Лютеранское учение о Священном Писании и о Церкви.

Священное Писание. Высший авторитет в вопросах вероучения с точки зрения лютеран принадлежит Священному Писанию, что выражено в принципе «sola Scriptura» (только Писание). Писанию подчинен авторитет всех последующих вероисповедных документов. Писание именуется «нормирующей нормой» (лат. — norma normas), в то время как все остальные вероучительные тексты являются «нормированными нормами» (лат. — normae normatae). Особенностью лютеранства при этом является достаточно высокий авторитет университетских профессоров богословия, которые нередко выступали в качестве толкователей лютеранской доктрины. Также значимым для лютеранства является его ранний опыт. Тем не менее никакая церковная власть в лютеранстве не обладает абсолютным авторитетом в вопросах веры. Решающим для принятия того или иного учения как основанного на Библии является личное суждение христианина. С этим связано принципиальное для лютеранства положение о праве каждого верующего на свободное чтение и толкование Писания.

 Лютеранство четко различает в Священном Писании два элемента: закон и Евангелие (это деление не совпадает с делением на Ветхий и Новый Завет). Закон содержит заповеди обязательные для исполнения каждым человеком. При этом своими силами человек после грехопадения исполнить их не способен. Потому основной богословский смысл закона — показать человеку, что он является грешником и не может самостоятельно освободиться от этого состояния. Тем самым закон готовит человека к восприятию Евангелия — освобождающей вести о спасении и прощении грехов.

 Учение о Церкви. Екклезиология не находилась в центре внимания первого поколения реформаторов. Начиная борьбу с различными негативными явлениями в Католической Церкви, Лютер все же исходил из того, что Римская Церковь — это Церковь Христова, которая, однако, оказалась в плену многочисленных заблуждений. Вплоть до 1540-х годов лютеране надеялись, что католики совершат коренную реформу своей Церкви, что даст возможность реформаторам воссоединиться с католицизмом. Однако, как известно, Тридентский Собор занял иную позицию и не пошел на уступки протестантам в сфере вероучения. Более того ключевые протестантские доктрины были осуждены в Триденте. Это стало новым вызовом для лютеран. Стало ясно, что существование протестантских церквей — явление не временное, а постоянное. Именно это заставило лютеран искать оправдание своему историческому существованию. Поэтому проблема исторического бытия истинной Церкви в протестантском богословии становится актуальной лишь в 1540-е годы. Тем не менее уже Лютер заложил в лютеранское богословие ключевой экклезиологический принцип.

 Рассуждая об истинной Церкви Лютер уже в ранних своих сочинениях делал особый акцент на связи Церкви со Словом: Слово Божие выступает и покоряет; везде, где оно добивается истинного подчинения Богу, возникает Церковь. То есть, там где проповедуется чистое (неискаженное) Евангелие, там и есть истинная Церковь:

«Надежным признаком, по которому можно узнать христианскую конгрегацию, является то, что там проповедуют чистое Евангелие. Точно так, как знамя является знаком того, какой военачальник и какая армия находятся перед вами, так и Евангелие является знаком, по которому можно определить, где находится лагерь Христа и Его воинство... Соответственно, где Евангелие отсутствует, а правят лишь человеческие учения, там нет христиан, а лишь одни язычники, независимо от их числа и того, какую бы праведную жизнь они не вели».

Кратко эта цепочка рассуждений может быть изложена следующим образом: где есть Слово, там есть вера, а где есть вера, там есть истинная Церковь. В таком подходе апостольская преемственность — это не историческая преемственность иерархии, а богословская преемственность проповеди. Всякий, кто проповедует чистое Евангелие, является преемником апостолов. Преемственность же рукоположений утрачивает первостепенное значение. Лютер не отрицал, что и в Католической Церкви сохраняется истинное Писание, хотя и толкуется оно искаженно:

«Со своей стороны, мы исповедуем, что в папстве есть много доброго и христианского; действительно, все, что есть христианского и доброго, находится там и пришло к нам из этого источника. Например, мы исповедуем, что в папской Церкви есть истинное Священное Писание, истинное Крещение, истинное таинство алтаря, истинные ключи к прощению грехов, истинное духовенство, истинный катехизис в форме Молитвы Господней, Десяти Заповедей и статей Символа Веры».

Фактически Лютер (следуя Августину) пришел к выводу, что к Церкви принадлежат как праведники, так и грешники. И что Католическая Церковь, хотя она и исказила Евангелие по некоторым позициям, все же осталась Церковью. Потому не удивительно, что хотя в «Аугсбургском исповедании» Церковь определяется как общество святых, все же Таинства совершенные недостойными священнослужителями являются действительными: «Как Таинства, так и Слово действенны по той причине, что они учреждены и заповеданы Христом, даже если они преподаются [отправляются] неблагочестивыми людьми. Наши церкви осуждают донатистов и им подобных, которые отрицают допустимость [законность] принятия служения неблагочестивых людей в церкви и которые полагают, что [священническое] служение порочных людей бесполезно и недейственно» (статья 8).

 Эти посылы привели лютеранское богословие к доктрине «невидимой Церкви», которая должна была ясно очертить исторический аспект экллесиологии. В «Апологии Аугбургского исповедания» еще раз подчеркивается, что Церковь составляют все истинно верующие, рассеянные по всему миру. Также специально подчеркивается, что истинная Церковь, основанная Христом, существовала всегда. При этом порой она становилась невидимой из-за господства в видимой церковной организации недостойных людей: «Как Бог сохранял в Израиле и Иудее Свою Церковь, то есть некоторых святых, так Он по-прежнему сохраняет Свою Церковь, то есть некоторых святых, при папстве - так что христианская Церковь полностью не погибла» (Apologia 27, 98).

 Так что истинная Церковь всегда существовала, хотя, порой, и невидимым образом. Из этого следует, что лютеране составляют единую истинную Церковь вместе со всеми истинно верующими, состоящими, например, в Католической и Православной Церквах. И достижение между ними организационного единства не является необходимым.

 Хотя до Реформации истинная Церковь не выделилась в особую организационную структуру, тем не менее, по лютеранским представлениям, таинства, совершавшиеся католиками, гуситами, православными, были действительными, и единственная проблема состояла в том, чтобы сделать чистое Слово Божие доступным для верующих. Эту задачу и решила Реформация. С точки зрения самих лютеран, возникновение Лютеранской церкви по значимости никак не сравнимо с основанием Церкви Нового Завета Самим Иисусом Христом, однако может быть поставлено в один ряд с такими событиями, как осуждение Ария в 325 году на Первом Вселенском Соборе. Поэтому лютеране вполне признают великих учителей Церкви и даже называют своих предшественников среди католических святых (например, святого Бернара Клервосского).