Предыстория истории науки. В структуре науковедческих дисциплин, исследующих различные аспекты бытия науки и ее функционирования в обществе, особое место занимает история науки. Она является эмпирической базой для любых исследований, анализирующих научное познание, поскольку без фактуального наполнения различные рациональные конструкции в области философии науки, как и методологические рецепции, оказываются пустыми. История науки, несмотря на более длительную, чем другие когнитивные дисциплины предысторию в качестве доксографии (описание, изложение мнений и воззрений), практически до XIX в. не была предметом специального рассмотрения и существовала только в качестве разрозненных описаний предшествующих идей и фактов.
Начало институционализации истории науки как особой дисциплины связано с открытием в 1892 году во французском Коллеж де Франс кафедры истории науки. Однако первые работы по истории науки были написаны еще в XVIII-XIX вв. В них были осуществлены попытки хронологического описания научных событий и формирования сразу нескольких историко-научных жанров.
1. «Дисциплинарная история науки» – это был один из первых жанров историко-научных описаний, связанных с хронологическим изложением. Как правило,эти исследования былипривязаны к тем научным учреждениям, где работали сами историки. Примером такого жанра являются книги французов Ж. Э. Монтюкла «История математики» (1758 г.) и Ж.С. Байи «История астрономии» (1775-1787 гг.),немецкого ученого И.Ф. Гмелина «История химии» (1776-1777 гг.).
2. Близким к дисциплинарной истории по времени возникновения является такой жанр историко-научного описания, как «история отдельных периодов развития науки». Значимым для этого жанра является стремление исследователей зафиксировать прогрессивное развитие науки. В частности, французский ученый П.Л.М. де Мопертюи в своем «Письме о прогрессе наук» (1756 г.) перечисляет значимые открытия в различных науках, сделанные в XVIII столетии и показывает их значение для развития познания и практики.
3. В XIX в. возникает жанр «общей история науки». Его ярким примером являются книгианглийского историка науки У. Уэвелла «История индуктивных наук» (1857 г.). Трудность в данном случае состояла в том, что в XIX в. наука, вследствие углубляющейся дифференциации, приобретает дисциплинарный характер, поэтому написание всеобщей истории науки становится практически непосильной задачей.
4. Также в XIX в. возникает один из наиболее популярных и развитых жанров историко-научных исследований жанр – «научная биография», под которым понимается описание жизни и творчества выдающихся ученых. Примером этого жанра является сочинение Ф. Араго «Биографии астрономов, физиков, математиков и механиков» (1852 г.).
Становление истории науки как научной дисциплины в конце XIX века связано с отказом от принципа прямолинейной хронологичности и биографичности в изложении материала и попыткам установления закономерностей в развитии науки, причин и следствий научных достижений.
Предмет истории науки и ее методологические особенности. История науки, как, впрочем, любая отрасль истории, имеет дело с прошлым, что придает ей определенные теоретические и методологические особенности. В самом общем виде под предметомистории науки понимается генезис науки и процесс ее развития. Такая «историческая реальность» недоступна непосредственному наблюдению и требует особых процедур для своего выявления. О ней историк науки может судить лишь по научно-техническим артефактам и по сохранившимся результатам научных исследований, зафиксированных в текстах: статьях, монографиях, отчетах, воспоминаниях, письмах. На основе исследования этих текстов необходимо выяснить,как и почему появлялось и развивалось научное знание.
То, что эмпирическим материалом для историка науки являются документальные источники прошлого, приводит к определенным методологическим трудностям. Во-первых, документы дают лишь отдельные обрывочные представления об историческом событии, как правило они касаются индивидуальных, уникальных феноменов, тогда как выявление закономерностей требует раскрытия логики историко-научного процесса, экспликации повторяющихся и устойчивых связей. Во-вторых, авторы исторических текстов с неизбежностью вносят в источники элементы субъективности. В-третьих, при анализе данных источников исследователь истории исходит из современного ему состояния науки, что с неизбежностью порождает вопросы об адекватности интерпретации исторических фактов.
Поскольку объектом историко-научного рассмотрения является прошлое, такое исследование всегда является реконструкцией, претендующей на объективность.В этой связи в истории науки существует методологическая дилемма презентизма – антикваризма[2]. Презентизм– это стремление объяснить прошлое современным языком исходя из современных реалий. Антикваризм же предполагает восстановление целостной картины прошлого без каких-либо отсылок к современности. В действительности стоит различать понимание научных событий в момент их возникновения и их современную рецепцию. Что касается установок презентизма, то, с одной стороны, простой перевод проблемы прошлого на современный язык не позволяет адекватно реконструировать исторический факт, а также порождает проблему его бесконечной интерпретации при переходе от одной эпохи к другой. С другой стороны, ориентация на современные представления позволяет критически анализировать и выявлять рациональные аспекты, заложенные в прошлых научных концептах. Антикваристские установки также неоднозначны, хотя они позволяют «погрузить» научные факты в соответствующий им исторический контекст. Принятие за отправную точку представлений об ученых той или иной эпохи нам кажется не совсем правомерным, поскольку большинство из них являются идеологемами, обусловленными потребностями конкретной культурно-исторической ситуации. Таким образом, и презентизм и антикваризм сталкиваются с трудностями, отмеченными многими выдающимися историками науки.
Альтернативность этих подходов непреодолима, но она демонстрирует вероятные пути понимания и объяснения текстов прошлого. Недостатки этих подходов возможно преодолеть при их корректном сочетании. Антикваристские установки позволяют реконструировать факт, а презентистские – объяснить его.Эти процедуры позволяют не только систематизировать данные и изложить их в хронологический и логической последовательности, но и произвести их историко-научную интерпретацию.
Интерпретация наученного текста осуществляется на трех взаимосвязанных уровнях, последовательно обоснованных в самой истории науки[3]. Первый уровень – систематическая интерпретация – предполагает включение текста в контекст всего творчества данного автора. Это позволяет реконструировать общую авторскую концепцию и выявить смысл текста как ее частного изложения.
На втором уровне – исторической интерпретации – текст включается в исторический контекст своего возникновения. Если на предыдущем уровне интерпретация происходила в синхронном срезе, то здесь – в диахронном, включающем историческую традицию, т.е. предшественников автора, работающих в одним с ним проблемном и концептуальном поле.
Третий уровень – схематическая интерпретация – предусматривает включение документа во вненаучный (философский, религиозный), а также во внетекстовой социокультурный контексты. На этом уровне допустима множественность интерпретаций, связанная с множественностью сфер опыта, оказывающих контекстуальное влияние на научные тексты. Данная интерпретация носит название схематической, поскольку позволяет выявить схемы построения знаний, характерные для данного социокультурного контекста.
История науки и философия науки. Для обеспечения объективности исторической реконструкции и корректности интерпретации фактического материала история науки должна опираться на концептуальные философские предпосылки. С начала ХХ в.история науки развивается в тесной взаимосвязи с философией науки и представляет собой, в той или иной степени, основанную на философских идеях рациональную реконструкцию реального историко-научного процесса, что иллюстрирует известная перефразировка И.Лакатосом афоризма И. Канта «история науки без философии науки слепа, а философия науки без истории науки пуста».
Однако философы далеко не сразу осознали проблему динамики науки как собственно философскую. В философии науки можно выделить два основных подхода к анализу научных реалий: эссенциалистский и экзистенциальный [4].
Эссенциалистский способ изучения науки исходил из представления о существовании некоторой универсальной внеисторической и междисциплинарной методологии, составляющей теоретический каркас любых частных методик. Изменчивость научного знания в рамках такого подхода понималась как видоизменение изначального инварианта. При таком подходе нет никакой необходимости обращаться к сфере историко-научных исследований, да и к реальным научным практикам. Этот подход преобладал в философском анализе науке вплоть до ХХ в. и достиг своего наиболее яркого воплощения в неопозитивизме.Неопозитивисты считали, что на помощь философии науки должны прийти новейшие разработки в области логики и лингвистики, соединявшие законы мышления и языка. Философия науки, с их точки зрения, не должна быть теорией познания, она должна быть деятельностью, направленной на прояснение и систематизацию научного знания, зафиксированного в языке. Утверждение науки (высказывания ученых) логические позитивисты относили к двум видам – теоретическому и эмпирическому. Логический анализ языка науки предполагал: во-первых, сведение, редукцию теоретического знания к эмпирическому; во-вторых, чувственную, эмпирическую проверку – верификацию. Важной задачей философии науки провозглашается логический анализ научных теорий.
В середине XX века начинает активно развиваться экзистенциальный подход в философии науки, характерный для постпозитивизма, в русле которого актуализируется идея множественности исторических типов науки. Значительную роль в этом деле сыграла дискуссия, развернувшаяся в философской литературе вокруг книги американского историка и философа науки Т. Куна «Структура научных революций». Соответственно происходит изменение предмета исследования философии науки – осуществляется переход от статичной инвариантной модели науки к динамической и поливариантной. Поворот к экзистенциальной парадигме изменяет само содержание изысканий в области философии науки. Теперь они сосредоточены на исследовании закономерностей роста научного знания, выявлении алгоритмов истории научных открытий. Ведущие позиции в рамках философии науки отныне занимает не логика, а история науки. Именно она становится тем материалом, анализ которого позволяет эксплицировать структуру динамики науки, выявить механизмы научного творчества, выстроить его типологию и т.д.
В рамках постпозитивизма появляется разделение на внутреннюю и внешнюю историю науки (И. Лакатос). Внутренняя истории наукиявляется реконструкцией на философском фундаменте событий историко-научного процесса, т.е. историей, интерпретированной на основе определенных теоретических моделей. Внешняя – это эмпирическаяистория, выходящая за рамки рационального объяснения. Важность внешней истории состоит в том, что в ней содержатся факторы, в том числе социально-психологические, оказывающие влияние на историко-научный процесс. Поэтому рациональная реконструкция истории науки с необходимостью должна быть дополнена реальной внешней историей.
Факторы развития науки. Интернализм и экстернализм как альтернативные программы в истории науки. Дискуссия о факторах развития науки развернулась в 30-х гг. XX в. после того, как в 1931 г. на Втором международном конгрессе историков науки в Лондоне с докладом о социально-экономических корнях механики Ньютона выступил советский ученый Б. М. Гессен, применивший в своем исследовании диалектический метод. Этот доклад произвел очень большое впечатление на участников конгресса, из числа которых образовалась группа, объединившая часть ученых, занимающихся изучением истории науки. Работа этой группы дала толчок к возникновению такого направления в западной историографии науки, которое получило название экстерналистского.
Экстерналисты считают, что на развитие науки определяющее воздействие оказывают социально-экономические факторы. Лидером этого направления по праву стал английский физик и науковед Д. Бернал, опубликовавший работы «Социальная функция науки», «Наука в истории общества» и др. Его сторонникидоказывали, что наука с ее рационально-механистическим видением миравозникает в Новое время благодаря тому, что буржуазные рациональные отношения вытесняют прежние формы восприятия мира, в том числе религиозную. Недостаток этой позиции в том, что она не учитывает влияния идеологических и культурных событий. Кроме того, допускается неточность – в эпоху капитализма не происходит ослабление религиозного влияния, а появляются новые религии (протестантизм).
В дальнейшем определились слабая и сильная версии экстернализма. К слабой версии можно отнести социологию науки Р. Мертона, который полагает, что социальные факторы влияют лишь на организацию науки и мотивацию научной деятельности, но не на ее результаты. Сильная версия обоснована в работах представителей современных социальных исследований науки: конструктивистская программа К. Кнорр-Цетиной и лабораторные исследования Б. Латура и С. Вулгара , которые поддерживают тезис о конструктивном влиянии социокультурных факторов на содержание результатов научных исследований.
В противовес им интерналисты (например, французский историк науки российского происхождения А. Койре) обосновыают тезис о том, что наука появилась в Новое время в результате саморазвития духовной культуры и изменения способа мышления. Уязвимость этой позиции в том, что здесь не рассмотрены социально-экономические причины изменения духовной культуры. В результате оказывается невозможным объяснить, почему наука возникает именно в Новое время.
Интерналистский подход также имеет сильную и слабую версии, сформировавшиеся в русле эволюции позитивизма. Примером сильной версии может служить неопозитивистская философия науки, полностью отрицавшая влияние социокультурных факторов на развитие науки и сводящая задачу философии науки к анализу логики и языка. Слабая версия представлена у некоторых постпозитивистов (К. Поппер, И. Лакатос), которые рассматривали влияние внешних факторов как опосредованное внутринаучной проблематикой.
В современном науковедениисформирована позиция, стремящаяся сгладить альтернативность данных подходов, и учитывающая взаимосвязь социально-экономических и духовных факторов развития науки. Т. Кун, в частности, попытался преодолеть противоположность взглядов интерналистов и экстерналистов. По его мнению, экстернализм уместен при изучении возникновения науки, а интернализм – для объяснения развития зрелой науки.
Что касается уточнения социокультурного влияния на динамику науки, то в отечественной философии науки принято выделять три уровня такого воздействия: социальную природу научного познания, его социокультурную обусловленность и социальную детерминацию[5].
Социальная природа познания свидетельствует о неразрывной связи научного познания с социальной практикой, а также о том, что субъектом научного познания являетсяне не абстрактный индивид, а человеческое сообщество на определенном историческом этапе своего развития.
Социальная обусловленность – это такое влияние внешних социокультурных факторов, котороене затрагивает внутреннюю логику развития науки. Обусловленность научного знания внешними факторами предполагает его включение в конкретный социально-исторический контекст.Тезис о социальной обусловленности знания предполагает, что социальное влияние на науку опосредуется фоном духовной культуры и лишь через культурно-мировоззренческие регулятивы влияет на развитие научного познания.
Социальная детерминация предполагает, что основной движущей силой развития познания являются именно социальные факторы, которые воздействуют не только на организацию научной деятельности, но и на содержание научных теорий. Этот тезис является достаточно сомнительным. Каузальное воздействие социальных факторов невозможно уже в силу того, что даже сформировавшиеся под его влиянием идеи проходят через фильтр объективных критериев. В этом случае социальные механизмы теряют статус детерминант познания и могут выступать только в качестве сопутствующих факторов.
Наука обладает известной степенью автономности, связанной с ее особым эпистемологическим статусом. Вследствие этого динамика научного поиска связана с построением новых идеальных объектов и появлением новых модельных представлений о действительности, ориентирующих научный поиск.
Поэтому, при анализе исторически изменяющейся научной деятельности, необходимо учитывать ее двустороннюю детерминацию: внутреннюю – со стороны характера исследуемых объектов, и внешнюю – со стороны социокультурных условий.
