Владиславова, «Русское боевое НЛП в Чечне». Работа с чувством вины.

"Работа со смертью" тоже входит в программу обучения на семинаре. Об этом я довольно детально писала в первой статье о Чечне. Здесь же подробнее остановлюсь на чувстве вины, которое возникает у оставшегося в живых, - особенно, если это старший по званию или должности, и казнит себя за гибель того, за кого считал себя в ответе.

У боевого офицера и начинающего психолога Константина два года назад погиб лучший друг Павел. За несколько месяцев до смерти тот был ранен и отправлен в госпиталь на лечение. Павел быстро встал на ноги и вернул былую физическую форму, но у него возник страх. После ранения ему предлагали остаться служить в родном городе, но он не мог смириться с тем, что друзья остались в Чечне рисковать жизнью, а его там нет. Павел принял решение вернуться в часть, никому не рассказав о своем состоянии кроме лучшего друга Константина. И в первый же день после возвращения он настоял на том, чтобы участвовать наравне со всеми в разведке боем, и - погиб. Константин боялся брать друга на операцию, которой он руководил. Но Павел спросил: "Ты что, мне больше не веришь?" "Верю",- ответил он.

Павлу было жизненно важно доказать себе и другим, что он победил свой страх. Ему было жизненно важно показать друзьям, что он такой же, как и раньше, и на него можно положиться. Когда разведчики подходили к месту, Константин заметил, что движения у друга странные, пригибаться он забывает... Что делать? Возвращаться поздно. Приставил к нему бойца, чтобы тот следил за Павлом и сам пригибал его. Отряд нарвался на засаду. Многие погибли. Павел погиб первым. Нескольким бойцам, в том числе и Косте, чудом удалось вырваться.

Такая история.

Павел поступил как герой: он схватился в поединке со своим страхом и погиб, но страх погиб вместе с ним. Если бы по возвращении его в часть с ним поработал опытный психотерапевт, этот офицер, возможно, остался бы жив. Не берусь фантазировать, сколько потребовалось бы сессий - одна, две - но, думаю, совсем немного, потому что Павел был готов на что угодно, лишь бы остаться в боевом строю. Предполагаю, что в его случае для начала надо было бы проработать травму на "линии жизни", когда он был ранен, возможно, одновременно всплыл бы и детский травматический опыт. Потом следовало сходить к "глубинному ядру" страха, выявив его позитивное намерение. Затем заняться "линией времени". И, наконец, из третьей позиции поработать с ситуацией боя. Можно было бы.

Вернусь к Константину. Мы столкнулись с его глубоким и застарелым чувством вины. Понятно, что здесь "картинки", "линия жизни" или третья позиция бесполезны. Мы с ним просто говорили. Константин - скромный и молчаливый человек, поэтому это нельзя назвать разговором, хотя у нас и был диалог. Терапевт задавал вопросы, а клиент отвечал. В данном случае сложно сказать, в какой технике велась работа. Рефрейминг? Да. Но этого мало, хотя терапия базировалась на нем. Общение шло на "понятийном" уровне мастерской Ф. Е. Василюка и заключалось, скорее, во всестороннем, объемном анализе ситуации, вычленении из нее того смысла, который был тогда полезнее для человека, оставшегося в живых, когда его друг погиб. Кстати, Павел иногда ему снился и говорил: "Да брось ты, Костик! Ты тут не при чем". Но после таких снов на душе становилось только тягостнее.

Приведу в укороченном варианте сессию с Костей, длившуюся около часа. Сокращены только те моменты, когда он рассказывал о своем друге.

Т. -Если я правильно понимаю, Павел, как и ты, был офицером с большим военным опытом.
К.-Да.
Т. - А скажи, когда в часть возвращается человек примерно в таком состоянии, в каком вернулся Паша, есть ли у него шанс прийти в норму, если он не участвует в боевых заданиях, а просто слушает рассказы своих товарищей, возвращающихся с передовой? Есть ли у него шанс перестать бояться таким образом?

К.- Нет.

Т. - Как опытный военный Павел это понимал

К.- Да, конечно.

Т. - Так значит, ты все равно не помог бы ему прийти в норму, даже если бы не взял его с вами в тот раз?

К. - Нет.

Т. - У людей в таком состоянии обычно, сколько еще боев? Один, два
К.- Не больше. Убьют.

Т. -Значит, если бы Паша не пошел тогда в разведку, ему осталось бы жить максимум один-два боя?

К. - Да, наверное.

Т. - А если бы он сумел уже в тот раз справиться со своим состоянием, то стал бы сразу гораздо более жизнеспособным?

К. - Да.

Т. - Значит ли это, что единственным для него шансом снова встать в строй было включиться в вашу жизнь сразу же, с первого раза?

К. - Да.

Т. - Как опытный военный он это понимал?

К. - Да.

Т. - Если бы ты все же запретил ему идти на задание, помогло бы или помешало ему это справиться со своим состоянием в следующем бою?

К.-Конечно, помешало бы.

Т. - Похоже, ты сделал единственно возможный выбор, чтобы дать ему шанс преодолеть свой страх?

К. – Да

Т. - Значит, ты дал ему единственную возможность остаться в живых?

К. - Да...

Долгая пауза.

Т. - Если я правильно понимаю, уберечь его от будущих заданий ты бы уже не смог?
К. - Нет, не смог бы.

Т. - я предполагаю, что единственный способ, которым ты, психолог, мог оставить его тогда в живых, - это написать рапорт, что твой друг Павел психически нестабилен, и что его пора удалять из зоны боевых действий.

К. - Да. Только так.

Т. - Теперь поменяйся на секунду с ним местами. Ты возвращаешься вопреки всему на передовую, чтобы быть рядом со своими товарищами и разделить с ними опасность. А твой лучший друг Костя, с которым ты до этого побывал в самых разных ситуациях, с которым вы вместе столько прошли, не верит тебе и пишет рапорт о твоей непригодности к службе

К. (резкий выдох, покраснение, напряжение мышц)

Т. - Что бы ты, как Павел, сделал после этого?

К. -Застрелился.

Т. - Можно было бы уберечь его после такого удара от тебя?

К. - Нет.

Т. - Опять получается, как не крути, что ты своим согласием на его участие в той операции дал ему единственный шанс выжить.

К. – Да

Т. - Скажи, Костя, для Павла были важны понятия долга и чести?

К. - Да.

Т. - Кто-нибудь, кроме тебя, знал, что он боялся?

К. - Нет.

Т. - И ты, конечно, никогда и никому об этом не скажешь?

К. - Нет.

Т. - А если бы ты все же запретил ему идти в ту разведку, могло бы появиться у сослуживцев сомнение в том, что он в порядке?

К. - Однозначно появилось бы.

Т. - Если бы ты все же оставил его в тот раз, а взял бы на следующее задание, - и он, как ты понимаешь, был бы неадекватен, но, предположим, чудом остался жив,- полагались бы на него товарищи так, как и прежде?

К. - Нет.

Т. - Как я понимаю, пошли бы за спиной разговоры, что Павел не в себе, что ему надо домой Узнав об этом, он, скорее всего, поступил бы так, как ты мне уже сказал. Или погиб в следующем бою, но о нем бы все равно говорили, что в последнее время у Паши что-то были проблемы

К. (кивает)

Т. - А, пойдя с вами в тот бой, когда никто, кроме тебя, не знал о его страхе, он полностью сохранил в глазах друзей свою репутацию и честь?

К. – Да

Т. - И не только в глазах других, Костя. За несколько часов до своей гибели Паша понял, что ты в него по-прежнему веришь. И это тоже было его победой в собственных глазах.

К. - Да.

Т. - Ты сделал все для того, чтобы он выжил, ты сделал все, чтобы не пострадала его честь, и он чувствовал себя победителем. И это мог сделать для него только ты, его лучший друг, потому что ты любил и чувствовал его, как никто другой. И ты не побоялся поставить себя под удар, понимая, что в случае, если с ним что-то случится, вся боль и ответственность падут на тебя. Ты помог ему ценой собственных страданий в течение двух лет.

К. - (кивает).

Т. - Ты лучше меня знаешь, как сильна твоя боль. Сколько же в ней энергии! У него есть семья, дети?

Дальше я плавно меняю тему разговора: как часто Константин будет видеть детей погибшего друга, что будет рассказывать им об их отце, как важно им осознавать, что они - дети героя, как необходимо ставить сыну Павла в пример отца. Собственно, мы уже заняты переформированием боли в созидающую силу, помогающую быть нужным и полезным живым людям, являющим собой как бы продолжение ушедшего.

В этой работе структурно можно различить три "витка". Первый из них: выявление в трагическом событии иного смысла на уровне поведения и способностей, второй "виток" - на уровне ценностей дружбы, и третий - на уровне ценностей долга и чести. Важно, чтобы этот новый, обретенный в общении с психологом смысл был не разрушительным, а творческим, побуждал к адекватным реакциям и благородным поступкам.

                                

                           Психокоррекция горя о погибшемВладиславовой Н. В..

Данная методика зарекомендовала себя, как очень сильное психотерапевтическое средство в ситуациях при работе с вдовами ОМОНА г. Березняки (32 одновременно погибших военнослужащих), вдовами военных летчиков, проживающих в военном городке аэродрома Чкаловский, членами семей, приехавших на Северный флот, после гибели атомохода «Курск», а также в других отдельных случаях, происходящих в силовых ведомствах и в гражданском обществе.

Социально-нравственные ограничения:

Техника не проводиться раньше 40 дней после потери человека.

В отдельных случаях, в зависимости от нахождении человека, которому необходима помощь, в трауре, этот срок может быть увеличен.

В ситуациях обращения за помощью, раньше 40 дней, техника полностью не проводится, и завершается на этапе диалога, при обязательных повторах, вплоть до полного завершения после 40 дней.

 

Содержание техники:

Подготовительный этап.

Включает в себя подготовку рабочего места и уточнение сроков потери, особенностей его захоронения, и возможности посещения этого места нуждающегося в помощи человека.

Требования к рабочему месту. Работа ведется сидя, нуждающийся в помощи должен сидеть в сторону окна, с уходящей вдаль перспективой, так, чтобы в поле его зрения не попадали люди и посторонние предметы. 

Уточнение сроков потери происходит исходя из социально-нравственных требований к психотехнике.

Особенности захоронения и возможность посещения могилы значимы для реализации второго этапа психотехники.

Этап проработки места погребения.

Просим комбатанта описать, как выглядит место захоронения потери. Собираем полное описание образа места захоронения.

Примечание: Если нуждающийся в помощи, никогда не видел могилы (захоронение произведено в другом государстве или находится на значительном удалении) то просим его сообщить место, где бы он хотел, чтобы было захоронение. Если у потери нет могилы, то говорим: «А если бы его удалось захоронить, в каком месте бы ты хотел, чтобы это было?». Если нуждающийся в помощи не желает захоронения, то просим описать то место, где находиться потеря (см. первый абзац второго этапа).

Затем просим сообщить, что бы хотелось изменить в этом месте в лучшую сторону, так, чтобы там было спокойно, хорошо и уютно. Помогаем сформировать конкретные сообщения по улучшению места захоронения.

Получив ответ, просим в своем воображении представить, что эти изменения сделаны и запрашиваем ответ на вопрос: «Все ли там теперь хорошо? Уютно ли там?»

Получив утвердительный ответ, говорим значимую, для дальнейшей работы в рамках техники, фразу: «Вот видишь там хорошо и уютно! Ему там хорошо и уютно!»

Этап формирования образа утраты.

Просим описать, как выглядела утрата. Запрашиваем образ утраты в состоянии активности, жизни. Спрашиваем, формируя образ: «А где ты его можешь представить, перед окном или за окном? Где ты его здесь представляешь?»

Получив положительный ответ, просим описать образ, и собираем визуальные субмодальности при его описании, уточняя, куда он смотрит, какое у него настроение, что он делает и т.д.

Этап диалога.

Сообщаем, что это особая ситуация, в которой возможно сказать потери все что хочется, все что недосказано, все, что произошло за время с момента его потери, скажи, что ты ее (его) любишь, ценишь, хранишь в своем сердце, при этом инициируем внутреннее сообщение в адрес потери.

Получив ответ о том, что сообщение сделано, запрашиваем, как изменился образ потери, и говорим, что потери тоже может разговаривать, послушай, что она тебе скажет, ответ ты поймешь сердцем и душой.

Получив сообщение, что диалог состоялся, мы можем, при необходимости узнать содержание диалога.

Затем говорим значимую для дальнейшего прохождения техники фразу: «Посмотри внимательно на потерю, видишь за ее спиной светлый ореол (образ в воображении всегда имеет незначительный светлый ореол).

Завершающий этап. Этап «отпускания».

Свет за его спиной – это дорога, уходящая куда-то, посмотри, куда эта дорога ведет? Да вверх, далеко, далеко.

И чем дальше он уходит, тем ближе к тебе становится. Ты же знаешь, ему там спокойно, хорошо и уютно (выделенные фразы, значимы для реализации этапа «отпускания»).

Опиши, мне каким ты его видишь?

После описания (потеря должна удаляться), просим нуждающегося в помощи прочувствовать и запомнить свои особые ощущения. И говорим: «Всегда, когда ты будешь чувствовать в себе то, что чувствуешь сейчас, это будет означать, что ты можешь пообщаться со своей потерей, вновь сказать ему что значимое, сердцем и душой понять его ответ».

И чем дальше сейчас он от тебя уходит, тем ближе к теме становится! И всегда, когда тебе потребуется, ты сможешь вновь встретиться и поговорить с ним!

Примечание: слово потеря использовано для описания психотехники в практике используется вместо этого слова имя потери.

                                                Техника взмаха (НЛП).

Техника проведения.

1. Определить контекст. "В какой ситуации Вы хотите вести себя или реагировать иначе, чем сейчас? Это может, касаться нежелательной привычки или не удовлетворяющего Вас поведения в какой-то ситуации?"

2. Определить пусковой фактор. Необходимо выявить фактор, запускающий проблемное поведение и являющийся его стимулом. Другими словами, необходимо обнаружить внешний или внутренний фактор, всегда непосредственно предшествующий не удовлетворяющему реагированию. Это может быть определенный внешний объект, запускающий вредную привычку (вид пачки сигарет), или внутренняя зрительная картина (например, в различных внешне не схожих ситуациях пациент зрительно представляет определенную привлекательную или отталкивающую картину). К последней категории пусковых факторов могут относиться также ощущения строго определенного рода (напряжение в руках непосредственно перед возникающей агрессивной реакцией). Значительно реже встречаются слуховые стимулы.

Указанный пусковой фактор часто является практически не осознаваемым для человека и, чтобы его выявить, необходимо попросить пациента представить проблемную ситуацию "еще до того, как она началась", и заново пережить ее. После этого необходимо ответить на следующие вопросы: "Что запускает эту реакцию, что ей предшествует?", "Как Вы узнаете, что... (хотите курить, раздражены и т.д.)?". Необходимо отметить, что этот образ пациент должен всегда переживать в ассоциированной форме.

3. Создание желаемого "Я образа": "Представьте себя со стороны. Себя, для которого данная проблема уже в прошлом; себя, который давно ее решил и способен вести себя наиболее адекватным и подходящим образом; обладающим всеми нужными и необходимыми ресурсами, навыками поведения; сильным, уверенным...и т.д.".

Необходимо постоянно обращать внимание на следующее:

 - реалистичность желаемого "Я образа";

 - он должен вызывать положительные ассоциации у пациента, нравиться ему;

 - пациент представляет его в диссоциированной форме, т.е. со стороны представляет, рассматривает себя, если это необходимо, смотрит, как он по-новому взаимодействует с окружающими, слышит свой голос, смех и т.д.;

 - крайне желательно акцентировать внимание пациента на притягательности желаемого "Я образа", например: "И представьте теперь себя на таком расстоянии, на котором Вы уже можете ощутить притягательность этого желательного образа; Вас, словно магнитом, тянет к нему и, если бы Вы захотели, то могли слиться с ним, стать с ним одним целым..."

Некоторые отличия существуют, если ключевым является слуховой или тактильный фактор. В этих случаях следует уделить особое внимание проработке соответствующих модальностей. Например, если проблемное поведение запускается каким-то определенным тембром голоса, то в моделировании желаемого "Я образа" нужно с особой тщательностью отработать его вербальные характеристики.

Дальнейшие шаги будут обсуждаться на примере зрительной модальности как наиболее встречаемой.

4. Взмах. Необходимо "махнуть" оба зрительных образа: пусковой фактор и желаемый "Я образ". Пусковая картина в начале процедуры должна быть максимально реалистичной ("Я образ" должен быть таким, каким он всегда возникает перед нежелательной реакцией), а желаемый "Я образ", наоборот, практически незаметным. В большинстве случаев первый образ большой, яркий и близкий, а второй маленький, тусклый, темный (в виде точки где-то на фоне первой картины). Вторым моментом процедуры является максимально быстрая смена этих образов. При этом пусковой фактор становится маленьким, незаметным, не привлекающим к себе внимания и практически исчезает из поля зрения пациента, а желаемый "Я образ" достигает своего наиболее притягательного вида. Такой взмах проводится несколько раз по команде (хлопок ладонями, громко сказать "и...раз" и т.п.). Каждый из них должен занимать минимально короткое время (сколько длится команда). Каждый раз после выполнения необходимо очищать поле зрения от желаемого "Я образа".

5. Проверка. Синхронизация с будущим. Проводится по аналогии с техникой.

           

Программа самопомощи «Десять способов укрепления духа под ударами судьбы» (Рики Брей)

Предлагаем вашему вниманию программу самопомощи. Ее автор — американский психолог Рики Брей. Это десять способов защиты от невзгод и обид, от "подарков" судьбы и от чужой злобы, от пережитого горя.

Правило первое: укрепи свой дух естественными страданиями, а искусственные — исключи! Как сохранять свою нервную систему, не потеряв жизнерадостности, веры в людей, в свою победу, пройдя через "метеоритный дождь" оскорблений, предательств, потерь. Как относиться к неприятной информации, что делать, наконец, с чужой злобой? А надо ли принимать в свою душу чужую злобу? Зачем чужие, неправедные жизни пытаешься ты пропустить через свою? Итак, у тебя возникла неприятность. Определите ее происхождение. Если неприятность рождена природой: болезнь близких, несчастный случай, неудачи в делах, то прими ее такой, как она есть, ведь ее существование не зависит от тебя, твоих усилий, — она свершилась. Не надо рвать на себе волосы — этим не поможешь! Есть горе, которому противостоять бесполезно, с которым нужно смириться! Приняв страдания, перестрадав, перетерпев, ты выйдешь из горя или делового тупика способным к полноценной жизни.

Если же неприятность рождена искусственной причиной и является результатом чужой неправедной жизни, то не впускай их в "душу, пусть твой разум стоит на страже и четко квалифицирует характер неприятности. Если ты отмахиваешься от мухи, убиваешь укусившего тебя комара или бросившуюся на тебя змею, ты ведь не станешь мучиться тем, что эти твари так тебя не любят: зудят над ухом и кусаются. Тебе ведь не придет в голову мысль уйти из жизни оттого, что они не признают тебя, такого хорошего и справедливого.

Блюди себя сам.

Если человек-змея считает, что ему в таком облике удобнее пребывать на земле, — это его право, а может, боль.

Это его беда, а не твоя.

Никогда не принимай на свой счет поступков неправедно живущих.

Не болей чужими болезнями. Болезни такого рода, как предательство, глупость, гнусность, лживость рождаются самим человеком. Он (а не ты) и должен их сам устранять. Нечестность — это грех моего обидчика, и скорее он должен страдать, нежели я! Так почему же мы так усердно страдаем за других? Запомни эти мудрые слова: "Господи, дай мне терпение вынести то, что я не могу изменить, силы изменить то, что могу, и ум, чтобы не смешать первое со вторым!"

Правило второе: не сжигай сегодняшнее, переживая беду прошлую и беду будущую, предполагаемую.

Ощущение того, что когда-нибудь в будущем случится горе, не должно стать навязчивой идеей. Тревога о предстоящем несчастье начнет сжигать твою созидательную энергию.

"Флегматик (лимфа). Нервная система уравновешена. Хорошо сопротивляется горю".

Правило третье: У каждого явления свои сроки бытия: умей терпеть, прояви смирение — и ты обретешь радость преодоления.

Помни: как и все явления на свете, горе имеет свое начало, развитие и конец.

Пройдет горе, за ним последует утешение. В этом мире все имеет свой конец, хотя в момент горя нам кажется, что страдание бесконечно, непереносимо...

Это обманчивое впечатление рождается оттого, что включены защитные силы организма, тормозящие психические процессы. В кровь выделяется большая доза адреналина, она-то и дает эффект тяжелой тоски, непреходящих мук. Рикки Брей рассказывает: "Как-то раз охватила меня любовь к девушке намного старше возрастом, к тому же замужней. Мой организм, совершенно отключившись от здравых размышлений, начал безумно страдать!

Свою любовь я скрывал ото всех и изо всех сил", что требовало огромного душевного напряжения и изрядного актерского мастерства!

Каждое утро я просыпался с ощущением жуткой тоски, которая стальными пальцами раздирала мне душу и сердце! Я научился носить на лице маску жизнерадостного человека! Я каждое утро начинал играть роль веселого юноши, скрывающего в душе море боли! И самое интересное — я знал о бессмысленности возникшего чувства. Я знал, что оно обречено! Но ведь оно родилось во мне и развивалось!

Одному Богу было известно, когда окончатся муки! И окончатся ли вообще? Опыта в этом деле у меня не было.

Однако я заметил, что душевную боль снимает физическая нагрузка. Я до изнеможения работал гирями, гантелями. Однажды утром, начав бриться, сам себе не поверил: во мне не было боли! Ни капли! Ни грамма! Неужели душевные страдания могут оборваться вот так, разом? В одно прекрасное утро? Да!

Теперь я знаю, что переживания такого рода могут окончиться внезапно!

Значит, моему организму был необходим именно такой срок, около двух месяцев, чтобы переболеть влюбленностью!"

Правило четвертое: не подражай книжным примерам, твори собственную жизнь по своим меркам, по своему уму! Не по чужим чувствам! Нужно знать, что писатель часто просто выплескивает свое тяжелое психическое состояние на бумагу. Его можно понять — это приносит облегчение.

Вот слова Гете о собственной книге "Страдания Вертера": "Я всего один раз прочитал эту книгу после того, как она вышла в свет, и поостерегся сделать это вторично. Она начинена взрывчаткой! Мне от нее становится жутко, и я боюсь снова впасть в то патологическое состояние, из которого она возникла".

И уж совсем не думал автор о том, что пылкие юноши будут отождествлять свою жизнь с действиями его героя. Гете находился в патологическом состоянии и вышел из него, использовав один из методов лечения — выговориться, излить душу, не предполагая, что своей бывшей болезнью можно заразить будущих слишком впечатлительных читателей. Вот интересная мысль Камю на эту тему: "Произведение искусства не может быть ни целью, ни смыслом для жизни".

Представим себе, что случилось бы, если бы все женщины, подражая тонкой душевной организации Офелии, сошли с ума, а мужчины, подобно Вертеру, покончили с собой! По слабости, войдя в роль литературного героя, можно сорвать свой защитный блок и сделаться больным.

Правило пятое не оставайся долго наедине с горем. Попробуй найти утешение, призвав на помощь искусство, юмор, увлечение. И все-таки разумное отношение к художественным произведениям не исключает благотворного воздействия искусства. Рикки Брей рассказывает: "Я чувствовал, что вишу над пропастью ада, что мои пальцы вот-вот расслабятся, и я с каким-то необъяснимым удовольствием полечу туда, вниз, где корчатся в муках, горят, гниют, страдают еще больше. То есть я ощущал, что мои страдания требуют продолжения и даже усиления. Я рисовал себе различные виды страданий, переживал их и таким образом разрушал себя все больше и больше.

Однажды моя сокурсница буквально затащила меня на концерт известного тенора, исполнявшего романсы Рахманинова и Чайковского. И мне вдруг открылась азбука переживаний через вдохновение, через какую-то вселенскую любовь и тоску.

Я ощутил, что душа моя, израненная и больная, стала наполняться новым чувством, моя боль становилась ничтожно мала, растворяясь в иной, космической скорби, звучавшей в музыке. Я чувствовал то, что когда-то в отрочестве, при первой влюбленности: боль и полет, не замечая, что по щекам моим текли слезы. Впервые за долгие месяцы меня, что называется, "прорвало". Мое страдание не терзало меня, душа, не переставая еще болеть, поднялась над горем, и я понял, что такое "сладость мук". Надо ли говорить, что я в дальнейшем окреп, сделав своими друзьями Рахманинова и Чайковского!"

Живое существо в доме иногда заменяет самые лучшие лекарства. В случае затяжной депрессии можно посоветовать купить молодого, двухмесячного попугая. Нося на своем плече трогательного и доверчивого птенца, десятки раз повторяя вслух его имя, расхваливая на все лады, восхищаясь его разноцветными перышками, потешным язычком, похожим на маленькое бревнышко, способностью часами висеть вниз головой, любоваться собой в зеркале, ты сможешь отвлечься от тяжелых мыслей.

Когда он заговорит, то счастью не будет границ! Попробуй купить попугая! Быть может, именно ему предназначено излечить тебя от тоски!

Правило шестое: если обстоятельства сильнее тебя, не делай из них трагедии, согнись, как трава под снегом, тебе еще представится возможность выпрямиться.

В студенческие годы мой характер был обременен излишней категоричностью, склонностью к преувеличениям, - что страшно мешало и в критических ситуациях могло привести к плачевным результатам.

Это было на втором курсе, когда я в течение целой недели изнывал от тяжести конфликта с преподавателем философии, недостаточно культурным, удручающе некорректным и оттого, на мой взгляд, чрезмерно язвительным. Я считал, что его придирки носили оскорбляющий характер. Он же был уверен в моем недостойном поведении, требуя публичного извинения после случившегося конфликта. Я находился в безвыходном положении, хоть стреляйся! Но, к счастью, нашелся здравомыслящий человек. Им оказался аспирант нашего университета немногим старше меня, сосед по квартире.

— Что мне делать? — спросил я его и сокрушенно развел руками.

— Как это что? Действовать, согласно заведенному на Земле порядку: первое — принять случившееся как факт; второе — найти пути его устранения и — действовать!

Ты же поступаешь совсем наоборот! Ничего не признаешь, не размышляешь, нервничаешь, бездействуешь! Сплошные ошибки! Ведь извиняться-то нужно тебе, прежде всего потому; что ты не такой законченный дурак! Или не согласен со мной? В таком случае найди такую форму извинения, чтобы нашему "светиле" стало стыдно, а тебя бы подняло в глазах сокурсников.

О, дорогие мои! Это был настоящий праздник! Я чувствовал себя Наполеоном, разрабатывающим стратегию и тактику предстоящего боя! Я победил! Победил собственную безграмотность.

Правило седьмое: не замыкайся в беде, помогай посильно другим. Тепло общения поддержит тебя и придаст новые силы.

Я вам расскажу о нашей соседке. Живет она одна, хотя в другом конце города сын имеет свой дом, навещая ее только по воскресеньям и праздникам.

Старушка в отчаянии от одиночества после смерти мужа. Ругает детей, близких, обвиняя всех в черствости и равнодушии. Визиты к ней всегда тяжелы, приходится выслушивать массу упреков по многочисленным адресам. Не признает она и братьев наших меньших: нет ни кошки, ни собаки, ни птички. А зря! В ее положении это наипервейшее средство от одиночества!

Не ходят к ней и соседские дети, их родители. О них она говорит с укором и обидой.

Я вспоминал, как справлялась с одиночеством моя бабушка. Когда бы я к ней ни пришел, всегда заставал или гостей, или подружек (более подвижных и молодых), или безмятежно сидящего на горшке чьего-то карапуза. Нередко гостила у бабушки — во время отсутствия своих хозяев — знакомая полосатая кошечка из второго подъезда.

Я отлично помню, что мою бабушку любили, и она не была одинока. Совсем состарившись, перебралась к детям "на переходный период" — так она называла уход из жизни.

Ошибки моей соседки, превратившиеся в печальную привычку одиночества, терзали ее и не давали спокойно прожить оставшиеся годы.

Правило восьмое: не выставляй напоказ личные переживания. Внешние проявления (стенания, угрюмая уединенность) усугубляют их, раня к тому же окружающих.

Рикки Брей рассказывает. Присутствуя при погребении моего брата, моя бабушка держалась так, что я без слов понял, что было в ее душе. Я даже слышал то, что в ней звучало... Я знал, откуда пришла эта торжественная музыка бесконечности: из космоса! Это было совершенно очевидно и понятно, как если бы в окно влетел ветер и коснулся моей щеки.

Сейчас я вспоминаю, что в бабушке всегда звучал этот орган вечности: благородное и простое спокойствие. Величие всего космоса умещалось в ее голове – это я видел по глазам и чувствовал по голосу и поведению. Оно-то, это чувство единства с миром, делало ее такой, что ей не приходилось искать резервы, в своем организме на преодоление горя, они в ней были, она их черпала из природы, воздуха, космоса... Она была частью их огромной и спокойной силы.

А вот о моем, неверном, поведении в трагической ситуации. В автомобильной катастрофе погибла моя подруга. В момент тяжелых переживаний я, уединившись в своей квартире, отказался от друзей и знакомых, от поездок за город в конце недели, от всяческих увеселений и от многого другого, что могло бы направить мои переживания в другое русло, переключить их, заглушить. Я, начитавшись романов, добросовестно играл роль молодого человека, находящегося в трауре. Углубившись как-то в чтение религиозной литературы, я остановился на словах святого Иоанна Златоуста: "Стыжусь, поверьте мне, и краснею, когда вижу, как на торжище толпы женщин бесчинствуют, рвут на себе волосы, ломают руки, раздирают щеки". А ведь это и обо мне, подумал я. Боль не уменьшают актерскими страданиями, ее лечат переключением на деятельную жизнь.

Правило девятое: если в твоем характере преобладает сдержанность и тебе трудно раскрыть душу даже близкому человеку, опиши все случившееся врачу. Если и этот вариант неприемлем — изложи на бумаге, а затем уничтожь ее.

Дело в том, что попав в состояние дистресса (затянувшихся переживаний), человек фактически заболевает. У многих появляются навязчивые воспоминания, преследующие своей живучестью. Человек уже собирается пойти к врачу, просить успокоительных микстур, снотворных таблеток. При этом, ложась спать, составляет в уме рассказ о несчастье, приведшем его к такому плачевному состоянию, перечисляет свои жалобы, чтобы не забыть об основных, затем откладывает визит к доктору...

Уж что-что, а отсрочки визитов к врачам знакомы всем нам. Но самое опасное в них — элемент самовнушения! Проигрывая каждый вечер разговор с доктором, перечисляя свои болячки, ты вдалбливаешь в свое подсознание перечень недомоганий, которые с каждым повтором укрепляются в твоем организме.

Изложив затянувшееся переживание на бумаге, ты: достигнешь разрядки; прервешь эффект внушения; сделав выводы, ты положишь начало здравому подходу: смиришься со случившимся; описание — это уже акт принятия беды; проанализируешь положение; начнешь действовать.

Выход будет прост: или ты посетить врача, или, что самое вероятное, сам начнешь новую, свободную от тягостных воспоминаний жизнь.

Вот тебе и еще одно, десятое, правило: воспринимай свою жизнь как единственную, неповторимую в этом мире! Уважай себя зато, что живешь праведно!

Смотри на свою жизнь только с хорошей стороны! Анализируя свою прошедшую жизнь, не сравнивай себя с великими писателями! Не завидуй удачливым коллегам! Не относись критически к своей семье! Не ругай судьбу, потому что это бесполезно и отнимает силы!

Примирись с жизнью, ведь она твоя!

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ 4

Дети