В тот же момент в дверь лаборатории постучали, и Северус недовольно ответил Гермионе, что она может войти. В последние два дня она следовала его советам и много спала. Адиа больше не порадовала его ни одним посещением, и даже когда он спал, она, по словам Гермионы, не появлялась на поверхности.
Эта передышка привела к тому, что Гермиона выглядела более или менее отдохнувшей. Однако, боль, которую она уже четыре месяца успешно подавляла и игнорировала, чётко вырисовывалась на её лице. Хотя, в общем, у Северуса сложилось впечатление, что ей стало лучше.
— Я хочу что-нибудь приготовить. Хочешь чего-нибудь?
Он покачал головой и задумчиво смотрел на неё.
— Слёзы единорога, — сказал он просто и стал наблюдать за её реакцией.
Гермиона приподняла брови и слегка покраснела.
— Что с ними?
Северус, наконец, отложил в сторону свою волшебную палочку.
— Как ты их заполучила? Я всего лишь раз работал с этим компонентом и то во время моей учёбы. — Без сомнения в его голосе звучала зависть. Каждый мастер зельеварения пошёл бы на многое, чтобы заполучить хоть несколько капель этой великолепной жидкости.
— Хагрид помог мне, — ответила Гермиона, как само собой разумеещееся, что заставило Северуса вздохнуть и закрыть глаза.
— Бывают моменты, когда я хотел бы обладать теми же способностями, что и ты, чтобы окрутить этого полувеликана, — пробормотал он.
Гермиона смотрел на него теперь расширенными глазами, не зная, как ей реагировать на такое высказывание. Предположение, что Гермиона могла намеренно обвести Хагрида вокруг пальца, было само по себе вопиющим. Но именно это и составляло предмет его зависти. Гермиона добивалась всего ненамеренно, и не только от Хагрида.
— И чтобы ты не подумала ничего такого, я не имел в виду сексуальные заигрывания. Я говорю о временами всё ещё сильно выраженной наивности, которая заставляет Хагрида даже не задумываться о масштабах его помощи. И я имел в виду твои умения делать правильные замечания касательно магических существ.
Она, усмехаясь, опустила глаза и водила ногой по пыльному полу.
— Ну уж если магичские существа не желают ничего обо мне знать, то лесник, хотя бы должен знать, что я их ценю.
Северус скривился.
— Нонсенс. Знаешь ли ты, что за то, что ты работала со слезами единорога, я должен был бы тебя ненавидеть?
Невинная улыбка скользнула по её лицу.
— Возможно, у меня даже осталось кое-что в запасе.
Северус зажмурился.
— Чертовка!
— Если так, то я и не подумаю с тобой ими делиться.
Он пробормотал нечто неразборчивое. Если бы Гермиона поняла, что он сказал, то точно бы никогда не дала ему этих слёз.
— Наслаждайся чувством власти, пока у тебя есть на это возможность, — пригрозил он вместо этого.
— О, я так и сделаю. Можешь быть уверен! — Она очень самодовольно усмехнулась.
Подняв тем самым настроение и ему, так как любая возможность улучшить её настроение, была очень важна для Северуса. Гермионе следовало чаще улыбаться. Улыбка очень шла ей.
— Так хочешь что-нибудь особенное или сделать тебе сюрприз? — Вернулась она к изначальному вопросу, переступая с пятки на носок.
— Сюрприз!
Гермиона улыбнулась.
— Есть, сэр! — Волосы её взметнулись, и в следующий момент она уже бежала вверх по лестнице.
Северус смотрел ей вслед, даже после того, как дверь за ней закрылась. У неё действительно ещё остались слёзы единорога... И пока Хагрид не решил добровольно стать ужином для одной из своих бестий, а Гермиона была с ним, Северусом, в хороших отношениях, у него даже была перспектива заполучить их когда-нибудь ещё.
Всё это представило все его задумки к зельям в совершенно ином свете. Нельзя даже представить, какие бы возможности исследований открылись тогда перед ним, если бы он время от времени мог использовать пару капель этого компонента. Если было необходимо, он готов был даже пожертвовать своим годовым запасом огневиски для Хагрида. И если подумать, что Хагрид использовал виски, как добавку к корму для каких-то своих сумасшедших животных, которые охотно поглащали в пять раз больше, чем сам Хагрид, это ещё было очень великодушным предложением.
В этом месте Северус с сожалением вздохнул, так как пока они сидели в этом доме, ни о чем подобном не следовало даже и мечтать. Албус знал о действии слёз единорога и никогда не стал бы доставать их без крайней нужды. А исследования он, к сожалению, такой нуждой не считал.
Поэтому Северус снова обратился к своей основной проблеме и стал теперь уже палочкой постукивать по пергаменту (что привело к тому, что бумага без конца меняла цвет). Он мог лишь надеяться, что Гермиона скоро что-нибудь приготовит. Может быть, хорошая еда поможет мозгу работать.
