Культура эпохи четырех государств.

От многовековой истории древних корейских государств Когурё, Пекче, Гая, Силла, сохранилось обширное наследие. Что позволяет довольно подробно воспроизвести и представить условия жизни и быта различных слоев общества, включая досуг, фасон одежды, сервировку стола, развитие ремесел, особенности торговых связей, семейных, общественных отношений и круг духовно-интеллектуальных интересов.

Выяснению ответов на поставленные вопросы упростили, не только огромное количество артефактов, сохранившихся до наших дней в гигантских многочисленных земляных и каменных сооружениях. Возведенные в местах последнего упокоения королей и полководцев триумфальные плиты, с бухгалтерской точностью, перечисляют деяния к коим они были причастны. Сохранилось множество письменных свидетельств, как той эпохи, так и более поздней, с ссылкой на исчезнувшие документы этих государств. Не следует забывать, что в каждом государстве уделяли время на выпуск повествований, посвященных своей истории. Ничего необычного в этом нет, если иметь в виду постоянные тесные связи с соседним Китаем, где подобное дело вошло в разряд традиции и практиковалось как минимум с 12 века до нашей эры. Обширные китайские источники, всегда исполняли важную роль, как документы. характеризующие события не только в Срединном государстве. но и положение дел у соседей. Наконец, до наших дней сохранились деревянные и каменные памятники древней архитектуры, утварь, скульптурные изображения, наскальные картины, посвященные различным периодам жизни народа и государства.

Бытие древних корейских государств полностью зависело от результатов земледелия. По мере изменения климатических условий, географического положения, рельефа местности наблюдались различия в предпочтениях и приоритетах. Так в южных государствах в растениеводстве преобладал рис, что требовало более высокой организации коллективных усилий и знаний, связанных с сооружением гидромелиоративных сооружений, водохранилищ, каналов. На севере больше внимания уделяли ячменю. Повсеместно выращивалась соя, гаолян, чумиза. Важное значение имело овощеводство. Уже в то время в рацион питания входила известная соленая капуста – кимчи, в которой по понятным причинам, отсутствовал перец. Перец войдет в число ее ингредиентов позже, в 17 веке после Имчжинской войны.

Все королевства омывались богатыми водами морей и кухня не могла обойтись без морепродуктов. Мясные блюда готовились не столь часто и преимущественно из свинины и курятины. Говядина была редкостью. Крупный рогатый скот, используемый преимущественно, как тягловая сила, представлял большую ценность. Сервировка стола дополнялась ассортиментом ягод, фруктов и орехов. В районах, благоприятствующих выращиванию редких культур, им уделялось повышенное внимание. Входя в перечень натурального налога, они подлежали обязательному исполнению земледельцами.

Очевидным подтверждением многообразия кухни, служит обилие утвари, сохранившей схожее предназначение до наших дней. Посуда, как неотъемлемая часть культуры быта, характеризует не только ее качественные сдвиги. По ней можно проследить и эволюцию общества, технологическое достижение в ремеслах и развитие знаний, связанных со свойствами материалов. Без сомнения, существует разница, между горшком, скоротечно изготовленным в очаге любой хозяйкой и посудой вышедшей из рук мастера, разбирающегося в свойствах материала, тонкостях регулировки температуры в пределах двух тысяч пятьсот градусов. Замечание будет верно и в отношении других предметов быта. На превосходство продукции профессионалов-ремесленников и специализацию, как непременный признак прогрессивности человеческого социума обращали внимание ещё Конфуций и Мен Цзы.

В одежде жителей, преобладали материалы растительного происхождения. Некоторые растительные волокна используются и поныне. Войдя в фасон современной одежды, они подтвердили свою эффективность во время летней изнуряющей жары. Знать перемежала гардероб шелковыми одеяниями. Элементы одежды, вроде брюк, юбок, халатов, не имели строгих регламентов и могли присутствовать как в женском, так и в мужском наряде. Цвет имел значение, и раскраска в определенные цвета служила визитной карточкой, подчеркивающей общественный и социальный статус владельца. Простой народ довольствовался одеяниями темных или некрашеных тонов. Привычка получила распространение и продолжение, став основанием для распространенного выражения «белые люди». Кажется, что слово подразумевает смысл, схожий с тем который подразумевался русской аристократией при употреблении слова «чернь». Но это будет неверно, ибо сам народ широко использовал обозначение. Белый цвет, до недавнего прошлого характерный для рабочей и повседневной одежды, подобно одеянию медика, кроме прочего, свидетельствует об опрятности, высочайшем уровне гигиены, культуре быта народа. Не существовало запрета на украшения одежды в какие-то нейтральные тона. Повсеместно в моде были плиссированные, «в гармошку» юбки и раскраска горошком. Изучая пищевой ассортимент и одеяния, сложно не заметить, что если во времена Древнего Чосона и начальном этапе Когурё, животноводство играло важную роль, то в эпоху четырех государств, оно уже не имело того значения. Все свидетельствовало о стабильном укладе жизни, объяснимом необходимостями земледелия.

В эту эпоху укрепились особые элементы архитектуры жилья и строений Кореи, перенятые позже маньчжурами. Одним из них является ондоль – устройство с внешним очагом и направленным обогревом полов жилого помещения. Изобретение позволяло не только по максимуму использовать коэффициент полезного действия печи, избегая тепловых потерь. Но и поддерживать чистоту помещений, чему способствовало отсутствие дыма и сажи. Весьма любопытно, что современные археологические труды обнаружили, что следы данного изобретения тянутся с эпохи неолита.

Эпоха четырёх государств послужила временем официального становления корейской поэзии. По сообщениям историка Ким Бусика, сочинения правителя Силы Юривана 28 г н.э. стали «началом песен и музыки на корейской земле». Поэзия того времени обрела вполне понятное определение «хянга»- песни родной стороны и записывалась с использованием письменности соседей. Учитывая их пейзажную склонность и обращение к природе, несомненно, производную из привычек шаманизма, наименование жанра, вполне соответствовало содержанию. Но это не привычная в обычном понимании лирика, выражающая настроение момента. Корейская поэзия отражала и продолжала развитие конфуцианской философской темы «человечности». Поэзия имела значение именно в этом смысле, когда позднее в эпоху Силлы, подчёркивали способность Хянга «потрясти Небо и Землю». Силла позднее всех других корейских государств познакомилась с конфуцианством, но компенсировала упущение скоростью распространения, восприятия. С точки зрения Конфуция поэзия, музыка обладали особым потенциалом влияния на сознание человека, на воспитание принципов этики. Из чего становится понятным, почему популярные хянга, котировались на уровне государственных ценностей, почему ими гордились и стремились сберечь. Удивительное отношение к поэзии, объясняет причину того, как многие хянга, вообще смогли сохраниться до наших дней.

Подтверждением тому, что и в те далекие времена не рисом единым жил человек, служит история известного, не забытого сегодня, музыкального инструмента гаякыма. Легенда гласит, что король Гаи, как-то на праздновании, посвященном месяцам года, с раздражением бросил «До каких пор, мы будем слушать музыку только китайских стран?» и повелел создать нечто новое. Так появился 12 струнный инструмент гаякым. Говорят, что когда ее изобретатель знаменитый музыкант Урык выступил публично впервые, то чтобы послушать волшебные звуки слетелись птицы и сбежались дикие звери, а растроганный король не мог сдержать слез: сознание его охватило раскаяние за не совсем добродетельные поступки и праведное поведение. Необычная музыка, сообщают, настолько взволновала, потрясла короля, что изменила его облик, и правление обернулось благом для народа и государства. Попав в последующем в Силлу, инструмент пришелся по душе королю Чинуньвану и с того момента началась самостоятельная жизнь изобретения, преодолевшего вместе с народом все преграды бурной истории.

К сказанному можно добавить, что некоторые модные направления песенного творчества того времени, пришедшие с Китая и доныне сохранились в Корее, хотя давно исчезли в глубине веков в самом Срединном государстве.

Не так уж часто можно наблюдать ту невидимую нить времени, которая связывает воедино далекое прошлое и настоящее. В Корее это возможно. Огромные земляные конусы и каменные пирамиды, возведенные в местах последнего пристанища королей и полководцев на фоне современного промышленного пейзажа, зримо соединяют интервалы истории. Грандиозные свидетели прошлых событий, ставшие частью ландшафта, гнездятся на огромной территории от Маньчжурии до юга Корейского полуострова, в местах, где располагались столицы древних государств. Высота некоторых сооружений достигает 27 метров, что сопоставимо с 10 этажным домом, а диаметр в основании превышает 100 метров. Пирамиды из тёсанного камня, имеют меньшие размеры, высота до 12 метров, периметр до 120 метров. Традиция строительства таких сооружений стала продолжением похоронных обрядов бронзового века и постепенно сошла с приходом буддизма.

Величественные объекты прошлого, у подножья которых ныне пролегают автомагистрали, и кипит другая стремительная жизнь, послужили источниками дополнительной интересной, разносторонней информации. Погребальные залы различной конструкции сохранили и донесли сведения не только о монарших особах. Полученные при раскопках ювелирные изделия, оружие, посуда, одежда, изображения на стенах и предметах, документально подтверждают тонкий уровень мастерства ремесленников, дают представление о жизни социума, отношениях и верованиях.

Наличие костей животных и людей в некоторых из них, указывают на то, что до прихода буддизма, король иногда отправлялся в путешествие не только с запасом снаряжения, но и в сопровождении слуг. Письменные источники сообщают, что полностью подобные обычаи прекратились в 502 году. Следует отметить, что в Европе, принятие христианства не остановило подобные опыты и даже в 16 веке, кое-где считалось полезным омовение в крови девственниц или младенцев.

Отмечая масштабность военных кампаний, слаженность совместных операций сухопутных и военно-морских сил империй Су и Тан, не может не возникнуть вопрос об организации военного дела в корейских государствах, оказывавших столь успешное сопротивление. Из документов обнаруживается, что во всех королевствах существовала всеобщая воинская повинность и юноша, достигший 15 летнего возраста, подлежал призыву на действительную службу. Срок службы в те смутные времена, сложно было предсказать заранее. Но если не было войны и все обстояло благополучно, спустя три года он возвращался домой, оставаясь, однако, до 60 лет в списках резервистов. Любопытно, что высокое социальное положение не давало преимуществ: не освобождало от призыва и не располагало к льготам во время прохождения службы. Сын простого земледельца, вполне мог дорасти до чангуна-генерала, при наличии военных талантов и, как показывает история, при этом не исключался даже путь к трону.

В древних корейских государствах существовала прослойка рабов, находившихся на низшей ступени социальной лестницы и используемых в качестве слуг и подсобных рабочих, в рудниках и подсобных промыслах. Рабство не имело того значения, какое оно получило в то время в Восточной римской или Персидской империях. Причина крылась в следовании традициям соседнего Китая, в укореняющихся установках конфуцианства, даосизма, буддизма и относительно низком 10% государственном налогообложении, что при общем уровне достижений в земледельческой отрасли, позволяло народу не только плодиться и расти численно, но и без напряжения, закрывать потребности государства. Сказывалось и то, что монархи рассматривали землю по примеру Китая как свою собственность, а подданные лишь наделялись ею. Фактом, подтверждающим несущественную роль рабов, служит, распространенный уже в то время, обычай обмена пленными после окончания войны. Акция явно невозможная при оптовой или розничной продаже в частные руки в качестве ценного военного трофея, пользующегося спросом.

В эпоху четырех государств, происходило интенсивное вовлечение корейской цивилизации в ауру великой китайской цивилизации, имевшей знакомство и связи с другими регионами: Индией, Средней Азией, с Ближним Востоком. Происходивший процесс культурного обмена не следует понимать, как простое копирование или некий бартер, обмен например книг на связку сушеного мяса, рулон шелковой ткани. К тому же широкое распространение, благодаря Китаю, имело денежное обращение. Носителями культуры всегда являются люди, а потому передача культурных ценностей проходила через них, преломляясь в сознании. Человек, перемещаясь по торговым делам, по приглашению, по направлению, приносил нечто большее, чем наличный товар и покидая, увозил с собой не только товар. Эту истину поняли уже в то время, и подтверждением служит целевая отправка молодых людей на заграничную учебу для получения престижного китайского образования, включавшего не только даосизм, конфуцианство и буддизм, но и административно-правовые знания и ремесла: металлообработку, оружейное дело, производство тканей, бумаги, гончарных изделий. Отношение к знаниям, исходящее из прагматизма, без предубеждения к иностранному, позволяло развивать уникальную национальную корейскую культуру, отличающуюся от китайской.

Масштабное усвоение плодов письменной культуры, произошедшее в ту эпоху, прежде всего, связано с усвоением канонов буддизма, даосизма и конфуцианства. Возникшая необходимость усвоения канонов философских учений поступивших из Китая, требовала точной и одновременно творческой интерпретации содержания, невозможной без книг. Сам факт формирования в итоге корейского варианта письменности ханмуна, «Иду» служит наглядным доказательством тому. Ханмун- в иероглифическом написании расшифровывается как «письменность ханей», таково сохранившееся до сего дня истинное имя народа, прозываемого китайцами.

Следуя моде великого соседа, в корейских государствах издавались свои исторические труды, предназначенные запечатлеть события и деяния правителей. Необходимо отметить, что подобные практические опыты, как и литературные упражнения, получили распространение задолго до прихода буддизма. Например, существуют исторические свидетельства доказывающие, что уже в 3 веке на пирах происходили поэтические состязания, в которых участвовали присутствующие гости. Предполагают, что отсюда произошло развитие жанра трехстишья, перенятого в 11 веке Японией. Коаны, так принято называть творческие экспромты, несущие философские загадки-размышления в Корее, у соседей обратились в подспорье дзен-буддизма. Корейская литература в эпоху Четырех государств, стремилась придерживаться правил, распространенных в Китае, но вносимые необходимые изменения, приспособления под местные условия, в конечном итоге вели к становлению своей национальной письменной культуры. Литературные сочинения помогали усвоить философские каноны и являлись наглядным, образным воплощением идеи. Всплеск творчества, связанный с приходом буддизма, имел отношение не только к нему, но и одновременно возросшим интересом к даосизму и конфуцианству. Что вполне объяснимо, имея в виду, жаркие теоретические диспуты в Китае по поводу некоторых течений конфуцианства, утвердившихся в эпоху Хань. Официальное признание императорами авторитета Конфуция, сопровождавшееся строительством храмов, поднесением даров, поклонениями, способствовал рождению течений с явным религиозным оттенком, в коих великий философ, представал в ипостаси нового Бога. Несогласные с такой трактовкой учения, использую инструменты даосизма, аргументы Мен-цзы, Сун-цзы, сделали попытку очищения. Так произошло становления течения получившего наименоваеие хёнхак.

Красочные литературные сюжеты, окутанные в туман волшебства, призваны были помочь в наилучшем восприятии сути учений, и в этом принимала участие вся природа, включая птиц, зверей и растения. На Востоке с седой древности интуитивно почувствовали, что разум человека тесно связан с символическим мышлением, цветным восприятием образов и доказательством тому служит объёмная философская лексика и особенно ассоциации. Вспомним, как Конфуций сравнивает этические убеждения мудреца с неприступной горой, а ход его мыслей с течением воды. Здесь сберегли очарование, восторженное отношение к миру, утерянное на Западе с уходом олимпийских богов, наделенных человеческими достоинствами и слабостями. С приходом христианства мышление приобрело вообще более приземленный, угрюмый и ограниченный характер. Заметим, что даже в прелестных сказках Андерсена, природа решает общие задачи разграничения добра и зла, не имея очевидной связи с христианством.

Литературные сюжеты творений Кореи протекают при участии мириад волшебных существ, провозглашающих приверженность философским учениям, и вместе с тем в этом сонме нет места тому, кого можно именовать богом. До импорта христианства в небесной иерархии вообще отсутствовало существо с такими широкими полномочиями. Таинственное обрамление философских учений произошло благодаря конформизму идей и сохранившимся отголоскам шаманистских верований, воспринятых литературой из устного народного творчества. Прошлые элементы шаманизма и других исчезнувших верований сохранившиеся в регионах, относимых к буддистским и конфуцианским, могут и ныне ввести в заблуждение несведущего. Путешественники, зачастую наблюдая обряды, по укоренившейся привычке, служащей, как утверждал философ Роджер Бекон, одной из причин невежества, исходят из уверенности, что ставится цель ублажения неких богов. Предположение не соответствует действительности.

Образы, коими насыщены буддистские храмы, тоже заимствованы из индуизма. Они используются как символические знаки, удобные для восприятия сознанием человека. Наблюдаемое всегда впечатляет больше, чем услышанное. К тому же, никогда не нужно забывать, что организации, возникшие на идеях, живут собственной жизнью. Можно представить удивление Конфуция и Будды, увидевших как совершаются жертвоприношения или поклонения, равняющие их с богами. Литература, накинувшая волшебное одеяние, тоже влияла, но в целом реализм философских учений, способствовал взращиванию делового прагматизма и рационализма. Сами каноны учений делали неактуальными продолжительные метафизические отвлечения. Что подтверждает история учений. Сложившийся восточный рационализм и прагматизм, в своем проявлении в реалиях жизни, имеет существенные отличия от наблюдаемого в других странах. Самым наглядным примером может служить отношение к деньгам и мотивация их расходования. Необходимые с точки зрения иных потребителей вещи-предметы, здесь не имеют такого статуса. Долгое пребывание в атмосфере философских учений даосизма, конфуцианства и буддизма приучило с одной стороны сопрягать «необходимость» с порывами неуемного «желания», что сразу же выводило прблему из компетенции души под юрисдикцию разума. С другой стороны конфуцианское мышление устанавливает совсем иную шкалу ценностей. Приоритетом становятся знания. В совокупности все это и вылилось в восхищающий всех сведущих, уровень образования, не отмечаемый во многих других регионах.