Лекции.Орг


Поиск:




Новые течения в литературе по вопросу о понятии предпринимателя 1 страница




 

В последнее время, как в западноевропейской, так и нашей литературе все более и более энергично защищается мнение, что те участники акционерных компаний, которые не являются их учредителями и не участвуют непосредственно в управлении, не могут быть признаны предпринимателями. Наиболее ярким представителем нового течения является проф. Петражицкий. Для надлежащей оценки выводов, к которым приходит проф. Петражицкий, необходимо помнить, что исследование акционерного строя имеет для него служебный характер*(77). Это автор отчетливо подчеркивает в своем предисловии. "В настоящем труде, - говорит он, - исследование об акционерном деле... играет лишь относительно скромную и подчиненную роль вводного специального исследования, иллюстрирующего на частном примере и подготавливающего понимание неизмеримо более обширных идей и учений... Тот психический фактор, который является движущею силой в акционерном деле... действует в менее резкой и поразительной форме и в области не акционерного промышленного, торгового и прочего предпринимательства и в других областях экономической жизни. Ему можно и должно приписать общее, универсальное, экономическое значение. Без его знания и понимания нельзя вообще правильно понимать экономических процессов".

Ввиду такой постановки вопроса автор естественно не мог ограничиться исследованием акционерных компаний. Он должен был связать его со второй частью, посвященной "выяснению и обоснованию этих (установленных в первой части) положений, краткому обзору роли подлежащего психического фактора в разных сферах народного хозяйства и установлению главнейших сюда относящихся общих экономических законов". Таким образом, не изучение акционерных компаний привело автора к пониманию того, что, по его мнению, составляет жизненный нерв этой формы предпринимательской деятельности, а наоборот, он потому обратил внимание на эту форму предприятия, что именно здесь удобнее нежели где-либо наблюдать действие тенденции оптимистической надбавки, знание которой дает ключ, своего рода passe par tout для понимания не только самых сложных процессов нашей экономической жизни, но и явлений, далеко выходящих за пределы хозяйственной жизни.

Однако эти более широкие задачи автора должны быть оставлены здесь без рассмотрения, хотя бы именно в них был центр тяжести и главная ценность предпринятой им большой и ответственной работы. Проф. Петражицкий представляет такую крупную научную силу, что его новый труд может быть оцениваем, как самостоятельное целое, независимо от судьбы тех взглядов, для доказательства и пропагандирования коих он ею предпринял. Своими работами Л. И. Петражицкий напоминает человека, страстно ищущего путей в неведомые другим, для него несомненно существующие страны. Он знает и пути к этим новым странам, пока еще заказанные для других. На пути туда он впервые встречает много местностей, давно уже другим известных. Но никто еще не понимает, что это все лишь этапы на новом пути, который прокладывает проф. Петражицкий. Он же внимательно изучает эти места, именно как этапы, которые ведут в страстно искомую обетованную страну. Такой метод естественно и даже неизбежно влечет за собой большую или меньшую односторонность изучения. Огромная научная заслуга Л. И. Петражицкого в том и заключается, что и в таких неблагоприятных для научного изучения условиях работы он умеет быстро ориентироваться в новых для него вопросах. В результате получается труд с самостоятельным научным значением, труд чрезвычайно полезный и для специалиста, который должен отнестись к нему с полным вниманием, но и с большей осторожностью, хотя для самого автора критика специалиста едва ли имеет большой интерес. Она задерживает его внимание на вопросах, которые с его точки зрения имеют второстепенное значение. Но если тот психический фактор, который составляет предмет исследования проф. Петражицкого во всех сферах человеческой деятельности, по его же мнению, действует в "особенно резкой и поразительной форме" в области акционерного строя, то критика данной работы, поскольку она оказалась бы правильной, должна естественно побудить к еще более осторожному обращению с данным фактором в других областях, где проявление его "менее резко и поразительно".

Итак, центр тяжести акционерных компаний, "основная экономическая теорема, на которой... единственно возможно построить действительно сознательную теорию акционерного дела... вытекает дедуктивно из общераспространенной психологической черты людей, состоящей в тенденции преувеличивать (под влиянием эмоций, влекущих к чему-либо) ценность благоприятных и желательных шансов при соображениях вероятности и действовать сообразно с такой несоразмерною оценкою" (Курсив проф. Петражицкого). "Открытие и объяснение основного экономического фактора акционерного дела", - говорит в другом месте автор*(78), доставило нам возможность подвергнуть критике традиционные учения и объяснения, опровергнуть их как психологически понятные, но не выдерживающие научной критики продукты мысли, заменить эти пестрые комбинации теорий и объяснений единою теорией и единым объяснением... и установить целый ряд теорем (законов), касающихся разных элементов, сторон и фазисов развития акционерных предприятий"*(79). Публика в виде общего правила несомненно склонна преувеличивать шансы, не поддающиеся точному учету, когда имеется ничтожный шанс большого выигрыша. Значение этой истины, весьма простой, только подчеркивается тем обстоятельством, что она понятна для всех, включая кухарку, которая с помощью лотереи разыгрывает пришедший в негодность старый салоп, на который трудно найти покупателя, хотя бы и по сходной цене, но возможно найти несколько десятков людей, готовых рискнуть несколькими копейками в надежде такой ценой выиграть салоп, который все же стоит несколько рублей.

Благодаря этому свойству людей переоценивать неизвестные шансы в результате уплачивается более, нежели объективно шанс этот стоит. Обращаясь к акционерным предприятиям, мы можем, следовательно, сказать, что вся совокупность капиталистов, обращающих свои средства на приобретение акций, уплачивает за них больше, нежели того они стоят по своей доходности и делают они это потому, что неизвестно, как распределится между ними доход. Отсюда явление, которое стремится констатировать проф. Петражицкий, "что акционеры по сравнению с прочими рантье вообще помещают свой капитал менее выгодно, что за покупаемые ими ценные бумаги они платят слишком дорого". Именно этим обусловливается "великое благодеяние" этого института, влияние которого сводится к "увеличению на известное количество процентов наличной предприимчивости"*(80). "Для того, чтобы учреждались, - говорит проф. Петражицкий, - производительные организмы, предприятия, необходимо, чтобы существовала надежда на такую выгоду, на такую удачу затеваемого дела, чтобы этот представляемый будущий плюс перевешивал всевозможные минусы, всевозможные мотивы и силы, действующие в противоположном направлении, напр. апатию, лень, непредприимчивую боязливость, инерцию, стремление употребить наличный капитал, личную жизненную энергию и время на другие, менее производительные или непроизводительные цели*(81). Институт акционерного права в силу присущей ему тенденции оптимистической надбавки, вызывает сам собой, без чьего бы то ни было усмотрения и властного вмешательства, повышение температуры и ускорение пульса предприимчивости и создает сильное предпринимательское оживление и брожение, иногда, положим, столь сильное, что оно переходит желательные пределы, что размножающиеся и растущие массами, как грибы, новые акционерные предприятия означают гипертрофию предприимчивости, болезненное повышение температуры предприимчивости. "Малый дивиденд может выражать лишь скромную долю участия акционеров в дележе крупного народно-хозяйственного дохода, произведенного данным предприятием"... означает, что капитал, необходимый для акционерного производства, добывается и оплачивается дешево, что означает дешевизну производства, умаление важной статьи издержек производства... участие объективного элемента предприятия (капитала) в распределении дохода урезывается на увеличение доли субъективного, активного элемента (предприимчивого и трудового"*(82). "Предпринимательский оптимизм... не только увеличивает и удешевляет предложение продуктов в пользу потребителей, но вместе с тем увеличивает и удорожает спрос на рабочие руки"*(83).

В этих рассуждениях профессор Петражицкий исходит из правильных положений, но значительно преувеличивает их влияние, упуская из виду другие тенденции, имеющие весьма серьезное значение в области акционерного строя. Автор не обратил достаточного внимания на многие детали исследуемого им института и совершенно пренебрег экономической его стороной. Вполне признавая плодотворность психологического метода и в области юриспруденции и в области политической экономии, не следует забывать, что в обеих этих областях действуют и экономические законы, совершенно свободные от психологических причин. Техника производства, способы сношений, традиции деловой практики оказывают свое влияние на возникновение одних институтов, на реорганизацию и совершенное исчезновение других. И когда речь идет о таком сложном институте, как акционерная компания, очевидно, экономической стороной явления нельзя пренебрегать без опасности дать одностороннее освещение изучаемому явлению.

Проф. Петражицкий переоценил значение "оптимистической тенденции". В самом деле, цифры, которые он приводит в ее подкрепление, отнюдь не доказывают правильности его положения, они носят в значительной мере случайный характер. И первая его ошибка в том, как он выводит среднюю доходность предприятия. Но, прежде всего с психологической точки зрения, следовало бы выяснить не среднюю доходность предприятия, когда принимается за единицу и предприятие с капиталом в 100 милл. и предприятие с капиталом в 100 тыс., а среднюю доходность всего акционерного капитала. Это соображение получает особое значение в настоящую эпоху громадной концентрации банкового дела и промышленности, когда сотни миллионов приносят хороший и вполне устойчивый дивиденд. Но даже и правильно выведенная средняя цифра не могла бы служить достаточным доказательством правильности основной мысли проф. Петражицкого. Чтобы получить действительно ценные указания о сравнительной доходности акций и облигаций, необходимо сравнивать аналогичные предприятия, а не акции и облигации, вообще циркулирующие на данном рынке. К этому присоединяются разные сравнительно второстепенные причины, которые, однако, весьма затрудняют сравнение и заставляют быть крайне сдержанным в выводах. Так, напр., акции приносят дополнительный доход, и во многих предприятиях весьма значительный, благодаря тому, что капитал преуспевающих предприятий систематически увеличивается с помощью выпуска новых акций по цене значительно ниже биржевой. Благодаря преимущественному праву на новый выпуск акционеры получают весьма значительный дополнительный дивиденд, совершенно не подлежащий учету без специальной, весьма трудно выполнимой подготовительной работы*(84).

Но и независимо от этих частностей, можно утверждать, что вообще нельзя говорить о большей доходности облигаций сравнительно с акциями. Если взять акции и облигации однородных предприятий, в особенности принадлежащих к типу, прочно установившихся, то легко убедиться, что именно акции всегда приносят больший доход. На этом и основано известное каждому практическому деятелю положение, что акционерные предприятия, пользующиеся большим кредитом, имеющие большой доход, предпочитают выпускать облигации, по которым платят сравнительно незначительный процент, нежели акции, по отношению к доходности которых публика более требовательна. Привлекая с помощью выпуска облигаций сравнительно дешево оплачиваемый капитал, предприятие и получает возможность акционерам выплачивать более высокий дивиденд.

Когда говорят об акционерах вообще, исключительно с целью выяснить их психологию, должно остерегаться слишком широких обобщений. Едва ли следует идти далее разделения акционеров на две категории: с одной стороны - желающих рискнуть приобретением акций для позднейшей их перепродажи по более высокой цене, здесь действительно сильна тенденция оптимистической оценки, и с другой - ищущих для своего капитала вполне солидное помещение*(85). В какой мере эти тенденции различны, видно, напр., из того, что в странах, где стремление к сбережениям и к обеспечению себя на случай старости особенно велико, как, напр., во Франции и Бельгии, капиталист сплошь и рядом делит свои сбережения на две части, одной (большей) части он дает, безусловно, верное помещение, предпочитая для нее государственную ренту, другую часть он помещает в акции разного рода предприятий, частью весьма рискованных, страхуя себя тем, что он приобретает акции не одного, но нескольких предприятий. При этом предприятия комбинируются так, чтобы по возможности уменьшить риск потери всего капитала и повышенной доходностью одних бумаг компенсировать возможные потери на других. Тенденция оптимистической оценки, несомненно, находит себе здесь применение, но понятно, что, приобретая бумаги уже давно существующих предприятий, капиталист дает наименьший простор эмоции преувеличенной оценки неизвестного шанса.

Это одностороннее стремление объяснить существование акционерных компаний "оптимистической тенденцией" является тем более неправильным, что, если с одной стороны она проявляется в акционерных компаниях в весьма различной степени, то с другой стороны она вообще не составляет особенности акционерного строя, что и отмечает со свойственной ему наблюдательностью проф. Петражицкий. "Условия для действия той же тенденции, только в менее резкой форме, имеются и в других областях народного и мирового хозяйства. Прежде всего, они имеются налицо в области всего предпринимательства. Особенно благоприятные условия для действия эмоционального оптимизма имеются, вообще говоря, в области торговли*(86).

Кто знаком с историей торговли, с современными отношениями в этой сфере деятельности, тот безусловно признает правильность последней оговорки проф. Петражицкого. Но, кажется, он сам не придал ей того серьезного значения, которое она в действительности имеет. Спекуляция в области товарной торговли всегда занимала видное место. В средние века спекуляцией на торговле товарами (металлами, колониальными товарами) разорялись одни, обогащались другие. Отчасти именно благодаря тому, что спекуляция развивалась в торговле, источником развития капитализма был не промышленный, а торговый капитал. Со спекуляцией же, очевидно, тесно связана оптимистическая тенденция к переоценке шансов выигрыша, которая заставляет в среднем довольствоваться меньшим доходом, нежели какой желателен для капиталиста при затрате им своего капитала.

Если таким образом эта тенденция, проявляясь в разного рода компаниях с разной силой, отнюдь не составляет особенности акционерного строя, то она не может быть специальным законом существования акционерных компаний. Должны быть, очевидно, еще и другие факторы, коими обусловливается возникновение и процветание акционерного строя.

В рассуждениях проф. Петражицкого имеется еще одна ошибка. Его работа была написана в эпоху предпринимательского подъема, когда новые предприятия возникали легко и акции их быстро размещались, ибо все были уверены, что в ловких и опытных руках сама по себе акция, как таковая, совершенно независимо от внутренней ценности, должна находить легкий сбыт. В такую эпоху можно смело приобретать акции, учитывая не их будущий дивиденд, а разницу в цене в тот период, когда о дивиденде нового предприятия вообще еще не может быть и речи. Но за таким периодом следует другой, играющий тоже громадную роль в промышленной жизни страны, период депрессии или даже кризиса, когда вступает совершенно иное отношение капиталиста ко вновь возникающим и даже уже давно существующим предприятиям. Люди не верят или точнее, теряют способность учитывать будущие дивиденды и опасаясь невозможности найти покупателей на акции, хотя бы и имеющих шансы на хорошие дивиденды, предпочитают небольшой, но верный доход рантье возможности большего, но менее верного дохода акционера.

Можно возразить, что с точки зрения развития акционерных компаний периоды депрессии не имеют решающего значения, ибо они лишь приостанавливают их возникновение; а когда период этот проходит, то снова начинается процесс развития акционерного строя и снова действует закон высокой оценки шансов больших, хотя бы и мало вероятных, барышей с пренебрежением к возможным потерям. Но акционерные компании возникают и в периоды депрессии. Равным образом, как ни велико значение этих смен в предпринимательском настроении, наступают годы, и их очень много, когда в деловых сферах вовсе не наблюдается нервности, когда течение дел спокойнее, оценка условий рынка объективная. В эти, отнюдь не редкие и не всегда короткие периоды тоже возникают новые акционерные компании, акции существующих обращаются на рынке. Очевидно, переоценка шансов больших прибылей в такие периоды не может обусловливать развитие именно акционерных компаний.

Указанное одностороннее освещение института в сущности дает довольно своеобразную картину развития акционерного дела. К обращению акций сводится все акционерное дело. Между тем, если по отношению к учредителям и первым акционерам, стремление к быстрой перепродаже акций как источнику легкого обогащения, играет большую роль, то в периоды спокойного развития, как о том могут засвидетельствовать списки акционеров, являющихся в общие собрания, владение акциями отличается большой устойчивостью.

Выдвигая на первый план момент стремления к наживе путем перепродажи акций, проф. Петражицкий вместе с тем совершенно игнорирует другие отнюдь не менее важные факторы развития акционерного дела. Так огромное значение имеет субъективная оценка капиталистом выгоды приобретения акций в том отношении, что он может хотя бы с потерями продать во всякое время акции.

Но помимо этого проф. Петражицкий совершенно не оценил объективных моментов, которые создают необходимость возникновения этой формы предпринимательской деятельности. Эти моменты находятся не в области психологической, но экономической. Проф. Петражицкий не обратил должного внимания на то громадное значение, которое представляет необходимость концентрации в области хозяйственной деятельности.

Вся история развития акционерного строя, как видно из предыдущих страниц, равно как и условия его распространения в настоящее время, доказывают, что это развитие в действительности обусловлено необходимостью концентрации. Если взять, напр., знаменитый банк Св. Георгия в Генуе, то совершенно ясно, что это крупное предприятие, как и голландские, и английские ост и вест-индские компании, более всего содействовавшие популяризации принципов акционерного строя, не могли возникнуть иначе, как путем концентрации капиталов на основах акционерного строя. Что же касается "оптимистической тенденции", то она играла второстепенную, чтобы не сказать более, роль; достаточно сказать, что первоначально максимум дохода, который могли получить владельцы lоса или, употребляя современный термин, акций, был ограничен, да и само приобретение этих долей участия частью носило принудительный характер.

Ограниченная ответственность являлась естественным последствием новой формы совместной деятельности. Прошло много лет раньше, нежели деловой оборот вполне оценил и использовал эту особенность акционерной компании. Это объясняется тем, что в средневековой предпринимательской деятельности кредит не играл особой роли, а потому вопрос о пределах ответственности предпринимателей не представлял серьезного интереса и сам вопрос об ограниченной ответственности полных товарищей оставался долго неясным.

Переходя к современным акционерным компаниям, проф. Петражицкий, не углубляясь в этот вопрос, замечает, что "такие акционерные компании, функции коих не в состоянии были бы исполнить индивидуальные предприятия, полные, коммандитные товарищества, можно было бы по пальцам перечесть. Во многих государствах, может быть, не найдем даже ни одного такого акционерного предприятия, задачи коего не мог бы взять на себя один финансовый туз или большая или меньшая их совокупность"*(87). С этим решительно нельзя согласиться. Скорее можно было бы утверждать прямо противоположное, что в самых богатых государствах едва ли найдется несколько финансовых тузов, которые были бы в состоянии взять на себя хотя бы небольшую часть предприятий, осуществляемых на началах акционерного строя. Да если бы они и могли это взять на себя, то все же отказались бы, так как формы единоличного предприятия и товарищества, безразлично - полного и на вере, совершенно не подходят для ведения предприятий, требующих весьма сложной организации и рассчитанных на продолжительные сроки. Проф. Петражицкий замечает далее, что если те или другие предприятия недоступны для частных предпринимателей, то ведь есть государственные и международные (междугосударственные) предприятия. Это, конечно, само по себе правильно. И если бы кто-нибудь утверждал, что акционерные компании на вечные времена совершенно неизбежная форма человеческой деятельности в области предпринимательского строя, то возражение это имело бы безусловное значение. Но теперь государства по тем или другим причинам не решаются брать на себя выполнение известных хозяйственных функций, предоставляя их частной инициативе. И если частная инициатива может выполнить их только в форме акционерных компаний, так как только они могут концентрировать столь крупные капиталы для одной цели и притом на продолжительный срок, то нельзя отрицать значения необходимости концентрации капиталов с помощью учреждения акционерных компаний ссылкой на то, что и государство располагает достаточно большими капиталами для организации за свой счет таких предприятий.

Поэтому представляется гораздо более правильным утверждение Гильфердинга, что особенность акционерного строя, причина его распространения заключается в возможности обращения к широкой публике*(88). Возможность для каждого стать акционером, возможность создавать акционерные компании с капиталами, превосходящими состояние даже и очень богатых людей, вот те особенности, которые выдвигают акционерную форму в отличие от индивидуального предприятия, употребляя недостаточно точный термин Гильфердинга. К сожалению, Гильфердинг впадает в другую крайность, утверждая, что особенности организации акционерной компании, ее независимость от личного состава участников, не являются существенными отличительными чертами акционерной компании, все дело в возможности обращения к широкой массе, в возможности для этой массы принять участие в акционерной компании, совершенно независимо от особых приманок в виде лотерейного шанса несообразно много заработать. Профессор Петражицкий переоценивает этот последний момент именно потому, что им совершенно не оценен другой момент, находящийся в самой тесной связи с экономической природой акционерных компаний, именно возможность участия в ней широких слоев публики, которая частью по своему профессиональному и общественному положению, частью в силу недостаточности находящихся в распоряжении каждого средств не имеет возможности принимать участие в предпринимательской деятельности иначе, как в форме приобретения акций. И так как для многочисленного, и постоянно увеличивающегося класса населения это есть единственный способ участвовать в прибылях, даваемых предпринимательской деятельностью, то он должен и готов довольствоваться прибылью меньше средней предпринимательской, связанной не только с несением обычного риска, но и с более активным участием трудом.

Именно эти экономические факты гораздо сильнее, чем психологические, влияют на уменьшение среднего дохода акционера, сравнительно с доходом участников других форм товарищеского соединения, не говоря о единоличном предпринимателе.

В самой тесной связи с приведенными неправильными предпосылками находится взгляд профессора Петражицкого, что акционер вовсе не предприниматель, акционерная компания не товарищество, а акция не удостоверение об участии в предприятии, а самостоятельная ценная бумага, столь же отличная по существу своему, по родовым своим признакам от документа участия в предприятии, как и облигации и другие ценные бумаги".

Этим положениям автор придает известное самостоятельное с точки зрения понимания акционерного строя и надлежащего к нему отношения законодателя значение. Он полагает, что нападки на акционерные компании, идущие вплоть до требования их уничтожения, обусловливаются именно непониманием того, что акционер вовсе не предприниматель. "Ведь акционеры на самом деле с господствующей точки зрения являются какими-то уродами и изъятиями среди прочих предпринимателей. Между тем как одиночный предприниматель, полный товарищ и т. п. своею деятельностью, своими заботами с господствующей точки зрения действительно заслуживают звания органов народного хозяйства и получают предпринимательскую прибыль за свои народнохозяйственные заслуги, акционеры получают предпринимательскую премию, но без предпринимательской активной роли и без предпринимательских заслуг. И в результате такого отношения к деятельности акционеров автор приходит к необходимости создать какую-то новую конструкцию дестинаторов акционерной компании, которые не являются ее верителями и в то же время не участники компании*(89).

Теорию профессора Петражицкого нельзя назвать вполне оригинальной. С большей или меньшей определенностью ее высказывают и другие ученые, правда, по преимуществу экономисты, влияющие, однако, и на юристов. Иначе оно и не может быть, ибо юридическая природа института находится в самой тесной связи с его экономической сущностью.

Для оценки этого взгляда приходится напомнить, что предпринимателем называется лицо, которое в целях извлечения прибыли само или через посредство других лиц ведет предприятие за свой счет, причем оно может вести его или единолично, или в соединении с другими лицами*(90). Предприниматель стремится к извлечению из предприятия известной прибыли, в этих целях известным образом направляет его, неся на себе риск в случае неудачи, и наоборот, извлекая в свою пользу всю прибыль, которая очищается за покрытием всех расходов по предприятию. Извлечение прибыли из своей предпринимательской деятельности составляет основной мотив предпринимателя. Юристы обыкновенно на этом моменте не останавливают своего внимания, как потому что он не имеет видимого внешнего выражения, так и потому, что, конечно, могут быть случаи, когда этот мотив почему-либо отсутствует. Но характер института сказывается ведь не только во внешних проявлениях его бытия, но и в тех задачах, осуществлению коих он должен служить. Даже при толковании закона, в котором институт получил определенное выражение, действительные задачи института не могут быть упускаемы из виду*(91). Тем более это необходимо, когда вопрос идет не о толковании статей закона, а о выяснении природы исторически сложившегося института, когда нужно помочь законодателю нормировать институт так, чтобы дать ему форму, наиболее соответствующую его природе.

Что касается исключительных случаев отсутствия в предпринимательской деятельности интересов наживы, то ведь нормирование института должно быть рассчитано на явление нормальное и не может считаться с теми ненормальными, уродливыми с точки зрения типичного явления, случаями, которые во всех областях порой создает сложная жизнь. Если кто-либо желает использовать институт в целях, на которые он вовсе не был рассчитан, то он должен приспособить свои задачи к особенностям института, а не наоборот. И тем менее можно требовать от теории, чтобы, конструируя институт сообразно его действительной природе, она считалась с единичными случаями ненадлежащего его использования. При неимении пальто можно в случае крайности использовать и сюртук как пальто соответственно его приспособив (подняв отвороты, надев под сюртук фуфайку и т. п.), но нельзя требовать, чтобы покрой сюртука соответствовал особенностям пальто; тем более было бы странно, если бы, определяя, что такое сюртук, надо было бы считаться с возможностью его использования в качестве пальто*(92).

Необходимо т. о. признать, что элемент спекулятивного стремления к прибыли является чрезвычайно существенным для понимания отношений, которые создаются деятельностью предпринимателя. Наиболее отчетливо, соответственно основам своего миросозерцания, это выяснил Лифман. Полемизируя с мнением Шмоллера, который весьма обще определяет предприятие, как хозяйственную единицу, производящую для обмена, Лифман полагает, что правильнее отождествлять понятие предприятия с известным риском, связанным с антиципацией спроса, с производством товаров в расчете на будущий спрос, с затратой с этой целью известного капитала. Предпринимательская деятельность, говорит Лифман, это деятельность на будущий неизвестный спрос, таким образом характерный момент ее - риск, неизбежно связанный с будущим спросом*(93). Преследуя задачу извлечения из предприятия прибыли, предприниматель очевидно должен позаботиться о том, чтобы предприятие дало прибыль и чтобы он имел право ее себе присвоить. Для этого необходима надлежащая организация предприятия, т. е. снабжение его необходимыми средствами, и надлежащее его ведение. Капитал и личный труд, необходимые предприятию, могут быть даны как самим предпринимателем, так и третьими лицами, привлеченными для того предпринимателем. Третьи лица, и не будучи предпринимателями, могут рассчитывать на надлежащее вознаграждение за свой капитал, за свой труд. Таким образом, для достижения задачи, ради которой предприятие ведется, предприниматель должен получить излишек сверх обычного вознаграждения за труд и капитал, обеспечить себе право на него. С другой стороны, также очевидно, что труд и капитал, которые предприниматель привлекает к предприятию извне, будут претендовать на обычное вознаграждение, совершенно независимо от того, каковы будут результаты деятельности предпринимателя. Следовательно, чтобы обеспечить себе возможность дохода, предприниматель должен взять на себя и покрытие возможных убытков, т. е. предприятие должно вестись за счет предпринимателя, на его риск.





Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2018-11-11; Мы поможем в написании ваших работ!; просмотров: 114 | Нарушение авторских прав


Поиск на сайте:

Лучшие изречения:

Есть только один способ избежать критики: ничего не делайте, ничего не говорите и будьте никем. © Аристотель
==> читать все изречения...

774 - | 739 -


© 2015-2024 lektsii.org - Контакты - Последнее добавление

Ген: 0.01 с.