Итак, идея длящейся добросовестности - фантазия, оторванная от реальной жизни и не имеющая почвы в законе, который тоже ведь написан для жизни. 10 страница

<2> Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С. 163.

 

В ГК РФ предусмотрен аналог этого средства: условием договора может быть сохранение собственности за продавцом до оплаты товара. Тем самым покупатель лишен (но не в силу договора, который не может вводить таких запретов, а в силу того, что он не стал собственником) права отчуждения или иного распоряжения товаром. При наступлении просрочки оплаты продавец, сохранив собственность, вправе потребовать возврата товара (ст. 491 ГК). В коммерческой практике выработаны условия, исключающие сохранение за продавцом титула собственника. Например, предоставление покупателю права распоряжения купленными (и неоплаченными) товарами, их переработка, включение в состав другой вещи, являющейся главной для приобретенных товаров и др.

Впрочем, применительно к недвижимости стороны не могут в договоре изменить императивно устанавливаемый датой государственной регистрации момент перехода собственности <1>. Поэтому стороны вправе лишь оговорить возникновение права собственности на объект недвижимости в момент платежа. В этом случае владение вещью, оказавшееся у покупателя до платежа, не дает права на регистрацию собственности <2>.

--------------------------------

<1> Предложение указывать в том случае, когда продавец стремится сохранить право на недвижимость до полной оплаты, что собственность возникает с "даты получения регистрационного удостоверения на право собственности без права отчуждения квартиры до полного внесения всех обусловленных договором платежей" (см.: Ответы на вопросы нотариусов // Российская юстиция. 1998. N 2. С. 33), может не выдержать испытания в суде, если покупатель оспорит сделанную оговорку, по причинам, о которых уже говорилось.

<2> Возникшая тогда у приобретателя позиция является законным владением, в этом смысле следует толковать и передачу вещи и даже регистрацию (ведь и временное пользование, например аренда, может регистрироваться), поскольку они имеют место до обусловленного соглашением составления документов, необходимых для регистрации перехода собственности (эта проблема уже затрагивалась выше).

 

Отвлекаясь от специфики, связанной с недвижимостью, резюмируем: если особых условий такого рода, как сказано выше, не было, то суду не остается ничего иного, как подтвердить, что собственность уже возникла у покупателя, и отношения сторон сводятся к его обязанности выплатить цену, или, как заметил шведский юрист, "если продавец не сохранил за собой титул, он должен либо положиться на платежеспособность покупателя, либо просить о залоге <1> или выдаче любой другой гарантии" <2>.

--------------------------------

<1> В силу п. 5 ст. 488 ГК товар, проданный в кредит, считается находящимся в залоге у продавца до оплаты, поскольку договором не установлено иное. Это правило применительно к жилым помещениям сформулировано в ст. 77 Закона об ипотеке (залоге недвижимости): поскольку иное не предусмотрено законом или договором, жилой дом или квартира, приобретенные за счет кредита банка или иной кредитной организации в собственность, считаются находящимися в залоге с момента государственной регистрации договора купли-продажи жилого дома или квартиры. Отличия объясняются режимом регистрации.

<2> Хостад Т. Право собственности на движимое имущество // Введение в шведское право / Отв. ред. Б.С. Крылов. М., 1986. С. 274.

 

Ситуация имеет, конечно, классический характер, но ее трактовка находится в несомненной зависимости от культурно-исторического контекста. Обсуждая эту проблему, Д. Дождев заметил, что в классическую эпоху "только обыватель мог поставить перед юристом подобную проблему. Ответ в таких случаях предельно ясен: одностороннее неисполнение не может считаться способом расторжения контракта, поэтому продавец может требовать только уплату цены из договора купли". В позднеримский период "слабости юридической мысли различие между контрактом и переходом собственности было утрачено" <1>.

--------------------------------

<1> Дождев Д.В. Основание защиты владения в римском праве. М., 1996. С. 114. Данные автором оценки читатель может по своему усмотрению применить к текущей практике.

 

Пока вещь еще принадлежит покупателю, она может быть, наряду с иным его имуществом, вовлечена в тяжбу на стадии исполнения решения, выступая уже не как предмет спора, а как объект ареста и взыскания.

Если основание приобретения вещного права не поколеблено, то спорные ситуации решаются так, как это показано выше. Для того чтобы вернуть вещь, нужно, стало быть, затронуть само основание - договор о вещи, поскольку другие элементы юридического состава, создавшего право собственности у приобретателя, аннулировать невозможно (как, например, события) или весьма затруднительно по самой их природе (акты исполнения обязательства). Для оценки возникающих здесь альтернатив можно привести другое, на первый взгляд столь же простое дело.

АО "Кавминкурортстрой-М" продало ТОО "Монолит" грузовой лифт (договор был оформлен гарантийным письмом покупателя об оплате и счетом продавца, лифт фактически покупателем был получен по накладной). В связи с отказом покупателя от уплаты цены продавец обратился в суд. В суде покупатель потребовал от продавца доказать право собственности на проданную вещь, поставив это условием своей обязанности платить за купленное имущество.

Продавец предъявил как основание собственности составленный в процессе приватизации акт оценки имущества, в котором стоимость лифта значилась в общей сумме среди незавершенного производства, а также документы о приобретении лифта от имени правопредшественника. Суд посчитал эти доказательства недостаточными и в иске отказал <1>.

--------------------------------

<1> Решение было отменено в кассационном порядке с возвращением дела на новое рассмотрение.

 

Между тем такой подход противоречит закону. В силу ст. 454 ГК покупатель обязуется принять и оплатить купленную вещь. При этом на продавца не возлагается обязанность представлять доказательства своего права собственности, а если на вещь заявляет претензии покупатель, то он должен доказать свое право собственности в отдельном петиторном процессе; другой путь - признание договора купли-продажи недействительным, если договор, как в данном случае, имел место.

Следовательно, возложение судом на истца обязанности доказывать собственность на проданное имущество не вытекает из смысла договора купли-продажи. По этому поводу Б.Б. Черепахин заметил: "Трудно себе представить гражданский оборот, построенный на сплошной подозрительности покупателей. В каком положении оказались бы продавцы, если бы они всякий раз должны были обеспечить исчерпывающие доказательства своего права собственности на истребуемую вещь?!" <1>.

--------------------------------

<1> Черепахин Б.Б. Юридическая природа и обоснование приобретения права собственности от неуправомоченного отчуждателя // Учен. зап. Свердлов. юрид. ин-та. Т. 2. Свердловск, 1947. С. 75. В том же духе высказывается и А.К. Митюков: "...купля без действия в ней начала bona fides едва ли возможна; другой вопрос, что само понятие bona fides исторически изменчиво, развивается с ходом истории и вширь, и вглубь" (Митюков А.К. Ответственность продавца за эвикцию в историко-сравнительном освещении. Киев, 1906. С. 132).

 

Именно такой подход продемонстрировал ВАС РФ, отменяя решение суда, отказавшего в иске поставщика к покупателю об оплате поставленной продукции по тому мотиву, что истец "не является собственником отгруженных нефтепродуктов". Президиум ВАС РФ указал, что иск поставщика основан не на праве собственности, а на договоре, поэтому поставщик не обязан доказывать факт приобретения им поставленного товара в собственность <1>.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 2000. N 1. С. 29 - 30.

 

Это свойство купли-продажи - освобождение продавца от обязанности доказывания собственности - на самом деле лежит гораздо глубже, чем может показаться: на нем в значительной мере выстраивается весь гражданский оборот. Не говоря уже о совершенно справедливом замечании Б.Б. Черепахина о практической невозможности существования оборота в условиях непременной легитимации продавцов как собственников, без этих свойств купли-продажи утратила бы существование и ключевая для оборота фигура добросовестного приобретателя, равно как и само понятие добросовестного приобретения.

Ведь если добросовестность означает, что приобретатель не знает и не должен знать об отсутствии права собственности у продавца, то как только утвердится взгляд о вытекающей из закона обязанности продавца доказывать свою собственность при продаже, приобретатель тем самым оказывается в позиции, основанной на предположении, что он всегда мог знать о праве продавца. Но такая позиция исключает в принципе и ссылку на добросовестность, и самую добросовестность.

Более того, ведь и само обоснование собственности продавцом не означает ничего иного, как представление доказательств прежней купли-продажи, которая ничем иным не отличается от совершаемой, кроме того, что она уже совершена и не оспорена. Попутно можно заметить, что установление титула продавца недвижимости качественно не отличается от этой процедуры, подтверждая то же самое - предшествующие переходы имущества, а доказательственная сила здесь опирается на письменно подтвержденную длительность пребывания вещи в обороте. Следовательно, сам оборот дает обоснование продаже как движимости, так и недвижимости при том, что легитимация продавца, обычная для недвижимости, в принципе не выходит за рамки подтверждения пребывания вещи в обороте.

Теперь очевидно, что суд не может в силу закона обязать продавца доказывать свой титул <1>, а значит, не вправе освободить покупателя - ответчика по делу - от обязательства по оплате приобретенного имущества, если только сама сделка не признана недействительной.

--------------------------------

<1> Такое условие может быть предусмотрено договором, если стороны посчитают это необходимым.

 

Здесь, конечно, может возникнуть мотив ничтожности сделки, когда заинтересованная сторона освобождена от необходимости специального предъявления иска о недействительности <1>. Но в этом случае применяется последствие недействительной сделки - возврат сторон в первоначальное положение, а это явно не входило в намерения покупателя и никак не отразилось в логике данного судебного решения.

--------------------------------

<1> Эта ситуация приводит к серьезным процессуальным проблемам, связанным с размыванием основания и предмета иска, но пока они решаются в пользу права суда в любой момент оценить сделку как ничтожную, при этом сама сделка рассматривается "как одно из доказательств по делу, независимо от того, предъявлялись ли требования о признании данного договора недействительным" (Вестник ВАС РФ. 1997. N 7. С. 93). Эта прерогатива, вытекающая из нормы п. 2 ст. 166 ГК, - проявление публичных черт реституции, и хотя применение реституции, конечно, не тождественно признанию сделки ничтожной, исключить право суда дать такую оценку сделке в любой стадии процесса и независимо от позиции сторон едва ли возможно.

 

В этом деле можно заметить проявление действия известных механизмов защиты добросовестного приобретателя в обороте, когда возможное нарушение прав собственности является, если следовать Иерингу, меньшим злом, чем паралич обращения.

Однако эти классические средства с трудом совмещаются с обыденными представлениями, и их столкновение может приводить к самым причудливым результатам.

Так, с точки зрения ответчика в нашем деле заявление о том, что продавец - несобственник, является достаточным основанием, чтобы не платить за купленную вещь. Но если договор купли-продажи не расторгнут и не признан недействительным, то обязательство по уплате цены должно быть исполнено. А если договор ничтожен, то вещь должна быть возвращена, а стороны приведены в первоначальное положение (ст. 167 ГК). Достигнуть в данном случае двух целей одновременно - сохранить вещь и не платить за нее - легальным образом невозможно.

Известно, что в римском праве по договору купли-продажи передавалось только спокойное владение вещью, а не собственность <1>: "...продавцу достаточно по поводу эвикции обязаться передать владение и оправдаться в злом умысле, и, таким образом, если вещь не отсуждена, то он ничего не должен" <2>. "Нет сомнения, что можно отсудить чужую вещь: ибо имеется купля и продажа, но вещь может быть изъята у покупателя..." <3>.

--------------------------------

<1> Если заглянуть еще глубже в историю, то можно заметить, как уже отмечалось, что архаичная купля-продажа не создавала поначалу собственности (генезис этого права, на мой взгляд, идет, как это излагалось выше, от насильственного захвата), а лишь порождала определенную форму зависимости. Об этом можно было бы здесь и не говорить, если бы эта черта не сохранилась в продаже, генетически не предопределявшей собственность, и не приводила к постоянным осложнениям в современной практике.

Например, К. Богданов, анализируя налогообложение приобретенной недвижимости, отмечает такое противоречие, как несовпадение момента возникновения собственности на купленное имущество и права приобретателя на возмещение НДС (см.: Богданов К. Отечественное право должно быть встроено в систему российского законодательства // Хозяйство и право. 1999. N 12. С. 61 - 63). Между тем здесь лишь проявляется то обстоятельство, что купля-продажа и вообще оборот как предмет налогового регулирования имеют иную природу, чем собственность, и это несовпадение не может быть полностью устранено в принципе (специфика, связанная с регистрацией недвижимости, здесь не имеет решающего значения; такой же эффект получаем всякий раз, когда оплата товара, а тем более передача вещи (традиция) не совпадают с возникновением собственности на стороне приобретателя).

<2> Дигесты. С. 323. Надо понимать, что не должен передавать более, чем владение. Именно по этому основанию в указанном фрагменте проводится разграничение между меной и куплей-продажей: при мене передается обеими сторонами собственность, и "нельзя различить, кто покупатель, а кто продавец", а при купле-продаже продавец передает владение, а покупатель - собственность (на деньги).

<3> Дигесты. С. 291. На тех же позициях стоит и Французский гражданский кодекс: "У продавца имеются два основных обязательства: обязательство предоставить вещь и гарантировать вещь, которую он продает" (ст. 1603); "предоставлением вещи является перенесение проданной вещи во власть и владение покупателя" (ст. 1604).

Позитивным правом, впрочем, может быть исключена продажа чужого имущества, если это следует из конкретной системы частного права.

 

Эта черта купли-продажи сохранилась в виде обязанности продавца возместить покупателю убытки, если вещь будет изъята третьими лицами по ранее возникшим основаниям (ст. 461 ГК). Существование этой нормы, кстати, означает, что отсуждение вещи не означает ничтожности продажи: ведь при недействительности договора ответственность за эвикцию и иные последствия договора утрачивают силу вместе с договором <1>.

--------------------------------

<1> В последнее время системное значение нормы ст. 461 ГК начинает возрастать. Подробнее вопрос будет обсуждаться ниже.

 

По буквальному смыслу этой нормы продавец, однако, отвечает уже за утрату владения, а не титула собственности. Например, если продана арендованная вещь и арендатор добился возврата (т.е. изъятия) вещи на срок аренды от покупателя (не оспаривая, конечно, собственности покупателя), правомерно привлечение продавца к ответственности в размере возникших убытков, если не будет доказано, что покупатель знал о правах арендатора. Кстати, по этому основанию должны отвечать продавцы краденых вещей (в том числе, конечно, автомобилей), изъятых у покупателей в административном порядке независимо от оснований изъятия и действительности самого договора; если приобретателю удастся добиться возврата изъятого имущества, объем ответственности ограничится понесенными издержками.

Необходимо отметить, что по действующему закону в обязанности продавца входит передача вещи в собственность, поэтому отсутствие у продавца правовой возможности передать собственность является в отечественной системе права неустранимым пороком купли-продажи. Соответственно продажа, совершенная несобственником (если только он не был прямо управомочен на продажу в качестве залогодержателя, комиссионера, судебного пристава и т.д.), оказывается ничтожной сделкой <1>. Практическая важность состоит в том, что только в ходе применения механизма последствий недействительности сделки (реституции) производится возврат и вещи, и денег. Если же вещь уже передана дальше, третьим лицам, либо спор идет не о действительности, а об исполнении договора, то такие последствия сами по себе не наступают. Наконец, если проданы, например, потребляемые вещи, спор о последствиях вообще может не возникнуть.

--------------------------------

<1> "...Продаваемая вещь должна быть в полном распоряжении продавца на праве собственности. Следовательно, купля-продажа чужой вещи будет недействительной, хотя бы вещь была во временном или пожизненном пользовании продавца" (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 319). Этот вопрос излагается подробнее в другом месте.

 

В этом отношении представляет интерес такое дело.

Орловский облпотребсоюз обязался заготовить и поставить через входящие в его систему райпо и заготовительные организации 650 т картофеля, а войсковая часть 49394-Н - принять и оплатить его. До начала поставки покупатель направил облпотребсоюзу телеграмму с предложением увеличить объем поставки до 1400 т картофеля. Фактически было поставлено через Покровское, Сосковское, Залегощенское райпо, Орловский коопзаготпром и Мценское зверохозяйство 1188550 кг картофеля. В связи с тем, что покупатель оплатил картофель частично, Орловский облпотребсоюз обратился в суд с иском о взыскании задолженности. Суд отказал в иске, сославшись на то, что заключенный договор исполнен полностью, а поставленный сверх договора картофель не подлежит оплате в пользу истца: "Право на предъявление иска о взыскании задолженности по оплате картофеля, поставленного сверх договора, у Орловского облпотребсоюза отсутствует, поскольку он не является собственником, грузоотправителем этой продукции, а уступка требования грузоотправителями Орловскому облпотребсоюзу надлежащим образом не оформлена". Президиум ВАС РФ отменил это решение, сославшись на то, что "принятие ответчиком картофеля сверх объема, установленного договором, следует расценивать как согласованное изменение сторонами условий договора" <1>.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 1997. N 11. С. 48 - 49.

 

В этом деле обращает на себя внимание, конечно, не применение судом известного приема рассматривать фактические действия по исполнению договора как способ подтверждения его заключения (изменения), а тот пассаж, в котором суд первой инстанции разграничивает право продавца на получение вознаграждения независимо от права на проданную продукцию (а облпотребсоюз, конечно, права на имущество, принадлежащее районным обществам и заготовительным организациям, не имеет) и право требования из неосновательного обогащения (недоговорной поставки), которое увязывается уже с правом на неосновательно переданное другому лицу имущество. Проведя именно это разграничение, суд и отказал в иске облпотребсоюзу, а надзорная инстанция, признав договорную основу отношений сторон, напротив, иск удовлетворила. Но и в первом, и во втором случае не ставилось под сомнение то обстоятельство, что продавец не должен доказывать вещное право на продукцию и более того - не должен иметь такого права для получения покупной цены. Хотя для вещей, определяемых родовыми признаками, такой вывод дается гораздо легче, в основе его все же лежат не различия вещей индивидуально-определенных и родовых, а истинная природа купли-продажи.

Рассмотрим и другое дело, в котором, на первый взгляд, применен иной подход.

Предприниматель И.В. Борисов передал по договору купли-продажи пять вязальных автоматов ТОО "Предприятие "Политэкс". Не получив оплаты, он предъявил к покупателю иск о взыскании 54 млн. руб. убытков и 103765900 руб. неустойки за просрочку платежа. Иск был удовлетворен, хотя покупатель ссылался на то, что приобретенное имущество принадлежит не продавцу, а ТОО "Предприятие "Альфатекс". Отменяя решение, Президиум ВАС РФ указал, что ТОО "Предприятие "Альфатекс" заявило требования об истребовании указанных вязальных автоматов по основаниям ст. 301 ГК, ссылаясь на то, что они принадлежат ему, а не продавцу - предпринимателю Борисову. При новом рассмотрении дела следует решить вопрос о привлечении ТОО "Предприятие "Альфатекс" в качестве третьего лица с самостоятельными требованиями <1>.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 1998. N 11. С. 50.

 

Хотя внешне мотивы отмены решения, кажется, следуют в определенной мере доводам ответчика, перспективы дела видятся все же иными.

Если договор купли-продажи будет признан ничтожным по той причине, что продавец не имеет права на отчуждение проданного, то в силу ст. 167 ГК это имущество тем не менее должно быть возвращено продавцу. ТОО "Предприятие "Альфатекс", если даже докажет свое право собственности на вязальные автоматы, не сможет их виндицировать от покупателя (ответчика по делу), если только они не выбыли из его владения помимо его воли, как это прямо подчеркнуто Пленумом ВАС РФ в п. 25 Постановления от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" <1>.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 1998. N 10. С. 21.

 

Если же договор будет признан действительным (например, в том случае, если продавец имел права или полномочия на продажу имущества), то оплата, конечно, будет взыскана с покупателя в пользу продавца. В любом случае, стало быть, ответчик будет присужден либо к возврату имущества в натуре, либо к оплате купленного имущества.

Аналогичные мотивы можно проследить в другом деле.

ТОО "Фирма "Диас" приобрело по договору купли-продажи от 14 июля 1995 г. судно (рефрижератор "Экватор") у его собственника - ИЧП "Диомид". Сделка была исполнена обеими сторонами: судно передано покупателю и оплачено. Однако покупатель вопреки требованиям закона не произвел государственную регистрацию (п. 2 ст. 223 ГК РФ) и поэтому не получил права собственности на судно. Собственником, таким образом, осталось ИЧП "Диомид".

Впоследствии ИЧП "Диомид" продало то же самое судно ТОО "ДальМАК" в августе 1996 г. Второй покупатель выполнил требования о регистрации и получил свидетельство о праве собственности.

После этого ТОО "Фирма "Диас" обратилось в суд с иском к ИЧП "Диомид" и ТОО "ДальМАК" о применении последствий недействительности сделки купли-продажи, совершенной ответчиками, и об обязании ТОО "ДальМАК" передать ТОО "Фирма "Диас" спорное судно.

В иске было отказано по тем основаниям, что сделка является не ничтожной, а оспоримой, а истец не вправе истребовать имущество, поскольку не является его собственником.

Отменяя это решение, Президиум ВАС РФ указал, что истцом был заявлен виндикационный иск (ст. 301 ГК), который следует рассмотреть по нормам ГК РФ. Необходимо также учесть, что в момент заключения договора с ТОО "ДальМАК" судно было арестовано по определению Находкинского городского суда <1>.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 1999. N 1. С. 63.

 

Несмотря на известную экзотичность дела, связанную с предметом сделки - морским судном, спор, однако, вполне типичен и буквально в том же виде мог бы возникнуть и в отношении объектов недвижимости. Поэтому есть все основания внимательно в нем разобраться.

Начнем с правильной квалификации сторон спора.

В нашем деле на момент спора истец - ТОО "Фирма "Диас" - является покупателем, но не собственником, так как не смогло вовремя зарегистрировать свое право. Что касается титулов других участников, то их выяснение и составляет главные трудности и, по существу, предрешает судьбу спора. Понятно, что недействительная сделка не порождает юридического эффекта, в данном случае - не дает возможности создать право собственности у приобретателя. Значит, мы не можем опереться на регистрацию судна за ТОО "ДальМАК" как на бесспорное основание собственности: если сделка с ТОО "ДальМАК" недействительна, то собственности у него не возникло, а запись о регистрации не может восполнить этот порок.

Одним из оснований, влекущих ничтожность сделки, является, в частности, наложенный судом арест - об этом сказано и в постановлении Президиума ВАС РФ. Но даже если сделка и ничтожна, собственник имущества не сможет истребовать его по виндикационному иску в силу известных ограничений (ст. 302 ГК).

В нашем случае, однако иск заявлен не собственником, а покупателем - ТОО "Фирма "Диас". В силу ст. 305 ГК, впрочем, виндикационный иск доступен не только собственнику, но и законному владельцу. Но может ли ТОО "Фирма "Диас" считаться законным владельцем? Очевидно, что в момент заявления иска истец не имеет фактического владения, он его утратил, но это вполне естественно, ведь виндикационный иск может быть предъявлен лишь при утрате владения. Вопрос, стало быть, в другом: а был ли истец законным владельцем до утраты имущества?

Заметим, что ранее истец купил имущество, но не зарегистрировал его. Эта ситуация рассмотрена Пленумом ВАС РФ, который прямо указал, что после передачи недвижимого имущества, но до государственной регистрации перехода права собственности покупатель является его законным владельцем <1>, его титул, стало быть, - "покупатель" (но не "собственник"). С поправкой в части недвижимости (здесь эта разница не играет роли) мы можем уверенно утверждать, что истец был законным владельцем до утраты владения. Большое значение имеет, однако, способ утраты. Если имущество выбыло из владения покупателя по его воле (трудно вообразить, как можно было помимо воли владельца забрать у него рефрижератор, хотя в официальной публикации об этом ничего и не сказано <2>), то он лишается возможности вернуть владение от незаконного, но добросовестного приобретателя по возмездной сделке (ст. 302 ГК).

--------------------------------

<1> Пункт 14 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8 "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (Вестник ВАС РФ. 1998. N 10. С. 18). Этот вывод уже обсуждался выше.

<2> Впрочем, тот факт, что при изложении казуса это опущено, лишний раз подтверждает недооценку судами всей владельческой проблематики.

 

На самом деле первоначально иск заявлялся, как можно видеть, по ст. ст. 166, 167 ГК: истец требовал применить реституцию таким образом, чтобы вернуть имущество не сторонам недействительной сделки, а истцу, хотя он в сделке и не участвовал. Такой подход еще недавно имел широкое распространение, и не случайно суд осторожно указал на то, что сделка является оспоримой, тогда как имел все основания отклонить иск, сославшись просто на то, что требовать передачи им имущества в порядке реституции могут только стороны недействительной сделки, и никто иной, как об этом уже говорилось. В настоящее время постепенно утверждается позиция, следующая из правила п. 25 Постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8: требования третьего лица (собственника) об истребовании имущества, полученного по ничтожной сделке, должны все же подчиняться хотя бы некоторым правилам виндикации <1>.

--------------------------------

<1> Вестник ВАС РФ. 1998. N 10. С. 21. Впоследствии этот подход развивался в Постановлении N 6-П Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. и в информационном письме Президиума ВАС РФ от 13 ноября 2008 г. N 126.

 

Наконец, весьма парадоксальной оказывается позиция дважды продавца - ИЧП "Диомид". Сохранив право собственности после первой продажи из-за того, что приобретатель не зарегистрировал переход собственности на себя, продавец сохранит собственность и после второй продажи, если сделка окажется ничтожной как нарушающая арест! Впрочем, это его право интересует, скорее всего, уже не собственника, а его кредиторов, которые ранее добились судебного ареста. Очевидно, что у них возникнут серьезные трудности с изъятием имущества у фактического владельца - ТОО "ДальМАК", который будет защищаться, ссылаясь на свою добросовестность <1>. А не изъяв имущества, невозможно успешно реализовать его с торгов.

--------------------------------

<1> Этот вопрос будет подробнее рассмотрен в дальнейшем.