— Иногда я спрашиваю себя, есть ли вообще смысл бороться с Адией. Под зельем было отмечено, что действие его не обратить, а я всё же использовала его. — Она подняла на него взгляд, и в глазах её стоял невысказанный вопрос, не заслужила ли она теперь того, чтобы в одиночестве нести последствия.
— Я не могу сказать тебе, что это не было ошибкой. Пойти на такой шаг ради такого грубияна как я, было неправильным.
Она опять слегка улыбнулась, и Северус почувствовал себя немного лучше от того, что мог ещё насмешить её.
— Но я знаю, что каждый заслужил шанс исправить свои ошибки. И я не собираюсь лишать тебя этого шанса. — Он немного выпрямился, пытаясь говорить в своём лучшем учительском тоне, на какой ещё был способен (при этом он старался игнорировать тот факт, что стоит перед своей бывшей ученицей в одной пижаме). — В общем, я думаю, имеет смысл тебе сейчас отправиться в свою комнату и попытаться уснуть. Тебе нужен покой. Если что, я в лаборатории.
В его голосе, по-видимому, было достаточно решимости, так как Гермиона тут же встала, но всё же скептически взглянула на него.
— Если бы я не была такой ужасно уставшей, я сказала бы тебе, что ты не имеешь права обращаться со мной, как с ученицей. Иначе получишь в обратную. Но так как я сейчас не смогу привести эту угрозу в исполнение, я приберегу её для следующего раза.
Северус изо всех сил пытался скрыть улыбку. Он покачал головой.
— Мне будет непросто перестать считать тебя ученицей, когда ты болтаешь, как маленькая девочка. И прежде чем ты обрушишь на меня лавину новых скрытых угроз, я скажу тебе, что имею о них примерное представление. Ты можешь избавить себя от усилий и лучше поберечь последние силы, чтобы добраться до кровати!
Гермиона фыркнула и отвернулась, бросив ему на прощание воинственный взгляд.
— Это ещё кто здесь много болтает, — пробормотала она всё же, прежде чем покинуть кухню, и направилась вверх по лестнице.
Северус смотрел ей вслед, пока темнота коридора не поглотила её. Затем он встрепенулся, вздохнул, допил свой чай и был готов к ночной смене в лаборатории.
Проблемой были слёзы единорога.
В науке зельеварения было известно много компонентов, которые в определённой степени обладали магическими свойствами. Кровь дракона, к примеру. Или слёзы Феникса. Последние отличались от слёз единорога своими вторичными свойствами. Феникс отождествлял вечность, единорог — чистоту. Вечность можно было приручить. Николас Фламель удачно доказал это. Но то, что один раз было запятнано, оставалось нечистым навсегда.
Это различие ставило слёзы единорога превыше всего. Магические свойства были настолько сильными, что их можно было сравнитъ с возможностями волшебника или волшебницы. И они были невероятными, если подумать о том, что речь шла всего лишь о слезах.
Задумавшись, Северус уставился на свои записи, снова и снова стуча кончиком пера по тому месту, где речь шла о единороге, пока кончик пера не обломился. Северус выругался и выбросил его в ведро.
Заклинание было меньшей проблемой. "Revero origo" — назад к истокам — должно было быть достаточным. Также как и с изначальным зельем. Заклинание понадобится лишь в заключительной стадии приготовления.
Но слёзы единорога...
Северус всё ещё удивлялся, как Гермионе удалось раздобыть этот компонент. Даже в Кривом переулке или именно в Кривом переулке нельзя было раздобыть такую ценность. Именно поэтому Vicissitudo Virtus так редко применялся. При первой же возможности он должен был разузнать об этом у Гермионы.
Это намерение, однако, никак не помогло ему решить проблему. Взгляд Северуса снова скользнул по магическим компонентам и таблице, показывающей их силу. В миллиметрах или миллиграммах. Если правильно смешать какие-то из них, можно прийти к желаемому результату. Но сколько бы он ни комбинировал, этим соединениям было далеко до слёз единорога. Сами же слёзы из-за основного свойства чистоты не переносили соединения ни с одной другой субстанцией.
Теперь Северус, задумавшись, крутил в руке свою волшебную палочку, раз уж перо было сломано. Его письменные принадлежности часто постигала такая участь, когда он корпел над изобретением зелья. С кончика волшебной палочки сорвались разноцветные вспышки, и Северус протянул руку, чтобы собрать их. По руке пробежала дрожь.
