хотя Соревнования все равно придется пройти до конца…
— Ясно, — сказала Мила и напомнила: — Ты обещал рассказать о месте, где пройдет первое испытание.
Он кивнул.
— Улица Ста Личин, — сказал Гарик. — Информации о ней довольно много. Я там никогда не бывал, а из того, что слышал от других и раскопал в библиотеке Думгрота, картина получилась впечатляющая. Если в двух словах, то улица Ста Личин — это улица-оборотень.
— Как понять «улица-оборотень»? — удивилась Мила. — Что это значит?
— До тех пор, пока ты идешь прямо и не оборачиваешься по сторонам, а твои ноги касаются мостовой, ничего вокруг тебя не меняется. Но стоит тебе бросить взгляд назад, как, обернувшись, ты увидишь перед собой совершенно другое место. Если тебе придется левитировать, то, как только твои ноги снова окажутся на земле, ты обнаружишь вокруг то, чего прежде не было. То же самое произойдет, если ты войдешь в любую дверь любого дома на улице Ста Личин. Когда ты выйдешь — все вокруг будет другим.
Мила озадаченно покачала головой.
— Но если улица Ста Личин так часто меняет свой облик, то как же люди могут жить там?!
Гарик многозначительно усмехнулся.
— А вот это вопрос интересный, — сказал он. — Видишь ли, люди там и не живут.
Мила непонимающе поморгала.
— Но профессор Безродный упоминал жителей улицы. Значит, кто-то там все-таки есть?
— Есть, — согласился Гарик. — Но вряд ли их можно назвать людьми.
— Их? — переспросила Мила.
Он выразительно приподнял бровь и сообщил:
— Улица Ста Личин заселена кикиморами.
Мила не знала, как ей реагировать, но почему-то чувствовала, что эта новость не из добрых.
— Кикиморы, — начал объяснять Гарик, — существа сами по себе не очень приятные. Эти маленькие желтоглазые ведьмы не слишком жалуют людей. И в еще меньшей степени они расположены к магам.
— Они опасны? — осторожно спросила Мила.
Гарик задумчиво вздохнул.
— М-м-м… в принципе, да, — кивнул он. — Выходя в город, кикиморы стараются держать себя в рамках, не позволяют себе лишнего. Максимум — мелкие шалости.
— Однажды мы с друзьями видели, как компания кикимор исчезла прямо из помещения этого кафе, не заплатив Шинкарю за чай, — вдруг вспомнила Мила.
— Да, нечто похожее случается нередко, — улыбнулся Гарик. — Чтобы кикимор наказать за мелкие проступки, их нужно сначала поймать. А для магов все кикиморы на одно лицо — опознать их практически невозможно. Но здесь, в городе, ничего значительного они не совершают. Они прекрасно понимают, что это может повлечь за собой большие неприятности уже для всей их общины, вплоть до выселения из Троллинбурга. Это их сдерживает.
Гарик поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные в замок руки.
— Однако улица Ста Личин — это территория, полностью заселенная кикиморами, и там они чувствуют себя гораздо свободнее. Все это знают, и никто в здравом уме туда не сунется.
— Кроме нас, — заметила Мила.
Гарик пожал плечами.
— В этом и состоит суть Соревнований. Либо признай, что ты не уверен в своих силах, и откажись от участия, либо принимай вызов, но тогда будь готов ко всему.
Мила нахмурилась, подумав, что не отказалась от Соревнований только по недомыслию, но вслух об этом не сказала.
— Чем опасны кикиморы? — спросила она.
— Нас они не любят, но и не едят — это уже само по себе неплохо, — с оптимизмом заявил Гарик.
Мила нервно усмехнулась.
— Звучит здорово.
Гарик засмеялся.
— Давай я закажу нам по Крокодамусу, а потом расскажу тебе подробнее, чем опасны кикиморы. С хорошим коктейлем мой рассказ не покажется тебе таким пессимистичным, вот увидишь. Идет?
— Идет, — с радостью согласилась Мила.
Крокодамус был одним из ее любимых напитков, подаваемых в «Слепой курице». На вкус он был сладким, но не приторным. Но главное — у него имелось одно волшебное свойство. Когда пьешь напиток и смотришь прямо в стакан, то видишь лишь молочную зеленоватую жидкость. Но если посмотреть сквозь стекло, непременно увидишь двух резвящихся в коктейле крохотных крокодильчиков: зеленого и желтого.
Гарик скоро вернулся, а еще через минуту хозяин «Слепой курицы» — Одноногий Шинкарь — принес их заказ.
Рассматривая сквозь стекло своего стакана, как зеленый крокодильчик гоняется за желтым, пытаясь укусить его за хвост, Мила слушала, что рассказывал Гарик об обитателях улицы Ста Личин.
— Кикиморы умеют насылать кошмары. Проснувшись после такого сновидения, человек от ужаса может запросто сигануть в окно. Спрыгнув с любого этажа, выше первого, велика вероятность себе что-нибудь сломать.
— Но спать мы не собираемся, верно? — перебила Гарика Мила.
— Не собираемся, — легко согласился Гарик. — Но нашим мнением на этот счет могут и не поинтересоваться.
— Что это значит?
— Это значит, что кикиморы, к тому же, очень неплохо умеют насылать сон. Под их чарами человек засыпает стоя — за считанные мгновения, — пояснил Гарик.
— Ага, — ошеломленно произнесла Мила.
— Но самая сильная сторона магии кикимор, — продолжал Гарик, — это умение становиться невидимыми. Ты не будешь знать, где тебя подстерегает опасность и в чем она выражается. Именно эта их способность может принести самые крупные неприятности. Бороться с ними, когда они невидимы, практически невозможно.
— Н-да уж… А как ты думаешь, что нам нужно будет сделать? — спросила Мила. — В чем будет заключаться испытание?
— Скорее всего, нужно будет что-то найти, — не задумываясь, ответил Гарик. — Когда я участвовал в Соревнованиях четыре года назад, в двух испытаниях из трех задача была именно такая.
Мила ненадолго замолчала, обдумывая все, что услышала только что от Гарика.
— У вас в этом году появились новые предметы, верно? — отвлек ее от раздумий он.
Мила кивнула.
— Искусство боевой магии и левитация.
— И как успехи?
Мила неопределенно качнула головой.
— На последнем уроке профессор Безродный поставил мне Меч, — не без гордости сообщила она и уже более вялым тоном добавила: — А вот левитировать у меня пока не получается.
— Не все левитируют с первой попытки, — утешил ее Гарик. — Это нормально.
— Хм, может быть, — с сомнением в голосе ответила она.
Гарик пытливо заглянул ей в глаза.
— Что-то не так?
— Ну, знаешь… Учиться левитировать, воображая себя воздушным шариком… — скептически хмыкнула Мила. — Глупость какая-то! Боюсь, такими методами у меня это никогда не получится.
Гарик тихо засмеялся, глядя на Милу.
— Это ты глупенькая, — мягко сказал он.
Мила подумала: сказал бы кто-то другой, она бы, пожалуй, обиделась. Но в устах Гарика это совсем не звучало обидно.
— Мила, вещи не всегда такие, какими кажутся на первый взгляд, — продолжал он. — Вам нужно представить себя воздушным шаром не для того, чтобы взлететь, а для того, чтобы понять, что вы можете это делать.
— Не поняла, — озадаченно пробормотала Мила, вопросительно глядя на Гарика.
— Чтобы сломать барьер, — пояснил Гарик. — Ты привыкла думать, что ты не умеешь летать, но на самом деле ты умеешь. Некоторые первородные левитируют с пеленок. С самого глубокого детства они видят, как это делают их родители, и потому знают, что они тоже это могут. Но даже в семьях первородных многие родители стараются держать детей до поры до времени подальше от магии, ставя превыше всего их безопасность. Нечего и говорить о магах третьего поколения. До определенного возраста они живут, как обычные дети, и ощущают себя обычными. А в обычном мире люди не левитируют. С другой стороны, ты точно знаешь, что воздушный шар летает. Это не противоречит привычным истинам. Представив себя воздушным шаром, ты взлетишь, но не потому, что превратишься в воздушный шар, а потому что освободишь свои способности, заложенную в тебя магию. На самом деле вы обманываете не силу притяжения. Вы обманываете свое собственное сознание. В нашем случае, магия — это тот самый газ, который легче воздуха.
Не меньше минуты Мила изучала его пристальным взглядом, потом заявила:
— Фреди был прав.
— Ты о чем? — не понял Гарик.
— Ты, как и он, все знаешь, — пояснила Мила.
Гарик с усмешкой покачал головой.
— Думаю, что моя голова никогда не вместит содержимое всех тех книг, которые прочел Фреди Векша. Но у меня есть один принцип: невозможно держать все знания в голове, важно знать, где искать их, когда они тебе понадобятся.
— Возьму на заметку, — улыбнулась Мила.
— Бери, всегда рад поделиться, — вернул ей улыбку Гарик.
Он вертел в руках почти полный стакан с Крокодамусом, и Мила впервые обратила внимание на его волшебный перстень, надетый на указательный палец правой руки, как и у нее. В перстне Гарика находился прозрачный золотистый камень, в котором Мила опознала топаз. Она видела похожие камни два года назад, когда Улита водила своих подопечных меченосцев на Огненную тропу. Мила и сейчас помнила, как кое-где, изредка, на тропе волшебных камней из земли просачивалось золотистое сияние.
Камень внутреннего просветления — так называла топаз Улита. А еще она говорила, что этот камень обычно носят маги, обладающие способностью влиять на умы других людей, — прирожденные маги-правители. Мила хорошо запомнила это, потому что Улита тогда сказала, что золотистый топаз был камнем Древиша Румынского. Но кроме этого, топаз часто становился камнем черных магов. «Порабощающие умы» и «повелители живых мертвецов» — и то и другое говорили о чернокнижниках, которые с помощью черной магии превращали живых людей в зомби. И тот факт, что для Гарика в свое время маги-заклинатели выбрали именно золотистый топаз, не на шутку заинтересовал Милу.
— Это топаз? — как бы между прочим поинтересовалась Мила, кивая на перстень Гарика.
Тот рассеянно посмотрел на свою руку и кивнул.
— Да, верно, топаз.
— Угу, — неопределенно промычала в ответ Мила, опуская глаза на стакан с Крокодамусом и с преувеличенным интересом рассматривая на свет двоих крокодильчиков в своем коктейле: зеленый все так же гонялся кругами за желтым, пытаясь ухватить его за хвост. Желтый выглядел напуганным и с неестественно выпученными глазами удирал от зеленого.
— Кхм! — демонстративно кашлянул Гарик, и Мила невольно подняла на него глаза.
Он едва заметно улыбался.
— Эй, я не черный маг! — с наигранным возмущением воскликнул он.
Его глаза искрились таким озорством, что если и были у Милы какие-то мысли о черной магии, то улетучились они в одно мгновение. Она криво улыбнулась.
— Ты что, мои мысли читаешь? — Мила чувствовала себя пристыженной.
Гарик засмеялся и, сделав глоток Крокодамуса, с улыбкой покрутил в руках стакан.
— Да нет, — наконец ответил он. — Просто Андрей с Дамиром меня с пятого курса донимают своими шутками по поводу «величайшего черного мага будущего» и «Владыки Триумвирата». И все из-за топаза — камня «влияющих на умы». Ну, знаешь, маги-правители, Древиш и все такое…
— Владыки Триумвирата? — переспросила Мила.
— Ну да, — кивнул Гарик. — Таврикой правит Триумвират. И все маги, живущие во Внешнем мире на территориях, приближенных к Таврике, подчиняются Триумвирату. То же самое относится и к остальным существам, владеющим магией. Ты не знала?
Мила смутилась.
— Э-э-э… Ну, я просто…
— Не интересовалась, — с улыбкой закончил за нее Гарик.
Мила кивнула. Она заметила, как Гарик насупился.
— Не собираюсь я никем править, — хмуро сказал он. — Хотя мой приемный отец и пытается навязать мне свое видение моей карьеры после окончания Думгрота. Он считает, мое будущее — это Верховные Палаты Таврики и коридоры Менгира. Хотя не удивлюсь, если его планы на мой счет гораздо амбициознее. — Гарик с грустной иронией усмехнулся. — Иногда мне кажется, что отец спит и видит меня одним из троих Владык Триумвирата. Когда-нибудь. В более… отдаленном будущем.
— А их трое? — удивилась Мила. Она почему-то считала, что в Таврике только один Владыка — Велемир.
Гарик хмыкнул.
— Ну и невежда мне попалась в напарницы, — шутливо возмутился он и добавил: — Ладно, сама напросилась. Прочту тебе маленькую политическую лекцию.
Мила не возражала.
— Таврикой правят трое Владык, — сказал Гарик. — Власть троих — это и есть Триумвират. Первое лицо Триумвирата наш Велемир. Но «первый» — не значит «главный». Из троих Владык никто не имеет преимущества, их власть равна. Однако Владыка, возглавляющий Научную палату, — сейчас это Велемир — номинально считается первым лицом Триумвирата, потому что наука — это самые светлые умы, а в любом организме, в том числе и государственном, первую скрипку должен играть ум, то есть — голова, а не другие органы. Примерно так. Еще не зеваешь?
Синие глаза Гарика смотрели на Милу насмешливо.
— Нет, — серьезно сказала Мила. — Мне интересно.
Гарик недоверчиво, хоть и с улыбкой, покосился на нее, словно хотел понять, действительно ли Миле интересно, или она только делает вид. Но Мила не притворялась, она действительно внимательно его слушала. Раньше, скорее всего, ничего из сказанного Гариком не показалось бы ей заслуживающим внимания. Но прошлой весной Некропулос, поведав ей о том, кем был ее прадед, упомянул Триумвират. Он сказал, что именно Триумвират принял решение скрыть от Милы, что ее прадедом, мужем ее прабабушки Асидоры Ветерок, первой жертвы Гильдии, был основатель этой тайной организации, уничтожившей за время своего существования огромное количество магов. С тех пор Мила чаще стала задумываться о том, что это такое — Триумвират.
— Похоже, тебе действительно интересно, — озадаченно хмыкнул Гарик. — Это ненормально, чтобы девушка твоего возраста с интересом относилась к таким вещам. Даже мне это кажется ужасно скучным.
Мила хотела спросить о двух других Владыках, но после слов Гарика не стала — постеснялась. Чтобы изменить тему, она снова кивнула на топаз в его перстне.
— Значит, когда-нибудь в более… отдаленном будущем, — с иронией процитировала она его, — править всеми нами ты не будешь?
Гарик покачал головой.
— Нет. Даже если станете умолять.
Они оба засмеялись.
— И черным магом, пожалуй, тоже не буду, — добавил он. — Пустоголовые зомби, это, по-моему, не самая веселая компания.
— Тогда почему же заклинатели выбрали для тебя топаз? — спросила Мила. — Кем ты будешь?
Гарик посмотрел на свой золотистый камень.
— А ты знаешь, что кроме всего прочего, топаз — это камень добрых дел и разоблачения тайн? — спросил он и, лукаво глянув на Милу, пожал плечами: — Так что я буду разоблачать тайны и делать добрые дела.
Он направил перстень на стакан Милы. На Крокодамус пролилась слабая струя золотистого света. Мила с интересом заглянула в стакан, пытаясь понять, что сделал Гарик. Но в стакане по-прежнему был зеленоватый молочный коктейль — и ничего больше.
— А ты по-другому посмотри, — сказал Гарик.
«По-другому» означало сквозь стекло. Мила послушалась, приподняла стакан повыше и невольно засмеялась: зеленый крокодильчик, всего несколько минут назад пытавшийся укусить своего желтого соседа по стакану за хвост, теперь со счастливым видом точно так же, кругами, катал его на своей спине.
— О, — сообщила Мила, — кажется, ты их сдружил.
Посмотрев на довольное лицо Гарика, она попыталась пошутить:
— Добрые дела, которыми ты собираешься заняться, это сдружить всех маленьких крокодильчиков? — И уже серьезнее добавила: — Или не только?
Гарик вдруг задумчиво посмотрел на стакан Милы.
— Помнишь, я говорил, что, когда был мальчишкой, мечтал стать очень сильным магом, чтобы отомстить за смерть своих родителей?
Улыбка мгновенно сошла с лица Милы. Сердце внутри будто остановилось: конечно, она помнила. Из-за этих его слов она и пыталась избегать его. С трудом Миле удалось кивнуть.
— Я по-прежнему хочу быть сильным магом, — сказал Гарик, все так же не отрывая взгляда от ее стакана, — чтобы суметь защитить тех, кого люблю. Я не хочу больше никого терять, как потерял своих родителей.
Гарик наконец поднял взгляд от коктейля Милы и посмотрел ей прямо в глаза.
— Вот этим я и собираюсь заниматься всю свою жизнь, — просто сказал он, — защищать тех, кого люблю.
Мила сглотнула. Внутри нее что-то дрогнуло, словно там находилась невидимая струна, которую сначала натянули, а потом отпустили. Мила знала, о чем он говорит. После смерти Горангеля она уже никогда не сможет избавиться от страха за тех, кто ей дорог. Она жизнь готова отдать, лишь бы только больше никто из ее друзей не умер, как два с лишним года назад на ее глазах умер Горангель. Мила даже знала, от кого именно она хочет защитить своих друзей — от человека, который, возможно, приходится ей родным отцом.
— Странно, — задумчиво сказала Мила, вдруг подумав о другом.
— Что? — заинтересовался Гарик.
— Странно, что ты учишься в Золотом глазе, а не в Львином зеве, — пояснила Мила.
Гарик кивнул.
— Честно говоря, я и мечтал о том, чтобы поступить в Львиный зев, — сказал он. — Но Зеркальный Мудрец на Распределении сказал, что… м-м-м… — Гарик нахмурил брови, словно пытался припомнить дословно, — что мой путь лежит через лавровую рощу и безжизненную пустыню и ведет он к престолу, что моя судьба предопределена. После чего отправил меня в Золотой глаз.
— К престолу? — переспросила Мила; туманное предсказание Зеркального Мудреца ее не слишком удивило, волшебное зеркало любило изъясняться загадками. — Э-э-э… царей сейчас вроде нет.
Гарик задорно усмехнулся и заговорщицким тоном заявил:
— Это все, наверное, проделки моего приемного родителя. Он поднимет переворот, свергнет власть Триумвирата и объявит Таврику королевством, а меня посадит на трон.
Мила весело засмеялась.
— Здорово… Я обещаю купить тебе корону! С сегодняшнего дня начинаю копить тролли.
Теперь уже они смеялись вместе, и Мила вдруг посреди этого веселья поняла, что отныне для нее будет совершенно невозможно избегать Гарика, потому что сегодня помимо ее воли и вопреки ее желаниям они окончательно стали друзьями. Она не сможет отвернуться от друга.
Глава 8
Улица Ста Личин
— Сегодня вам представится шанс показать, на что вы способны. Ваше первое испытание начнется с минуты на минуту, — раздался в абсолютной тишине голос Гурия Безродного.
Мила вдруг поняла, что воспринимает слова профессора почти бессознательно. Кажется, она была не готова. Месяц, отведенный им для подготовки к первому испытанию, пролетел слишком быстро. И вот уже день испытания настал, а ее так и подмывает возмутиться, почему так скоро.
Каждую субботу и воскресенье прошедшего месяца Мила с Гариком посвящали тренировкам. Чтобы освободить выходные для подготовки к испытанию, ей приходилось выкладываться по максимуму, выполняя все домашние задания в учебные дни после занятий. На будни Мила перенесла и изучение славянских рун вместе с латынью, и если со славянскими рунами она с грехом пополам разобралась, то латынь продвигалась откровенно плохо.
Тренировались они во внутреннем дворике особняка Северные Грифоны, принадлежащего отцу Гарика — Сократу Суховскому. Поначалу Милу пугала вероятность встретиться с неприветливым и строгим господином, главой одной из верхних палат Менгира, которого она видела лишь однажды — год назад в Театре Привидений во время Шоу монстров Массимо Буффонади. Тогда в ложе Амальгамы он сидел рядом с Гариком и произвел на Милу самое мрачное впечатление. Восковое лицо с холодным, брезгливым выражением невольно вызывало внутренний трепет.
Однако ни разу за все свои визиты в особняк Мила так и не встретила его хозяина. Однажды она вслух предположила, что приемный отец Гарика, видимо, очень редко появляется дома, проводя большую часть времени в Менгире. На что Гарик, горько усмехнувшись, ответил:
— Если бы! Четыре года назад отец не одобрил моего участия в Соревнованиях. Глупо подвергать себя риску ради какой-то студенческой забавы, сказал он тогда. В этот раз, накануне Дня Выбора, отец высказался в том же духе, только еще жестче. Он фактически выдвинул мне ультиматум: либо в этот раз я не принимаю участия в этой глупой затее, именуемой Соревнованиями, либо он отказывается со мной разговаривать. Меня ждет большое будущее, сказал он, а я веду себя несознательно, потому что готов пожертвовать этим самым будущим ради баловства. Отец вполне мог бы спуститься к нам как минимум из вежливости — чтобы поздороваться с тобой. Он не так уж занят. Наши тренировки он просто игнорирует — намеренно. Таким образом отец дает мне понять, насколько сильно я его разочаровываю.
К удивлению Милы, Гарик не стал учить ее новым заклинаниям, вместо этого, имитируя нападение, вынуждал ее саму искать лучшие способы защиты из того арсенала заклинаний, который она уже имела. В целом Гарик был доволен уровнем их подготовки. Единственное, что его огорчало — у Милы до сих пор не получалось левитировать. Впрочем, в этом он был не одинок. Профессор Воробей на уроках левитации, глядя на Милу поверх очков в черепаховой оправе, вздыхал и удрученно произносил нараспев «Ох-ох-ох». Милу утешало только то, что такие же вздохи и охи учитель адресовал доброй половине ее однокашников-меченосцев.
— Сегодняшнее испытание будет заключаться в следующем, — прорвался сквозь мысли Милы голос профессора Безродного. — Каждая из трех пар должна найти на улице Ста Личин артефакт. Их три — для каждой пары свой. Что представляют собой артефакты, вы узнаете только тогда, когда найдете их. Как вы уже, видимо, догадались, артефакты были спрятаны заранее. Чтобы найти артефакт, каждая пара должна будет пройти определенный путь. Этот путь нанесен на карты, которые я сейчас вам раздам.
Мила подняла взгляд на учителя боевой магии. В руках у него находилось три свитка, каждый был скреплен красноватой сургучной печатью. Когда профессор вручил один из свитков Гарику, Мила заметила выдавленные на сургуче буквы «СР». «Смелый», «Рудик» — машинально расшифровала она в уме значение аббревиатуры. Глянув краем глаза на стоящего в шаге от нее Фреди, Мила увидела на сургуче свитка у него в руках буквы «ВК» («Векша», «Капустин»), и поняла, что догадалась верно.
— Свитки, на которые нанесены карты, вы развернете не раньше, чем начнется испытание, — произнес профессор. — Сразу должен вас огорчить: на карте вы не увидите весь путь сразу — он скрыт Туманными Чарами (видишь то, что близко, дальнее — скрыто). Карты будут вести вас: когда вами будет пройден первый отрезок пути, карта откроет следующий.
Гурий Безродный окинул взглядом шестерых участников Соревнований.
— На испытание вам дается два часа. К истечению этого времени вы должны вернуться на это самое место, где вас буду ждать я и судьи.
Судьи… Мила непроизвольно повернула голову в сторону заросшей плющом старой парковой беседки, где расположились учителя Думгрота: профессор Чёрк и малознакомый Миле преподаватель курса «Инверсии» профессор Шмигаль. Высокий, сухощавый, с черными волосами, всклокоченными так, что казалось, будто на голове у него пробиваются маленькие рожки, с длинным крючковатым носом и острым взглядом черных глаз он выглядел поистине инфернальной личностью. Магические инверсии начинали изучать только в Старшем Думе, поэтому на уроках с профессором Шмигалем Мила еще не встречалась. В качестве третьего судьи на первом испытании присутствовал Владыка Велемир. Гурий Безродный пояснил, что каждое испытание будут оценивать трое судей, каждый раз новые. Последнее и заключительное — по традиции — должны будут судить деканы факультетов.
— Когда отпущенное вам время выйдет, вы останетесь без карты. На этом поиски артефакта будут закончены. Задача ясна?
Шестеро ребят закивали головами в знак согласия.
— В таком случае, господа участники Соревнований, ваше первое испытание началось. Улица Ста Личин уже ждет вас. Удачи!
* * *
В начале улицы дорогу преграждал темно-серый, словно покрытый вековым слоем пыли, шлагбаум. Рядом стоял дорожный указатель с надписью «Улица Ста Личин». Мила бросила взгляд в глубь улицы: пыльная дорога, всюду копоть и серость, лишь от домов исходил тусклыми пятнами слабый оранжевый свет — легкая размытая дымка.
Шестеро ребят, приближаясь к шлагбауму, невольно замедлили шаг — с обеих сторон улицы из-за домов стал выползать пепельный туман. Он поднимался вверх, словно вырастал над домами двумя плотными высокими стенами, превращая улицу Ста Личин в узкий коридор, замкнутое пространство, отрезанное от остального мира.
— Кажется, нам не рады, — бодрым голосом заметил Гарик; на лице его заиграла улыбка человека, который принимал брошенный ему вызов.
Мила пока еще не понимала, что происходит.
— Кикиморы почувствовали приближение чужих, — пояснил Фреди. — Они дают нам понять это.
— Проще говоря, — присоединилась Улита, — это предупреждение не соваться на их территорию.
Краем глаза Мила заметила, как Сергей Капустин набрал полную грудь воздуха, явно намереваясь выкрикнуть какое-то заклинание.
Не одна она это заметила: Гарик приподнял правую руку и быстро соединил концы всех пальцев, словно имитировал этим жестом захлопнувшую пасть собаку. Одновременно золотистый топаз на его руке коротко вспыхнул. Капустин поперхнулся, не успев произнести ни слова, и удивленно вытаращился на Гарика.
— Если приходишь в гости, а хозяева тебе не рады, лучше вести себя потише, — с улыбкой сказал ему Гарик. — Обидно, конечно, когда твоя физиономия не вызывает у хозяев приступа щенячьей радости, но это еще не повод кричать.
