Победоносное окончание кампании

Но все же основная цель была достигнута: Великая армия была разгромлена и понесла в 1812 г. невосполнимые потери. После событий на Березине М.И. Кутузовым был разработан новый план, по которому стали действовать русские войска, так называемый ноябрьский план Кутузова по «истреблению бегущего неприятеля». Он был изложен 19 ноября (1 декабря) 1812 г. в предписаниях адмиралу П.В. Чичагову, генералам М.А. Милорадовичу, П.Х. Витгенштейну, М.И. Платову, а также в рапорте Александру I. Преследование главных сил Великой армии по маршруту Плещеницы – Молодечно – Сморгонь – Вильно поручалось 3-й Западной армии Чичагова, под командование которого переходил казачий корпус Платова. Последнему предписывалось «выиграть марш над неприятелем, атаковать оного в голове колонн и флангах, истреблять переправы, жечь заготовленные им магазейны». Резервом Чичагова должен был служить корпус генерала С.А. Тучкова (бывший корпус генерала Ф.Ф. Эртеля), получивший приказ догнать 3-ю Западную армию на марше. 1-му отдельному пехотному корпусу Витгенштейна, к которому был присоединен отряд генерал-адъютанта П.В. Голенищева-Кутузова, было приказано действовать правее Чичагова в направлении на Вилейку и далее с целью отрезать 10-й армейский корпус маршала Э. Макдональда и не допустить его соединения с остатками Великой армии. Чтобы исключить возможность подхода к основной группировке неприятеля Австрийского вспомогательного корпуса К.Ф. Шварценберга, авангарду под командованием Милорадовича и Главной армии предписывалось следовать от р. Березина левее Чичагова – по двум дорогам на Новые Троки. Войскам корпуса генерала Ф.В. Остен-Сакена, непосредственно противостоявшим австрийцам, ставилась задача сковать корпус Шварценберга и воспрепятствовать его движению к Вильно. Для обеспечения порядка в тылу армий Кутузов 21 ноября (3 декабря) предписал губернским ополчениям следовать в недавно освобожденные губернии для несения там гарнизонной, этапной и тыловой службы, а также для выполнения полицейских функций и конвоирования пленных [425].

Была поставлена основная цель – не допустить подхода фланговых корпусов на помощь основной группировке Великой армии и уничтожать ее в ходе активного преследования силами кавалерийских отрядов. С этой целью все армейские партизанские отряды получили задачи перерезать коммуникации неприятеля. Основными исполнителями должны были стать Чичагов и Витгенштейн, войска которых ранее действовали на флангах и, в отличие от Главной армии, не были так утомлены длительными маршами.

Нужно сказать, что сильный мороз в последующие после Березинской переправы дни сильно воздействовал на остатки Великой армии. Суровые для французов погодные условия привели к огромным потерям. По дороге в Вильно остались десятки тысяч обезображенных трупов, погибших как от наступивших холодов, так и от голода. Как вспоминал про конец кампании прапорщик Р.М. Зотов: «Наши военные действия ограничивались собиранием по дороге пленных, а эта работа была самая миролюбивая. Они рады были сдаваться, потому что имели в перспективе пищу, а может быть, и одежду. Да и передовая наша армия не больше нас делала. Морозы действовали за нас вдесятеро сильнее – и от Березины до Немана погибли более 60 т[ысяч] неприятелей, не сделав ни одного выстрела!» [426].

Еще в ноябре Наполеон получил известие о заговоре генерала-республиканца К.Ф. Мале, бежавшего из тюремной больницы в Париже и объявившего о смерти императора в Москве (попытка неудавшегося государственного переворота). Это был для французского полководца опасный симптом – следствие его долговременного отсутствия в Европе. 23 ноября (5 декабря) он прибыл в м. Сморгонь, где продиктовал печально известный последний («погребальный») 29-й бюллетень Великой армии. В нем он впервые вынужден был сказать об отступлении (это стало невозможно отрицать), а также дать свою трактовку неудачам в России, свалив все на влияние зимних холодов. В то же время он принял решение об отъезде в Париж, полагая, что в сложившейся ситуации он может «внушать почтение Европе только из дворца в Тюильри». В Сморгони французский император собрал маршалов и объявил им о своем отъезде и передал командование остатками Великой армии И. Мюрату, как лицу, имевшему высший титул, а затем в сопровождении немногочисленной свиты выехал в Вильно. 25 ноября (7 декабря) он пересек русскую границу под Ковно, затем, безостановочно находясь в пути, пересек Польшу и Германию и 6(18) декабря прибыл в Париж. Прибыл, чтобы организовать новую армию.

Многие историки его отъезд из Сморгони называют бегством, и, наверно, в каком-то смысле они правы. Как полководец, развязавший войну, Наполеон не имел морального права покидать остатки своих войск. Этот поступок нанес ему непоправимый урон в глазах его солдат, вызвав аналогии с Египетской экспедицией. Но Наполеон являлся не только полководцем, но и императором. К такому решению его подталкивала в первую очередь боязнь потерять власть и трон, а в данном случае интересы армии для него были вторичными. В тех условиях трудно было не заметить полного развала армии, но сам Наполеон полагал, что вывел армию, попавшую в критическое положение на Березине, а она уже в дальнейшем сможет стабилизировать ситуацию.

Но этого не произошло. Великая армия, несмотря на подход ряда свежих частей, быстро растаяла и не смогла закрепиться ни на одном рубеже на западной русской территории. Так, перед отъездом Наполеон приказал двигавшейся от Вильно 34-й пехотной дивизии Великой армии под командованием генерала Л.А. Луазона остановиться в Ошмянах. Она формировалась из французских, итальянских полков и войск мелких германских княжеств Рейнского союза (иногда называлась «княжеской дивизией»). Но, брошенная на поддержку отступающих войск, она уже не была способна изменить общую ситуацию, а под влиянием сильных холодов ее численность за несколько дней с 7,5 тыс. сократилась до 3 тыс. человек, и она не могла сдержать натиск авангарда Чичагова. Необходимо сказать, что грянули настоящие морозы (проявился тот «генерал-зима», о котором любят вспоминать французские авторы), температура достигала в конце ноября (начале декабря) до минус 20–25 градусов. 26–28 ноября (8–10 декабря) только жалкие остатки Великой армии от Сморгони дошли до Вильно, где они могли бы получить достаточно продовольствия и привести себя в порядок. Перед отъездом Наполеон приказал Мюрату собрать армию в Вильно, удержать за собой город и остановиться там на зимние квартиры. В частности, Наполеон приказал дать голодным и уставшим бойцам восьмидневный отдых в городе. Но все наполеоновские части уже потеряли боеспособность, а преследование со стороны русских (преимущественно конными и легкими войсками) велось безостановочно. Мюрат, как преемник Наполеона на высшем посту, счел за благо уже 28 ноября (10 декабря) вывести войска на дорогу к Ковно, оставив большое количество раненых в Вильно. По занятии города в плен к русским попало только наполеоновских генералов семь человек. При выходе из города на Понарской горе, подъем на которую обледенел, французы вынуждены были бросить весь транспорт, остатки артиллерии, даже казну Великой армии (около 10 млн франков), и остаток пути до Ковно совершить в основном пешком. Достигнув 29 ноября (11 декабря) Ковно, они, не задерживаясь в городе, стали переправляться через Неман. Русская конница в последний период безраздельно господствовала на всей территории отступления французов. Войсковая разведка обеспечивала постоянное поступление данных о маршрутах отступления войск Наполеона. Это позволяло русскому командованию оперативно оказывать давление на противника, совершать обходные движения, навязывать бои на марше и окружать города. Русские отряды уже 28 ноября (10 декабря) заняли Вильно, захватив в плен до 15 тыс. человек и значительное количество запасов [427].

В декабре Кутузов уже после взятия Вильно разработал новый план боевых действий. Он решил дать отдых утомленной долгими переходами Главной армии в районе Вильно, доукомплектовать и собрать отставших. Другое мнение на этот счет имел Александр I, он всячески подгонял своего старого главнокомандующего и писал ему 2(14) декабря: «Никогда не было столь дорого время для нас, как при теперешних обстоятельствах и потому ничто не позволяет останавливаться войскам нашим, преследующим неприятеля ни на самое короткое время в Вильно» [428]. Преследование остатков Великой армии, отступавших на территорию Восточной Пруссии, Кутузов поручил 3-й Западной армии адмирала П.В. Чичагова, казачьему корпусу генерала М.И. Платова и армейским партизанским отрядам. 1-му отдельному пехотному корпусу генерала П.Х. Витгенштейна была поставлена задача отрезать и окружить действовавший на левом фланге Великой армии 10-й армейский корпус маршала Э. Макдональда, войска которого все еще находились под Ригой. Ему было приказано действовать через Вилькомир и Кейданы на Россиены, чтобы перерезать Макдональду путь отступления в Восточную Пруссию. Для вытеснения и преследования правофланговой группировки Великой армии (австрийцев и саксонцев) Кутузов выделил корпуса и отряды генералов Ф.В. Остен-Сакена, П.К. Эссена, С.Л. Радта и С.А. Тучкова. Они продвигались на Слоним, а затем на Белосток с целью воспрепятствовать возможному движению корпуса Шварценберга в Восточную Пруссию или на Варшаву.  Позднее их поддержал авангард Главной армии под командованием генерала М.А. Милорадовича. Одновременно российские войска, находившиеся под Ригой под командованием генерала Ф.О. Паулуччи, начали преследование Макдональда. При этом всему командному составу было указано на необходимость дать почувствовать пруссакам и австрийцам, что неприятель – не они, а французы. Главным результатом такой политики стало заключение 18(30) декабря Таурогенской конвенции, по условиям которой Прусский вспомогательный корпус (ок. 20 тыс. человек) был объявлен нейтральным. В итоге у Макдональда осталась лишь 7-я пехотная дивизия, и он был вынужден быстро отступить от Тильзита к Кенигсбергу, но при этом, несмотря на все старания, российским войскам не удалось отрезать его. Необходимо сказать, что командовавший наполеоновскими войсками И. Мюрат в начале декабря попытался собрать и сосредоточить под Кенигсбергом разрозненные отступающие остатки Великой армии, используя свежие части резервного корпуса маршала Ожеро. Но прямым следствием подписания Таурогенской конвенции стал быстрый уход французских войск из Восточной Пруссии в направлении на Данциг, Торн и Позен. Мюрат полностью отказался от мысли оборонять Кенигсберг, а затем 4(16) января сдал командование вице-королю Э. Богарне и самовольно отбыл из армии в Неаполитанское королевство. В январе 1813 г. вся Восточная Пруссия была очищена от неприятельских сил.

На левом фланге российские военачальники уже в середине декабря стали вступать в переговоры с австрийским командованием (генерал И.В. Васильчиков договорился об оставлении без боя Белостока, а ротмистр А.Н. Чеченский из отряда партизана Д.В. Давыдова – об оставлении Гродно). 18(30) декабря Кутузов направил к Шварценбергу своего дипломатического чиновника И.О. Анстета с полномочиями на заключение перемирия. Уже к середине декабря ни одного вооруженного солдата противника не оставалось на территории Российской империи. 25 декабря 1812 г. (6 января 1813 г.) в день Рождества Христова были подписаны манифесты о благополучном окончании Отечественной войны («О принесении Господу Богу благодарения за освобождение России от нашествия неприятельского») и «О построении в Москве церкви во имя Христа Спасителя в ознаменование благодарности к промыслу Божию за спасение России от врагов» [429].

17(29) декабря Главная армия получила приказ начать движение в герцогство Варшавское, имея задачу действовать на левый фланг австрийских войск с целью вынудить их уйти на свою территорию. При этом левофланговой группировке Остен-Сакена, стоявшей на р. Буг, было приказано не предпринимать активных действий и лишь наблюдать за отступлением австрийцев в Галицию. Таким образом Шварценберг получил коридор для отвода своих войск и возможность отделения от главных сил Великой армии, в дальнейшем российское командование согласовывало с ним свои действия на территории герцогства Варшавского. В январе 1813 г. войска Чичагова блокировали крепости Данциг, Торн и Модлин, в которых находились значительные неприятельские гарнизоны. 12(24) января 1813 г. с Шварценбергом был согласован план отхода австрийских войск, 16(28) января составлен проект перемирия, а 27 января (8 февраля) войска Милорадовича заняли Варшаву. Проявляя подчеркнуто лояльное отношение к австрийцам, российская армия продолжала активно преследовать другие контингенты Великой армии: 1(13) февраля корпус генерал-адъютанта Ф.Ф. Винцингероде нанес поражение саксонским войскам генерала Ш. Рейнье под Калишем. Потери саксонцев составили около трех тыс. убитыми, ранеными и пленными. В результате реализации плана Кутузова российские войска заняли герцогство Варшавское, очистили от неприятеля Восточную Пруссию и вышли на линию р. Одер.

Разрабатывая новые планы, Кутузов безусловно учитывал и внешнеполитический фактор: появление на российской границе сильной и боеспособной Главной армии должно было произвести сильное впечатление на монархов Пруссии, Австрии и германских государств и способствовать их переходу в стан противников Наполеона.

Необходимо сказать, что в период после ноября 1812 г., особенно после Березинской переправы, в тех тяжелых и суровых условиях все чины Великой армии от рядового до маршалов были охвачены общим желанием – спастись. Фланговые части да лишь жалкие остатки, в большинстве – командные кадры, смогли покинуть Россию. Выйти удалось из более чем 600 тыс. бойцов, по разным подсчетам, от 40 до 100 тыс. человек. Дезорганизация армейского организма была полная. 15(27)декабря 1812 г. в трактир г. Гумбиннена, где находились высшие офицеры французской армии, ворвался грязный и оборванный бородач. Прежде чем ординарцы собрались выдворить его на улицу, он обратился к одному из обедающих: «Генерал Дюма, вы меня не узнаете?.. Я – арьергард Великой армии, маршал Ней» [430]. Потери русской армии также были достаточно велики, их можно оценить примерно в 300 тыс. человек. К концу года численность всех войск, вышедших к своим границам, равнялась примерно 87 тыс. человек, из них в рядах главной армии под командованием Кутузова насчитывалось чуть более 27 тыс. бойцов [431]. Русские части, проделавшие поход от Москвы до западных границ, просто нуждались в отдыхе и пополнении.