Необходимость разбивать текст на части связана прежде всего с длительностью временного интервала, в котором происходит действие романа.

Даже в произведении объемом 500–700 страниц все события могут уложиться в пару месяцев, и их разумно представить в череде глав, не группируя их в части. Но если мы собираемся описать жизнь и судьбу своего героя на протяжении многих лет, от юности до зрелости, деление на части почти всегда неизбежно.

Мы приходим к разумной мысли, что описывать два десятилетия в двадцати главах, по году на главу, нелепо и нехудожественно; нужно выбрать три периода жизни героя, когда его судьба кардинально менялась, когда он принимал важные решения, и именно эти судьбоносные моменты воплотить в трех частях – например, когда ему было 22 года, 34 и 45 лет. Каждый такой период будет описан в шести, семи или десяти главах и займет от нескольких месяцев до года, а между частями будут многолетние разрывы.

Это одна ситуация, но есть и другая: события романа происходят в течение месяцев, даже дней, однако разбивать текст на части тоже необходимо, потому что происходит крутое и внезапное изменение судьбы героя, его мировоззрения и мотиваций. Времени прошло немного, но события значимы, метаморфоза огромна, и, в сущности, перед нами другой человек. В «Айвенго» нет временных разрывов в действии и нет причин для изменения внутреннего мира героев; психология персонажей в этом романе примитивна, и самая большая перемена происходит с Седриком: он ненавидит нормандцев, но для короля Ричарда готов сделать исключение. В «Графе Монте‑Кристо» описана судьба героя на протяжении десятилетий; в повествовании имеются как временные разрывы, так и резкие изменения статуса Эдмона Дантеса: сначала он удачливый моряк и счастливый возлюбленный, затем – оклеветанный врагами узник и, наконец, свободный и богатый человек, желающий облагодетельствовать друзей и отомстить клеветникам.

Чтобы вопрос с делением на части стал совсем ясен, я предлагаю вам разработать фабулу по следующему сюжету, связанному с недавними событиями в Индокитае – разрушительным цунами. Наша героиня, девушка‑москвичка из благополучной обеспеченной семьи, отправляется с подругой на отдых в Таиланд. Девица, возможно, неглупая, студентка престижного вуза, но легкомысленная, любящая принарядиться и повеселиться; ее жизнь в Москве протекает между квартирой родителей на Арбате, институтскими аудиториями, бутиками и тусовками по разным поводам. Подруги, не стесненные в деньгах, отдыхают со вкусом, купаются, танцуют, заводят знакомства – в общем, живут как в раю.

Но в один из дней приходит Волна… Подружка нашей героини погибает, сама она спасается чудом; дальше перед ней – последствия катастрофы, погибшие люди, искалеченные судьбы, руины роскошных отелей, а среди них те, кто выжил. Она наблюдает низость и благородство, душевную щедрость и эгоизм, весь спектр человеческих эмоций, обнажившихся после катастрофы; жизнь уже не улыбается ей, а демонстрирует жуткую гримасу реальности, страшной беды.

Миг, когда героиня в смертной тоске смотрела на гигантскую Волну, меняет ее, она становится другим человеком – сильным, сострадательным, готовым помочь несчастным. Что она станет делать на разрушенном побережье, кого спасет, кого отринет, с кем соединит свою судьбу?.. Думайте сами, пишите сами.

Сказанное относится к крупному роману. Кроме частей и глав, он может включать пролог и эпилог (об этих элементах текста мы поговорим в следующей главе).

Повесть не содержит частей, только главы, в рассказе глав нет, но может присутствовать их подобие – логически завершенные эпизоды с разделительным знаком между ними (пустые строки, звездочки, иногда – порядковые номера эпизодов). Но в любом случае, большое произведение или малое, оно слагается из эпизодов‑сцен или содержит один эпизод.

В чем же смысл необходимых для повествования эпизодов, делающих нашу историю интересной читателю и, что очень важно, целостной?.. Что бы мы ни писали – пьесу, рассказ, повесть или роман, даже если это фантастика или мистика, мы стремимся создать правдоподобную иллюзию жизни. Но жизнь непрерывна, ибо разумные существа, да и неразумные тоже, двигаются в потоке времени, не в силах ясно и четко ощутить, как миг прошедший отделяется от мига настоящего, а настоящий – от будущего.

Жизнь непрерывна, но любое литературное произведение дискретно, оно состоит из эпизодов, а те, в свою очередь, из фраз и слов. Мы не можем перевести в слова, в текст все мгновения жизни, той воображаемой псевдожизни, что сотворили своим разумом и чувством – точно так же, как не можем этого сделать с жизнью реальной. Если бы мы пожелали описать каждую минуту или каждый час существования наших героев, такая попытка стала бы нелепостью – получилась бы гигантская и очень скучная книга. Поэтому для перевода непрерывного жизненного процесса в дискретный словесный ряд мы выбираем самые яркие, самые важные эпизоды, связанные с миром, где обитают и действуют наши герои. Отнюдь не возбраняется включать в значимые сцены бытовые подробности, чтобы иллюзорная жизнь приблизилась к реальной, но в этом нужно соблюдать такт и меру. Говоря иначе, я бы не советовал через каждые пять страниц сообщать, что герой съел на завтрак и в какое платье нарядилась героиня.

Приведу мнение Варгаса Льосы по поводу дискретизации реальности:

«Любой роман в написанном виде – это только фрагмент рассказанной там истории, ведь если мы вознамеримся проследить и восстановить ее досконально, во всех деталях без исключения – что подразумевает мысли, жесты, вещи, культурные ориентиры, исторический, психологический, идеологический материал и так далее, – охватив все то, что предполагает полная история, мы получим бесконечно более широкое полотно, чем данное нам текстом и чем то, которое любой из писателей, даже самый щедрый и плодовитый, менее других склонный к повествовательной экономии, способен воплотить в своем сочинении».