Послевоенный период развития реставрации до Венецианской хартии 1964 года. Формирование средового подхода.

Вторая мировая война оказалась важной вехой в становлении преставлений о задачах сохранения памятников и их реставрации. Массовое разрушение памятников во время военных действий, резкое изменение социального уклада в послевоенный период, бурное развитие урбанизации привели к сложению новой ситуации.

Представления о методике реставрации традиционно складывались исходя из положения, что разрушения памятника и изменения его архитектуры, сложились уже в давнее время. В обычной, традиционной ситуации памятник не реставрированный, как бы сильно искажен он ни был, предстоял как историческая реальность, в то время как его целостный облик, восстановление которого входило в задачу реставрации, воспринимался как нечто не только идеальное, но и одновременно искусственное. Возрожденное в изначальных формах античное или средневековое сооружение неизбежно должно было казаться в каком-то смысле фальшивым.

Ситуация с памятниками, разрушенными во время войны, оказалась принципиально иной. О прежнем виде таких сооружений не приходилось строить догадки, он был точно зафиксирован в обмерах, фотографиях, подробных описаниях. Целостный облик памятника был жив в сознании людей. Ненормальным воспринимался вид на его месте руин. Существование подобной проблемы обнаружилось задолго до Второй мировой войны.

Размеры разрушений, которые принесла с собой Вторая мировая война, оставили далеко позади масштабы предшествующих военных катастроф.

Особо большой ущерб был нанесен памятникам в Советском Союзе и в Польше. Разрушены были не только отдельные сооружения, но и целые города с большими архитектурными комплексами. Речь шла о возможности утраты следов существования национальных культур. Принципы отношения к архитектурному наследию пришлось соотносить с новой ситуацией, при которой решались более широкие проблемы, чем методы восстановления отдельного сооружения. Жизнь настоятельно требовала восстановления разрушенных городов, а сохраняться, как руины могли очень немногие сооружения. Необходимо было восстанавливать здания для жилья или иных жизненных функций. Поэтому существовала альтернатива - смириться с потерей и возводить на месте исторических зданий новые сооружения либо пытаться восстановить целостность разрушенных памятников.

Наиболее авторитетные теоретики реставрации высказались в пользу дифференцированного подхода к проблеме. Небольшие повреждения предстояло устранить. В случае больших разрушений была признана возможность различных решений. На практике стремились воссоздать сооружение и при больших разрушениях. Так, в Северной Италии были восстановлены многие мосты, взорванные немецкими войсками. Среди них мосты Санта-Тринита во Флоренции, Кастельвеккьо и де ла Пьетра в Вероне (руководитель работ Пьеро Гаццола).

В Советском Союзе огромные потери, нанесенные войной, привели к переоценке официальной позиции по отношению к культурному наследию и к изменению государственной политике.

В 1948 г. было принято правительственное постановление об охране памятников, создана сеть реставрационных мастерских. Наиболее широко развернулись работы по восстановлению дворцово-парковых комплексов в пригородах Санкт-Петербурга. Воссоздание пригородных дворцов в прежнем виде требовало воспроизведения заново элементов не только рядовых, но и сложных уникальных, являвшихся самостоятельными произведениями декоративно-прикладного или изобразительного искусства. Традиционные положения археологической реставрации исключали возможность воспроизведения заново таких элементов. Вместе с тем отказаться от их восстановления означало бы примириться с утратой чрезвычайно важного явления в развитии русского искусства. Исключительность создавшейся ситуации привела к принятию решения, которое в обычных условиях вряд ли было бы возможным. Восстановление памятников из руин имело место не только под Петербургом. В Новгороде была воссоздана почти полностью церковь Спаса на Нередице, от которой уцелели лишь нижние части стен. Воссоздание было продиктовано требованиями сохранения исторического пейзажа Новгорода и необходимостью защиты оставшихся фрагментов стенописей. Оно стало возможным благодаря наличию исчерпывающей фиксации, произведенной при первой реставрации памятника.

Наиболее крупным комплексом восстановленным из руин почти заново, был центральный район Варшавы - Старо Място. Здания старого города воссоздавались по материалам фиксации, проведенной накануне войны. При точном повторении старых фасадов они оборудовались внутри в соответствии с современными требованиями комфорта. Решающими в данном случае оказались не теоретические положения реставрационной методики, а национальные чувства народа, отстоявшего в ходе войны свое право на существование, - восстановление старого центра столицы, целенаправленно разрушенного фашистами, приобрело значение символического акта.

Значительные споры вызвали попытки воссоздания памятников не в той редакции, которую они имели в момент разрушения, а с воссозданием только наиболее древних и наиболее интересных в художественном отношении частей. Так были реставрированы готические церкви Санта-Кьяра и Сан-Лоренцо в Неаполе, барочное внутренне убранство которых погибло при бомбардировке города. Наиболее известный пример такого решения в отечественной практике - восстановление церкви Пятницы в Чернигове. (архитекторы П.Д.Барановский и Н.В. Холостенко). Пятницкая церковь, конструктивная система которой, казалось бы, не позволяла датировать ее ранее ХУ в., а внешняя декорация имела барочный характер, считалась памятником относительно поздним. Только в результате военных разрушений, когда обнажилась основная структура здания, стало очевидным, что памятник в действительности датируется рубежом Х11 и Х111 вв. и представляет исключительный интерес для истории русского зодчества. Обмеры руин и тщательная разборка завалов дали возможность с большой достоверностью реконструировать первоначальный облик здания. Однако подобный подход к восстановлению разрушенных памятников лишал его сторонников важного аргумента в пользу отхода от строгих норм обычной реставрационной практики, поскольку воссоздавался уже не привычный облик памятника, живой в сознании современников. Поэтому реставрации такого типа далеко не всеми признаны правомерными. В частности, восстановление церкви Санта-Кьяра в готической редакции вызвало в свое время очень резкую полемику.

Мотивировка правомерности воссоздания утраченных сооружений градостроительными соображениями отражает значительные изменения, происшедшие к этому времени в оценке произведений зодчества прошедших эпох. Была окончательно отвергнута восходящая к ХУ111-Х1Х вв. традиция рассматривать памятник как «сущность, изолированную от своего контекста и единственно ценную своими внутренними стилистическими особенностями» (характеристика П.Гаццола). В некоторых странах, в первую очередь в Италии, понимание нерасторжимой связи каждого древнего сооружения с его окружением и значение самой городской среды как самостоятельного и полноценного памятника определилось уже в 30-е гг., но всеобщее признание этот принцип получил в послевоенный период. Перенесение акцента с отдельного сооружения на среду, частью которой служит это сооружение, не могло не сказаться в разных случаях по разному на подходе к решению собственно реставрационных задач. В послевоенные десятилетия окончательно созрело представление о необходимости активного включения здания в современную жизнь, непременного наделения его важной для общества практической функцией. Приспособление памятников для современного использования стало рассматриваться не как неизбежное зло, а как необходимое условие их сохранения. Это обстоятельство также наложило отпечаток на современную реставрационную практику.

Новая ситуация вызвала к жизни, с одной стороны, значительное оживление реставрационной деятельности, а с другой стороны - очень большую пестроту принимаемых решений. Необычные масштабы воссоздания отсутствующих частей, частые при ликвидации военных разрушений, косвенным образом способствовали проявлению подобных же тенденций при реставрации памятников, просто обветшавших либо же перестроенных или разрушенных в давнее время. Отдельные работы приближались по своему характеру к нормам, казалось бы, навсегда отвергнутой стилистической реставрации. Особенно резкую полемику вызвало сооружение заново по очень незначительным остаткам стои Аттала в Афинах. Столь значительное по масштабам воссоздание античного сооружения было бы редкостью даже для Х1Х столетия. В Советском Союзе сходные тенденции тоже имели место. Наиболее известный пример - воссоздание Золотых ворот в Киеве.

Спорность многих реставраций, разнообразие индивидуального подхода отдельных архитекторов стимулировали оживление интереса к вопросам реставрационной теории. Наиболее актуальным при этом был вопрос об отношении к положениям археологической реставрации. Наблюдавшиеся в послевоенные годы попытки вернуться к старым методам реставрации, допускавшим попытки стилизаторского домысливания, представляют собой, по определению одного из теоретиков реставрации Роберто Пане, «забвение культурного опыта». Воссоздание стои Аттала Пане охарактеризовал как проявление подхода к памятнику не как к исторической индивидуальности, а как к предмету потребления, «потребительская стоимость» которого возрастает в зависимости от степени его занимательности для неподготовленного, «уставшего от развалин» туриста. Также и в Советском Союзе в 1960-е гг. в печати неоднократно высказывался призыв перейти от реставрации памятников к их консервации.

Вместе с тем в высказываниях многих авторов проявилась тенденция к более гибкому применению сформулированных до этого правил реставрации. Так, П.Гаццола и Р.Пане выступали с предложением частичных изменений в тексте Хартии реставрации 1931 г., дающих несколько большую свободу реставраторам в выборе приемов, например, в методах обозначения реставрационных добавлений. Эти предложения отразила еще одну тенденцию - перейти к более многосторонней оценке памятника. Стилистическая реставрация опиралась на представление о памятнике как о произведении искусства, которое реставратор волен дополнять, коль скоро он проникся закономерностью его построения. В противоположность этому археологическая реставрация исходила из оценки памятника преимущественно как исторического источника, чем и мотивировалась строгость научного подхода. Согласно точке зрения ряда современных теоретиков, памятник, являясь историческим источником, в той же мере должен рассматриваться как произведение искусства. Не претендуя на возможность подменить собой древнего зодчего, современный реставратор не может, тем не менее, отвлечься от художественной оценки, и реставрация представляет собой не только область научного исследования, но и область творчества Архитектор, производящий реставрацию, должен заботиться не только об исторической верности и соблюдении установленных норм, но и о гармонии целого, достигаемой не методами стилизаторского дополнения, а исходя из современной системы художественного мышления.

Незыблемость основных принципов археологической реставрации была подтверждена решением 11 Международного конгресса архитекторов и технических специалистов по историческим памятникам, состоявшегося в 1964 г. в Венеции. Это решение получило название Венецианской хартии.

. Венецианская хартия ставит на первое место консервацию памятников, ограничивая область реставрации: «реставрация должна производиться в исключительных случаях».