Глава 45. Возврат к казнозарядным орудиям

 

Рост толщины брони до неимоверной величины, имевший место в течение последних лет, заставил производителей вооружения обратить пристальное внимание на совершенствование артиллерии для получения более высоких начальных скоростей снаряда и увеличения бронепробиваемости без тривиального повышения калибра орудий. Открытие того факта, что медленного-рящий крупнозернистый порох можно использовать для достижения требуемого давления в канале ствола, привело к изменению конструкции орудий и неизбежно закончилось возвратом к казнозарядной системе. При использовании этого нового пороха для стрельбы из коротких дульнозарядных орудий снаряды покидали ствол ещё до того, как заряд полностью сгорал, так что на башенных кораблях вылетавшие из орудий горящие пороховые остатки даже сильно портили палубный настил. Всё это ясно указывало на необходимость удлинения ствола и в 1878 г. сэр Эндрю Нобл и профессор Эйбл предприняли в Элзвике серию экспериментов с удлинёнными орудиями, в которых использовался медленногорящий порох. Эти опыты ясно показали возможность достижения гораздо более высоких начальных скоростей, нежели это было возможно ранее при стрельбе из коротких орудий посредством быст-рогорящего пороха при заряде того же веса.

Когда же установили, что большее количество крупнозернистого пороха может сгореть без увеличения наибольшего давления, если заряду для горения будет оставлено большее место, нежели он сам занимает (т.е. объём зарядной каморы должен превышать объём самого заряда), то это вылилось в новую конструкцию орудий с дополнительным внешним усилением ствола в районе каморы. Дульнозарядные орудия подобного увеличения зарядной каморы не допускали, хотя это и пытались делать на 38- и 80-тонных моделях, и даже с неплохими результатами. Однако в случае заряжания с дула увеличение длины ствола, необходимое для получения преимущества от медленногорящего пороха, означало применение досылателей извне башни, или, в случае орудий умеренного калибра, больших затрат ручных усилий как для прибивания заряда, так и снаряда. Для казнозарядного орудия длина ствола роли не играла и получались даже дополнительные преимущества вроде того, что башенные расчёты оказывались лучше защищены в процессе заряжания, а весь дым после выстрела оставался вне башни, в то время как короткое дульнозарядное орудие, откатившись после выстрела внутрь, продолжало дымиться и отравлять находившихся в башне артиллеристов.

Казнозарядные орудия самых первых моделей представляли собой опасность вследствие того, что конструкция их затвора не давала гарантии его надёжного закрытия при выстреле. В новых орудиях, предложенных Адмиралтейству заводом Элзвика, подобная ситуация исключалась, поскольку затвор снабжался автоматическим предохранителем, не допускающим выстрела до тех пор, пока нарезы затвора не вошли в их пазы. Эту конструкцию позаимствовали из Франции, расценив её как более предпочтительную по сравнению с клиновой системой Круппа. Она стала стандартной системой затвора британского флота в продолжении последующих 50 лет.

На континенте казнозарядные орудия использовались уже много лет, а в 1875 г. появилось так называемое «перекрывающее кольцо казённика», быстро вытеснившее массивный внутренний блок затвора Круппа. Оно надевалось поверх кожуха в казённой части лёгкой нарезной трубы, которая для сообщения орудию необходимой поперечной прочности схватывалась надетыми поверх неё короткими кольцами. Орудие подобной конструкции по мощности оставило далеко позади все прежние дульнозарядные модели, отныне утратившие репутацию надёжных и простых. К тому же разрыв такого орудия на «Тандерере» сильно пошатнул общественное доверие к надёжности дульнозарядных орудий.

В апреле 1879 г. был образован комитет, в задачу которого входило вынесение решения, следует ли вернуться к казнозарядным орудиям. Однако Адмиралтейство, в целом уже склонявшееся к принятию решения, в августе командировало группу морских офицеров в Меппен [город на северо-западе Германии, где находился полигон компании «Крупп». – Ред.] для присутствия на испытаниях новых крупповских пушек. То, что там увидели англичане, произвело на них неизгладимое впечатление, так что Совет без проволочек принял решение о переходе на казнозарядную систему. Итак, в том же месяце, когда в Вуличе испыты-вались 100-тонные орудия, а изготовление 80-тонных пушек для «Инфлексибла» вступало в завершающую стадию, совершился великий переход британского флота к длинным казнозарядным пушкам с затвором системы Элзвикского завода. Эти первые модели предназначались для «Колоссуса», «Маджестика» (будущий «Эдинбург»), «Конкерора» и начатого разработкой «Коллингвуда»…

Военное министерство, отвечавшее за производство артиллерии, приняло решение производить 12» казнозарядные орудия по проекту казённого Ву-личского завода, а опытное 12» орудие в 43 т по этому чертежу заказало фирме «Армстронг» со сроком поставки через 10 месяцев. Орудие вуличского чертежа имело относительную длину ствола 25 калибров и, поскольку предел длины орудий для этих кораблей был установлен в 27,75 футов [т.е. 8,46 м], условие было соблюдено. Однако окончательный проект был утверждён лишь в феврале 1882 г., решение по весу снаряда последовало в сентябре, а вес заряда определён только в марте 1884 г

Переход к казнозарядным орудиям оказался сопряжён с опасениями и проволочками – первые обуславливались риском неправильного подбора материала и устаревшими технологиями изготовления, а задержки в поставке орудий приводили к передаче линкоров флоту без их тяжёлой артиллерии вообще. То, что на Королевском орудийном заводе не всё ладилось с методами производства, стало ясно только в 1880 г., когда в Парламент поступила весьма примечательная петиция, подписанная действительными членами Королевского общества, в том числе сэром Генри Бессемером, в которой говорилось следующее: «Петиционеры уделили особое внимание вопросам артиллерии и её производства. Некоторые из нас достигли признания как металлурги, инженеры и изобретатели. Наши теоретические разработки и практические знания обоснованно привели нас к пониманию того факта, что система тяжёлой артиллерии, состоящая на вооружении и известная как Вуличская, является неэффективной и опасной… Петиционеры с ужасом взирают на дефекты английских тяжёлых орудий и выражают мнение, что эти дефекты серьёзно угрожают нашему военно-морскому превосходству и нашей национальной безопасности… В основу официальной деятельности и в армии, и на флоте [в этой области] положены неверные сведения и порочные принципы». Лишь в 1884 г. суперинтендант завода признал, что вуличские пушки устарели и что уже в 1875 г. Британия (и это было известно в Вуличе) «начала отставать в соревновании артиллерийских систем». Однако помимо поставки негодного материала Военное министерство предпочитало игнорировать требования Адмиралтейства в отношении артиллерии, включая в росписи ежегодных расходов лишь те статьи, которые само считало подходящими – в среднем не более двух третей сумм, затребованных в период 1861-1886 гг. Более того, флот игнорировали и в отношении резервов боезапаса, имевшихся в метрополии, поскольку в этом случае министерство солидаризовалось с армией, чью запросы выполнялись в первую очередь; флот же должен был довольствоваться тем, что он имел.

Этот хаос с артиллерией и снабжением её боезапасом продолжался до ноября 1886 г., когда главным артиллеристом флота был назначен кэптен Дж.А. Фишер. Ему принадлежит честь развёртывания ведомственной кампании, успешно завершенной несколькими годами спустя, о переходе вопроса снабжения флота орудиями, снарядами и порохом, а также всевозможными артиллерийскими запасами, под юрисдикцию Адмиралтейства.

Ещё до подготовки проектов всех этих кораблей [т.е. «Колоссуса» и пр.] весной 1878 г., Барнаби начал склоняться к отходу от соотношения L/B, определённого Фрудом, которое тот использовал при создании проектов «Инфлексибла» и «Аякса» – с тем, чтобы сообщить новым кораблям длину порядка 107 м при ширине около 21 м. В качестве главного аргумента он выдвигал тот тезис, что таран и торпеда вывели скорость хода в разряд более важных факторов, нежели поворотливость, как при атаке, так и в обороне. Однако поскольку для короткого корабля приращения скорости нельзя ожидать без увеличения мощности механизмов, будет лучше уменьшить размер и стоимость двигательной установки, а также расход топлива, посредством относительного удлинения корпуса корабля. Он отмечал, что когда бортовая защита простирается от штевня до штевня, бронировать длинный корабль расточительно, однако для цитадельного корабля данный недостаток не существует. Таким образом, открывалась возможность удлинения «Аякса» до 107 м, что должно было обеспечить ему приращение скорости с 13 до 14,5 уз при уменьшении расхода угля до уровня «Девастейшна». Но Совет не внял этой рекомендации и установил длину «Колоссуса» в 99 м, такую же, как у «Геркулеса», «Султана» и (не считая нескольких футов) также «Дредноута» и «Инфлексибла»; длина его по сравнению с последним была больше на 1,5 м, а ширина меньше на 2 м, так что соотношение L/B теперь составляло 4,7:1.

 

 

«Колоссус» и «Эдинбург»

Место постройки Заложен Спущен на воду Введён в строй Стоимость, ф. ст.

«Колоссус» Портсмут 6 июня 1879 21 мая 1882 31 октября 1886 661716

«Эдинбург» Пембрук 20 марта 1879 18 марта 1882 8 июля 1887 645138

Размерения, м Водоизмещение, т Вооружение 99,1 х 20,7x7,71/8,02 9150 (корпус и броня 6150, оборудование 3000) 4 12» 45-тонных казнозарядных, 5 6» казнозарядных 4 6-фунтовых (установлены позднее) 20 мелкокалиберных 2 356мм надводных торпедных аппарата

Броня, мм цитадель 457/356, траверзы 406/330, башни 406/356, боевая рубка 356, палуба 76/63, обшивка 25, подкладка (тик)560/254 (общий вес брони 2414 т, или 26,3 %)

Механизмы «Колоссус»: «Моделей», «Эдинбург»: «Хамфрейс», два комплекта инвертных прямого действия компаунд, диаметр цилиндра высокого давления 1473 мм, диаметр цилиндра низкого давления 1880 мм, ход поршня 991 мм, 10 эллиптических трубчатых котлов, давление 4,5 атм, мощность машин 6000 л.с, ход 14 уз (6808 л.с, 16 уз – «Эдинбург», порожний, 7488 л.с, 16,5 уз – «Колоссус», в грузу) два двойных четырёхлопастных винта диам. 5383 мм, шаг 5,2-6,1 м; 86 об/мин,

Запас угля,т 850/950

Экипаж, чел. 396

 

В исходных расчётах значение осадки составляло 7,85 м, что давало водоизмещение 9150 т при полном запасе угля 950 т. В итоге всевозможные добавления различных устройств дали в сумме 510 т, увеличив осадку на 0,23 м и вызвав перераспределение весов. Впоследствии пришлось уменьшить полный запас угля до 850 т и установить водоизмещение в полном грузу в 9520 т при осадке 8,08 м.

 

«Колосус»

 

«Колоссус» и «Эдинбург» стали первыми британскими броненосцами с казнозарядными тяжёлыми орудиями и первыми, на которых броня-компаунд практически повсеместно заменила старую железную броню. На них впервые сталь была использована в качестве основного конструктивного материала, а в части концепции они оказались последними цитадельными кораблями. Ме-тацентрическая высота на них достигла значения 2,7 м

.

 

 

Вооружение

В соответствии с исходным проектом эти броненосцы должны были получить четыре 38-тонных дульнозарядных орудия, в целом являя собой более мореходные «агамемноны» с прибавкой в скорости на один узел. Но в 1882 г., когда в Вуличе наконец-то порвали с дульнозарядной традицией и создали первый подходящий проект казнозарядного орудия, Совет счёл возможным вооружить новые корабли 12м 25-калиберным казнозарядными пушками, которым было суждено стать первыми подобными орудиями, установленными на британском флоте. Поэтому в то время как огромные стрелы достроечных кранов в Портсмуте медленно опускали новое оружие в башни «Колоссуса», он мог гордиться тем, что становится линкором, на котором впервые отказались от дульнозарядной артиллерии, железного корпуса и железной брони.

 

12-дюймовое орудие «Колоссуса»

 

Вследствие несовершенной ещё технологии выделки первая партия новых 12» орудий оказалась неудачной и одно из них, предназначавшееся для «Коллингвуда», разорвалось на испытаниях 4 мая 1886 г.; «Колоссус» тогда ещё достраивался. Первоначально заряд пороха был рассчитан в 214,4 кг («400 фунтов»), однако после этого случая его уменьшили до 131,5 кг, а затем вообще до 100,7 кг. В результате командиру «Колоссуса» было приказано не стрелять из тяжёлых орудий во время его дебютного плавания, а вся первая партия 12м орудий, уже отправленная на флот, была возвращена заводу для усиления стволов дополнительными кольцами.

12» орудия «Колоссуса» заряжались почти таким же точно способом, как и дульноза-рядные пушки «Инфлексибла», но только с противоположного конца: снаряд и заряд досылались из-под палубы с казённой части. Вертикальное наведение орудия осуществлялось посредством гидроцилиндра, шток которого приходился под казной.

Вопреки опасениям, проблем с попаданием внутрь башен дыма и газов при ведении огня не наблюдалось, поскольку промежутка времени между выстрелом из орудия и его возвращением в положение заряжания перед открыванием затвора оказывалось достаточно для выхода всех продуктов сгорания через ствол самотёком (система принудительного продувания орудий после выстрела была введена лишь спустя много лет, с приходом непрерывного заряжания и беглого огня). На практических стрельбах 1887 г. «Колоссус» поставил рекорд, сделав четыре выстрела из одного орудия за шесть минут и добившись трёх попаданий с дистанции 7,5 кб, идя при этом полным ходом.

Количество вспомогательных орудий на обоих кораблях удалось увеличить с двух до пяти после того, как высвободился вес от замены 406мм башенной брони на плиты в 356 мм. Как и у «Италии», 6» пушки были свободно разбросаны по кораблю, поскольку идея сосредоточения вспомогательных орудий в одном месте ещё не обрела силу, и на «Колоссусе» главная задача выбора их местоположения заключалась в том, чтобы вывести эти пушки, насколько возможно, из зоны действия дульных газов 12» орудий. Торпедные аппараты помещались в носовой половине в виде траверзных труб, расположенных под броневой палубой.

 

 

Бронирование

Длина цитадели в диаметральной плоскости составляла 37,5 м (по сравнению с 31,7 м у «Аякса» и 33,5 м у «Инфлексибла»), а сама она представляла собой в плане широкий овал, что вынуждало все попадающие снаряды так или иначе рикошетировать. По бортам цитадель состояла из 457мм плит, округлые участки защищались плитами в 406 мм; нижняя кромка цитадели опускалась на 1,98 м ниже ватерлинии (на 0,15 м ниже, чем на предшественниках), а верхняя упиралась в среднюю палубу на отметке 2,89 м выше ватерлинии. Как уже указывалось, башни бронировались 356мм плитами (лобовые – 406 мм) и немного превосходили по размеру установки «Аякса».

 

«Колоссус». Схема распределения броневой защиты

 

Расположение боевой рубки под ходовой перед фок-мачтой заслуживает краткого комментария. До сих пор боевые рубки помещались в самых разных местах – далеко в корме, между дымовыми трубами, перед срезом полубака и т.д. – а на «Аяксе» её даже водрузили поверх ходовой рубки за фок-мачтой, т.е. вообще в довольно ненадёжном положении. Однако французы в их последних кораблях выяснили, что полный обзор при ведении продольного и бортового огня можно получить только из рубки, расположенной к носу от фок-мачты и с этих пор именно таким образом и располагали свои боевые рубки, помещая ходовой мостик и рубку за и выше боевой, где, если бы их разрушили в бою, они бы не мешали обзору. Подобное же расположение избрали и для «Колоссуса», но штурманскую рубку поместили непосредственно поверх боевой, сделав тем самым первый шаг к той порочной практике, которой было суждено просуществовать в течении многих лет – прятать боевую рубку под усеянными мелкокалиберными пушками носовыми мостиками, многочисленные подпоры которых только затрудняли видимость в бою.

На этих кораблях впервые использовали сталь в качестве основного конструкционного материала и только отдельные крупногабаритные поковки, такие, как фор- и ахтерштевень, выполнялись из железа. И если на «Аяксе» бронёй-компаунд защищались только башни, то у «Эдинбурга» и башни, и цитадель были уже из сталежелезной брони.

Система внутренней защиты с броневой палубой, заполненными пробкой отсеками, коффердамами и мелким внутренним подразделением осталась такой же, но подверглась дальнейшему развитию. И в качестве показателя её ценности можно отметить тот факт, что когда «Эдинбург» заканчивал в 1908 г. свои дни в качестве корабля-мишени, его прибуксировали назад в Портмут кормой вперёд на ровном киле с небронированными оконечностями, превращенными в руины или вообще снесёнными прочь, выдержавшего гораздо более опустошительный огонь, нежели тот, которому он мог подвергнуться в те дни, когда нёс службу в первой линии. Этот случай можно расценивать как насмешку судьбы – комитет по «Инфлексиблу» в своё время рекомендовал проверить цитадельную систему защиты опытным расстрелом, однако до случая с «Эдинбургом» (четверть столетия спустя!) этого так никогда и не воспоследовало, да и цель теперь была совершенно иной.

 

 

Мореходные качества

Оба корабля хорошо показали себя на ходовых испытаниях, развив скорость, зафиксированные показания которой существенно превысили проектные значения. Значения обоих броненосцев на пробегах составили: «Колоссуса» -16,5 уз при 7488 л.с, «Эдинбурга» – 16 уз при 6808 л.с. На этом ходу при спокойной воде они гнали перед собой огромную волну, подобную сплошной стене высотой 4 м, простиравшейся вдоль всего корпуса корабля и даже немного за корму, «ничего похожего на которую никогда прежде не наблюдалось».

Мореходность их заслуживает не более чем удовлетворительной оценки, со скорой и глубокой качкой, когда же ветер дул с траверза или раковины, они хуже слушались руля. Поскольку порты орудий отстояли от воды лишь на 3,6 м, уже при крене 13° дула орудий, наведённых по борту, начинали входить в воду, а при преследовании противника в свежую погоду тот чаще всего был бы скрыт от их орудий несколькими футами разыгравшихся волн – феномен, невозможный для кораблей с короткими орудиями.

Их неважная мореходность была предопределена значением метацентрической высоты – 2,7 м «Колоссуса» были почти на 0,3 м больше, чем аналогичная характеристика «Инфлексибла». Это объяснялось тем фактом, что если у хорошо защищенных мониторов и кораблей типа «Дредноут» было возможным достижение требуемой остойчивости при значении метацентрической высоты в пределах 0,8-1,3 м, то у цитадельных кораблей разрушение их небронированных оконечностей неизбежно влекло большую потерю остойчивости, поэтому метацентрическая высота требовала увеличения. Однако поскольку рост этой характеристики уменьшает период бортовой качки и ухудшает качество всей системы как артиллерийской платформы, борьба с этим явлением заключается в использовании скуловых килей и активном успокоении качки посредством автоматического переливания воды с борта на борт в особых цистернах. Без системы активного успокоения период бортовой качки «Эдинбурга» с борта на борт составлял 9 сек – огромный шаг вперёд по сравнению с 5,5 сек «Инфлексибла»; 40 т воды уменьшали угол крена на качке с 6° до 4,5°: это, однако не увеличивало период качки хотя бы на одну секунду, так что большим успехом это достижение считать нельзя. Большая волна в Атлантике имеет период порядка 10 сек, и линкоры Второй мировой войны с их периодом качки в 16 сек обладали в этих условиях значительной жёсткостью, однако в случае с «Эдинбургом» частота подобных волн могла совпасть с периодом его качки и, при следовании броненосца лагом к ветру, даже вызвать его опрокидывание – в этих условиях неизбежно требовалась перемена курса. Последующие опыты с переливанием воды с борта на борт в противофазе с раскачиванием корабля показали, что наилучший результат достигается при весе водяного балласта в 100 т. В этих условиях сопротивление качке в 10° возрастало на 43 %. Скуловые кили шириной в 0,6 м позволили достичь сопротивления качке в 67% на всех углах, однако выяснилось, что переливание воды с борта на борт лучше способствовало стабилзации при небольших размахах, в то время как при серьёзной качке лучше проявляли себя скуловые кили. Примечательно, что при действии активной системы успокоения вода в ней переливалась взад-вперёд с такой силой, что палуба над бортовыми цистернами буквально ходила ходуном и стоять на ней было совершенно невозможно. В итоге применение этой системы «было не рекомендовано», особенно когда потребовалось дополнительное пространство для очередных модификаций. Оба корабля оказались обладателями неважных маневренных качеств и плохо слушались руля на циркуляции.

Внешнее различие обоих кораблей заключалось в высоте паровых патрубков по краям дымовых труб – на «Колоссусе» они были вровень с верхушками дымовых труб, а на «Эдинбурге» чуть ниже. Позднее «Колоссус» получил очень высокие стеньги.

 

 

«Колоссус»

Постройка заняла свыше семи лет, броненосец вышел на ходовые испытания в январе 1884 г., а на пробу орудий – в июле 1885 г. Церемония вступления в строй состоялась в Портсмуте 13 апреля 1886 г., после чего корабль зачислен в состав Эскадры специальной службы, но уже в августе переведён во Флот Канала для очередных испытаний. В октябре того же года выделен в качестве самостоятельной единицы и, формально полностью боеготовый, в апреле 1887 г. отправлен на Средиземное море, где и оставался в течение последующих шести с половиной лет. В ноябре 1893 г. вернулся в метрополию и был назначен кораблём береговой охраны в Хо-лихэд. В 1901 г. выведен из состава активного флота и переведён в Резерв Флота в Портсмут; в следующем году понижен до статуса корабля Резерва Верфей. Однако в январе 1904 г. последовало некоторое оживление активности – корабль придали в качестве тендера артиллерийской школе «Экселлент» с обязанностями (с августа 1904 г.) сторожевого судна в Коус. Приказ о продаже на слом за 18500 ф. ст. последовал в сентябре 1906 г., а буксировка корабля судораздельщику состоялась в октябре 1908 г.

 

 

«Эдинбург»

Прошёл ходовые испытания в сентябре 1883 г., но долго не мог получить свою артиллерию. Вступил в строй в Портмуте к юбилейному смотру в июле 1887 г., а в августе переведён в состав Средиземноморского флота, где оставался до января 1894 г. В феврале 1894 г. перешёл в метрополию и стал кораблём береговой охраны в Гулле, вскоре поменявшись ролями с «Галатеей», перейдя в Куинсферри. В сентябре 1897 г. присоединился к Резерву Флота в Чатеме, но в мае 1899 г. временно оказался в роли флагманского корабля в Норе. В октябре 1899 г. назначен тендером «Уайлдфайер» в Ширнессе и состоял в качестве учебного артиллерийского корабля до марта 1905 г., когда окончательно был причислен к Особому Резерву в Чатеме. Использовался как корабль-цель для опытных стрельб в 1908 г., для чего был оборудован участком броневой защиты нового образца, включая систему подкреплений за бронёй. Целью стрельб было выяснение действия бронебойных снарядов новой конструкции при косых попаданиях. Результатом этого эксперимента стало распоряжение тогдашнего инспектора флота Дж.Джеллико главному артиллеристу флота, последовавшее в октябре 1908 г., о разработке новых проектов 12» (и более крупнокалиберных) бронебойных снарядов на основе требования преодоления ими толстой броневой преграды в целом виде и разрыва позади неё. В тот момент Джеллико состоял в должности командующего Атлантическим флотом и вследствие ряда технических неясностей в его задании на проектирование это распоряжение не было выполнено. Таким образом Королевский флот к Ютландскому сражению не смог реализовать преимуществ своих более крупнокалиберных орудий, что ещё более усугубилось относительно более низким уровнем бронирования британских дредноутов.

 

«Эдинбург»

 

Глава 46. Генезис «Конкерора»

 

Место постройки Заложен Спущен на воду Введён в строй Стоимость ф. ст.

«Конкерор» Чатем 18 апреля 1879 8 сентрября 1881 март 1886 401991

«Хиро» Чатем 11 апреля 1884 27 октября 1885 май 1888 388764

Размерения, м «Конкерор»: 82,30 х 17,65 х 6,70/7,40 «Хиро»: 82,30 х 17,68 х 6,61/7,86

Водоизмещение, т «Конкерор»: 6200 (4110/2160)12 «Хиро»: 6440 (4200/2240)

Вооружение 2 12725 казнозарядных 4 6» казнозарядных 7 6-фунтовых скорострельных 13 мелкокалиберных 6 356мм надводных торпедных аппаратов 1 торпедный катер (вес бортового залпа 739 кг)

Броня, мм пояс 305/203, цитадель 305/267, башня 305/356, боевая рубка 305/152, палубы 63, 32, обшивка 25, подкладка 343/229, траверзы 292/279/228. (вес брони 1700 т – 27,4% водоизмещения)

Механизмы «Конкерор»: «Хамфрейз энд Теннант», «Хиро»: «Ренни»; два комплекта 3-цилиндровых инвертных компаунд, один цилиндр высокого давления (диаметр 1372 мм), два цилиндра низкого давления (диаметр по 1778 мм), ход поршня 914 мм, мощность 4500 л.с, скорость хода 14 уз, два двухлопастных винта диаметром по 4267 мм, шаг 5,03-5,63 м, 8 цилиндрических двухтопочных котлов (24 топки), давление в котлах 4,9 атм.

Экипаж, чел. 330

 

При описании «Руперта» уже упоминалось о рапорте его командира (февраль 1878 г.), в котором тот набросал идею некоторых переделок, призванных исправить недостатки этого корабля и тем самым существенно увеличить его боевую ценность. Хотя и не реализованные в полном объёме в период модернизации «Руперта», эти предложения легли в основу идеи «Конкерора» и по этой причине сопровождавшие их эскизы заслуживают краткого рассмотрения. В некоторых случаях бывает нелегко понять, откуда берётся идея конкретного проекта, пока неясны побудительные причины этого явления, и случай с «Конкерором» полностью вписывается в эту схему.

 

 

«Руперт», 1878 г.

 

 

Модифицированный «Руперт» У.Гордона

 

На первом эскизе показан «Руперт» таким, каким он был в 1878 г. – с навесной палубой в середине корпуса и скошенным бруствером в корме, двумя «навесными башнями» с ограниченными углами обзора, а также парой мачт шестового типа. Второй демонстрирует изменения, предложенные кэптеном У.И.Гордоном: высокую надстройку, впереди имеющую вид волнолома, помещённый впереди дымовой трубы бронированный пост управления кораблём и единственную мачту.

Гордон расценивал фок-мачту «Руперта» не иначе как «абсолютное зло», поскольку её ценность как носителя парусов более чем перекрывалась привносимыми ей неудобствами. Судно следовало расценивать в первую очередь как таран, артиллерия которого играла лишь вспомогательную роль. Как отмечал Гордон, «таран является весьма простым боевым средством, сравнимым с отдельным бойцом, вооружённым одним оружием и управляющимся с ним наилучшим образом, в то время как командиры «Александра» или «Темерера» в морском бою как бы являли собой воинов, вооружённых мечом, шпагой, винтовкой и пистолетом, пытающихся применить весь этот арсенал одновременно. Ни в чьих сил невозможно достичь этого сколько-нибудь успешно».

Эти ремарки и эскизы кэптена Гордона были рассмотрены адмиралом Кеммереллом, который их полностью поддержал, «рекомендовав данный тип [корабля], как наиболее подходящий к идее линкора изо всех, которые [он] когда-либо видел». Однако подобные взгляды на простоту таранного удара, как тактического приёма, не разделялись инспектором флота, отметившего их красивость в теории, но несостоятельность на практике, поскольку 11-12 узловому «Руперту» могло предстоять иметь дело с противником, ход которого составлял уже 14-15 уз. Не принимались во внимание, по-видимому, и маневренные характеристики корабля-тарана, которые Коломб ставил на голову выше скорости; однако во всех остальных отношениях предложенный тип корабля вызвал благосклонное внимание Совета, поскольку «Конкерор», разработанный на основе второй схемы Гордона, заложили в апреле 1879 г. Первый лорд Адмиралтейства в представлении бюджета 1878/1879 гг. так анонсировал этот корабль: «Он станет улучшенным «Рупертом», который составил о себе благоприятное мнение у морских офицеров как удобное в управлении судно. Планируется построить ещё один такой же корабль с более мощными пушками в одиночной башне (38-тонными вместо прежних 18-тонных), с экономичными машинами современного типа и внушительным запасом угля».

В продолжении семилетнего строительства «Колоссуса» и «Эдинбурга» в сухом доке Чатема была осуществлена постройка небольшого однобашенного броненосца «Конкерор». Сроки постройки всего этого трио получились примерно такими же, как на самых неторопливых верфях континента. Спустя пять лет после закладки «Конкерора» последовало начало строительство второго корабля этого же класса, поднявшего вымпел через два года после того, как его старший собрат покинул Мидуэй – так были построены два самых бесполезных корабля из когда-либо созданных для Королевского флота.

В то время всё ещё господствовала мода на тактику таранного удара и продольного огня и «Конкерор» следует поэтому рассматривать как воплощение взглядов тех, кто отдавал предпочтение малому числу тяжёлых орудий в небольшом, хорошо бронированном, быстроходном и маневренном корпусе, идеально приспособленном для нанесения тарана, и стоившим значительно дешевле по сравнению с кораблями типа «Колоссус». Неясно, рассматривал ли его инспектор флота вице-адмирал У.Х.Стюарт в качестве «экономичного прибавления» к океанскому флоту, или же как мощную военно-морскую единицу для обороны заморских владений Британской империи, однако на то, что оба корабля когда-либо подтвердят свой «формально мореходный» статус, рассчитывать не приходилось. Хотя и выходившие на манёвры в течение нескольких лет, оба этих корабля никогда не заслужили ничего кроме резкой критики и не подходили ни для чего, за исключением разве что прибрежной службы в качестве учебно-артиллерийских кораблей, в роли которых они пробыли всю жизнь.

 

«Хиро»

 

Прервав собой череду цитадельных кораблей, «Конкерор» с его ортодоксальной поясно-брустверной защитой не являлся примером атавизма, но лишь обозначил пределы размеров и водоизмещения, ниже которых система Барнаби уже не могла быть применена. Отношение L/B равное 4,5:1 и тоннаж порядка 6000 т являлись его отправными параметрами для соблюдения надлежащей остойчивости, в то время как на практике водоизмещение в 6200 т и L/B равное 4,6:1 означали весьма небольшой запас, так что возврат к расположению брони по принципу «модифицированного «Руперта» был неизбежен.

 

 

Вооружение

Короткие 12» орудия располагались весьма низко над палубой, так что при залпе прямо по носу все палубные устройства неминуемо получили бы повреждения; возможно, это могло привести и к деформациям корпуса. По причине воздействия дульных газов на надстройки было признано нежелательным и ведение огня за траверз, и в реальности сектора горизонтального обстрела по каждому борту не превышали 45°.

Два 6» орудия «Конкерора» располагались на надстройке; «Хиро» нёс все четыре его 6» пушки на спонсонах верхней палубы, что позволило сообщить им более широкие сектора обстрела. Они несли также батарею малокалиберных орудий: по шесть 6-фунтовых и пять 3-фунтовых, а также несколько картечниц, привнеся таким образом традицию разношёрстности мелких калибров, из которой следовала запутанная система подачи боезапаса и расположения погребов.

Шесть 356мм надводных торпедных труб были самым сильным до сих пор составом подобного вооружения, когда-либо установленном на одном корабле; их предназначением было вступление в дело при неудаче таранной атаки, когда корабль оказывался практически беспомощным вследствие невозможности вести огонь по корме.

 

 

Бронирование

Около 1700 т брони-компаунд (27,4 % водоизмещения) обеспечивали намного лучшую защиту, чем у «Руперта». В центральной части корпуса толщина пояса достигала 305 мм, уменьшаясь до 203 мм в носу и корме. Последние 8,2 м длины корпуса в корме оставались без поясной защиты, которая здесь замещалась поперечным траверзом в 279 мм от борта до борта. Подводная 63мм палуба между этим траверзом и ахтерштевнем прикрывала рулевой привод.

 

Конкерор». Схема распределения броневой защиты

 

Бруствер длиной 17,7 м опоясывал основание башни и основание дымовой трубы – его участки вдоль бортов имели толщину 305 мм, а наклонные, уходящие под углом внутрь корабля – 267 мм. Этот бруствер заменил аналогичную внутреннюю конструкцию «Руперта», с использованием всех преимуществ бортовой брони в сохранении остойчивости. Как и в проекте «Колоссуса», броневая боевая рубка (нисходящая вниз до бруствера) была помещена на уже становящемся традиционным месте – у передней оконечности надстройки. Поверх неё была водружена штурманская рубка и ходовой мостик, охватывающий дымовую трубу и простиравшийся далеко за неё; он стал весьма удачной и эффективной находкой изо всех конструкций подобного рода, применявшихся до сих пор, и провозвестником всех «навороченных» мостиков и надстроек, которые с этого момента начали быстро заполонять верхние этажи боевых кораблей.

 

 

Мореходные качества

С высотой надводного борта в носу лишь 2,9 м (на фут меньше, чем у «Дредноута») нечего было и думать о том, чтобы претендовать на звание мореходных кораблей и в разыгравшемся море, когда «Бенбоу» раскачивался с борта на борт не более чем на 5°, размахи «Конкерора» составляли 18-20°. Один раз во время манёвров 1890 г. его размахи достигли даже 35°, так что с кильблоков волной был смыт катер, стоявший на уровне ходового мостика. Стрельба из башенных орудий представляла проблему, поскольку весь нос бывал обычно покрыт фонтанами брызг и хлопьями пены, а жилая палуба в носу (сразу под верхней палубой) оставалась наиболее отталкивающим местом для пребывания, т.к. сверху постоянно протекала вода через неплотности от различных палубных устройств. Адмирал Мэйн в своём отчёте о манёврах 1889 г. оставил об этом такие строки: «Можно лишь воображать, во что эти корабли [«Конкерор» и «Хиро». – Ред.] могут превратиться после нескольких залпов из собственных орудий». Обладатели коротких и широких корпусов, они начинали быстро терять скорость по мере того, как поднималась более высокая волна, хотя на спокойной воде они легко развивали 14 узлов при естественной тяге. Согласно рапортам, они были устойчивы на курсе, хорошо слушались руля и начинали поворот немедленно после перекладки руля, полностью удовлетворяя тем самым своей изначальной роли броненосцев-таранов.

Не считая нескольких случаев, когда они по месяцу находились в море с флотом в период манёвров, оба корабля провели все свои дни в гаванях -»Хиро» в Портсмуте, «Конкерор» в Девонпорте. В продолжении полутора десятков лет они были привычной приметой акваторий обоих судостроительных комплексов и, когда их не стало, это было сразу воспринято как одна из примет ухода Викторианского флота. После введения серой защитной окраски взамен прежней чёрно-бело-жёлтой не было кораблей, по единодушному мнению большинства, более изменившихся внешне – и существенно при этом подурневших – чем эта пара.

 

 

«Конкерор»

Введён в строй в Чатеме 5 июля 1887 г. к Юбилейному смотру. В сентябре включён в состав резерва в Девонпорте, в 1889 г. назначен тендером артиллерийской школы «Кембридж». Не считая выхода в море на манёвры в 1888, 1889, 1890, 1891, 1892 и 1894 гг. всегда находился в пределах видимости с берега. Выведен из состава флота в июле 1902 г. и с 1905 г. стоял в Ротзей до продажи на слом в апреле 1907 г. за 16800 ф. ст.

 

 

«Хиро»

Введён в строй в Портсмуте в мае 1888 г. как тендер артиллерийской школы «Экселлент», в каковом качестве оставался вплоть до перевода в Резерв Верфей в феврале 1905 г. Участвовал в манёврах 1888, 1889, 1890 и 1891 гг. В ноябре 1907 г. оборудован как корабль-цель и потоплен у Кентиш-Нок 18 февраля 1908 г.

 

Глава 47. Генезис «Коллингвуда»

 

Проблема разработки подходящей конструкции следующего большого броненосного корабля в качестве ответа на французский «Формидабль», несущего три 75-тонных [340мм. – Ред.] орудия в диаметральной плоскости и 12 140мм пушек под верхней палубой привнесла в работу отдела главного строителя Королевского флота все мыслимые трудности. В течение 1879 г. Барнаби представлял Совету всевозможные решения, весьма разные по исходной идее, но определённо далёкие от оригинальности и, главное, очень мало соответствующие фундаментальному требованию флота относительно создания в первую очередь действительно мореходного линкора. Эти предложения включали:

– Значительно переработанный и усиленный вариант «Италии»,

– Модифицированный «Инфлексибл»,

– «Инфлексибл» с обводами Рида, способный идти в бой с затопленными носом и кормой,

– «Дредноут» с центральной цитаделью и безбронными оконечностями.

Эти проекты обсуждались целыми месяцами, однако Совет не счёл возможным отдать предпочтение ни одному из них. Проект на основе идеи «Италии» в ходе дебатов просто осмеяли, в итоге потребовав спроектировать нечто получше, чем башенный корабль с тяжёлыми орудиями, возвышающимися всего на 3,5-4 м на водой. Более того, первый морской лорд адмирал Джордж Уэллесли положил, что водоизмещение его не должно превышать 10000 т – предел, который, по мнению отдела главного строителя, означал корабль с характеристиками не свыше линкора 2-го класса и заведомо обрекал на неудачу проект, способный померяться силами с новейшими итальянскими и французскими образцами.

В качестве подходящей основы для создания проекта Барнаби обратил свой взор на французский «Кайман», заложенный за год до этого. Он относился к низкобортному типу, контрастирующему с высокобортными мореходными линкорами серий «Курбэ»-»Формидабль», ещё стоящими на стапелях или достраивающимися у стенок. «Кайман» являлся представителем группы из четырёх крупных кораблей береговой обороны по 7200 т, скорость которых должна была составить 14,5 уз. Они несли по одному огромному 420мм орудию в каждом из низких концевых барбетов из 460мм броневых плит, а по углам центральной надстройки четыре 100мм пушки и, кроме того, 14 мелкокалиберных скорострелок на верхних мостиках и марсах. Полный пояс по ватерлинии толщиной 495 мм в середине утончался в оконечностях до 305 мм и перекрывался палубой в 75 мм – всё это давало кораблю необычайно крепкую защиту, единственным недостатком которой была лишь её малая высота – всего 2,3 м. Все вместе эти четыре броненосца представляли собой весьма грозную боевую единицу.

 

«Кайман»

 

В соответствии с мнением вице-адмирала Коломба исходный проект должен был нести по одному орудию на поворотных столах в носу и корме, подкреплённых сильной батареей по борту; все орудия были дульнозарядными.13 После перехода к казнозарядной артиллерии проект был переделан, и общий чернильный эскиз, приведённый в деле «Коллингвуда», недатированный, показывает, что могло стать исходной точкой для создания этого корабля – нижеприводимая схема воспроизводит его в общих чертах.

 

Примерный вид наброска, с которго началось проектирование «Коллингвуда»

 

Надводный борт имел высоту в две палубы; одиночные крупнокалиберные орудия располагались в оконечностях на поворотных платформах, защищенных, как и у «Каймана», также лишь с казённой части низкими броневыми прикрытиями, за которыми действовали расчёты обоих орудий. Эти два тяжёлых орудия должны были быть представлены 80- или 100-тонными казно-зарядными моделями (на эскизе приводились 100-тонные образцы); главное вооружение дополнялось четырьмя или более пушками меньшего калибра, способными пробивать 150мм плиту с дистанции 5 кб – в то время это было под силу тогдашним 6-дюймовкам. Несмотря на требования Совета уложиться в тоннаж «Каймана», размеры различались весьма существенно.

 

«Кайман» 84,7 х 18,0 х 7,47 м 7230 т 14,5 уз 2 420мм, 4 100мм

«Коллингвуд» 99,1 х 19,8x7,01 м 7200 т 14,0 уз 2 80- или 100-тонных, 4 среднего калибра

 

Следует заметить, что предполагаемая длина проекта (99,1 м) явно несла на себе отпечаток успеха «Геркулеса», «Султана» и «Дредноута» (97,5 м), а также «Александры», «Инфлексибла» и «Колоссуса». Дополнительные 14,3 м длины и 1,8 м ширины проекта по сравнению с его французским прототипом и на 0,5м меньшая осадка позволили придать ему S-образные обводы в оконечностях, ставшие в итоге одной из самых примечательных особенностей итогового проекта «Коллингвуда». Расчётная метацентрическая высота составляла 1,8 м, диапазон остойчивости составлял 75°. Толщина поясной брони-компаунд не должна была быть меньше 305 мм, исходя из возможности её максимального утолщения в рамках отпущенного веса, причём минимальная ширина пояса составляла 1,8 м, а верхняя палуба отстояла от воды не менее чем на 2,7 м. При обсуждении типа орудийной установки кэптен Уотсон совершенно раскритиковал систему «Темерера», неспособную, по его расчётам, продержаться в упорном бою и пяти минут, хотя стрельба из этих орудий на дальних дистанциях давала превосходные результаты.14

Итак, в 1879 г., когда адмирал сэр Купер Ки стал первым морским лордом, эти общие эскизы, воспроизводившие его идеалы 1866 г., поступили на рассмотрение Совета. Таким образом, впервые в истории британского флота ему, как лицу официальному, теперь приходилось оценивать те самые положения, которые он отстаивал уже много лет – орудия в носу и корме на поворотных платформах, подкреплённые вспомогательной батареей по борту; никакого рангоута; защита бортовых орудий такая же, какой она изображена на эскизе – то есть, отсутствие какой-либо защиты вообще.

Для удовлетворения условиям, положенным в основу британской версии «Каймана», Барнаби заявлял: «Мы имели проект наших первых тяжело вооружённых барбетных кораблей, на 2000 т превышающих французский проект, уже тогда, когда их светлости лорды Адмиралтейства ещё только решали, что пора приступать к рассмотрению идеи подобного корабля». Тоннаж окончательного проекта возрос с 7230 до 9500 т, причём ширина увеличилась на 0,9 м (достигнув 20,72 м), толщина пояса также стала значительнее, скорость выросла, а вспомогательная батарея была поднята палубой выше.

У.Г.Уайт, наиболее компетентный и доверенный помощник Барнаби, получил задание на разработку полного рабочего проекта, сочетающего требуемое вооружение и скорость, запас угля и пр. с наиболее адекватной системой защиты, возможной в рамках заданного водоизмещения. При тщательном исследовании вопроса неожиданно выплыли две проблемы, очень разные между собой – о подводной броневой палубе и о броневых рубках. Первая являлась составной частью изначальной концепции, изменить которую было не под силу, в то время как вторая энергично оспаривалась Ки – однако появление автоматических скорострельных пушек означало иной уровень угрозы для командования броненосца, нежели прежние винтовки, так что тяжёлые броневые рубки становились необходимостью.

С окончательным переходом к казнозарядной артиллерии инспектор, сэр Хьюстон Стюарт, посчитал возможным рекомендовать новые и более подходящие установки. Вместо башнеподобных броневых прикрытий «Темерера» или низких барбетов, предпочитаемых французами, он выдвинул перед Советом совершенно новую конструкцию установки тяжелых орудии, изобретённую Дж.Ренделом. Это была уменьшенная вдвое версия центрального барбета «Италии», поверх которой устанавливалась пара орудий на гораздо большей высоте, нежели это было возможно в башне, причём без какого-либо увеличения веса броневой защиты. По сравнению с башней преимущества барбета, как виделось тогда, были следующими:

1) Поскольку барбет являлся неподвижной конструкцией, единственным потребным механизмом внутри него был привод горизонтального наведения орудийного стола, поэтому необходимость в броневом бруствере или цитадели, защищавшей этот стол с его приводами, равно как и шахтами подачи боезапаса, начисто отпадала.

2) Экономия в весе позволила поднять орудия на высоту, более чем вдвое превышающую аналогичную характеристику при их расположении в башнях – а именно 8,5 м вместо прежних 3,65 м – что соответственно делало орудия «суше» при движении корабля в море, менее страдающими от забрызгивания и лучше приспособленными для ведения навесного огня, приобретавшего в глазах тогдашних тактиков всё большую значимость, поскольку броневая палуба уже расценивалась как наиболее уязвимая часть защиты линкора,

3) Привода горизонтального наведения получали лучшую защиту,

4) Углы вертикального наведения не лимитировались высотой башни или размерами орудийных портов,

5) Отсутствовали ограничения по пространству, как в случае установки орудий в башне, где воздух временами портился настолько, что, например, на «Дуилио» производство очередного выстрела оказывалось возможным лишь после того, как башня полностью проветривалась посредством откидывания одной из броневых плит крыши,

6) Небольшие проёмы башенных орудийных портов сильно ограничивали обзор и наведение орудий не могло производиться с той же лёгкостью, как в открытом барбете.

В целом, расположение орудий на «Коллингвуде» было подчинено принятию на вооружение новых тактических идей – отказу от способов ведения боя посредством продольного обстрела неприятеля и переходу к пониманию того факта, что линкоры должны оперировать в боевой линии, сосредотачивая по противнику бортовой огонь. У «Александры» и цитадельных кораблей бортовой огонь был ослаблен с целью придания башням необходимых углов обстрела для наведения прямо по носу или корме, в то время как в новом броненосце вся его тяжёлая артиллерия могла вести огонь на любой борт, в то время как по оконечностям – только половина орудий. Помимо этого, быстрый рост французского торпедного флота сделал необходимым появление мощной батареи вспомогательной артиллерии, более многочисленной, нежели на «Каймане», сочетающей как функцию противодействия атакующим миноносцам, так и использования для поражения незащищённых частей броненосных кораблей.

Получалось, что перспектива оказаться под ливнем огня из многочисленных вспомогательных орудий, как, например, на «Италии» [её первоначальным проектом предусматривалось 18 6» казнозарядных скорострельных пушек. – Ред.], поставила совершенно новые проблемы в части защиты. 6м пушки не могли использоваться во время стрельбы из тяжёлых орудий и начинали действовать по броненосцам лишь с уменьшением дистанции боя. Это означало, что вместо сосредоточения броневой защиты против медленного и неточного огня одних тяжёлых орудий с дальних дистанций возникала необходимость разработки метода распределения защиты, наилучшим образом прикрывающей артиллерию, машины и котлы, позволяющей как можно дольше сохранять остойчивость в течение продолжительного боя при комплексном воздействии тяжёлых, средних и мелкокалиберных орудий.

Решение этой задачи по Уайту было признано наилучшим при сложившихся обстоятельствах. Он сосредоточил броню вдоль короткого и толстого пояса по ватерлинии, накрыл его крепкой палубой и перекрыл по торцам мощными поперечными траверзами, прикрыв оконечности и борт в середине корпуса за поясной бронёй системой угольных ям. Подводная броневая палуба простиралась в нос и корму от нижней кромки поперечных травер-зов (как и на цитадельных кораблях), в то время как всё пространство между ней и располагавшейся выше главной (нижней) палубой тщательно подразделялось на мелкие водонепроницаемые отсеки, служащие в качестве различных кладовых, балластных цистерн, канатных ящиков и т.п. Барбеты имели толстое броневое дно, предназначенное для защиты от разрывов снарядов под ними, и соединялись с расположенными под броневой палубой погребами боезапаса броневыми шахтами. Орудийные расчёты располагаясь за толстой барбетной бронёй, защищались сверху от навесного огня и осколков пуленепробиваемыми прикрытиями.

Барнаби так отзывался об этой системе бронирования «Коллингвуда»:

Артиллерия и расчёты были чрезвычайно хорошо защищены для корабля подобных размеров.

Вентиляционные шахты машинно-котельных отделений, а также шахты подачи боезапаса, были равным образом хорошо защищены.

Механизмы оказались защищенными лучше, чем если бы тот же вес брони распределили по всей ватерлинии для создания полного пояса.

Погреба боезапаса и рулевой привод были намного лучше защищены подводной броневой палубой, чем в случае бронирования оконечностей с бортов, заведомо уязвимого, а в середине корпуса броневая палуба поднималась на уровень выше, перекрыв поясную броню.

Небронированные оконечности, в сумме составляющие более половины длины корпуса, -не являются жизненными частями корабля – неважно, пробьёт ли здесь тяжёлый снаряд борт у ватерлинии или нет. У кораблей, защита которых возложена на поясное бронирование, пробивший его снаряд может или взорвать корабль, или вызвать полное затопление одной из оконечностей и вывести соответствующую группу погребов из строя. Количество воды, принятой кораблём с пробитым поясом, может оказаться столь значительным, что он окажется полностью неуправляемым и станет лёгкой добычей неприятеля, даже если не будет сразу им потоплен. В случае же с «Коллингвудом» количество воды, попавшее в корпус при вышеприведённых условиях, будет столь незначительным, что практически не заденет его боевых и мореходных качеств.

С другой же стороны, небронированные оконечности подобного корабля могли оказаться лёгкой добычей скорострельных мелкокалиберных пушек и разрушение их неминуемо должно было выразиться в потере скорости хода и остойчивости. Однако для бронирования бортов в оконечностях при сохранении всех вышеперечисленных качеств должно было потребоваться не менее 1000 дополнительных тонн водоизмещения, причём обладатель подобного полного пояса был бы подвержен риску таких обстоятельств, как большая досягаемость рулевого привода и погребов, а поражение крупнокалиберными снарядами вызвало бы более обширное затопление оконечностей, нежели при защите последних лишь подводной броневой палубой. Линкор с полным поясом был 1) подвержен такому же риску затопления водой пространства поверх броневой палубы (номинально считавшейся в этом случае расположенной выше ватерлинии), если пробоина от снаряда приходилась в месте, подверженном захлёстыванию водой при волнении и 2) расположение пояса выше и ниже ватерлинии не создаёт непреодолимого препятствия для распространения критического объёма воды, которая, если не локализована неповреждёнными внутренними отсеками, может стать причиной опрокидывания корабля.

Опыты и тщательные расчёты дали следующие результаты посадки различных цитадельных кораблей после (1) изрешечения их надводного борта или (2) полной загрузки углем, в сравнении с более ранними образцами с неполным поясом.

 

С пробитыми небронированными оконечностями, полным запасом снабжения и угля, м С пробитыми небронированными оконечностями, половинным запасом снабжения и угля, м С полным запасом угля,м

«Уорриор» 0,81 – 0,41

«Резистенс» 1,07 – 0,41

«Инфлексибл» 0,58 0,48 0,69

«Агамемнон» 0,56 0,51 0,51

«Колоссус» 0,46 0,41 0,59

«Коллингвуд» 0,44 0,38 0,59

«Кемпердаун» 0,36 0,31 0,59

 

 

«Коллингвуд»

Место постройки Заложен Спущен на воду Введён в строй Стоимость, ф. ст.

Пембрук 12 июля 1880 22 ноября 1882 июль 1887 636996 (627375)

Размерения, м 99,06 х 20,72 х 7,65/7,95

Водоизмещение, т 9500 (корпус и броня 5980, оборудование 3520 т)

Вооружение 4 12» казнозарядных 45-тонных 6 6» казнозарядных 12 6-фунтовых скорострельных 14 мелкокалиберных 4 торпедных аппарата

Броня, мм пояс 457/203, барбеты 292/254, подачные трубы 305/254, боевая рубка 305/51, траверзы 6» батареи 152, палубы 51/63/76, обшивка 25, подкладка 508/254, траверзы 406/228. (вес брони 2575 т)

Механизмы «Хамфрейз энд Теннант», два комплекта 3-цилиндровых инвертных компаунд, один цилиндр высокого давления (диаметр 1321 мм), два цилиндра низкого давления (диаметр по 1880 мм), ход поршня 1067 мм, мощность 7000 л.с, скорость хода 15,5 уз (при форсированной тяге 9600 л.с. и 16,8 уз), два винта диаметром по 5639 мм, шаг 5,33-5,79 м, 12 цилиндрических (36 топок), давление в котлах 6,3 атм.

Дальность, миль 7000 (10-узловым ходом)

Экипаж, чел. 498

 

«Коллингвуд» стал первым линкором Королевского флота с тяжёлыми казнозарядными орудиями в барбетах, первым, преодолевшим 16-узловую отметку, первым с ограниченным поясом по ватерлинии и первым, на котором вспомогательная и мелкокалиберная артиллерия группировалась в батареях. Вместимость его угольных ям позволяла ему совершать намного более дальние походы, чем кому-либо из собратьев, а его тяжёлые орудия были вознесены на полтора метра выше, нежели у любого из его предшественников.

 

«Коллингвуд»

 

В истории развития британских военно-морских вооружений «Коллингвуд» ознаменовал собой поворотную точку к типу, ставшему основой всех будущих серий линкоров, как ранее это было в случае с «Айрон Дюком». До этого линейный флот Англии состоял из конструктивно одиночных кораблей, от силы два корабля создавались по одному проекту, так что форма и размеры броненосцев варьировались чрезвычайно сильно; с этих же пор (правда, с несколькими досадными исключениями) новые линкоры уже поступали однородными группами, в которых чётко прослеживается устойчивая политика совершенствования удачных находок. Однако во времена создания «Коллингвуда», положившего начало переходу от «собрания образцов» к однородным эскадрам, его значение ещё не могло быть правильно оценено и сам корабль даже подвергался серьёзной критике.

Единственным его непререкаемым недостатком оставался низкий надводный борт и, поскольку задача развития 16-узловой скорости означала серьёзные компромиссы в конструкции, на многие из которых пошли именно в угоду достижения подобного хода, это выразилось в неспособности броненосца идти против волны. Несомненно, что даже с учётом всех ограничений по водоизмещению кораблю следовало предусмотреть полубак и тем самым облегчить участь его механизмов на полном ходу – в реальности же он зарывался в воду по самые клюзы, поднимая в воздух фонтаны пены и брызг, являя собой величественный пример напрасной траты усилий.

Простое сравнение «Коллингвуда» с «Колоссусом» показывает, что при тех же примерно размерениях барбетный линкор имел корпус на 170 т более лёгкий, нёс на 520 т больше оборудования и стоил при этом на 21 тыс. ф. ст. меньше. Стоимость постройки к тому времени возросла с 38 ф. ст. за тонну у «Девастейшна» (наименее дорогого в это отношении корабля) до 67 фунтов у «Коллингвуда»; «Нептун» же продолжал оставаться наиболее дорогим примером – 74 ф. ст. за тонну (во всех трёх случаях цена приводится без стоимости вооружения).

Вместо узких надстроек «Колоссуса» на новом корабле имелась обширная центральная надстройка, в которой помещалась вспомогательная батарея – она стала общепринятым отличием конструкции линкора на ближайшие двадцать лет. Наверху этой надстройки располагалась навесная палуба, где находились скорострельные орудия; таким образом достигалась возможность параллельного использования и тяжёлой, и средней, и мелкокалиберной артиллерии.

 

 

Вооружение

Расположение тяжёлых орудий высокой над водой (6,7 м против 3,6 у предшественников) давало возможность существенно улучшить условия стрельбы, нежели на любом другом корабле, а далеко разнесённые друг от друга двухорудийные установки в их мощных барбетах впервые гарантировали невозможность вывода из строя обоих пар орудий как результат попадания единственного снаряда. Первоначально в качестве 12» орудия планировалась 43-тонная модель, однако после разрыва этого образца в ходе испытаний вес орудия, вследствие дополнительных подкреплений, был доведён до 45 т. Заряд пороха в 134 кг (уменьшенный после разрыва со 181 кг) сообщал 324-кг снаряду начальную скорость 577 м/с и пробивал 520мм железную плиту с дистанции 5 кб.

Барбеты грушевидной в плане формы представляли собой неправильный одиннадцатигранник (не считая тыльного бронирования) размерами 18,3 м (по продольной оси) на 13,7 м (в поперечнике). Образующие его броневые плиты в 292 мм имели небольшой завал внутрь, толщина тыльных плит составляла 254 мм. Вся броня монтировалась на 340мм тиковой подкладке. Шахта подачи боезапаса в каждый из барбетов представляла собой колодец высотой 3 м, бронированный 305-254мм плитами и использовалась также для наддува воздуха изнутри корпуса в вышележащее пространство барбета для продувания его от продуктов сгорания пороха после выстрела. Орудия, установленные на поворотном столе без какой-либо защиты сверху, заряжались из положения в диаметральной плоскости и для досылания снаряда и заряда наклонялись вниз на 13°. При ведении огня за траверз каких-либо повреждений средней надстройке дульными газами 12» орудий не причинялось. В противоположность «размазанному» расположению вспомогательной артиллерии «Колоссуса», 6» пушки нового броненосца группировались в середине корпуса по три на борт; их порты отстояли от ватерлинии на 4,27 м. Угол горизонтального наведения среднего орудия составлял 57° в нос и корму от траверза, носовое и кормовое также могли отклоняться на 57° к носу или корме, но лишь на 30° к середине (из-за недостатка места). Единственной защитой батареи извне была 25мм обшивка борта, однако от продольного огня 6» орудия прикрывались броневыми траверзами на верхней палубе, простиравшимися несколько наклонно к борту от барбетной брони, а сами орудия внутри батареи были разделены противоосколочными переборками.

4 6-фунтовых пушки располагались выше по углам батареи, а ещё восемь -вдоль бортов (все на спардеке); мелкокалиберные скорострелки были разбросаны на навесной палубе между шлюпок и по боевым марсам. Порты торпедных труб выходили наружу над ватерлинией с нижней палубы по углам надстройки.

 

 

Бронирование

Хотя официально причисляемый к цитадельным кораблям, «Коллингвуд» красноречиво являл собой абсурдность данной типизации – всё, что осталось в нём от цитадели, был узкий пояс, простиравшийся от отметки 1,5 м ниже ватерлинии до 0,76 м выше неё, прикрывавший борт на протяжении 42,7 м. Под водой до отметки 1,2 м толшина этого пояса составляла 457 мм, уменьшаясь к нижней кромке до 203 мм; поясные плиты устанавливались на подкладке в 380 мм. Перекрывающие пояс траверзы имели толщину 406 мм в верхней части и 178 мм внизу. Внутри этой «цитадели» заключались подачные трубы тяжёлых орудий и машинно-котельные отделения. Сверху она перекрывалась 76мм броневой палубой. В уровне нижней кромки пояса от траверзов в нос и корму простиралась броневая палуба толщиной 63 мм, у форштевня отходящая далее вглубь для подкрепления тарана. Эта палуба служила защитой для погребов боезапаса, рулевых приводов и пр. Как уже упоминалось выше, пространство между этой броневой палубой и простиравшейся над ней нижней палубой подразделялось на отсеки, служащие угольными ямами, а также занятые патентованным топливом, различными припасами, водяными цистернами, канатными ящиками так же, как это практиковалось в конструкции цитадельных кораблей, но без устройства коффердамов и отсеков, заполненных пробкой. В системе защиты «Коллингвуда» значительная роль отводилась угольным ямам: эксперименты показали, что слой угля, свободно лежащего в своём бункере, обладает неоценимой значимостью для нейтрализации разрывного эффекта снаряда. Вдоль бортов под броневой палубой (в средней части) ширина угольных ям составляла 2,7 м, а наружу от броневых траверзов – даже 6,4 м; это была весомая добавка к защите корабля при условии полной заполненности этих ям, хотя на практике такая в высшей степени расходная компонента защиты броненосца, как уголь, не могла расцениваться иначе, как фактор переменный. Так или иначе, вся цитадель нового броненосца была окружена широкими угольными ямами, составлявшими также единственную защиту борта под нижней палубой в оконечностях.

 

«Коллингвуд». Схема расположения броневой защиты

 

Формой своей подводной части «Коллингвуд» существенно отличался от предшественников – его более узкие оконечности заметно уменьшали объём потенциально подверженных затоплению отсеков. По этой причине продолжение пояса в нос и корму, вызывающее такой же расход веса на единицу длины, как и в отношении объёмов в середине корпуса, иметло значительно меньшую ценность с точки зрения сохранения плавучести и остойчивости. Барнаби заявлял, что даже в корабле значительных размеров, где можно было существенно увеличить вес брони, он предпочёл бы утолстить броневые палубы и пояс в средней части, параллельно сделав его шире, нежели использовать весь отпущенный на броню вес для создания полного, от штевня до штевня, пояса по ватерлинии.

Ценность небронированных оконечностей «Коллингвуда» для поддержания плавучести была официально подтверждена только в 1889 г. в ходе дебатов в Институте корабельных инженеров, развернувшихся по поводу проектов Уайта по судостроительной программе «Акта морской обороны». Ч.Бересфорд заявил тогда, что хотел бы посмотреть, возьмёт ли кто-нибудь на себя смелость заполнить небронированные оконечности «адмиралов» водой, на что Уайт, к немалому удивлению коллег, ответил, что это уже проделывалось на «Коллингвуде» и что опыт полностью подтвердил расчёты проектировщиков, поскольку в этом состоянии корабль маневрировал, потеряв всего пол-узла хода.