Учение Жана Кальвина о предопределении.

Символические книги кальвинизма. Как мы видели, по мере распространения кальвинизма в Европе последователи женевского реформатора издали целый ряд вероучительных документов, получивших статус символических книг Реформатских церквей разных стран. К наиболее авторитетным вероучительным текстам кальвинизма принято относить:

 1. «Наставление в христианской вере» Жана Кальвина.

 2. Бельгийское исповедание (1561).

 3. Гейдельбергский катехизис (1563).

 4. Второе гельветическое исповедание (Генрих Буллингер, 1566).

 5. Каноны Дортского Синода (1619).

 6. Вестминстерское исповедание (1649).

 Учение о предопределении до Реформации. Отцом доктрины предопределения в западном богословии принято считать блаженного Августина (354-430). В ходе борьбы с пелагианской ересью он высказал мысль, что человек своими силами не способен не только жить согласно Божественному Закону, но даже и уверовать в Бога. Воля к праведным делам не принадлежит человеку, а дается ему по благодати, равно как и осознание своей греховности. Причина, по которой Бог, несомненно имеющий силу спасти все человечество, проявляет по отношению к одним милость, а к другим — только справедливость, остается непостижимой тайной Божией.

 Суждения Августина по вопросу о благодати породили большие споры. Главную оппозицию ему составила монашеская партия во главе с преподобным Иоанном Кассианом Римлянином (ок. 360-435). Опираясь на опыт восточных аскетов, он сформулировал учение о соработничестве божественной благодати и человеческой воли в деле спасения. Конец спору положил Оранжский Собор, работавший в 529 году под председательством Цезария Арльского (ок. 470-543). Постановления Оранжского Собора составлены в духе Августина, хотя его формулировки здесь несколько смягчены. В частности, здесь говорится, что избрание человека ко спасению обусловлено исключительно суверенным решением Бога и никак не связано с человеческими делами. Также Собор утверждал, что вера в человеке может родиться исключительно под воздействием Святого Духа. При этом в постановлениях Собора решительно отвергается точка зрения, что некоторые из людей предопределены ко злу.

 В 531 году постановления Собора были подтверждены папой Бонифацием II. После этого точку зрения Иоанна Кассиана в западном богословии было принято именовать «полупелагианством».

 Таким образом, учение Августина о предопределении было воспринято Западной Церковью в несколько смягченном варианте. Однока, поскольку Августин оставался практически главным богословским авторитетом на западе в течение многих столетий, попытки возродить его крайний предестинационизм (от лат. praedestinatio — предопределение) предпринимались в Европе неоднократно.

 Например, в IX веке Готшальк (Годескальк) из Орбе (ок. 803-869) выступил с учением о двойном предопределении. Он утверждал, что Бог одних предопределил ко спасению, а других к погибели. В связи с этим, с точки зрения Готшалька, неверно говорить о том, что Христос умер за всех людей. Он полагал, что Господь умер лишь за тех, кто предопределен ко спасению, но не за тех, кто предопределен к вечному осуждению. В противном случае получается, что Его смерть оказалась тщетной, ибо не оказала влияния на судьбу погибших впоследствии. Таким образом, по Готшальку, Христос умер лишь для избранных, и сфера Его искупительных дел ограничивается лишь теми, кому предопределено извлечь пользу из Его смерти. В 848-49 гг. на соборах в Майнце и в Кьерси его доктрина была осуждена как ересь, а сам Готшальк, не отказавшийся от своих убеждений, был приговорен к пожизненному заключению. Он так и умер, нераскаявшись, веря в будущий триумф своего учения.

 Вновь учение о предопределении возродилось в новом контексте уже в XIV веке. Архиепископ Кентерберийский Фома Брадвардин (ок. 1290-1349) в трактате «О Боге как причине против Пелагия» (1344) отстаивал примат Божественной воли над человеческой. Он учил, что Бог как Первопричина всего действует без посредства чего-либо тварного. Брадвардин доказывал, что благодать дается даром, не за предшествовавшие дела и что предопределение «соответствует свободной воле Бога», независимо от человеческих дел. Свое учение он обосновывает исключительно философскими аргументами (исходя из аристотелевского учения о первопричине). По Брадвардину, в бытии очевидна градация уровней, над которыми необходимо должна возвышаться первопричина. Это была новая аргументация (схоластическая) в защиту учения о предопределении (как о результате абсолютного Божественного суверенитета).

 Аргументацию Брадвардина подхватил монах-августинец Григорий из Ремини (ок. 1300-1358). Он положил начало процессу, получившему название "Schola Augustiniana moderna" ("Современная Августинианская школа"). Суть этой школы заключалась в попытке возврата к августинским богословским традициям. Григорий разработал сотериологию, отражающую влияние Августина. Он делает особый акцент на необходимости благодати, на падшести и греховности человечества, на Божественной инициативе в оправдании и на Божественном предопределении. Спасение понимается как дело Божие от начала до конца. Григорий настаивал, что в деле оправдания проявить инициативу может только Бог. Даже способность противостоять греху и обращаться к праведности возникала из действий Бога, а не человека.

 Учение о предопределении, как мы уже знаем, присутствовало и в сочинениях Джона Виклефа, откуда его заимствовал Ян Гус.

 Вопрос о том, имело ли место прямое влияние позднего августинизма на богословие Реформации остается открытым. Однако вполне очевидна близость взглядов указанных мыслителей к учению Кальвина. К тому же Августин был одним из тех западных богословов, к которому и Лютер, и Кальвин относились с огромным почтением, и в значительной мере опирались на его сочинения. Кальвин считал себя прямым последователем отца латинского богословия.

 Лютеранская позиция. В учении о предопределении (как и в ряде других вопросов) в раннем лютеранстве сложно найти однозначные формулировки. В предисловии к своим лекциям по Посланию к Римлянам Лютер говорил, что как вера и прощение, так и их отсутствие в человеке, проистекают из вечного Божественного предопределения. А в «Рабстве воли» (1525) он писал, что воля Божия двояка. Священное Писание показывает нам Господа, действующего ради спасения людей, однако, в сокрытом таинственном смысле, Бог также выносит решение о проклятии остальных. Тем не менее учение о двойном предопределении Лютер не развивал.

 Филипп Меланхтон в своих Loci Communes («Общие места») излагал довольно жесткое учение о предопределении, но впоследствии заметно смягчил свою точку зрения и фактически стал исповедовать «синергизм». «Формула согласия» хотя и утверждает, что спасение обусловлено Божественным предопределением, все же подчеркивает, что проклятие является следствием собственных грехов людей. Таким образом, позиция лютеран по вопросу о предопределении неопределенна, хотя жестких формулировок, относительно двойного предопределения в их символических книгах нет.

 Кальвин о предопределении. Учение женевского реформатора о Божественном предопределении изложено в главах 21-24 третьей книги «Наставления в христианской вере» (издания 1559 года). Исходным пунктом его рассуждений на эту тему является тот несомненный жизненный факт, что учение о спасении не находит одинакового отклика в сердцах людей. «Завет жизни не в равной степени воспринят всеми людьми». В этом проявляется «чудесная тайна Божия. Ибо нет сомнений, что это различие угодно Богу». Стало быть, «по желанию Бога одним дается спасение, а другим в нем отказано». И если сегодня в этом тезисе обычно видят крайний пессимизм, то сам Кальвин наоборот считал его источником великой радости и наслаждения. «Источник нашего спасения — дающаяся даром благодать Божия». Нравственные следствия этого учения для верующих — это подлинное смирение, прославление Бога, благодарность Ему за незаслуженное избрание нас ко спасению. «Ведь без этого ничто не научит нас смиряться должным образом и мы не почувствуем сердцем, до какой степени обязаны Богу» (Наставление. Кн. III, гл. XXI, 1). Поэтому замалчивание этого учения, отказ от прямой его проповеди для Кальвин считает грехом.

 «Предопределением мы называем предвечный замысел Бога, в котором Он определил, как Он желает, поступить с каждым человеком. Бог не создает всех людей в одинаковом состоянии, но предназначает одних к вечной жизни, а других к вечному проклятию. В зависимости от цели, для которой создан человек, мы говорим, предназначен ли он к смерти или к жизни» (Наставления. Кн. III, гл. XXI, 5).

 По Кальвину избрание христианина подобно избранию Авраама и израильского народа. Никаких оснований для избрания этого народа в нем самом не было. Господь свободно избирает один народ из многих и заключает с ним Свой Завет. Причина этого избрания «коренится в бескорыстной любви Бога» (гл. XXI, 5).

[«Мы говорим, что Бог в Своем предвечном и непреложном плане однажды определил, кого Он желал спасти и кого оставить на гибель. Мы говорим, что относительно избранных этот план основан на Его милости вне всякой связи с заслугами людей. Напротив, врата жизни закрыты для тех, кого Бог желает предать проклятию. И мы говорим, что это происходит по Его суждению, тайному и непостижимому, однако праведному и справедливому. Далее, мы учим, что призвание избранных является как бы зримым образом и свидетельством их избрания. Второй знак избрания — это их оправдание, вследствие которого они войдут в славу, в которой сокрыто совершенное исполнение избранничества. Как Господь отмечает избранных, призывая их и оправдывая, так, напротив, лишая отверженных познания Своего слова и освящения Своим Духом, Он указывает, каков будет их конец и какой приговор им уготован» (Кн.III, гл. XXI, 7).]

Кальвин выступает против тех, кто отождествляет предопределение с предведением. Такое отождествление означает, что Господь предопределяет ко спасению тех, о чьих будущих добрых делах Он знает по предведению. С точки зрения Кальвина такая логика недопустима, ибо она делает основанием избрания не волю Божию, а человеческие дела. «Благодать Божия прославляется нашим избранием, только если это избрание незаслуженно. Но оно не было бы таковым, если бы Бог, избирая Своих верных, рассматривал, каковы будут дела каждого» (гл. XXII, 3).

 Твердую уверенность во спасении Кальвин связывает с единением христианина со Христом. «Иисус не допустит гибели ни одного из тех, кого Он соединил с Собой». Но соединяет Он, опять же, лишь избранных. Фактически получается, что (по Кальвину) Бог не желает всеобщего спасения. Он избирает лишь часть людей и соединяет их со Христом. Они чувствуют уверенность в своем спасении. Остальных же Бог по Своей непостижимой воле определил к гибели. По этой логике Христос умер не за всех, а лишь за избранных. Остальные — это не Его стадо, они не слышат и не знают Его голоса, не следуют за Ним.

 Таким образом, Кальвин в довольно четкой и ясной форме изложил доктрину предопределения. Тем не менее, это учение не является центральным пунктом его богословской системы. Он рассматривает учение о предопределении как следствие учения о спасении. Предопределение у Кальвина является вспомогательной доктриной, объясняющей загадочный аспект последствий проповеди Евангелия.

 «Протестантская схоластика». Главным побуждением Кальвина для создания системы были педагогические цели. Поэтому его «Наставление» лишено отвлеченного умозрительного принципа как основы всех построений.

 После смерти Кальвина в протестантизме (не только в Реформатской церкви, но и в Лютеранской) наметилась тенденция к систематизации взглядов первого поколения реформаторов. При этом подспудно предполагалось, что систематичность не навязывается им задним числом, а объективно заложена в их сочинениях, что было явным насилием над их наследием.

 Одна из характерных черт протестантского богословия конца XVI-XVII веков — это привлечение понятийного аппарата Средних веков и Контрреформации. В частности, если аристотелизм схоластического богословия был, по сути, отвергнут отцами протестантизма, то их преемники вновь сделали Аристотеля своим союзником. Как лютеранские, так и реформатские богословы XVII века стали строить свои системы на основании логики и метафизики Аристотеля. Некоторые из них даже пользовались сочинениями иезуитов, традиционно опиравшихся на Аристотеля. Так что по своей методике протестантская теология приблизилась к католической, хотя по содержанию они по-прежнему резко различались. В результате XVII век привел к замкнутости всех конфессий в своих богословских системах.

 Яркой иллюстрацией процесса рождения реформатской схоластики является окончательное оформление в кальвинистских церквах жесткого учения о предопределении.

 Тема «избранности» стала доминировать в реформатском богословии Тема лишь с 1570-х годов и позволила отождествлять реформатские общины с народом Израиля. Точно так, как когда-то Бог избрал Израиль, теперь Он избрал реформатские общины, чтобы они были Его народом. Начиная с этого момента, доктрина предопределения стала выполнять ведущую социальную и политическую функцию, которой она не обладала при Кальвине.

 

 

Билет № 4

Жизненный путь Яна Гуса.

Жизненный путь Яна Гуса. Будущий чешский реформатор родился около 1371 года (в литературе иногда указывают 1369, 1370, 1373 годы) в местечке Гусинец на юге Чехии. Поступил в Пражский университет. В 1393 (1394?) году стал бакалавром богословия, в 1396 — магистром свободных искусств. В это время он был еще вполне ортодоксальным католиком. Позже Гус сам вспоминал, что хотел стать священником, чтобы наслаждаться обеспеченной жизнью (происходил он из бедной семьи). Также известно, что, будучи студентом, он принимал участие в паломничествах. А за индульгенцию однажды отдал свои последние четыре гроша. За это он впоследствии горько обличал самого себя. С 1398 года он начал преподавать в университете. В 1400 году стал священником. В 1401 году занял должность декана философского факультета. В 1402 году избран ректором (по уставу Карлова университета ректор избирался корпорацией сроком на полгода). Священническое служение он нес сначала в храме архангела Михаила в Новом Городе (ныне — один из районов Праги). Однако его проповеди имели такой большой успех, что в 1402 году он был назначен проповедником в Вифлеемскую часовню (часовня, в которой проповеди произносились на народном языке).

 Возможно, именно в это время Гус и пережил внутренний переворот. Как сам он неоднократно писал позже, «разумение Священного Писания открыло ему глаза». Он начинает стремиться к духовному совершенствованию своих слушателей и искоренению тех злоупотреблений, которые «марают непорочные ризы Церкви». В проповедях он пламенно критикует падение нравственности как в обществе в целом, так и среди духовенства. Гус становится популярным среди бюргеров и простого люда. Однако на первом этапе его проповеднической деятельности к нему с полным уважением относились и церковные власти. Пражский архиепископ Збынек Газенбургский, занявший кафедру в 1403 году, приветствовал реформаторский дух Гуса. Два раза (в 1405 и 1407 годах) архиепископ приглашал Гуса выступить по вопросу о церковной реформе на синодах духовенства. У Гуса также сложились весьма благоприятные взаимоотношения и со светскими властями. Супруга короля Вацлава София избрала его своим духовником.

 На рубеже XIV-XV веков в Чехии стали активно набирать популярность взгляды Джона Виклифа. Видимо, впервые сочинения лондонского реформатора проникли в Богемию в конце 1380-х – начале 1390-х годов. Во всяком случае в конце 1390-х годов они уже были хорошо известны в Карловом университете. Считается, что трактаты Виклифа проникли в Прагу через чешских студентов, обучавшихся в Оксфорде. Этот факт заслуживает комментариев. Когда разразилась великая схизма, Богемия поддержала римскую линию понтификов (Урбана VI и Бонифация IX) против их французского соперника Климента VII. Король Вацлав IV разорвал союз с Францией, которая поддерживала авиньонского папу, и сблизился с английским королем Ричардом II, попросив последнего также официально признать Урбана VI. Ричард ответил согласием. В результате был заключен англо-чешский союз, скрепленный браком Ричарда II с сестрой Вацлава IV Анной. Свадьба состоялась в 1382 году. Вацлав получил за это значительную денежную субсидию. Одним из результатов этого сближения двух государств стало заметное увеличение в Оксфорде числа чешских студентов. Именно через них и проникли в Чехию сочинения Виклифа. В литературе высказывается предположение, что наиболее радикальные трактаты Виклифа в Богемию привез Иероним Пражский, молодой приятель Яна Гуса. Сразу же в Карловом университете образовалась партия почитателей идей Виклифа. Гус в своих сочинениях приводит обширные цитаты из трактатов Виклифа, хотя не все взгляды английского реформатора он разделял. Например, он никогда не принимал учения Виклифа о евхаристии. Гуса больше привлекала решительная критика церковной жизни, призыв к церковной реформе. Он также принимал учение Виклифа о предопределении.

 Карлов университет по средневековой традиции был разделен на четыре «нации»: чешскую, баварскую, польскую и саксонскую. Три нечешские «нации» выступали сообща (этнически все они были немецкими) против чешской. Каждая нация в обсуждении насущных вопросов имела один голос. Соответственно чехи не могли провести ни одного своего решения. Немцы умело их блокировали. Противостояние наций в университете сказалось и при обсуждении взглядов Виклифа. В 1403 году Пражский университет осудил 24 положения из сочинений Виклифа, которые прежде были осуждены синодом духовенства в Лондоне, добавив к ним еще 21 положение. За это решение проголосовали три немецкие «нации», чешская же была против осуждения, но не могла отстоять свою позицию.

 Поскольку Пражский архиепископ исполнял функции канцлера университета, то, дабы избежать обвинений в свой адрес, он созвал собрание чешской «нации» и потребовал от ее представителей также осуждения виклифианства. Чехи поддались давлению архиепископа, но приняли резолюцию в смягченной редакции. Они соглашались на запрет преподавания в университете взглядов Виклифа, так как они могут вызвать беспорядки и ереси. Архиепископ также запретил произносить проповеди нескольким подозреваемым в виклифианстве проповедникам. Гус выступил с протестом против действий Збынека и потому вскоре утратил доверие архиепископа. С этого момента начинается постепенное нарастание противостояния между Гусом и церковными властями.

 На развитие дел в Богемии оказала влияние и международная ситуация. Чешский король Вацлав IV носил также и титул короля Германии. После начала схизмы, как сказано, он принял сторону Урбана VI. Однако с 1398 года Вацлав начал вести переговоры с французским королем Карлом VI о совместных действиях по преодолению схизмы. Предполагалось, что оба враждующих понтифика сложат свои полномочия, и их преемник будут избран на Соборе. Это соглашение означало фактический отказ Вацлава от поддержки Римской курии. Его сближение с Францией вызвало недовольство в Германии. В результате три церковных курфюрста заявили о низложении Вацлава и избрали немецким королем Рейнского пфальцграфа Рупрехта (обычно его именуют в литературе антикоролем). Рупрехта признал и папа Григорий XII (продолжатель римской линии).

 Поэтому, когда велась подготовка к пизанскому Собору, собравшиеся здесь кардиналы обратились к Вацлаву за поддержкой. Они пообещали признать его законным королем, если он, в свою очередь, признает избранного в Пизе понтифика. Вацлав принял это предложение. Это привело к столкновению с пражским архиепископом и немецкими профессорами университета, которые поддерживали Григория XII. Вацлава поддержала лишь чешская «нация» университета. Чтобы сделать университет своим надежным союзником Вацлав решил изменить его устав. 18 января 1409 года он издал декрет, по которому чешская «нация» получала при голосованиях три голоса, а немецкие — лишь по одному. В знак протеста немцы покинули Пражский университет. Их общая численность составляла около тысячи человек, а с учетом челяди и членов семей эта цифра могла достигать трех-пяти тысяч человек. Большинство из них перебралось в Лейпциге, где был основан новый университет.

 Так Пражский университет утратил свой международный характер и перестал быть центром просвещения в империи. Он все больше приобретал узконациональный характер. Это было очень важно для развития чешского национального самосознания, но с другой стороны неминуемо влекло за собой провинциализм и изоляцию от других образовательных центров Европы.

 После ухода немцев из университета первым новым ректором был избран Ян Гус. Тем самым его влияние в Чехии значительно усилилось. Однако архиепископ Збынек начал действовать принципиально против Гуса. Он сообщил в Рим, что в Чехии беспрепятственно распространяются лжеучения Виклифа. В ответ папа велел отыскивать и истреблять сочинения Виклифа, а также запретить простонародные проповеди. В результате в июле 1410 года на архиепископском дворе в Праге было сожжено около 200 рукописей с сочинениями Виклифа. Это породило в Праге народные волнения. Гус не подчинился запрету и продолжал произносить проповеди. В результате 15 марта 1411 года во всех храмах Праги было объявлено об отлучении Гуса. Гус был официально вызван на суд в Рим. Но это не принесло результата, и тогда Збынек наложил на Прагу интердикт. Но городские власти стали на сторону Гуса. Он и его единомышленники продолжали совершать в городе богослужения, а те, кто соблюдал интердикт, по требованию магистрата, оставили город. 28 сентября 1411 года Збынек скончался. Но вскоре конфликт разгорелся с новой силой.

 В 1411 году в Праге появились продавцы индульгенций, присланные антипапой Иоанном XXIII. Он объявил крестовый поход против неаполитанского короля и всем его участникам пообещал индульгенции. Несмотря на то, что Гус апеллировал к Иоанну XXIII против решений Григория XII и потому был заинтересован в поддержке Болонского понтифика (официальная резиденция пап Пизанской линии находилась в Болонье), все же он выступил с резкой критикой выдачи индульгенций за деньги. Однако король Вацлав, оказывавший поддержку Иоанну XXIII, запретил препятствовать продаже индульгенций. В городе вновь начались волнения. Чтобы успокоить столицу, король повелел Гусу покинуть Прагу. Его наиболее ярым противникам также было приказано выехать из города. В 1412 году Римская курия также заявила об отлучении Гуса (за неявку на суд в Рим). В этой ситуации Гус покинул Прагу, чтобы не навлечь на город интердикт. Он проживал в Южной Чехии до 1414 года. Здесь в уединении он написал свое главное сочинение — трактат «О Церкви», в котором во многом воспринял и развил взгляды Виклифа.

 В ноябре 1414 года начал работу Констанцкий Собор. Одной из его целей было осуждение еретических взглядов Виклифа и Гуса. Последний был вызван в Констанцу. Однако Гус боялся ехать на Собор, опасаясь расправы над собой, и решился отправиться в путь только после получения от императора Сигизмунда охранной грамоты.

 Гус прибыл в Констанцу 3 ноября, однако уже 28 ноября его взяли под стражу. Вскоре он был закован в кандалы и посажен в холодное подземелье замка Готтлибен. Император Сигизмунд прибыл в Констанцу на Рождество 1414 года. Узнав об аресте Гуса, он разгневался и повелел его освободить, но Собор не подчинился. Поскольку Сигизмунд был заинтересован в положительном результате соборных заседаний, он не пошел на обострение отношений с отцами Собора и фактически принес Гуса в жертву. В письмах, отправленных из заключения в Чехию, Гус писал, что считает, что Церковь не имеет законного папы. Ее непосредственным Главой является Христос. Характерно, что Гус не считал Собор высшим авторитетом в Церкви. Он видел, что Собор способен заблуждаться, способен сделать ошибку и в его личном деле.

 Отцы Собора, считая Констанцкий форум реальной высшей властью в Церкви, явно стремились форсировать дело Гуса, чтобы укрепить авторитет Соборов в делах сохранения чистоты веры. С другой стороны, из протоколов допросов видно, что делегаты Собора вполне были готовы принять отречение Гуса, а не стремились осудить его любой ценой. Гусу предлагались различные варианты отречения от заблуждений. Тем не менее, конструктивного обсуждения его учения на Соборе так и не произошло. Гус надеялся на открытый диспут, где ему представят аргументы из Священного Писания против его взглядов, а он, соответственно, получит возможность на них ответить. Но этого не случилось. От Гуса лишь требовали отречения от ереси. Он заявил, что ему не доказали его вину, и потому он не может лгать (то есть не может отрекаться, не чувствуя себя еретиком). В результате 6 июля 1415 года Собор осудил его как еретика и передал светской власти для расправы. В тот же день по повелению императора Сигизмунда он был сожжен. Также были сожжены все, имевшиеся в Констанце, его книги и вещи. Чтобы избежать появления каких бы то ни было реликвий, связанных с его именем, весь пепел, оставшийся от костра и даже земля под пепелищем были собраны и брошены в Рейн.

 В мае 1416 года участь Гуса постигла и его друга Иеронима Пражского. Гус и Иероним вошли в чешскую историю как констанцкие мученики.