Она выпрямилась и скрестила руки на груди.

— Ничего особенного. — Северус приподнял бровь. — Честно!

— Тогда можно оставить их в покое.

Гермиона раздражённо застонала и вышла из комнаты. Северус же задумчиво смотрел ей вслед. Действительно, странно, что она так зациклилась на этих шрамах. Надо, конечно, признать, что особенно на лице они сильно бросались в глаза. Кто бы на него ни смотрел, не мог их не заметить, и ему было немного не по себе от возможной реакции других людей. То, что Гермиона видела их, было немного другим, чем презентовать их всем до конца своей жизни.

И всё же он не мог поверить, что она действовала лишь в его интересах. Поэтому через несколько минут он встал и последовал за ней. Она отправилась в подвал, и ещё наверху он мог слышать, как она орудует стеклянными ёмкостями.

За последние недели его магические способности более или менее восстановились. Он уже мог настолько управлять магической энергией, что без труда справлялся с несколькими простыми заклинаниями. Lumos действовал так долго, как он того хотел. И разжечь огонь под котлом тоже больше не составляло для него труда. Лишь сложные заклинания он ещё не в силах был освоить. Он попытался вызвать патронуса. Даже новичок мог с первого раза произвести на свет хоть что-то. У него же ничего не вышло. Северус подумал, как ему повезло, что он больше не преподаватель в Хогвартсе.

Спустившись вниз, он остановился и некоторое время наблюдал за Гермионой. Она расставляла по местам приборы, которые они использовали с утра. Через некоторое время Северус заподозрил, что она намеренно так долго возиться, чтобы иметь возможность игнорировать его.

— Гермиона, — позвал он.

Она никак не отреагировала и лишь с удвоенным рвением продолжала своё занятие.

— Гермиона, — повторил он на этот раз громче.

Она опять никак не отреагировала, но из её рук вдруг выскользнул стеклянный фильтр и разбился вдребезги на каменном полу. Тихо ругаясь, она вынула волшебную палочку и отремонтировала его, чтобы затем убрать на место.

В конце концов, Северус, сделав два шага вперёд, схватил её за запястья, когда она в очередной раз попыталась пройти мимо. Он немного притянул её к себе, пытаясь не думать о том, как близко её тело было от него.

— Скажи мне, наконец, чего ты хочешь! — Потребовал он медленно и с угрозой в голосе.

Она сморщилась и сверкнула на него глазами.

— Как будто тебя это интересует.

Он отпустил её, и Гермиона отступила на шаг, оставаясь, однако, на месте, из чего Северус заключил, что она готова поговорить.

— Если бы это было так, я бы не спрашивал.

— Нет, ты спрашиваешь, чтобы поиздеваться и поднять себе тем самым настроение.

— Думай, что говоришь! — Прорычал он.

Гермионе хотя бы достало совести смущённо опустить глаза. Голос её звучал заметно мягче, когда она продолжила говорить.

— Я просто не понимаю. Я могу помочь тебе, выглядеть, так как раньше. Почему ты не позволяешь?

Северус вытянул из-под стола табурет и сел. Гермиона последовала его примеру.

— Я ничего не имею против. Ему доставило удовольствие видеть, как изменилось её лицо, но прежде чем она могла прервать его, он продолжил.

— До сих пор я отказывался, потому что не хотел такой близости. А после того, как ты спросила в пятый раз, я делал это из принципа.

— Негодяй! — Прорычала она.

— Точно. — Гермиона улыбнулась, качая головой. — Итак, почему ты так хочешь избавить меня от шрамов?

Лицо её снова стало серьёзным, и она стала вдруг с интересом рассматривать тёмные пятна, оставленные на столе во время некоторых её непродуманных экспериментов.

— Я полагаю, таким образом сделать что-то хорошее.

— Что хорошее?

Она тяжело вздохнула.

— Нечто, что было бы завершением моих трёхмесячных поисков тебя. Я знаю, что не виновата, в том, что Малфой причинил тебе. Но мне жаль, что я так долго тебя искала и не вытащила оттуда раньше.

— Ты тогда не выглядела так, что сожалеешь о чём-то. И честно говоря, в первые дни я с удовольствием свернул бы тебе шею.