С. В. Гиацинтова, Н. Н. Бромлей, Е. Э. Оттен 1 страница

Одно общее пожелание: вложить зерно «сказки». Наиболее близка к сказке С. В. Гиацинтова. Затем — Н. Н. Бромлей. Е. Э. Оттен совсем не схватила сказки, и это отражается и на других исполнителях[xi]. Следует подумать о легкости, которой так хорошо владеет В. В. Готовцев.

{63} «Изба»

В избе происходит ряд необычайных событий, а реагируют на них буднично, повседневно[xii]…

Киркор и мать видят Балладину через окно, а Балладина в то же самое время стоит сзади них в дверях[xiii].

«Пир»

Самая непонятная картина. Укажу кое-что из того, что требует разъяснения:

1. Отношение пирующих к бубновому королю (вероятно, тут должна разъясниться «сказка», а сказки нет).

2. Сообщение об убийстве Попела Кровавого — никто не принимает. Почему?

3. С Балладиной делается что-то необычайное, и никто, кроме Кострина, не старается успокоить присутствующих и отвлечь их внимание.

 

4. Появление Алины не выходит[xiv].

5. Паны нарочито и деревянно смеются.

6. Нет пира. Если так и задумано, то не доходит то, что задумано.

7. Сцена с матерью совсем не доходит. Впечатление такое: играет только Л. И. Дейкун. Может быть, присутствующие на пире не знают, что играть?

8. Вообще много говорится слов в сцене пира. Это затемняет содержание картины.

«Суд»

Что должно быть при возведении Балладины на престол? Торжество. Ритуал… или что-нибудь другое?

Но что-то должно быть.

Обвинители скучны, потому что однообразно построены их появления. А в конце спектакля, когда публика устала и подводит итоги своим впечатлениям, такая затяжка (которая, пожалуй, прошла бы в начале) сильно понижает ценность всего спектакля. А таких затяжек есть еще несколько.

Момент смерти Балладины и внешне (гроза, молния, крик, мрак и пр.) и внутренне слишком скомкан.

Если правильно проследить по сквозному действию, то эта сцена должна вырасти в представлении режиссера в сцену исключительной важности. Также после того, как мертвая Балладина лежит на полу, — все ее окружающие ничего не играют.

{64} Общее замечание всем исполнителям, за исключением А. И. Чебана, — НЕ СЛЫШНО СЛОВ. А так как важные слова не выделяются исполнителями, то и они пропадают. И громадные куски пьесы совершенно выпадают из сознания публики. Публика некоторое время напрягается, вслушиваясь, потом устает, перестает слушать и уже лениво-раздраженно ждет, когда ее развлекут каким-нибудь особенно сильным и эффектным местом.

Между картинами слышен стук молотков на сцене.

{65} Ответы на анкету по психологии актерского творчества [xv]

1

1. Что дает вам первое ознакомление с пьесой для вашей актерской работы?

— Чувствую прилив энергии (творческой) и невозможность освободить эту энергию. В сознании хаос. Приятное активное состояние. Потребность установить порядок (то есть потребность работы). Предчувствие образа роли.

Если пьеса не нравится — никакой активности, ясное понимание пьесы. Равнодушие.

2. Видите ли вы при подготовительной работе образы других лиц пьесы и как они влияют на ваше творчество?

— Почти не вижу образов других лиц. В последних стадиях работы уже созданные другими образы начинают влиять на мой.

3. Характер языка пьесы, его музыкальность и ритмичность оказывают ли влияние на вашу актерскую работу?

— Люблю и легко себя чувствую в ритме языка характера Достоевского или русского бытового. Переводы трудны, мертвы. Стихи действуют на меня угнетающе.

4. Подготавливая роль, интересуетесь ли вы преимущественно ею или всей пьесой?

— Из хаоса, возникшего после прочтения пьесы (см. п. 1), мало-помалу внимание концентрируется исключительно на роли. Только в самой последней стадии работы начинается осознание пьесы в целом. Хотя попытки к осознанию всей пьесы делаются и раньше.

5. Жизненное событие или ваше собственное жизненное переживание служат, ли вам материалом для актерской работы?

— Если это событие не слишком свежо. Если оно выступает в сознании как воспоминание, а не как непосредственно переживаемое в данную минуту. Если оно может быть оценено мной объективно. Все, что еще находится в сфере эгоизма, непригодно для работы.

6. Отыскиваете ли вы в себе черты роли, или ищете вы их в окружающих вас лицах, а также в источниках литературы?

{66} — Отыскиваю черты роли и в себе и в источниках литературы. Но решающего значения не имеет ни то, ни другое, ни третье. В конце концов образ создается из элементов, неизвестно откуда пришедших и для меня самого неожиданных и новых.

7. Не случается ли вам при создании сценического образа идти от определенного реального лица, знакомого вам в жизни? И в какой мере выбранный образец вас связывает?

— Такие случаи бывают, причем сильно облегчается начало работы. Но готовый образ все же не бывает похож на выбранное для начала работы лицо. Очень плодотворной оказывается встреча с лицом, которое имеет сходство с уже готовым образом.

8. Возникает ли в вашем представлении тип, который вам предстоит изображать, сразу, путем непосредственного его ощущения, или вы доходите до него путем его обдумывания и комбинирования различных слагающих его элементов?

— В большинстве случаев (считаю их удачными и нормальными) образ вспыхивает сразу (но в самых общих чертах) при первом знакомстве с пьесой (см. п. 1). Затем он надолго исчезает, заставляя мучительно отыскивать себя путем комбинирования различных слагающих его элементов, и затем снова вспыхивает и уже навсегда остается в моей власти.

Замечу в скобках, что в тяжелый период отыскивания исчезнувшего образа приходят в голову самые мрачные мысли и переживаются гнетущие чувства. Велик соблазн поддаться им. Необходимо суметь сохранить бодрое и радостное настроение в этот период. Победа мрачного настроения не только отдаляет момент овладения ролью, но и совсем может убить этот момент. Так было у меня с ролью Епиходова в «Вишневом саде». (Впрочем, в указанном случае были и другие причины неудачи, о которых упомянуто ниже.)

9. Что раньше возникает, — психологический, пластический или звучащий образ роли?

— Всегда различно. Думаю, что это зависит от того, 1) что ярче всего выявлено автором и 2) что в данной роли больше соответствует моей (индивидуальной) творческой идее, моей тенденции (могущей быть для меня и неосознанной). Я говорю не об идее, возбужденной во мне данной ролью, а об идее, заложенной во мне от рождения, об идее, которую я (сознательно или бессознательно) выражаю в течение всей моей активной жизни и в каждой роли.

10. При подготовке роли не можете ли вы установить момент, от которого для вас оживает роль?

{67} — Всегда очень поздно. Определить точно отчего и когда — не могу. Известное действие оказывает и костюм, и грим (в первый раз), и публика, и собственное настроение, и вдохновляющее влияние режиссера, и вúдение образа во сне, и встреча с человеком, имеющим сходство с образом, и, наконец, без всяких видимых причин.

11. Не было ли в вашей практике случая, что роль оживала от отдельного слова или толчка извне?

— См. п. 10.

12. Устанавливаете ли вы в период подготовительной работы текст роли?

— Не понимаю вопроса.

13. При повторении спектаклей не меняются ли вами отдельные места текста роли?

— Ни в одной роли не мог и не могу удержаться от импровизированного текста. Особенно в переводных пьесах.

14. Вслух или про себя учите вы свои роли?

— Текста не учу — укладывается в памяти сам собой. Что касается образа в целом, то усвоение происходит главным образом при помощи мышления и фантазирования.

15. Приходилось ли вам пользоваться при разработке роли литературными, художественными и научными источниками?

— В Хлестакове. Отчасти в Эрике XIV (см. п. 6).

16. Представляете ли вы себе в период подготовки внешние условия, в которых живет изображаемое вами лицо?

— Считаю полезным такой прием, но не люблю им пользоваться. У меня он проходит натянуто и скучно.

17. Идете ли вы при создании внешнего облика роли непосредственно от своих внешних данных, или вы ищете способы приспособить себя к идеальному, по вашему мнению, облику роли?

— Жадно стремлюсь к идеальному образу, не только не считаясь с моими внешними данными, но и стремясь непременно преодолеть их. В конце концов, уступка своим внешним данным в какой-то мере необходима, и это всегда огорчает.

18. Ищете ли вы в тексте роли (или пьесы) или в источниках посторонних внешний облик роли (грим, костюм и т. д.)?

— Ищу в тексте роли, и в пьесе, и в источниках посторонних, и главным образом в собственной фантазии, которая рисует мне внешний облик из источников, мне неведомых.

19. Обдумываете ли вы свой жест и мимику в период подготовки, или они рождаются, у вас непосредственно?

— В 90 % — жест и мимика рождаются непосредственно. 10 % — обдумывания и обоснования того, что явилось {68} непосредственно, с целью зафиксировать характер жеста или мимики (но не самый жест).

В роли Эрика XIV было специальное задание режиссера (Е. Б. Вахтангова) выработать острый, лаконичный, яркий, законченный фиксированный жест. В этом случае было много сделано сознательно и потом перешло в область подсознания.

20. Слушаете ли вы свою речь: в период подготовки, во время спектакля?

— Слушаю. Но есть два рода слушания своей речи: 1) вызванное честолюбивыми стремлениями «подслушивание» с желанием поэффектнее и поинтереснее произнести ту или иную фразу. Признак плохой игры и гарантия неудачи; 2) слушание, протекающее параллельно с творческим состоянием, не мешающее подсознанию делать, что оно считает нужным. Такое слушание не побуждает сознание вносить свои поправки в интонации и вообще в игру.

21. Подготавливая роль, выверяете ли вы себя перед зеркалом?

— Нет. Но если это случается (из любопытства, например), то всегда оказывает вредное влияние и, кроме того, увиденное в зеркале производит неприятное впечатление (точно так же, как видение своей игры на экране кинематографа).

В известном смысле слушание второго рода (см. п. 20) играет роль зеркала, не вызывая при этом неприятных ощущений.

22. Готовя роль, видите ли вы себя играющим роль, и в какой мере подробно?

— Вижу и считаю это для себя большой созидающей силой. Могу увидеть (отчасти произвольно) такое подробное и тонкое исполнение, достижение которого считаю для себя идеальным. Получаю при этом громадное художественное наслаждение. Образ, видимый мной в подобных случаях, сознается мной одновременно как мое собственное исполнение и как исполнение кого-то, кто превосходит мои способности во много и много раз.

23. Готовя роль, включаете ли вы в свою работу в качестве подготовительных упражнений и такие моменты, каких в самой пьесе нет?

— Иногда. Мне лично это не всегда и не очень нужно. Когда же роль готова — могу прожить в образе в любых предложенных обстоятельствах вне самой пьесы.

24. Мешает ли вам готовить или играть роль, если вы видели ее в чужом исполнении?

— Безусловно, мешает. Только слишком плохое чужое исполнение роли может не оказать влияния (играл Епиходова {69} в «Вишневом саде» после И. М. Москвина, и роль совершенно не удалась).

25. Какая часть работы над ролью производится вами на репетиции, какая вне репетиции (дома), и какая для вас существеннее?

— Работа на репетициях всегда насильственна и мучительна в силу того, что производится сознательно и требует выявления того, что еще не созрело для выявления. Вне репетиции работа протекает бессознательно (и, очевидно, беспрерывно). Вне репетиции позволяю себе думать, фантазировать и мечтать о роли, не стремясь к преждевременному воплощению ее. И та и другая части работы представляются мне одинаково существенными и необходимыми как две части целого.

2

26. В какой мере помогает или мешает вам режиссер?

— Если режиссер нетерпелив, деспотичен, груб, если не чувствует, что увлекает актера, и настойчиво добивается своего — он мешает. Если же режиссер сумеет увлечься тем, что волнует его самого, или сумеет найти среднее, что увлекает одинаково и его и актера, то помощь его актеру безгранична, и я затруднился бы даже сказать, кому в таком случае больше принадлежит созданный образ — актеру или режиссеру.

27. Улавливаете ли вы существенные различия в своем исполнении на последних репетициях, когда роль уже разработана, и первом публичном спектакле (или публичной генеральной репетиции)? Не случалось ли вам при таком первом публичном исполнении вносить существенные изменения в исполнение, в отдельные сцены или в общую окраску роли? Не можете ли вы указать, что оказало такое изменяющее действие?

— Первое исполнение на публике вносит существенные изменения в роль. Чем это объясняется — не могу сказать. Кроме того, общий психологический лик публики (уровень ее духовной высоты) заставляет приспосабливаться к ней во время исполнения (помимо моего желания).

28. Можете ли вы по своему желанию вызвать нужное по роли состояние духа?

— Да, если роль в данный период не неприятна. При нелюбви к роли у меня не хватает умения и внутренней энергии вызвать нужное состояние духа.

29. Нужно ли вам для этого предварительно настроиться?

— Да.

30. Нет ли у вас каких-либо приемов, позволяющих вызвать сценические эмоции?

{70} — Кроме обычных приемов, которые сводятся к тому, чтобы сосредоточить внимание на существе роли, я имею особый прием, состоящий в том, что путем ряда мыслей я вызываю в себе любовь к публике и на фоне этой любви могу в одно мгновение овладеть образом роли.

31. Прибегаете ли вы перед спектаклем к искусственным возбуждающим средствам; в виде правила для вас или в виде исключения? (Спрашивающие ручаются за полную тайну ответа.) Может быть, вы следили за влиянием таких искусственно возбуждающих средств на игре других?

— Нет.

32. Замечали ли вы, что в день спектакля с утра вы преображаетесь в то лицо, которое вечером вы изображаете?

— Если роль нравится, то в течение дня несколько раз появляется самочувствие роли.

3

33. Волнение первого спектакля оказывало ли влияние на вашу игру, и если оказывало, то какое?

— Всегда благотворное влияние.

34. Существует ли для вас различие (и по возможности — какое) в исполнении роли перед наполненной или мало наполненной залой.

— Мне кажется, что от количества публики в зрительном зале зависит и количество творческой энергии, затрачиваемое мною в данный вечер. Впрочем, при применении особого приема, указанного мною в п. 30, количество публики не имеет значения.

Вообще говоря, энергия, исходящая от публики, используется актером во время исполнения роли.

35. Как отражается на вашем самочувствии во время спектакля: а) костюм, б) грим, в) декорации, г) бутафория?

— При пользовании ими в первый раз творческое состояние увеличивается, рождаются новые моменты в роли, многое уясняется и т. д. При повторных спектаклях острота отношения теряется, и только тогда замечается ценность а), б), в), г), когда в них появляются дефекты.

36. В какой мере вы чувствуете как реальность то, что происходит вокруг вас на сцене?

— Это зависит от степени творческой напряженности. Но реальность на сцене имеет существенное различие от реальности в жизни (см. п. 37 и 38). Могу ответить только примерами:

1) Переживал тяжелую тоску, расставаясь с любимым человеком. С этим совпала смерть моей матери. Под влиянием {71} того и другого написал рассказ[xvi], который и читал несколько раз на концертах. Был удовлетворен чтением. Переживаемое в жизни помогло исполнению на концертах (характер рассказа соответствует пережитому).

2) При упомянутом выше переживании должен был исполнять водевиль — абсолютно не удалось. Мучительное состояние.

3) Присутствовал первый раз в жизни на хирургической операции. В 6 часов вечера операция кончилась, в 8 часов я играл Хлестакова. Необычайный подъем. Степень вдохновения, пережитая мною единственный раз за всю театральную практику.

Вообще же веселое, радостное настроение благоприятствует исполнению роли, какого бы она характера ни была.

37. Обстоятельства вашей жизни, имеющие в данный момент сходство с тем, что происходит на сцене, оказывают ли влияние на вашу игру?

38. Исполнялась ли вами комическая или веселая роль в то время, когда вы расстроены каким-либо несчастьем, и как это отражалось на вашей игре, как отражалось на публике?

39. Приходилось ли вам использовать в своей игре случайности спектакля?

— Да.

40. Способны ли расстроить вашу игру ошибки партнера в тексте, неожиданные изменения в мизансцене, задержки выхода и т. д.?

— Если перечисленные изменения и случайности происходят от небрежности — они расстраивают, случайность же вообще освежает самочувствие и поднимает творческую энергию.

41. Приходилось ли вам вследствие случайного ослабления памяти импровизировать текст и как это отражалось на сценических ваших чувствах?

— Я обычно теряюсь в таких случаях в первое мгновение. Дальнейшее зависит от того, насколько удачно сымитирован текст.

42. Чувствуете ли вы, когда играете, настроение зрительного зала?

— Всегда и очень.

43. Как влияют на вас рукоплескания и вызовы зрительного зала?

— Очень люблю и ценю аплодисменты и вызовы не потому только, что это может быть приятно мне лично, но потому главным образом, что чувствую в этом необходимое, естественное, простое и сильное единение публики и актеров; обмен не только силой и чувствами, но и еще чем-то, что одинаково необходимо как для смотрящих, так и для играющих.

{72} 44. Во время антрактов и после спектакля не сохраняете ли вы невольно тон и осанку лица, вами изображенного?

— Зависит от того, насколько роль любима в данный период, насколько удачен данный спектакль, какова степень утомленности после спектакля и т. д.

45. После ухода со сцены немедленно ли вы приходите в свое обычное состояние?

— См. п. 44. Роль Фрэзера из «Потопа» еще долго живет во мне после окончания спектакля. Вероятно, то же было бы и с Эриком XIV, если бы не сильнейшее утомление.

46. Какое влияние оказывают на вашу игру отзывы публики и критики?

— Особенно глубокого влияния не оказывают. (Исключаю случаи, когда суждение исходит от лица с художественным тактом и пониманием, с которым я особенно считаюсь.)

47. Помогал ли вам практический анализ вашего исполнения, даваемый театральными рецензиями? Извлекали ли вы полезные для вашего исполнения указания? Вносили ли вы изменения в свое исполнение под влиянием таких указаний?

— Очень редко встречал серьезный критический анализ исполненных мною ролей. (Наиболее полезное влияние оказывали те места критического анализа, где указывались мои недостатки.)

48. Отношение труппы и партнеров к вам лично оказывают ли влияние на вашу игру?

— Да.

49. Личное ваше отношение к партнеру оказывает ли влияние на вашу игру?

— Сильное. Если оно неблагоприятно, это служит препятствием к погружению в творческое состояние. Если творческое состояние все же достигнуто, то личное отношение к партнеру теряется.

50. Считаете ли вы необходимым сценическое переживание в самом спектакле при каждом его повторении (как это считал Сальвини) или лишь в процессе подготовки (как это считал Коклен)?

— Сальвини.

51. Есть ли, по вашему мнению, отличие эмоций сценических от жизненных, и в чем оно, по-вашему, заключается?

— Переживание в жизни носит личный характер (эгоистичные переживания не допускают объективного к ним отношения). Переживания на сцене — внеличны (сверхличны), не эгоистичны, допускают к себе объективное отношение.

{73} 52. Забываетесь ли вы целиком в роли или в отдельных местах роли, и в каких? Если вы забываетесь, то какое впечатление производит это на публику?

— Забываюсь целиком в роли или в отдельных местах ее (безразлично, в каких) только в том случае, когда изливается на сцене та моя индивидуальная идея, о которой я упоминал в п. 9.

53. Моменты переживания на сцене вызывают ли у вас подлинные, жизненные переживания?

— Нет, то есть творческое внеличное переживание не переходит в жизненное личное.

54. Можете ли вы произвольно вызвать слезы, бледность, задержку дыхания?

— Могу вызвать те переживания, в результате которых могут появиться слезы, бледность и т. д. Но вызвать задержку дыхания, слезу, бледность и т. д. как таковые — не могу.

55. Что, по вашему мнению, производит большее впечатление на зрителей: непосредственное переживание или произвольно вызванное?

— На публику производит впечатление только творческое, сценическое (то есть внеличное), нежизненное переживание (независимо от того, как оно возникло).

Может быть, я не понял вопроса.

56. Не замечали ли вы, что в случае отсутствия переживания при исполнении правильное внешнее выражение переживания способствует возникновению переживания?

— Да. Только нужно иметь смелость выполнить внешне правильно предстоящую в данный момент задачу, не смущаясь скромностью ее и малой занимательностью для публики. Коли это выполнено — переживание наступит непременно.

57. Бывает ли с вами во время игры, что часть ваших мыслительных способностей поглощена ролью и в то же время вы способны контролировать себя и дать отчет в том впечатлении, которое вы производите на публику?

— См. п. 20. Кроме того, в случаях совершенно неудачного исполнения и присутствия желания быть сколько-нибудь порядочным по отношению к данному спектаклю в сознании с полной ясностью проходят посторонние мысли. Но тут может случиться, что освобожденное и ненасилуемое подсознание мгновенно одерживает победу, уничтожает лень, усталость, апатию и приводит душу в творческое состояние.

Разумеется, я не смотрю на это как на путь к достижению творческого состояния.

58. Совершается в вас творческий процесс при каждом исполнении роли или только лишь при ее создании?

{74} — Стремлюсь к творческому процессу при каждом исполнении, но достигаю этого сравнительно редко.

59. Перечислите роли, которые вы считаете наиболее удачными.

— Фрэзер — «Потоп». Эрик XIV. Калеб — «Сверчок» (в первые годы исполнения).

60. Перечислите роли, которые вы больше всего любите [xvii].

— Фрэзер — «Потоп». Эрик XIV. Мальволио — «12‑я ночь».

61. Не можете ли вы указать, за что вы любите перечисленные роли?

— Фрэзер — за резкий и яркий переход от крайнего зла и эгоизма к глубокой душевности и любви и обратно. За комизм.

Эрик XIV — за страдания.

Мальволио — за грубый комизм и наивную похотливость.

Все эти определения поверхностны и грубы. Настоящий ответ мог бы быть дан в связи с п. 9 (индивидуальная идея).

62. Всегда ли любимые вами роли признаются наиболее удачными?

— Нет. Например, Мальволио. (Впрочем, в Мальволио публику оскорбляет беззастенчивое и подчас неприличное изображение мною его похотливости.)

63. Испытываете ли вы во время игры на сцене особенное чувство радости и чем, по-вашему, это особое чувство вызывается?

— Чувство радости, всегда испытываемое в творческом состоянии, вызывается: 1) освобождением от собственной личности и 2) осознанием (или, вернее, переживанием) той творческой идеи (п. 9), которая недоступна обычному моему сознанию.

64. Получаете ли вы больше удовлетворения от ролей, типы которых вам симпатичны и характер коих сходен с вашим, или, напротив, вам приятнее изображать лиц, противоположных вам?

— Не могу дать ответа. Думаю, что слишком близкое сходство роли с характером исполнителя не благоприятствует вживанию в роль и ее исполнению.

65. Играя роль несколько раз, одинаково ли вы ее играете?

— Всегда более или менее различно.

66. Влияет ли на ваше исполнение перемена театра (здания или коллектива), чувствуете ли вы различие в своих творческих сценических самочувствиях в зависимости от перемены театра?

Влияет, и по большей части к худшему.

67. Замечаете ли вы тот момент в часто играемой роли, когда, утрачивается свежесть исполнения? Не можете ли вы дать более или менее определенную цифру такого спектакля? И делаете ли вы что-нибудь, чтобы устранить это?

{75} — Приблизительно восьмой, десятый спектакль. О приемах освежения роли см. п. 30.

68. Приходилось ли вам играть роль вновь после большого перерыва и связывало ли вас первое ваше воплощение роли при таком повторном ее приготовлении?

— Не приходилось.

Ответы на анкету по психологии режиссерского творчества [xviii]

1. В какой приблизительно срок вам приходится обыкновенно подготовлять постановку пьесы и считаете ли вы этот срок достаточным? Считаете ли вы необходимым большое количество репетиций или нет? Если, по вашему мнению, необходимо очень много репетиций, то какое количество их вы считаете предельным?

— В среднем пять месяцев, но считаю этот срок недостаточным. Как идеал считаю необходимым сто пятьдесят репетиций.

2. Читая какую-нибудь новую книгу (без мысли о необходимости немедленно ставить ее), представляете ли вы себе ее уже в образах и в действии? Учитываете ли вы при чтении сценичность пьесы или относитесь к ней просто как к литературному произведению?

— Да. Новую пьесу всегда представляю в образах и в действии. Никогда не отношусь только как к литературному произведению. Прежде всего учитываю сценичность, кроме пьес Шекспира, которые можно читать ради текста, но тогда и задачи другие. А если надо Шекспира ставить, то и его читаю тогда уже с точки зрения сценической.

{76} 3. Подготовляя пьесу к постановке, производите ли вы анализ текста, и если да, то с какой точки зрения: с точки зрении выигрышных мест, тенденции, колорита писателя, стиля постановки или актерских задач? Или считаете совсем ненужным анализировать текст и ждете этого от актеров?

— Анализирую пьесу по всем указанным в анкете пунктам и с точки зрения, которая особенно приложима к известным пьесам. Актер принимает участие в анализе, но от него ничего не ждут.

4. Подготовляетесь ли вы к первой читке пьесы, и если да, то в каком направлении идет эта подготовка. Если же считаете такую подготовку излишней, то почему?

— К пьесе считаю нужным подготавливаться в смысле анализа, как это было указано в предыдущем пункте.

5. Как вы реагируете на язык пьесы? Не мешает ли он вам иногда, не является ли потребность в его переделке, и если да, то почему? Наводит ли вас язык пьесы на какие-нибудь режиссерские планы? Как действует на ваше режиссерское творчество ритм языка?

— С языком всегда много сложностей. Если это стихи, то не может быть речи об их изменении и к ним приспособляешь себя. Если же это проза, и особенно современная, то переделка текста нужна прежде всего. Если пьеса старинная, то также изменять приходится текст, но главным образом текст подвергается сокращениям. Язык пьесы наводит иногда на те или иные планы, но это редко бывает. Язык Островского всегда, новые же и переводные пьесы в этом отношении не действенны. Если в пьесе имеется ритм, то он действует на меня повелительно и убедительно, а если его нет, то не остается никакого впечатления.

6. Когда вы приготовляетесь к постановке неизвестного вам до этого времени автора, считаете ли вы нужным изучить другие его произведения?

— Нет, я лично этого не делаю.

7. Что является при постановке пьесы вашей основной задачей: выявление ли художественных особенностей драматурга, или выявление своей творческой фантазии, или раскрытие дарований актеров?

— Все три момента считаю необходимыми при постановке пьесы.

8. Что прежде всего возникает у вас в воображении: зрительный образ, слуховой (тон речи) или сценическое движение, ритм его?

— У меня прежде всего возникает зрительный образ, иногда ритм, и очень поздно — слуховой.

9. Подготавливаясь к постановке пьесы, улавливаете ли вы в себе такой момент, когда вскрывается в вас основное зерно творческой концепции?

{77} — Да, бывает, но по времени — различно: иногда в начале, иногда в середине постановки, преимущественно в начале, и так должно быть сразу по прочтении пьесы, детали приходят потом при дальнейшей разработке всего материала, но никогда не бывает у меня лично в самом конце вскрытия основного зерна творческой концепции, могу менять детали, план, но основное ощущение будущего является сразу. У других режиссеров, я знаю, бывает наоборот, сначала собираются детали, и из них уже складывается целое.

10. При работе над постановкой не бывает ли у вас так, чтобы смутно намечающаяся концепция внезапно оживала для вас от какой-нибудь фразы, на которой сконцентрировалось ваше внимание при перечитывании пьесы, или же от какого-нибудь впечатления извне, или от внезапно всплывшего воспоминания?