Юридическая структура процесса возникновения акционерной компании

Мы, конечно, не имеем в виду дать сколько-нибудь исчерпывающий очерк всех тех конструктивных попыток, которыми так богата литература, посвященная акционерным компаниям, в особенности литература немецкая. Это совершенно нарушило бы общую концепцию нашей работы, посвященной выяснению основных начал предпринимательского строя. Так как, однако, мы имеем в виду рассмотрение этих начал главным образом с юридической точки зрения, то наша работа была бы не полна, если бы, анализируя юридическую природу основных явлений предпринимательского строя, мы не сделали попытки более внимательного ее выяснения с помощью сопоставления главных течений юридической мысли по этому вопросу. Но характеристикой этих главных течений мы и ограничимся. При этом мы убедимся в том, каких громадных усилий стоит юридической мысли освободиться от привычных для нее трафаретов и найти новые формулы для новых явлений.

Так отношения между учредителями и акционерами Бринкман рассматривает как отношения поручения, даваемого подписчиками учредителям, причем юридическая позиция учредителей сводится к простой роли советчиков, рекомендующих публике образование акционерной компании. Подписчик фактом подписки молчаливо (для полноты и точности картины можно бы добавить и бессознательно) обращает инициатора - учредителя в своего мандатара*(253). Далее отношения между подписчиками представляются для Бринкмана договором о заключении товарищеского договора. Эта конструкция искусственно разбивает хотя и сложный, но все же представляющий одно целое, процесс на две части; засим, каждая часть в этой конструкции формулируется крайне неудачно. Бринкман говорит о поручении, даваемом подписчиками учредителям, но в договоре поручения центр тяжести лежит в коммитенте; тот, кому поручение дается, формально является лишь исполнителем чужой воли, инициатива, весь интерес заключаемой сделки на стороне не принимающего, а дающего поручение. Также неудачна квалификация отношений между подписчиками как договора о заключении товариществе, так как подписчики вообще не вступают ни в какие договорные между собой отношения.

Не менее характерной в своем беспомощном стремлении найти среди готовых подходящий образец является попытка определения подписки, как договора купли, которую дает Ауэрбах*(254). Тут, очевидно, нет обмена ценностей, который составляет основу купли. Совершенно правильно замечает Левенфельд*(255), что с таким же правом каждый двусторонний договор, в котором обе стороны извлекают известные выгоды, можно было бы признавать договором купли.

Явная искусственность этих конструктивных попыток обусловливается тем, что вне области товарищеских отношений невозможно найти конструкцию, сколько-нибудь рационально объясняющую процесс возникновения акционерной компании. Весь вопрос мог сводиться только к тому, что надо понимать под товарищескими отношениями, и насколько те образцы, которые завещаны нам римским правом, которые были созданы позднейшей юриспруденцией под влиянием отношений, слагавшихся по преимуществу в области полных товариществ и товариществ на вере, насколько они могут, хотя бы с модификациями, быть применены и к конструированию акционерного строя. И немало юристов с удивительным упорством старались обосновать такую возможность, решительно отвергая не только необходимость, но и мыслимость применения какой-либо другой юридической формы. К числу таких упорно "консервативных" юристов относится и Тель, который, как мы видели, надеется преодолеть трудности, создаваемые своеобразием отношений в акционерной компании, конструкцией подписки, как постепенной смены товарищеских организаций. Каждая подписка - это возникновение нового товарищества учредителей с подписчиками, сменяющего товарищество учредителей и прежде подписавшихся лиц, и так до тех пор, пока, наконец, не подписан весь основной капитал. Вместе с ростом числа подписчиков, образующих все новые и новые товарищества, последние становятся обладателями все новых и новых капиталов*(256). Но совершенно очевидно, что, пока не весь основной капитал подписан, о капитале общения, употребим нейтральный термин, не может быть и речи, как бы мы ни квалифицировали отношения между подписчиками. Если не весь капитал будет подписан, то и не возникнет обязанности оплаты подписных сумм и для тех, кто уже подписался. Таким образом, ни о каких капиталах этих бесчисленных "товариществ", будто бы предшествующих возникновению акционерной компании, говорить нельзя, ибо самостоятельного бытия такие общения не имеют, и иметь не могут, перед нами лишь подготовительный фазис в истории акционерной компании.

Для тех, кто признает акционерную компанию юридическим лицом, теория Теля является очевидно неприемлемой. А так как большинство ученых теперь склоняется к признанию юридической личности акционерной компании, то возникла необходимость примирить юридическую личность акционерной компании с товарищескими отношениями в стадии учредительства. Таково внутреннее обоснование построения Дернбурга, по мнению которого акционерная компания является товариществом в период учреждения и ликвидации. Актом же регистрация акционерная компания обращается в юридическое лицо*(257). Эта теория противоречит, однако, фактическим отношениям, слагающимся в периоде учредительства. Если бы Дернбург был прав, то воля подписчиков оставалась бы безусловно связанной в пределах обязательств, которые подписчик принял на себя согласно подписке, и, наоборот, она была бы безусловно свободной за этими пределами. В действительности же, как видно из предыдущего параграфа, это совсем не так. Все, что свидетельствует в стадии учредительства о зарождении нового субъекта прав, все элементы корпоративной организации, которые в таком изобилии наблюдаются в стадии учредительства, совершенно игнорируются Дернбургом, - его теория поэтому не дает ключа к пониманию явления.

В связи с этой ошибкой Дернбург, без достаточных оснований, придает чрезмерное значение акту регистрации акционерной компании. Хотя многие законодательства считают регистрацию акционерной компании, и притом совершенно правильно, необходимым условием ее возникновения, но это лишь одно из многих условий. Так, акционерный капитал тоже - такое же необходимое условие. Если после регистрации акционерной компании она обращается в юридическое лицо, то, очевидно, только потому, что уже до этого момента существовали все элементы союзной организации, необходимые для ее признания юридическим лицом*(258).

Основная ошибка Дернбурга заключается в разобщении периода учредительства и существования акционерной компании как явлений совершенно различного порядка. Правильная конструкция может быть основана только на юридической связи этих двух моментов, которые должны представлять одно целое.

Юридическая мысль могла здесь двигаться в трех направлениях. Учредительство можно рассматривать как договорные отношения между учредителями и подписчиками, или как договорные отношения подписчиков с будущей компанией, или же, наконец, как особый вид совместной деятельности учредителей и подписчиков, подготовляющей все элементы, необходимые для возникновения акционерной компании, которая становится самостоятельным субъектом прав в тот момент, когда все необходимые составные элементы имеются налицо. Первое направление было для юриспруденции наиболее "естественным". Лабанд, видный представитель этого направления, несколько упрощает вопрос, строго различая единовременное и постепенное учредительство и останавливаясь только на последнем. Лабанд рассматривает учредительство как двусторонний договор подписчиков с учредителями, в силу которого учредитель обязуется образовать акционерную компанию и сделать подписчиков ее участниками, а эти последние обязуются, в свою очередь, к платежу определенной денежной суммы. Из этих договорных отношений права приобретают в первую очередь учредители, которые затем переуступают таковые компании. Чтобы дать компании известную самостоятельность по отношению к учредителям, Лабанд делает уступку прав компании составной частью конститутивного акта, создающего акционерную компанию. Конечно, это несколько упрощает саму цессию, но не изменяет ее юридической природы, не устраняет того возражения, которое в свое время было уже сделано Левенфельдом*(259), что подписчик отнюдь не желает принимать на себя какие-либо обязательства по отношению к учредителям: все его помыслы направлены на то, чтобы обязаться по отношению к обществу, сделав возможным его возникновение. Ведь совершенно ясно, что-то, что принадлежит учредителям, не переходит к обществу, и обратно, то, на что может претендовать общество, не принадлежало и ни при каких условиях не могло принадлежать учредителям. Если задача заключается именно в том, чтобы компания имела самостоятельные, независимые от учредителей права по отношению к своим членам, зачем же создавать фикцию уступки учредителями этих прав компании? Зачем, создав видимость прав у учредителей, стараться засим устранить все последствия переуступки прав учредителями? К чему в таком случае учредителям права, коими они не могут воспользоваться, к чему фикция уступки прав, когда все последствия, с уступкой связанные, не должны иметь места? Благодаря этой коренной неправильности, все такие попытки, как бы остроумны и тщательно продуманы они ни были, в конечном результате приводят к неудаче. Так, напр., все усилия Hahn'a направлены на то, чтобы обойти трудности, связанные с необходимостью признания прав компании по отношению к своим членам путем цессии этих прав учредителями. По мысли Hahn'a, учредитель заключает с каждым подписчиком совершенно самостоятельный договор, независимый от договоров с другими подписчиками, и, следовательно, акционерная компания образуется при посредстве такого количества договоров, сколько имеется подписчиков. Отсюда совершенно логический вывод, что подписчики не находятся в договорных между собой отношениях, что лишь после того, как учредители всю длинную серию договоров переуступят обществу, может быть речь о возникновении акционерной компании. Неприемлемость такого неизбежно логически вытекающего из предпосылок вывода Hahn стремится парализовать признанием фактических отношений, связующих между собой подписчиков, так как подписчик имеет право требовать от учредителя, чтобы он понуждал остальных подписчиков к выполнению его обязательств, то он косвенно как бы приобретает права и по отношению к остальным подписчикам. Таким образом, основной капитал компании оказывается состоящим исключительно из требований подписчиков по отношению к учредителям, чтобы эти последние осуществили свое право и свою обязанность и понудили остальных к исполнению обязанности оплаты акций. Эти требования подписчиков в момент возникновения акционерной компании, в силу самого возникновения, переходят к компании, так как именно в этом переходе и заключаются желания подписчиков, именно для того они и подписались на акции предприятия. Итак, в конце концов, и у Hahn'a оказывается цессия прав довольно оригинальная: подписчики уступают то, чего, в сущности, не имеют. Hahn пытается смягчить элемент уступки прав ссылкой на то, что такова была воля подписчиков в момент самой подписки. Но, ведь, в области частного права все последствия договорных отношений наступают нормально именно потому, что такова воля сторон. Вопрос и заключается в том, чтобы создать конструкцию, соответствующую воле сторон, а не объяснять неудовлетворительность конструкции ссылкой на эту волю. Если подписчики желали, чтобы права их подписки возникали не для учредителей, а для акционерной компании, то, очевидно, они отнюдь не имели в виду создание каких-либо прав в лице учредителей или других подписчиков, с последующей их переуступкой компании, а имели они в виду именно обязательства по отношению к компании, возникающие при условии возникновения самой компании.

Второе направление, как указано, стремится обосновать права акционерной компании договором подписчиков с самой компанией. Такова конструктивная попытка Рено. Он отвергает права учредителей из договора подписки,*(260) полагая, что она создает непосредственные права для акционерной компании подобно тому, как такие права могут быть вообще создаваемы в пользу третьего лица; вся же особенность в данном случае заключается только в том, что это третье лицо в момент заключения договора есть persona incerta. это третье лицо в момент заключения договора не только неизвестно, оно и не существует вовсе. Основная ошибка Рено в том, что обязательность акта подписки обусловливается у него возникновением этого третьего лица, что договорами, без третьего лица заключаемыми, обусловливается самое его возникновение, составляющее цель договорных соглашений.

Единственная цель учредителей - создание акционерной компании. Польза, которую они хотят извлечь, связана именно с ее возникновением. Единственная цель, которую преследуют подписчики, заключается в том, чтобы стать акционерами задуманной учредителями компании. Они желают извлечь пользу из своей подписки только после возникновения акционерной компании, сделавшись ее членами. Для этой общей обеим сторонам цели они должны развить известную деятельность, проявить известную инициативу; в совместной деятельности и заключается центр учредительства. Поэтому единственно правильный путь к выяснению юридической природы акта подписки заключается в раскрытии совместной деятельности учредителей и подписчиков. Такая правильная постановка вопроса принадлежит Винеру, Гирке и Лемэну.

Несколько устаревшая статья Винера заслуживает все-таки внимания потому, что она была написана в то время, когда до торжества германистических идей, внесших действительно очень много в учение о юридических лицах, было еще очень далеко.

Винер*(261), как будто, стоит на старой теории договорных отношений. В основу своего построения он кладет договор подписчиков между собой и с учредителями. Но подписку он рассматривает не как самостоятельный договор с учредителями, а как часть того учредительского соглашения, которое имеет своей задачей создание акционерной компании. Договором, создающим акционерную компанию, Винер поэтому считает не те соглашения, помощью которых совершается подписка, а договор, коим создается сама компания. Он не есть совокупность договоров, заключенных между подписчиками и учредителями, а единый договор, помощью которого создается компания. В особой цессии нет надобности, так как взносы обещаны каждым из участников их совокупности, на известных основаниях образованной.

Разбирая подробно эту конструктивную попытку, Левенфельд*(262) признает ее серьезные достоинства, но полагает, что в конечном результате попытка эта неудачна, так как она создает какое-то новообразование, для которого нельзя найти подходящей формы. В этом трудно усмотреть порок конструкции. Действительным ее недостатком является то, что, вдвинув анализируемое им новое явление в сферу договорных отношений, Винер затруднил для себя задачу отыскания новой формы. И эта конструктивная ошибка была чревата последствиями. С точки зрения Винера возникновение акционерной компании есть результат договорного соглашения всех участников в момент ее возникновения. Но в таком случае непонятно, как с договорным характером ее возникновения возможно сочетать, что в этот момент воля участников связана на основаниях корпоративной организации, но не договорного соглашения, т. е. что действует принцип господства большинства, которому отдельные участники, представители меньшинства, обязаны подчиняться. И если заслуга Винера заключается в том, что, исходя из особенностей акционерного строя и даже не увлекаясь общими германскими тенденциями, он выдвинул на первый план деятельность всех участников в момент окончательного возникновения акционерной компании, то германское направление, и главным образом Гирке, дали формулу этой деятельности, лежащую вне особенностей договорных начал, и сделали возможным логическое проведение особенностей акционерного строя без искусственных натяжек.

Исходя из конструкции акционерной компании как юридического лица, Гирке весь процесс ее возникновения относит в область не договорного, а социального права. Он, понятно, не отрицает и договорных начал в периоде акционерного строительства, но они составляют лишь один из элементов этого весьма сложного явления. Договорный элемент бессилен создать нового носителя прав и обязанностей, для этого необходим односторонний творческий акт множественности (Gesfmmtakt), не имеющий себе аналогичного в области индивидуального права. Понятие товарищеского договора не может быть приложено к явлениям образования союзных организаций, как не может быть приложено к образованию государства. Именно потому, что в периоде возникновения акционерной компании проявляется воля множественности, желающей превратиться в единство, самый процесс превращения совершается в формах не договорных соглашений, а корпоративного существования. Только потому, что этот элемент корпоративности проявлялся уже и в процессе образования нового социального носителя прав и обязанностей, приобретение этой юридической позиции не есть нечто случайное, привнесенное извне, подарок государства, а является естественным результатом определенного процесса, который право должно принять как нечто неизбежное.

Эта конструкция знаменитого германиста получила в настоящее время право гражданства. Лучшим доказательством может служить один из новых догматических трудов, посвященных выяснению акционерного строя, а именно работа Лемана, в общем чуждого германистических увлечений. Леман идет в этом направлении даже чрезмерно далеко вообще устраняя из периода учредительства договорные моменты*(263). Между тем известная двойственность отношений в этом периоде акционерного строительства совершенно соответствует существу отношений. Этой двойственностью обусловливаются те многочисленные отступления от корпоративных начал, которые отмечены выше, при анализе как отношений, складывающихся в периоде учредительства, так и законодательных постановлений, их нормирующих.