Роль учредителей в современном предпринимательском строе

 

Сложнейший вопрос современного хозяйственного строя, это вопрос, каким образом в этом хозяйстве, в котором распыление капитала приобрело столь значительные размеры, совершается процесс образования крупных хозяйственных единиц, какими являются акционерные компании, долго считавшиеся последним словом концентрации в предпринимательском строе, и соглашения предпринимателей, в большей или меньшей степени сохраняющих свою хозяйственную и правовую самостоятельность. Таким образом задача распадается на две части: во-первых, необходимо выяснить процесс образования акционерных компаний, а во-вторых, как и почему самостоятельные предприниматели соединяются в картельные организации.

На первом месте стоит акционерная компания не потому, что исторически она является старейшей формой. Напротив, хронологическое первенство могут оспаривать картельные организации*(143). Но эти последние могли достигнуть широкого развития только тогда, когда сложились и получили громадное распространение крупнокапиталистические предприятия в виде акционерных компаний.

Возникновению акционерной компании обычно предшествует выполнение весьма сложной хозяйственной работы. Надо обдумать и разработать план будущей компании, и притом довольно детально, так как в самом уставе должны быть отмечены такие стороны возникающей компании, которые могут быть уяснены только при условии более или менее определенного представления о хозяйственных задачах возникающей компании и тех средствах, коими они должны осуществляться. Так в уставе определяется и объект деятельности предприятия и размер капитала, а это предполагает знание средств, коими предприятие должно располагать. Очевидно, выполнение этой работы должно предшествовать приглашению к участию в ее результатах. Только, если работа удачно выполнена или кажется удачно выполненной благодаря отношению к ней промышленных или финансовых авторитетов, возможно привлечь "толпу" к участию в образовании компании. Но, с другой стороны, лишь после того, как "толпа" к участию привлечена, можно говорить, что подготовительная стадия закончена не только в формальном смысле образования нового субъекта прав, но и в экономическом смысле появления новой хозяйственной единицы, образовавшейся из множественности участников.

Таким образом, существо акционерной компании обусловливает необходимость особой группы лиц, умеющих и желающих подготовить образование акционерной компании. Нельзя требовать от каждого, готового сделаться акционером, чтобы он принимал участие и в подготовительной работе. Именно потому, что компания рассчитана на привлечение большой публики, каждый в отдельности не может быть привлечен к труду, весьма сложному и ответственному, по образованию компании. Отсюда явствует, что в вознаграждение акционера, как такового, не должна входить оплата труда учредителя.

Нельзя не признать, что в условиях учредительской работы кроется серьезный источник злоупотреблений. Единоличный предприниматель или полный товарищ организуют предприятие для себя и следовательно являются безусловно заинтересованными в возможно более целесообразном его устройстве. Учредитель же акционерной компании организует не только и даже не столько для себя, сколько для той неопределенной массы, которую он надеется привлечь к участию в предприятии. Интерес будущих участников сводится к получению от предприятия как можно большей прибыли, что для учредителя, как такового, имеет второстепенное значение. Ради этой прибыли не стоит брать на себя сложный труд организации предприятия: прибыль получает каждый акционер. Интерес учредителя заключается в том, чтобы из самого процесса учредительства извлечь как можно большие выгоды, а это естественно достигается средствами, могущими совершенно не отвечать интересам акционеров, ибо чем дороже оплачен труд учредителя, тем менее выгодно можно приобрести акции. А так как в процессе учредительства активная роль принадлежит именно учредителям, а акционеры являются пассивными зрителями их деятельности, то легко понять, какая вакханалия злоупотреблений может здесь разыгрываться, если при этом в руках у учредителей оказывается много миллионов.

Этим столкновением противоречащих интересов обусловливается разнообразие мнений об учредительстве, которое наблюдается и в жизни и в литературе. Учредительство является двуликим Янусом, и поскольку его рассматривают лишь с одной стороны, трудно составить себе о нем правильное представление. Если, напр., сосредоточить внимание на злоупотреблениях, которые в этой области действительно очень велики, то выводы должны быть безусловно отрицательны. Так, один из беспристрастных исследователей акционерных компаний, Левенфельд, полагает, что реформа всего акционерного законодательства сводится к реформе процесса учредительства*(144). Несомненно, если ловкие аферисты, пользуясь благоприятной биржевой конъюнктурой, вызывают к жизни дутые предприятия, втягивают в них значительные средства, которые в результате гибнут, то это задерживает экономическое развитие страны. В тех случаях, когда хищническая рука учредителей прикасается к жизнеспособному предприятию, она может так исказить его хозяйственную физиономию, что, если не навсегда, то на многие годы правильное функционирование становится невозможным, - нужны затраты новых средств, нужен, порой, весьма дорогой процесс оздоровления (в Германии имеется целая литература, посвященная так называемому оздоровлению - Sanierung - акционерных компаний), чтобы вернуть предприятие к правильной, с точки зрения народного хозяйства, деятельности.

Как бы ни были, однако, велики злоупотребления, они не должны влиять на умаление нормальной роли учредителя. Такое беспристрастное выяснение дает неоднократно цитированная уже книга проф. Петражицкого. Он не закрывает глаза на колоссальные злоупотребления в стадии учредительства. "Тот элемент акционерного дела, который у него общ с лотереей, тотализатором и т. п. концентрируется на начальные стадии развития и существования акционерного предприятия и обращения акций, а потом постепенно уменьшается и теряет значение"*(145). Акции постепенно переходят в твердые руки, служа средством помещения капиталов для солидных рантье. "Вся та специфическая акционерная патология разного рода, которая порождается... оптимистической тенденцией, сосредоточивается главным образом на начальных стадиях жизни акционерной компании". Но признавая в полной мере всю опасность первоначальной стадии акционерного предприятия, отлично зная все злоупотребления, которые практиковались и практикуются в этой сфере, проф. Петражицкий не становится упрямым сторонником необходимости борьбы с учредительством во что бы то ни стало. Именно потому, что причина деятельности учредителей обусловливается глубоко заложенным в человечестве законом оптимистической тенденции, а не злой волей учредителей, именно потому, что эту тенденцию Л. И. Петражицкий признает безусловно полезной с точки зрения народного хозяйства, он отнюдь не склонен к трафаретным проклятиям по адресу учредителей. "Не потому раскупаются гнилые акции по высокому курсу, что путем ажиотажа курс был искусственно подогнан вверх, а наоборот, потому происходят и имеют успех ажиотажные злоупотребления, газетные рекламы, лукавые и соблазнительные советы банкиров etc., что иная сила создает спрос на акции и гонит их курс вверх, и избирает для этого какие угодно внешние формы и accessoria своего действия и проявления. Невидимая сила подхватывает и несет разных крупных и мелких акционерных птиц и птенцов, а они все машут крыльями и воображают, что сами летят"*(146). Для Петражицкого совершенно ясно, что эти "ловкие" учредители часто сами являются жертвой той оптимистической тенденции, благодаря которой развивается их деятельность". "Учредители, - говорит автор, - в значительной части вовсе не являются окончательными дестинатарами того налога на акционерную психику публики, который уплачивают акционеры"*(147). И так как для автора та именно сила, которой пользуются учредители, представляется нормальной и полезной силой, наличность которой обусловливает и усиленную производительную деятельность в стране и более выгодное распределение результатов усиленного производства, то, не поддаваясь впечатлению от вредных эксцессов учредительской деятельности, он настойчиво подчеркивает, что, поскольку речь идет об учредителях, "дело идет о самой драгоценной для существования и роста народного благосостояния функции, о самой квалифицированной и тонкой деятельности, о воплощении "субъективного предпринимательского элемента" в самой, так сказать, предпринимательской стадии, в стадии создания и организации предприятия".

Чрезвычайной меткостью отличаются и замечания, попутно делаемые автором относительно разных стадий предпринимательской деятельности. Останавливаясь на так называемом квалифицированном учредительстве, когда акционерная компания возникает путем передачи ей имущества, принадлежащего учредителям, причем именно эта передача является единственной целью деятельности учредителей, проф. Петражицкий признает, что при таком способе учредительства особенно велика практика всевозможных злоупотреблений. Германский закон принимает энергичные меры для борьбы с этим злом. Как всегда, проф. Петражицкий не увлекается этим симптоматическим способом лечения проявлений болезни, корни которой глубоки. "Ходячие воззрения по этому предмету требуют существенных оговорок и ограничений... из того факта, что оценка переданной недвижимости была преувеличена на 500000 и что акционеры потеряли на акциях данной компании такую же или большую сумму, еще никоим образом нельзя выводить заключения, что между преувеличением оценки апорта и разорением акционеров существует полная причинная зависимость и что, напр., при существовании в тогдашнее время законов, предупреждающих этого рода злоупотребления, разорения акционеров не произошло бы, или оно было бы на соответственную сумму меньше". Проф. Петражицкий правильно объясняет, что "чем напряженнее действует известная нам психологическая сила, тем более чрезмерная оценка апортов получает чисто редакционное, так сказать, значение, тем более она теряет значение реальной причины обогащения учредителей и бедствия акционеров"*(148). Дешевое приобретение акций от акционера было бы отличной рекламой, чтобы взвинтить цену акций и таким образом получить тот же налог с акционеров, пользуясь оптимистической тенденцией.

Правда, проф. Петражицкий оценивает деятельность учредителей несколько односторонне, он ее освещает с точки зрения своей переоценки шансов больших барышей. Но он превосходно выясняет, что не учредители вызывают ажиотаж, они лишь отвечают на тот спрос, который создан на деловом рынке причинами, вне воли и искусства учредителей лежащими. И хотя спрос на акции вновь возникающих предприятий вызывается не стремлением к лотерейным выигрышам, но более глубокими экономическими причинами, однако, мнение проф. Петражицкого о роли, которая выпадает учредителям от этого не изменяется. Спрос, который деловой оборот предъявляет к акционерной форме предприятия, может быть в полной мере удовлетворен именно благодаря деятельности учредителей.

Деятельность предпринимателя, как такового, давно признана в юридической и экономической литературе. Так, перечисляя факторы производства, Зелигман*(149) рядом с трудом, землей и капиталом отмечает и управление предприятием. "Мы вправе, - говорит Зелигман, - различать труд вообще и искусство или способность руководить предприятием". Но и эта оценка предпринимательской деятельности является не совсем полной. Помимо искусства управления предприятием необходимо ценить искусство его организации, искусство гораздо более сложное, нежели простое ведение уже налаженного, хотя бы и весьма сложного, предприятия. И так как акционер, как таковой, не может быть организатором акционерного предприятия, то естественно, что эта функция должна быть передана особому классу лиц, заинтересованных в результатах деятельности не как акционеры, а именно, как учредители.

На этой стороне вопроса со свойственной ему вдумчивостью остановился Гильфердинг в своей работе, которая уже неоднократно упоминалась. Любопытно, что и здесь в своих конечных выводах Гильфердинг в значительной мере приближается к выводам проф. Петражицкого, но аргументация его весьма отличается от аргументации нашего ученого. Гильфердинг, подобно проф. Петражицкому, сближает доход акционера с доходом кредитора, но признает, что акционер получает нормально несколько больший доход, нежели кредитор. Поэтому его полемика с Родбертусом, резонно утверждающим, что в дивиденде заключается не только процент на капитал, но еще и предпринимательская прибыль, остается довольно беспочвенной. Но Гильфердинг правильно отмечает, что в общем акционер довольствуется прибылью более скромной, нежели какую желают получить другие предприниматели. Поэтому предприятие, приносящее больше дохода, чем нужно для удовлетворения желания акционера, дает известный остаток, поступающий в распоряжение других факторов, из коих слагается торгово-промышленная деятельность. Одним из таких факторов, и притом чрезвычайно важным, и являются организаторы торгово-промышленных предприятий, т. е. учредители.

В фазисе возникновения акционерных компаний учредители являются тем, чем служат органы управления во время существования, функционирования акционерной компании. Так же, как органы управления поглощают часть предпринимательской прибыли, так и учредители уменьшают часть предпринимательского дохода акционеров, претендуя на вознаграждение за труд, который они несут в роли предпринимателей.

В течение подготовительного процесса, более или менее длительного, необходимо вынести на своих плечах всю тяжесть расходов, неизбежно связанных с созданием нового предприятия. И так как акционерная форма избирается по преимуществу для предприятий, требующих значительных капиталов, то понятно, что и предварительные расходы должны быть весьма велики. Задача учредителей - привлечение большой публики. Необходимо, следовательно, создать такую обстановку, которая делала бы для этой публики бесспорным или (что чаще бывает) создавала бы видимость, что речь идет о действительно выгодном предложении. При этом безразлично, как далеко заходят расчеты будущих подписчиков. Пусть это все лица, вполне отвечающие представлениям проф. Петражицкого об акционерах, т. е. лица, рассчитывающие исключительно на то, что им удастся по высокой цене продать приобретаемые ими акции. Но тем более необходима такая обстановка, толкающая на эти расчеты. Для этого лучше всего, если учредители в состоянии в течение некоторого времени, в зависимости от биржевой и общей экономической конъюнктуры, выдержать предприятие в своих руках чтобы начать сбывать публике акции лишь тогда, когда предприятие твердо станет на ноги, когда доходность его окажется или покажется в достаточной степени выяснившейся.

Но если таким образом самое учреждение акционерной компании требует столь значительных капиталов, то частные лица, единоличные предприниматели в такой же мере не в состоянии учреждать компании, как не в состоянии ее впоследствии эксплуатировать. Надо, следовательно, создать новые способы учредительства, зависящие от предприимчивости не отдельных лиц, а крупных учреждений; это и есть тот способ, который в литературе и практике известен под названием финансирования предприятий.

С точки зрения юридической в процессе учредительства важно, что действуют одни, а между тем возникают права и обязанности для других, ни в каких договорных отношениях с первыми не находящихся. Учредители действуют по собственной инициативе, осуществляют работу создания нового предприятия так, как они считают это целесообразным и передают дело лицам, в этом процессе учреждения никакого участия не принимающим. Даже в момент окончательного возникновения предприятия и перехода всех прав и обязанностей, связанных с участием в предприятии, эти лица не вступают в договорное соглашение ни с учредителями, ни между собой. Будущие акционеры приглашаются к подписке на акции учредителями, обязанными сообщить все данные, знание которых необходимо для выяснения, стоит ли подписаться на акции. Но в момент подписки подписчики не являются еще окончательно связанными. Реализация подписки находится в зависимости не только от того, будет ли подписан весь капитал, но еще пожелают ли подписчики всего капитала осуществить проектируемое предприятие.

Таким образом создается положение, до сих пор беспримерное в области обязательственного права. Масса лиц, не вступивших в договорные между собой отношения, друг другу совершенно незнакомых, оказывается обязанной к вступлению в компанию, если это будет постановлено большинством. Еще до возникновения товарищеской организации, в тот момент, когда еще только решается вопрос, быть или не быть такой товарищеской организации, лица, изъявившие желание вступить в товарищескую организацию и притом, по-видимому, в форме безусловной, оказываются связанными волей большинства таких же подписчиков, совершенно так, как если бы товарищеская организация уже возникла. И перед возможными акционерами учредители компании являются обязанными известной отчетностью, словно они были бы уже органами существующей товарищеской организации.

Деятельность учредителей в значительной мере протекает за пределами отношений, которые формально охватываются понятием акционерной компании. Учредительство становится делом особого промысла, специальным занятием и, без их изучения, не может быть понято учредительство, как одна из стадий существований акционерных компаний. Учредитель еще не акционер, это и не будущий акционер; по крайней мере, его будущая роль, как акционера, никакого отношения к его учредительской деятельности не имеет. Понятно, что и для юридического анализа его деятельности в рамках акционерного строя нет достаточно простора.

Поэтому, именно при выяснении основных начал предпринимательского строя, необходимо остановиться специально на вопросе об учредительстве в области акционерных компаний.

 

Банки в роли учредителей

 

Учредительская деятельность находится в связи со всем строем экономических отношений в современном крупнокапиталистическом хозяйстве, и без понимания последнего невозможно отдать себе ясный отчет о ее значении и характере.

Характеризуя современный хозяйственный строй, исследователи выдвигают разные его моменты, как наиболее характерные. По большей части выбор находится в прямой зависимости от того, на что устремлено внимание исследователя. Так, Гильфердинг эти особенности усматривает в устранении свободы конкуренции и в связи банков с промышленностью*(150).

Действительно, современная промышленность и торговля развиваются в самой тесной связи с банками, связи до того тесной, что порой может казаться, будто все направляется исключительно волей банков и их руководящих деятелей. На четвертом съезде деятелей банкового мира ни кто другой, как известный экономист Шульце-Геверниц сказал, что именно крупные банки господствуют в современном хозяйстве и его организуют*(151). Но ему энергично возражал представитель крупнейшего немецкого банка, нынешний вице-канцлер Гельфферих. "Я утверждаю, - заметил он*(152), что даже наше высокое правительство при всей громадности средств, которыми оно располагает, держа в своих руках весь сложный аппарат хозяйственной политики, не может вести немецкое народное хозяйство. Здесь участвуют факторы, превосходящие силы человека. Все, что мы можем делать, это наблюдать, заботливо и добросовестно, за тем, что происходит вокруг нас, подобно тому, как астроном наблюдает за небом, составлять себе представление о том, что должно произойти, принимать меры, соответственно нашим представлениям, содействуя развитию явлений, которые нам желательны, извлекая из этого законную для себя прибыль, ослабляя по возможности те явления, которые кажутся нам нежелательными, но которые тем не менее происходят и, к сожалению, будут происходить".

Но и в этой более "скромной" формулировке остается еще совершенно достаточно, чтобы признать громадное значение банков в области народного хозяйства. Конечно, трудно в краткой формулировке исчерпать хотя бы в самых общих чертах эту "скромную" деятельность банков. Но ее главные линии довольно удачно начертаны Гильфердингом. Прежде всего банки - посредники в платежах. Чтобы уяснить себе значение этой сравнительно простой функции банков, надо принять во внимание, какую громадную роль в современном хозяйстве играет кредит. Не деньги, а всякого рода кредитные операции служат обычным средством расчетов в современных, часто весьма сложных, торгово-промышленных отношениях. Но кредитная сделка, отсрочивая платеж наличными, все же не избавляет от необходимости его учинить, хотя бы и в более поздний момент. И тут приходит на помощь весьма сложный банковый аппарат, делающий излишним и позднейший платеж. При посредстве контокоррентных счетов, чеков и всякого рода технических операций банки стремятся заменить наличный платеж взаимным зачетом, возможным благодаря тому, что каждое торгово-промышленное предприятие является не только кредитором, но и должником. И если все же бывает необходим наличный платеж, то только потому, что платежи и получения предприятий не совпадают ни в сроках, ни в лицах. Имея же в своих руках капиталы предприятий, связанных между собой взаимными расчетами, банки, путем записей, могут заменять как платежи, так равно и получения, и таким образом производить и конечный зачет, который уменьшает необходимость наличных расчетов, что составляет серьезное сбережение для народного хозяйства.

Но еще более важна другая функция банков, имеющая своей целью или, точнее, своим последствием возможно большее напряжение всех производительных средств страны. Каждое предприятие нуждается в основном капитале, раз навсегда затраченном на его устройство и обзаведение. Этот капитал представляет совершенно определенную величину, изменяющуюся лишь в зависимости от размеров предприятия. Но, кроме того, нужен капитал оборотный. Потребность в нем постоянно меняется, как в зависимости от сезона (большинство предприятий нуждается в усилении оборотных средств в определенные периоды года), так и в зависимости от конъюнктуры данного года. При отсутствии банка предприятие было бы вынуждено иметь в своем распоряжении максимум средств, необходимых для него. Поэтому в течение известных периодов года часть, а порой значительная часть, этих средств лежала бы непроизводительно в кассах предприятия. Это был бы не только убыток данного предприятия, но и всего народного хозяйства. Банки же, сосредоточивая у себя все капиталы, коим собственниками их не дано прямого предпринимательского назначения, снабжают ими предприятия в те периоды, когда они в этом нуждаются. Таким образом, стоимость оборотных средств для предприятий сводится к минимуму, а для народного хозяйства исчезает необходимость непроизводительной затраты средств, ждущих своего назначения. Вместе с тем создается для частного хозяйства еще один способ получения доходов. Так как банки, имея всегда возможность производительно помещать свои капиталы, могут поэтому платить сравнительно высокие проценты за капиталы, предоставленные в их распоряжение, то частный капиталист, вместо того, чтобы затрачивать свою энергию на приискание помещения для капитала, может извлекать из своих сбережений доход, предоставляя капитал в распоряжение банков. А так как для привлечения капиталов банки вынуждены, ввиду конкуренции, повышать проценты, то, чтобы иметь возможность проценты платить, они должны давать капиталам возможно более производительное назначение.

Параллельно с этим в области производства наблюдается еще и другой, чрезвычайно важный, и лишь в последнее время обративший на себя внимание, процесс громадного увеличения в предприятиях основного (мертвого) капитала сравнительно с капиталом оборотным. Это вызвало дальнейшую необходимость обращаться к банкам. Современные крупные предприятия нуждаются в столь больших средствах, что частных капиталов на удовлетворение этой нужды не хватает. Что же касается большой публики, которая небольшими взносами организует крупные предприятия, то нормально она не откликнется на призыв частного предпринимателя, вполне правильно не считая себя компетентной разбираться в вопросе выгодности и безопасности такого помещения. Только банки, сосредоточившие в своих руках громадные народные сбережения, могущие иметь в своем распоряжении вполне опытных руководителей и специалистов по всем областям хозяйственной жизни, способны удовлетворять спрос хозяйственной жизни на большие капиталы для организации современных колоссальных промышленных предприятий. Таким образом, банки выполняют функцию громадной важности: они сосредоточивают у себя народные сбережения и дают им производительное назначение, передавая капиталы классу производителей. Эту важную хозяйственную функцию банки могут с успехом и в грандиозных размерах выполнять потому, что, как уже указано, они имеют возможность платить сравнительно высокий процент за вверенный им капитал, а с другой стороны, публика, самостоятельно помещая свои сбережения в промышленные предприятия, не имеет возможности извлекать отсюда настолько более значительный доход, чем проценты по вкладам, чтобы всегда предпочитать акции вкладу. Разница между обычным доходом от акций и процентом по вкладам часто бывает не особенно велика. Это и расширяет деятельность банков как посредников между капиталистами и предпринимателями, сглаживая различие между той и другой категориями хозяйственной деятельности. Банки становятся учредителями хотя бы в том смысле, что только при их посредстве, благодаря их капиталам развивается и расширяется торгово-промышленная деятельность страны. Благодаря банкам происходит интенсивный процесс мобилизации капитала и кредита в распоряжение рабочей силы, предприимчивости, талантов, которые без того остались бы совершенно непродуктивными для мирового хозяйства. Этот процесс осуществляется на правильно функционирующем рынке ценных бумаг, в которых овеществляется вся мобилизованная собственность современного хозяйственного строя. Мировой рынок ценных бумаг мог образоваться исключительно благодаря деятельности банков краткосрочного кредита, которые не ограничиваются функциями снабжения промышленности и торговли оборотными средствами, преимущественно в форме учета торговых векселей, но предоставляют им и громадные средства для образования основных капиталов предприятий, посвятивших себя промышленной и торговой деятельности. Только таким путем предприятия эти получили громадные капиталы, которыми они располагают, и лишь благодаря громадным средствам, предоставленным банками промышленности и торговле в форме основных капиталов, мог произойти грандиозный процесс промышленной концентрации, технические преимущества которой представляются столь значительными. Конечно, эту грандиозную хозяйственную задачу банки ни в коем случае не могли бы разрешить собственными акционерными капиталами. В этом и заключается громадное экономическое значение вкладной операции не иначе, впрочем, как в связи с чековым оборотом, без которого первая не могла бы получить достаточного развития. Только тогда, когда практика пользования чеками приобретает широкие размеры в деловом обороте, когда чеки отождествляются в глазах публики с денежным знаком, депозитная операция может достигнуть естественных своих пределов. И именно потому операция эта достигла такого широкого развития в Англии. В Германии законодательство долго не решалось вступить на путь нормирования чекового права отчасти именно потому, что боялось задержать образование тех навыков в пользовании чеками, которые наиболее соответствуют особенностям делового оборота, наиболее содействуют их распространению. В России закон, безусловно, независимо от каких-либо соображений целесообразности, совершенно молчит о чеках, и, тем не менее, сложились определенные правила пользования ими, и чеки принимают все более и более широкое распространение именно в силу крайней их необходимости в интересах делового оборота, и развития вкладной операции. Таким образом, в этом вопросе идут рука об руку частные интересы кредитных учреждений, стремящихся привлечь как можно более значительные капиталы в форме вкладов, которые оплачиваются все же из более низкого процента, нежели акционерный капитал, тем самым увеличивая доходность последнего, - и интересы народного хозяйства, которые требуют привлечения к промышленности и торговле все больших и больших капиталов.

Конечно, каждый банк, привлекая доступными ему средствами возможно больше вкладов, заботится о своих частных интересах; и может даже казаться, что этот частный интерес расходится с интересами народного хозяйства, так как слишком значительные средства отвлекаются в кассы немногочисленных банков. В действительности, однако, преследуя свои частные интересы, банки весьма искусно, хотя и не всегда вполне сознательно, осуществляют задачи народного хозяйства*(153).

Но и самых больших вкладов оказывается в конце концов недостаточно для удовлетворения все возрастающих требований на капитал со стороны торговли и промышленности. Возможность их увеличения имеет для банков свои пределы. К тому же нельзя увеличивать вкладной операции, не увеличивая одновременно основных капиталов, а такое увеличение тоже не может быть беспредельным. Приходится прибегать к свободному рынку, к бирже для того, чтобы привлечь капиталы в промышленные и торговые предприятия в качестве акционерных капиталов. Отсюда громадная сумма дивидендных бумаг, допускаемых к котировке на европейских биржах. В брошюре г. Эпштейна "Эмиссионный и кредитные банки в новейшей эволюции народного хозяйства" приведены любопытные в этом отношении цифры. В 1907 г. в Лондоне было допущено к котировке новых бумаг на сумму свыше 11 миллиардов марок, а в Берлине около 10 миллиардов марок. Россия с 1908 по 1911 г. выпустила новых бумаг приблизительно на 3400 миллионов рублей. По вычислениям Лифмана в его превосходном, богатом фактическими данными труде Beteiligungs und Finanzierungsgesellschaften из всего национального богатства Франции, оцениваемого в 300 миллиардов франков, около трети помещено в ценных бумагах. В Англии в ценных бумагах овеществлено около 40 % всего народного богатства. Номинальная сумма ценных бумаг всех государств определяется в настоящее время приблизительно в 835 миллиардов марок, а ежегодный прирост приблизительно в 20 - 25 миллиардов. Конечно, такие колоссальные ценности банки не в состоянии сложить в свои кладовые, оплатив их своими капиталами, даже и увеличенными капиталами своих вкладчиков. Банки по необходимости становятся посредниками между предпринимателями и большой публикой, приобретая акции и облигации вновь учреждаемых или значительно расширяющих свою деятельность предприятий с тем, чтобы при первом удобном случае сбыть их целиком или в значительной части этой публике. Поприщем для сбыта долго служила исключительно биржа. В последнее же время, как правильно было указано, значение бирж несколько упало. Но не следует преувеличивать значения этого факта. Затруднения, испытанные Германией в период обострения отношений с Францией по поводу событий в Марокко, служат лучшим тому доказательством. Когда германские банки, под влиянием политических волнений, испытали необходимость по возможности ликвидировать свои активы, из опасения больших обратных требований вкладов, они сумели очень быстро продать ценных бумаг приблизительно на 300 мил. мар. Очевидно, по мере того, как росло влияние банков, по мере того, как увеличивалась их клиентела, для банков открывалась возможность сбывать бумаги даже и помимо содействия биржи; биржа сохраняла для них значение фактора второго разряда, в высшей степени важного, неизбежного в более сложных и длительных расчетах, однако каждая данная эмиссионная операция могла быть выполнена банками и без содействия биржи, путем распределения бумаг между своей клиентелой; на биржу бумаги попадают уже после этого*(154). Такая посредническая деятельность банков, очевидно, требует больших средств, так как, во-первых, приходится выдерживать новые выпуски бумаг порой в течение довольно большого периода времени в собственных кассах, а, во-вторых, приходится в течение долгого промежутка "интервенировать", поскольку предприятие нуждается в новых средствах, или поскольку публика желает избавиться от проданных ей бумаг.

Идя навстречу этим требованиям, банки в последние годы систематически увеличивали свои капиталы. Увеличение не всегда даже отвечает эгоистическим интересам акционеров, так как при высоких дивидендах увеличение основного капитала в большинстве случаев угрожает их уменьшением. Но оно представляется для банков безусловно необходимым в интересах солидности постановки операций, так как основной капитал играет в банках роль не столько капитала операционного, сколько гарантийного, и поэтому, по мере развития пассивных операций (и раньше всего вкладной), которые каждый банк должен естественно всячески поощрять, необходимо соответствующее увеличение и капитала гарантийного, т. е. акционерного.

Итак, развитие одной из наиболее распространенных форм предпринимательской деятельности - акционерной компании - находится в тесной зависимости от развития процесса учредительства, а между тем возможность широкого развития этой деятельности всецело обусловливается широким участием в ней кредитных учреждений. Поэтому участие в этой деятельности современных банков вызывается не только частными интересами этих учреждений, но главным образом интересами современного крупнокапиталистического строя. Отсюда не следует, конечно, что банки, принимая участие в этой деятельности, руководствуются народно-хозяйственными интересами. Эти интересы могут быть дороги единичным руководителям банков, отдающим себе отчет в общегосударственном значении своей деятельности. Но учреждение частного права, как таковое, естественно преследует свои частноправовые задачи, которые должны совпадать с интересами государственными.

Поскольку банки принимают участие в учредительстве своими основными капиталами, операция не представляет никакой опасности для народного хозяйства. В худшем случае акционеры потеряют свой основной капитал. С точки зрения народного хозяйства это особого значения не имеет. Акционер по поводу такой потери в праве претендовать меньше, чем всякий другой предприниматель, ибо форма данной организации дает возможность довести свое участие в каждом отдельном предприятии до любого минимума.

Но совершенно иначе обстоит дело, когда банки рискуют в деле учредительства не своими капиталами, а чужими. Как уже известно, позиция кредитора принципиально отлична от позиции акционера. Вкладчик имеет право потребовать возврата своего вклада, который поэтому не может быть затрачен так, чтобы затруднить своевременный возврат.

Отсюда и возникает другой важный и модный в настоящее время вопрос о "ликвидности" банковских активов.