Знаменитый Тэппер заключил союз во грехе с новой примадонной 6 Страница

Чувствуя, что заснуть уже не удастся, Татьяна сняла трубку и набрала номер Септембер Мур. Ей ответил мужской голос:

– Слушаю.

В первое мгновение Татьяна подумала, что ошиблась номером, и хотела уже повесить трубку, но что‑то ее удержало.

– Здравствуйте. Я звонила…

В трубке фоном послышались смех Септембер, звуки шутливой возни. Неожиданно Татьяна услышала голос подруги:

– Кто это?

– У меня есть вопрос поинтереснее: кто там у тебя?

– А‑а, Татьяна, привет.

С каждым словом голос Септембер повышался на целую октаву, по этому признаку можно было легко догадаться, что на другом конце провода тебя обсуждали.

Татьяна замялась.

– Кажется, ты не одна?..

– О да, – проворковала Септембер. – У меня в гостях мужчина.

Она снова засмеялась. В ее интонациях было что‑то слегка вульгарное, даже больше, чем слегка. Татьяна услышала, как мужчина спросил:

– Ты не будешь без меня скучать, если я приму душ? Голос показался ей странно знакомым, но она не могла вспомнить, где его слышала. Септембер застонала.

– Я присоединюсь к тебе через минуту. – Долгий усталый вздох. – Татьяна, ты здесь? Прошу прощения, мне очень жаль.

К этому времени Татьяна была уже не на шутку раздражена. Но она сама не понимала, что именно ее раздражает: что Септембер не проявила к ней должного внимания или то, что она не возражает, чтобы мужчина принимал душ в ее доме?

– Дорогуша, ты никогда ни о чем не жалеешь.

– Это точно, – согласилась Септембер. – Но иногда я все‑таки бываю вежливой, для этого и нужна ложь.

– Так кто этот мужчина?

– Пообещай, что не разозлишься.

Татьяна мгновенно насторожилась. Воображение подсказало ей имена только трех мужчин, чье присутствие в доме Септембер могло бы ее разозлить. Первым и самым очевидным предположением был Керр. Но его не заманить обратно в лагерь гетеросексуалов и всем гаремом Хью Хеффнера. Следующим, как с большим удивлением поняла Татьяна, в ее списке шел Джек Торп. Ну и, конечно, всегда есть еще Джордж Клуни. Этот вариант разозлил бы ее по‑настоящему.

– Мне приходят в голову имена только трех мужчин, с которыми я бы не хотела, чтобы ты…

– Грег Тэппер.

У Татьяны покраснела шея.

– Значит, их не трое, а четверо.

Она крепко сжала телефонную трубку. Септембер никогда ничего не делала случайно, и, если она спуталась с Грегом Тэппером на той же неделе, когда шел кастинг для фильма «Грех греха», это не могло быть простым совпадением.

– Он считает, что мне стоит участвовать в прослушивании на роль Никки, – сказала Септембер. – Возможно, мы с тобой будем претендовать на одну и ту же роль – странно, правда?

«Нет, это не странно, дрянь ты этакая, это удар в спину».

– Ты уже встречалась с Дэвидом Уолшем? – поинтересовалась Татьяна как можно непринужденнее.

Септембер вздохнула:

– Нет еще. Он отфутболивает моего агента, поэтому, когда я наткнулась на Грега в «Спаго», я решила сама сделать первый шаг.

– Дэвид тебе понравится, – прощебетала Татьяна, прекрасно понимая, что от такого ее тона Септембер взбесится. – Он такой душка, организовал мне встречу с Клео Марс. Сегодня днем я подписала с ней контракт, и теперь она мой агент.

В трубке повисла мертвая тишина. Татьяна получила мстительное удовольствие. Ее удар был рассчитан точно: когда‑то давно успех Септембер был во многом достижением Клео. Сейчас Септембер работала с каким‑то начинающим агентом из «Криэйтив артисте», который не имел никакого влияния. Конечно, напоминать об этом было со стороны Татьяны не очень‑то великодушно, но сегодня подруга это заслужила.

– Поздравляю, – выдавила из себя Септембер. Никаких признаков того, что это говорит актриса, получившая «Оскар».

В глубине души Татьяна понимала, что Септембер не хотела ей навредить, просто у нее была привычка гоняться за ролями, которые ей не подходили. Во‑первых, с ее аристократическими чертами лица, фигурой второго размера и отчужденной манерой держаться, она излучала ауру Снежной королевы. Поэтому претендовать на роль фермерши, которая защищает свою землю от захвата, в фильме «Эта земля – моя» было просто глупо. То же самое можно сказать и о главной роли в фильме «Грех греха». По сценарию на эту роль требовалась женщина с формами, а Септембер была тощей как палка. Несколько ее любовников, не сговариваясь, даже прозвали се Костью.

– Я не хочу, чтобы эта история нас поссорила, – сказала Татьяна. – Это хороший шанс, и нам обеим стоит за него побороться.

– Я не знала, что ты положила глаз на Грега Тэппера. Татьяна отвела трубку от уха и посмотрела на нее, словно сомневаясь, правильно ли она расслышала.

– Я и не положила, я говорила о роли в фильме. Септембер жалобно вздохнула:

– Ох, я никогда ее не получу…

Татьяне хотелось визжать и топать ногами. Как это похоже на Септембер! Накануне самого решающего прослушивания в своей жизни Татьяна вынуждена тратить время и силы на то, чтобы подбадривать Септембер.

– Не говори так, ты должна настроиться на позитивный лад.

Но в действительности нельзя было исключить, что на прослушивание явится, к примеру, Мерайа Кери собственной персоной. И тогда сколько ни трахайся с Грегом Тэппером, это не поможет. В таком случае уж надо было подстраховаться и устроить групповуху – пригласить заодно режиссера, Кипа Квика.

– Кого я обманываю? – Септембер шмыгнула носом. – Ты знаешь, сколько лет меня не приглашали на кастинг в художественный фильм?

Татьяна надеялась, что вопрос риторический, потому что она знала ответ, но не хотела произносить его вслух.

– Знаешь?

– Ну… наверное, со времени «Мелких вод»?

Септембер вдруг заплакала. «Мелкие воды» был фильмом ужасов про акул, по сравнению с которым «Челюсти‑3» можно считать кинематографическим шедевром. По крайней мере, в последнем снимался Дэннис Куэйд, и в нескольких сценах можно было полюбоваться на него без рубашки. В первом не было и этого.

– Я – неудачница.

– Прекрати! Господи, да ты же получила «Оскар»! А какой у тебя успех на телевидении! Сколько раз тебя приглашали в «Тронутый ангелом»!

– Я сбилась со счета.

– Вот видишь!

– Может быть, ты и права.

– Конечно, права.

– Мне даже не нужно проходить прослушивание на эту роль! – Вместо слабой, неуверенной в себе Септембер снова появилась прежняя, дерзкая и задиристая. – Если Грег рассчитывает на второй раунд в постели, то он просчитался. Сукин сын! Пусть принимает свой душ и выметается!

– Узнаю мою девочку, – пропела Татьяна. Избитая фраза, но очень подходит к ситуации.

– Знаешь, я всегда мечтала стать режиссером.

– Нет, дорогуша! – отрезала Татьяна.

Кто‑то же должен остановить Септембер, пока дело не зашло слишком далеко.

Первой проснулась Эверсон. Это было в пять утра. Итан проснулся вторым. В четыре минуты шестого. Татьяна взяла обоих в свою постель, умоляя дать ей поспать еще минут десять. Вообще‑то она просила о двух часах, но охотно согласилась бы и на десять минут.

Однако после того, как малыши устроились в ее постели, Татьяна испытала совершенно новое для нее чувство – тихое удовольствие. Они действовали на нее успокаивающе. Близнецы лежали с разных сторон от нее, и их личики были в нескольких дюймах от ее собственного. Татьяна с жадностью вдыхала нежный аромат детской кожи, ловила их блаженные улыбки, меняющиеся каждую секунду, и касалась щекой их теплых лобиков, растроганная их счастливыми вздохами.

– Ма‑ма, – прошептала Эверсон и поцеловала ее в губы.

Татьяна замерла, чувства переполняли ее. Итан заворочался и что‑то пробормотал, но Татьяна не разобрала слов. Малыши были такими невинными, такими незащищенными, и это впечатление было столь сильным, что Татьяна вдруг отчетливо представила себе, что должна чувствовать мать‑тигрица. С этим ощущением она и задремала, крепко прижимая к себе близнецов..

Ее разбудил звонок в дверь. Татьяна вытянула шею и посмотрела на часы. Несколько минут восьмого. Кого принесло в такую рань? И тут она вспомнила: Джек!

Татьяна проворно выпуталась из сплетения двойняшек, сдвинула их на середину кровати, соорудила вокруг них забор из подушек и бросилась к двери, по дороге задержавшись на несколько секунд, чтобы прополоскать рот зубным эликсиром.

Джек выглядел божественно: подтянутый (потому она его и наняла), хорошо отдохнувший (вот гад!) и сексапильный (не самое плохое зрелище для начала дня). Он был в спортивных шортах «Найк» до середины бедер и футболке с надписью «Джек в атаке».

– Доброе утро.

Джек с любопытством посмотрел на ее пижаму с Винни‑Пухом.

– Я только что проснулась, – призналась Татьяна. Джек переступил с ноги на ногу и сделал движение, как будто собрался уйти.

– Я могу зайти попозже…

– Нет. – Татьяна схватила его за запястье и втащила в дом. – Вы будете со мной заниматься. Кстати, что означает это «Джек в атаке»?

Джек опустил взгляд к надписи, идущей поперек его груди.

– Джек – это я в те времена, когда я выделывал на футбольном поле всякие геройские трюки. Но сейчас, боюсь, это лишь воспоминания.

Татьяна засмеялась. Приятно встретить мужчину, способного посмеяться над собой.

В спальне заплакал Итан. Татьяна уже научилась отличать его голос от голоса Эверсон, он кричал громче, драматичнее и с такими интонациями, как будто на него падали небеса.

– Просто сегодня утром нам придется трудновато, – сказала Татьяна.

К Итану присоединилась Эверсон.

– Как я понимаю, няню вы еще не нашли? Татьяна изогнула одну бровь:

– Не только мускулы, но и мозги. Мне это нравится. По полу затопотали маленькие ножки, и из‑за угла показалась голова Итана. Вслед за ним подкралась Эверсон. Несколько секунд оба смотрели на Джека, притворяясь смущенными, но скоро заулыбались – их маленькие детские умишки вспомнили его.

Джек присел на корточки и протянул к ним руки. Итан и Эверсон сделали несколько неуверенных шажков, а потом вдруг бросились к Джеку. Когда он подхватил их на руки и закружил, оба малыша были в восторге.

Татьяна не переставала удивляться тому, как быстро и с каким энтузиазмом малыши приняли Джека. Энрике они всего лишь позволяли о них заботиться и стоически сносили его неловкую помощь, но не демонстрировали при этом ни малейшего восторга. Даже Керр никогда не вызывал у них такого энтузиазма, как Джек. Это было уму непостижимо.

– Вы их переоденете, пока я приготовлю завтрак? – спросила Татьяна.

– А я думал, бонус в двадцать пять долларов полагается только за мой акцент.

– Не будьте таким меркантильным. Смотрите, они вас обожают.

Джек отклонился назад, чтобы посмотреть в сияющие детские личики.

– Кроме того, поскольку вы уже здесь, они мне просто не позволят ничего с ними делать.

– Какой я везучий.

«Да, везучий, – думала Татьяна. – Детская преданность – это так прекрасно». Отчасти она даже завидовала Джеку.

– Их комната направо по коридору, там вы найдете все необходимое.

Джек запрыгал, как гигантский кролик. Близнецы засмеялись и заверещали от восторга.

В кухне Татьяна с тревогой обнаружила, что в доме нет ни одной баночки любимого питания Итана, смеси яблочного и персикового пюре. Не задумываясь о том, сколько сейчас времени, она набрала номер Энрике. Ей ответил хриплый спросонья женский голос.

– Будьте добры Энрике.

Женщина передала трубку, и Татьяна услышала, как она сказала:

– Это та стерва, на которую ты работаешь. К телефону подошел Энрике.

– Кто это? – требовательно спросила Татьяна. – Она обозвала меня стервой.

– Это Лекси, – ответил Энрике шепотом, он явно был смущен. – Мы выпили еще по одной «Маргарите» у меня дома, одно за другое… сама понимаешь.

Было слышно, как он зевает и потягивается.

– Черт, еще восьми утра нет! Что случилось?

– У Итана кончилось его любимое питание, надо срочно купить. Заодно купи йогурт. И молоко. Ах да, и еще дезодорант «Секрет», мой забрал Керр.

Энрике засмеялся:

– Да, он достаточно сильный, подойдет и для мужчины.

– Нельзя ли побыстрее? Послышался стон:

– Дай мне хотя бы кофе сначала выпить.

– На это нет времени. Можешь заглянуть по дороге в «Старбакс». Кстати, раз уж ты там будешь, прихвати кофе и для меня.

– Но одеться‑то мне хотя бы можно?

– Это на твое усмотрение.

Закончив разговор, Татьяна установила высокие детские стульчики и стала готовить еду. Закончив, она оглядела кухню, вполне довольная собой. Быть мамой не так уж трудно, почему люди поднимают вокруг этого столько шума?

Появился Джек, он нес на каждой руке по ребенку.

– Мне пришлось их заодно и переодеть. Между прочим, у них мало одежды, советую как можно быстрее заняться шопингом.

Итан и Эверсон были в одинаковых розовых футболочках «Томми герл» и шортиках с оборками.

Татьяна засмеялась, дотянулась до Итана и чмокнула его в щечку.

– Ой, дружок, какой же ты… – Она посмотрела на Джека. – А знаете, это даже красиво.

– Нуда, когда Ру Полу[9] было столько же лет, наверное, его мамаша говорила так же.

– Верно подмечено.

Татьяна снова позвонила Энрике. К счастью, на этот раз он сам взял трубку, избавив ее от смертельной схватки с Лекси.

– Еще одно. Съезди сегодня с близнецами в магазин, им нужна одежда. И пожалуйста, на этот раз думай, что делаешь. Для детей их возраста кожаная одежда – не самая практичная покупка. Ты уже оделся?

– Я только что застегнул брюки.

– Отлично, скорее выходи из дома, пока сам‑зна‑ешь‑кто не расстегнула их обратно.

– Я рассказал в агентстве о том, что произошло, – сказал Энрике с полным ртом.

– Перестань жевать, в трубке это звучит противно.

– Я просто доедаю остатки вчерашней пиццы. – Энрике откусил еще кусок. – Короче говоря, в следующий раз они пришлют нам няню вроде бабушки, она из Вэлли, зовут Агнес.

Татьяна не отрываясь смотрела на Джека, который без труда убедил Итана и Эверсон съесть вафли с мелко нарезанными фруктами.

– Повремени пока с этим.

Энрике постучал по телефонной трубке.

– Кажется, на линии какие‑то помехи, мне послышалось, будто ты сказала «Повремени с этим».

– Я так и сказала.

– Почему ты предлагаешь мне повременить? Чего ты ждешь? Я догадываюсь, что тебе, наверное, больно это слышать, но вчера Керр и Джейрон выглядел и очень счастливыми.

– К твоему сведению, мне вовсе не больно это слышать. Я так рада за этих девушек, что дальше некуда. Просто у меня, возможно, появился другой план, вот и все. Придержи пока эту Эдну в резерве.

– Агнсс.

– Не важно. – Татьяна нетерпеливо фыркнула. – Надеюсь, ты уже в машине?

– Только что вышел из дома… Черт!

– Что такое?

– Подружка одного из моих соседей меня заблокировала. – Короткая пауза. – Но в ее машине открыта дверь. И ключи торчат в зажигании. Ну и ну, наверное, она вчера здорово набралась. Ладно, придется взять ее машину.

Татьяна услышала звук мотора.

– Это «порше». Здорово.

Мотор взревел, как будто Энрике участвовал в гонках.

– Осторожно!

– Классный мотор! Ты что‑то сказала?

Татьяна бросила трубку и с улыбкой повернулась к Джеку. Он спросил:

– Вы завтракали?

Татьяна задумалась, приложив палец к губам.

– Я нашла под подушкой печенье, которое вчера потерял Итан, оно зачерствело, но я его все равно съела. Годится в качестве топлива для организма?

Джек замотал головой и жестом предложил ей принять вахту.

– Я сделаю вам коктейль. Нельзя тренироваться, если в желудке пусто. Вам станет плохо, вы не получите роль, а я буду виноват – меня такой вариант не устраивает.

Татьяна думала, что Итан и Эверсон устроят бунт, но, поскольку Джек был на кухне и оставался в поле зрения, малыши, хотя и насторожились, все же продолжили завтрак.

Джек хлопнул в ладоши:

– Блендер?

– В левом нижнем ящике стола.

Он наклонился и достал только нижнюю часть.

– Это что, добыча старьевщика?

– Ой, посмотрите в посудомоечной машине. Совсем забыла, Энрике вчера готовил в нем «Маргариту».

Джек выудил из посудомоечной машины блендер, заглянул в холодильник, потом в морозилку, достал что‑то из одного места, что‑то из другого.

Татьяне приходилось смотреть на близнецов, потому что, если бы она отвлеклась, они бы безумно разозлились. Кстати, о безумстве: колдовавший над блендером Джек был похож на безумного профессора, и Татьяна понятия не имела, что он готовит.

Наконец он включил блендер и стал взбивать таинственную смесь. Шум испугал близнецов, Итан заплакал, но Эверсон пока держалась мужественно.

Татьяна попыталась успокоить мальчика. Погладив его босые ступни, она сказала:

– Милый, это всего лишь кухонный прибор.

Итан перестал плакать, немного похныкал и замолчал, он смотрел все еще настороженно, но более или менее успокоился.

Джек перелил содержимое блендера в стакан и эффектным жестом вручил его Татьяне. Близнецы взирали на нее с плохо скрытой ревностью. Татьяна посмотрела на Джека:

– Они тоже такого хотят.

Джек налил месиво в их маленькие чашки с носиками. Это привело их в неописуемый восторг. Итан от возбуждения стал болтать ногами, а Эверсон была так переполнена счастьем, что у нее участилось дыхание.

Татьяна выпила коктейль, он оказался приятным – сладким, со вкусом фруктов. Напиток явно был из числа полезных, хотя больше напоминал лакомства, которые обычно считаются вредными.

– Потрясающе вкусно, – заключила Татьяна.

– Вообще‑то он не должен быть таким вкусным, – сказал Джек. – Но мне пришлось импровизировать с имеющимися продуктами.

– Надеюсь, вы не вбили туда сырые яйца, как в фильме «Рокки»?

Джек кивнул:

– Вбил. Полдюжины.

Татьяна в ужасе уставилась на полупустой стакан. Она пыталась понять – ее на самом деле внезапно затошнило или это чисто психологическое ощущение?

– Успокойтесь, нет там никаких яиц, даю слово. Она метнула на Джека сердитый взгляд:

– Так шутить нехорошо!

Итан и Эверсон, потягивая коктейль, захихикали, как будто поняли шутку про яйца. Татьяна посмотрела на стакан с некоторой опаской, но все равно взяла его и допила коктейль до конца.

Джек положил руки на макушки близнецов:

– Мы что, будем использовать этих ребят в качестве гантелей?

– Я думала, мы перенесем их манеж к бассейну и будем тренироваться там. Сегодня чудесное утро. Я уверена, они не будут возражать и, пока вы рядом, не будут капризничать. Джек пожал плечами:

– Неплохая мысль.

Татьяна услышала, что в дом кто‑то входит. Она решила, что это Энрике.

– Не удивляйся, это я. Еще нет и полудня, а я уже вышла из дома. На случай если ты упадешь в обморок от неожиданности, я прихватила нюхательные соли, – объявила Септембер.

Татьяна онемела.

Септембер поймала взгляд Джека и удержала его силой своего взгляда.

– Кто это?

Джек осторожно стер с подбородка Итана следы тертого манго. Едва оправившись от шока, Татьяна спросила:

– Что ты здесь делаешь в такое время?

– Я случайно выпила вместо снотворного таблетку для похудания и поэтому проснулась в такую рань. Я спрашиваю – кто это?

– Джек Торп. Джек, это Септембер Мур. Он мой личный тренер.

Брови Септембер взлетели вверх.

– Правда? А я как раз ищу личного тренера.

– У тебя их уже два, – напомнила Татьяна.

– Не совсем. Один из них – сексотерапевт, а другой – диетолог. – Септембер смерила Джека плотоядным и одновременно оценивающим взглядом. – Вы берете новых клиентов?

За Джека ответила Татьяна, не дав ему и рта раскрыть:

– Нет, не берет.

Он вопросительно посмотрел на Татьяну:

– Не беру? Она пояснила:

– Мне посчастливилось, что удалось его заполучить. Он очень занят.

– Правда? – спросил Джек.

Септембер облизнула и без того влажные губы.

– Я понимаю почему.

Она вздохнула, открыла сумочку и достала из бумажника от Прада визитную карточку.

– Если у вас когда‑нибудь появится возможность взять нового клиента, дайте мне знать. Может, мне повезет и кто‑нибудь сломает ногу или попадет в реабилитационную клинику.

Она села на стул перед кухонным столом.

– А прямо сейчас я готова душу продать за стакан «Кровавой Мэри».

– С минуты на минуту придет Энрике, он тебе приготовит, – сказала Татьяна.

Септембер, казалось, была потрясена.

– Как, он все еще у тебя работает? А я думала, ты с ним давно переспала и уволила. Стоп, я перепутала, это не твой стиль, а мой. Прошу прощения. Все‑таки мне действительно нужна «Кровавая Мэри». Кстати, этот парень довольно неплох. Техника у него, может быть, не супер, зато он выносливый.

Татьяна со стуком поставила на стол пустой стакан.

– Как, ты спала с моим личным помощником?

– Помнишь, ты посылала его за юбкой от Веры Вонг, которую брала у меня взаймы? – Септембер повернула руку так, чтобы рассмотреть свои ногти. – Он не оставался на ночь, так что технически мы с ним не переспали. Мы просто тра…

Татьяна быстро вытянула одну руку к Септембер, другой символически заслонив близнецов.

– Молчи, им ни к чему это слышать.

– Они все равно не поймут. – Септембер в первый раз с тех пор, как пришла, посмотрела на Итана и Эверсон. На се лицо набежала тень сомнения. – Неужели поймут?

– Они могут повторить что‑нибудь из того, что ты скажешь, – пояснила Татьяна.

– А, ерунда, – отмахнулась Септембер. – В таком случае, детки, повторяйте за мной: Грег Тэппер – придурок.

Джек подхватил близнецов на руки:

– Давайте‑ка, ребята, посмотрим телевизор. Что‑нибудь для семейного просмотра.

Срочная эвакуация детей Септембер не смутила.

– Да, включите шоу Констанс Энн. – Она посмотрела на часы, встроенные в духовку. – Оно как раз сейчас начинается.

– По какому каналу? – спросил Джек.

– Не вздумайте включить эту передачу! – воскликнула Татьяна. – Я не хочу, чтобы они смотрели на эту женщину… этого антихриста.

В ее голосе прозвучало столько ненависти, что Джек посмотрел на нее с удивлением.

– Мы с ней учились в одном классе актерской школы, – пояснила Татьяна. – У нас с ней были… проблемы. Если быть совсем точной, то проблемы были у нее, у меня не было.

Джек понимающе усмехнулся:

– Как звали того парня? Татьяна оскорбилась:

– Какого еще парня? Не было никакого парня. Джек повернулся за подтверждением к Септембер.

– В том же классе учился Грег Тэппер, – сообщила она.

– Понятно.

– Понятно? Что вам понятно? Понимать нечего! – Татьяна обратилась к Септембер: – С каких это пор он стал считаться придурком? Всего несколько часов назад он лежал в твоей постели.

– Здесь дети, так что, дамы, следите за своей речью. Септембер захихикала:

– А он забавный! – Она нетерпеливо огляделась. – Куда запропастился Энрике? Мне нужна «Кровавая Мэри».

– Интересно, – спросил Джек, – а кто‑нибудь из вас хоть что‑нибудь делает для себя самостоятельно?

Септембер посмотрела на Татьяну. Татьяна посмотрела на Септембер. Первой ответила Септембер:

– Не знаю, слышали ли вы об этом, но в последнее время ей приходилось самостоятельно заниматься сексом.

– Септембер! – в ужасе вскричала Татьяна.

Она чувствовала, что у нее горят щеки, и догадывалась, что покраснела как рак. Она повернулась к Джеку:

– Не слушайте ее. Септембер рассмеялась:

– Для секс‑бомбы ты иногда бываешь слишком стыдливой. Я уверена, что Джек не удивился, ему наверняка тоже приходилось заниматься самообслуживанием.

Теперь покраснел уже Джек. Он понес близнецов к двери.

– Шоу Констанс Энн начинается. Татьяна крикнула ему вслед:

– Не давайте им на нее смотреть, я серьезно! Джек развернулся обратно.

– Констанс Энн – это та, которая с поющим ягненком? Что страшного, если они на нее посмотрят?

Татьяна заговорила таким серьезным тоном, как будто объясняла ему, что средства бытовой химии могут быть опасны для маленьких детей.

– Вообще‑то это не ягненок, а детеныш панды. Истинная причина состоит в том, что Констанс Энн и я основали общество взаимной ненависти. При моей невезучести запросто может случиться, что близнецы, посмотрев всего одну передачу, подсядут на это шоу и мне придется терпеть эту особу каждый день. Уж лучше слушать «Линкин парк», чем ее.

– Кто такой «Линкин парк»?

– Не кто, а что, – ответила Септембер. – Рок‑группа. Вроде «Металлики», только более громко и зловеще.

Джек поморщился:

– Это плохо.

– Смотрите любую другую передачу. «Улицу Сезам», «Телепузиков», «Мишку в большом голубом доме» или на худой конец шоу Мори Повича.

Септембер закивала:

– Мори Пович – это хорошо, он сексуальный.

Татьяна поморщилась:

– Неужели? – Она помолчала, обдумывая слова подруги. – Я никогда о нем не думала в таком ключе. Но по крайней мере он чуткий, успокаивает людей, чтобы они не расстраивались, и все такое.

Джек молча вышел из комнаты.

– Мне ужасно неудобно из‑за прошлой ночи, – начала Септембер. – Ты, наверное, считаешь меня жуткой стервой.

– Нуда, конечно, считаю. В этом смысле ты никогда не изменишься.

Татьяна стала убирать со стола остатки завтрака, но потом решила, что этим может заняться Энрике. Она снова села и понюхала почти увядшие цветы. Хорошо бы Энрике догадался по дороге купить свежий букет. Но это потребовало бы от него определенной предусмотрительности, а он привык, что она все расписывает ему в мельчайших подробностях, поэтому вероятнее всего сегодня ей не суждено вдохнуть аромат свежих цветов. Дрянь дело.

Септембер посмотрела на цветы, как на кучу мусора на обочине дороги, и брезгливо отодвинула от себя вазу.

– Ты хотела сказать, что я невообразимая стерва?

– Точно.

– Но не злобная, коварная, нападающая со спины стерва?

– Нет.

Септембер склонила голову, покорно принимая оценку.

– Ладно, с этим я еще могу жить.

– Так что у тебя произошло с Грегом?

– Мы занимались сексом под душем, и он сказал, что окончательный список кандидаток на роль Никки уже составлен и что кастинг неминуем. Но хитрый ублюдок все‑таки бросил мне кость, он сказал, что есть еще роль психиатра, которая мне подойдет больше. Нечего и говорить, что я не разрешила ему воспользоваться моим хорошим шампунем.

– Ты имеешь в виду «Белую орхидею»?

Септембер кивнула.

– Ты поступила правильно, Грег его не достоин. Но насчет роли второго плана он прав. Роль довольно заметная, не то что крошечный эпизод, который достался Фэй Данауэй в «Афере Томаса Крауна». У тебя будет несколько бурных сцен.

Септембер вздохнула:

– На самом деле мне очень хочется сняться в комедии. Я только что снялась в сериале «Ну всего несколько кусочков, Дженни!». Извини, я всегда произношу это название громко, потому что там в конце стоит восклицательный знак.

– Но зато «Грех греха» – художественный фильм, – возразила Татьяна. – Солидный бюджет, хорошая реклама. Было бы глупо от него отказываться. Кто знает, может быть, мы даже будем сниматься вместе.

Септембер просияла:

– Это было бы здорово. – Она хлопнула ладонями по столу. – Ладно, я попробую. Между прочим, это означает, что ты просто обязана получить главную роль. В окончательном списке есть и Кортни Лав, а ее я не смогу терпеть три месяца. Во сколько у тебя прослушивание?

– В десять.

– Я помогу тебе подготовиться. Самое главное – явиться в образе. Именно так я поступила, когда меня утвердили на роль в «Открытках из Парижа». Между прочим, за эту роль я получила «Оскара», я когда‑нибудь об этом упоминала?

– Да, кажется, это всплывало в разговоре. Татьяна усмехнулась. Септембер находила способы ввернуть в разговор упоминание о се «Оскаре» по меньшей мере один раз в день. Статуэтку она хранила в ванной, таким образом она обязательно несколько раз в день оказывалась лицом к лицу со своей наградой. Септембер уставилась в пространство.

– Я пытаюсь выкинуть из головы «Кровавую Мэри» и представить, как бы оделась Никки Александер. – Она затараторила: – Ну во‑первых, Никки бы не надела нижнее белье…

Татьяна услышала, как в соседней комнате взвизгнул Итан.

– Не волнуйтесь, – крикнул Джек, – он просто возбужден. Тут танцует такой рыжий зверь, кажется, это По. Когда будете готовы, дайте мне знать.

Татьяна прикусила нижнюю губу.

– Вообще‑то мне сейчас полагается тренироваться.

– На это нет времени! – отрезала Септембер. – Пошли посмотрим, что у тебя в гардеробе.

Она встала. В эту минуту в комнату влетел Энрике, в руках у него был пакет из бакалейной лавки, но ничего с эмблемой «Старбакса». Татьяна подумала, уж не придется ли нанимать ему помощника, чтобы он хоть что‑нибудь делал как надо.

– Слава Богу! – воскликнула Септембер. – Брось все и приготовь мне «Кровавую Мэри».

Энрике застыл.

– Я точно знаю, что у нас нет томатного сока. Септембер всплеснула руками:

– Ладно, черт с тобой, я согласна на диет‑колу. Татьяна подошла к Энрике и отвесила ему легкий подзатыльник.