Глава 11. Особенности судебной защиты прав человека.

11.1. Понятие, признаки и виды нарушений прав человека с позиции норм международного права и российского законодательства. Состав нарушения прав человека.

11.2. Порядок обжалования судебных действий или решений, нарушающих права и основные свободы человека и гражданина.

11.3. Последствия защиты прав человека и основных свобод граждан в судебном порядке.

 

11.1. Понятие, признаки и виды нарушений прав человека с позиции норм международного права и российского законодательства. Состав нарушения прав человека. Основу национальной системы защиты прав человека составляют конституционные институты независимой судебной власти. Всеобщая декларация прав человека в статье 8 констатировала, что каждый человек имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случае нарушения его основных прав, предоставленных ему Конституцией или законом.

Соответственно Конституция РФ зафиксировала, что права и свободы человека обеспечиваются правосудием (ст.108 и каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод (ст.46).

Суд стоит между личностью и государством и защищает индивида от произвола и беззакония, посягательства на его жизнь и свободу, являясь важнейшей и цивилизованной формой гарантии реальности соблюдения прав человека в его взаимоотношениях с властью. В суде человек и государство должны выступать как равноправные субъекты. Лишить и ограничить свободу гражданина вправе только суд при соблюдении всех предусматриваемых законом процедур и механизмов.

Значение судебной защиты прав человека еще и в том, что без нее все остальные юридические институты, методы, влияющие на реализацию прав, остаются недействительными.

В суд можно обжаловать: законы, указы президента РФ; постановления Правительства РФ; нормативные акты министерств и ведомств в тех случаях, когда какой-либо их них, по мнению гражданина, в конкретной ситуации нарушил его права и свободы; а также, как говорилось выше, все действия (бездействие) и решения, в результате которых нарушены права и человека или созданы препятствия для осуществления прав и свобод.

Для современной России характерна тенденция расширения сферы действия судов и ее действенности в защите прав человека, хотя это порой и вызывает замешательство среди высших чиновников государства.

В Российской Федерации существует развернутая система судебных органов, введен институт присяжных заседателей. Обеспечивать защиту прав человека в нашей стране призваны: Конституционный Суд РФ, Верховный Суд РФ, верховные суды республик; суда краев, областей городов федерального значения, автономных областей и округов, городские, районные (муниципальные); военные суды; Высший Арбитражный суд РФ и арбитражные суды субъектов РФ (по экономическим спорам); Судебная палата по информационным спорам при Президенте РФ (по обеспечению конституционных прав в области средств массовой информации).

Уровень защиты прав человека определяется, в первую очередь, практической деятельностью судов. Деятельность эта имеет немало изъянов. Как отметила Комиссия по правам человека при Президенте РФ, устаревшие формы судопроизводства не обеспечивают независимости судов, способствуют волоките в разрешении судебных дел, делают малоэффективной защиту законных интересов и прав граждан.

После принятия в 1994 году соответствующего закона возобновил деятельность Конституционный суд. это дало россиянам дополнительные и существующие гарантии защиты основных прав и свобод человека и гражданина, признанных в Конституции РФ и международных документах, и значительно расширило возможности судебной защиты данных прав и свобод.

Нынешняя Конституция России, к сожалению, сузила функции Конституционного Суда в вопросах защиты прав человека. В процедуре, непосредственно связанной с правозащитной деятельностью, - рассмотрение индивидуальных жалоб на нарушение конституционных прав и свобод граждан – его компетенция сократилась. В соответствии с Конституцией РФ и Федеральным Конституционным законом «О Конституционном суде РФ» такие жалобы могут быть поданы в Конституционный суд не в связи правоприменительной практикой, а лишь на предмет проверки конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле. это не способствует (и по мнению самих судей Конституционного Суда) усилению его правозащитной роли, ибо правоприменительная практика и все подзаконные акты, изъятые из компетенции Конституционного Суда, являются сферами, где совершается наибольшее число нарушений прав и свобод человека.

Конституционный Суд – явление сложное. Это – орган правосудия, составная часть судебной власти. Он и орган государственной власти, стоящий в одном ряду с конституционными органами: Президентом, Федеральным Собранием, Правительством. И наконец, Конституционный Суд должен не только применять Конституцию и право, но и интерпретировать ее нормы в конкретном деле, всякий раз сообразуя их с постоянно меняющейся действительностью.

В системе судебной защиты прав человека Конституционному суду отводится особая роль. Он имеет исключительную прерогативу в толковании Конституции, и его решения по этому поводу обязательны для всех органов законодательной, исполнительной и судебной властей. Конституционный Суд осуществляя толкование норм Конституции нор Конституции, фокусирующих права и свободы граждан, способствует дальнейшему развитию и углублению их содержания, повышению их юридической защищенности.

По запросам судов Конституционный Суд может проверять конституционность закона, применяемого в конкретных делах, в случае нарушения этим законом конституционных прав и свобод.

Конституция РФ, предписав, что права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления, одновременно установила способ обеспечения этих прав и свобод -правосудие (ст.18).

Правосудие - это деятельность суда, осуществляемая в предусмотренном процессуальным законом порядке и заключающаяся в рассмотрении и разрешении конфликтов, связанных с действительным или предполагаемым нарушением норм уголовного, гражданского, административного и иных отраслей права.

В цивилизованном обществе суду принадлежит центральное место во все правовой системе. Именно суд олицетворяет подлинное право, истинную справедливость. Чем выше роль, авторитет суда и правосудия в целом, чем большей самостоятельностью и независимостью обладает суд во взаимоотношениях с представительными органами и органами управления, тем выше в стране уровень законности и демократии, тем надежнее защищены от возможных посягательств права и свобо­ды граждан.

С сожалением приходится констатировать, что в России роль суда пока еще крайне низкая. Как и квалификация судей. Мы уже привыкли: что ни газета, то новая судебная драма. Нет смысла пересказывать варианты судебных ошибок — их бес­конечно много. Вопрос в другом: как быстрее избавиться от этого опасного социального зла, творимого под видом правосу­дия? Почему суд не замечает явного брака в работе следовате­ля и прокурора? Почему забывает, что, кроме обвинительного, есть еще один вид приговора - оправдательный?

Причин тому много. Из-за культивировавшегося советс­кой властью пренебрежения к регулирующим возможностям права, подмены юридических актов волевыми решениями, го­лым администрированием суд изначально оказался низведен­ным до уровня обычного управленческого учреждения. Ком­мунистическая идеология никогда не признавала теорию раз­деления властей, считая ее буржуазной выдумкой, вуалирую­щей классовую сущность эксплуататорского государства. Но поскольку ни одно общество не может обойтись без такого специфического инструмента разрешения социальных конф­ликтов, каким исторически является суд, то и большевики, при­дя к власти, декретом о суде № 1 от 22 ноября 1917 г. учреди­ли на территории РСФСР, а затем и СССР систему судебных органов. Эта система в достаточно демократическом виде была обрисована в советских конституциях и отраслевых законах. Многие правовые нормы, регламентировавшие организацию и осуществление правосудия, могут считаться эталонными даже с точки зрения мировых стандартов. Однако между конститу­ционными декларациями и реальной действительностью суще­ствовала колоссальная пропасть, порожденная безраздельным всевластием коммунистической партии. В СССР никогда не было независимой и самостоятельной судебной власти. Все, что делалось судами, прокуратурой, органами дознания и следствия от имени государства, делалось по прямому указанию различ­ных партийных комитетов и отдельных их функционеров. Причем команды давались на всех без исключения уровнях и чем ниже (особенно в районных условиях), тем чаще и прак­тически по каждому судебному делу.

Так дальше продолжаться не могло. В государстве, стре­мящемся стать правовым, суд обязан быть именно Судом — авторитетным, властным, самостоятельным, подлинно независи­мым. Люди хотят видеть в нем не бюрократическое учрежде­ние, долгое на разбирательство и скорое на расправу-, а реаль­ного гаранта их прав, надежного защитника их интересов, какое бы важное кресло ни занимал нарушитель, какие бы влиятель­ные связи ни пускал он в ход.

"Каждому гарантируется судебная защита его прав и сво­бод", — провозглашает ст. 63 Конституции Российской Феде-Рации. К сожалению, одной этой декларации недостаточно. Нужна всесторонняя судебная защита. Слабая защита лишь сеет иллюзии, рождает недоумение и озлобленность, дискреди­тирует самую идею обращения к суду за помощью. Создать сильный суд — центральная задача судебной реформы, концепцию которой, представленную Президентом РФ, одобрил Верховный Совет Российской Федерации 24 октября 1991 _г Чтобы выполнить эту задачу, необходим комплекс мер - политических, правовых, организационных, материальных. К успеху могут привести лишь радикальные меры, осуществляемые совокупно и одновременно. Такие меры предусмотрены принятым 26 июня 1992 г. Законом РФ "О статусе суден в Poccийской Федерации" (в 1993 и 1995 гг. в него был внесен ряд поправок). И хотя нельзя безоговорочного сказать, что это первый акт на такую тему, ибо хронологически ему предшествовал союзный Закон от 4 августа 1989 г. о статусе судей, по своему содержанию российский закон столь значительно отличается от союзного, так кардинально меняет прежнее положение судей, что его по нраву можно считать и первым, и основополагающим для практической реализации судебной реформы в Российской Федерации. Позднее многие положения этого закона были уточнены и дополнены нормативными предписаниями Конституции РФ 1993 г. и Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации", принятого 31 декабря 1996 г. Конституция и указанные законы остаются основными, базовыми актами для организационного и функционального построения судебной власти в обновляющейся России.

Какие же принципиальные решения содержит действую­щее законодательство о суде, если подходить к нему с точки рения эффективности судебной защиты прав личности?

Прежде всего о требованиях, предъявляемых к носителям судебной власти. Они значительно выше, чем прежние. Судьей может быть гражданин Российской Федерации, достигший 25 лет, имеющий высшее юридическое образование и стаж работы но юри­дической профессии не менее пяти лет. Для вступления в долж­ность судьи ему необходимо успешно сдать квалификационный экзамен. Судья не может быть одновременно депутатом любого представительного органа. Ему запрещено заниматься предпри­нимательской деятельностью или совмещать работу в должности судьи с какой-либо другой оплачиваемой службой, кроме научной, преподавательской, литературной и иной творческой деятельнос­ти. Судья должен избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти, достоинство судьи или вызвать сомнение в его объективности, справедливости и беспристрастности.

К судьям вышестоящих судов предъявляются еще более высокие требования: они должны быть не моложе 30 лет, а су­дьи Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ — не моложе 35 лет и иметь стаж работы по юридической профес­сии не менее 10 лет.

Требуемая Законом о статусе судей (ст. 3) политическая ней­тральность судьи не может быть сведена только к запрету фор­мальных его связей с политическими партиями и движениями. В принципе возможны и иные проявления судьей его политических симпатий или антипатий (оказание материальной поддержки оп­ределенной партии, участие в уличных шествиях и демонстрациях, агитация за кандидатов в депутаты и т. п.). Закон о статусе судей, а затем Конституция РФ, Федеральный конституционный закон "О судебной системе Российской Федерации" предписали, что судьи наделяются пол­номочиями на неопределенный срок.Неограниченность пол­номочий конкретным сроком — новелла, доселе неизвестная на­шему праву. Ее закрепление, причем только в отношении судей, подчеркнуло уникальность этой профессии, особую сложность осуществления правосудия. Наконец-то над головами судей пе­рестал висеть дамоклов меч очередных выборов. Наконец-то судья, принимая решение по делу, избавился от унизительного сознания себя заложником тех сил, которые через определенное время прямо или косвенно будут решать его судьбу.

Безусловно поддерживая введение неограниченного срока полномочий, зададимся, однако, вопросом: неужто срок этот и в самом деле не будет иметь никаких границ? Конечно, границы будут, и прежде всего естественные — смерть судьи. Но при внешней регламентации постоянно возникает очень деликатная проблема удаления в отставку судьи, который из-за своего склонного возраста уже, мягко говоря, не в состоянии работать в полную силу. Не позавидуешь квалификационным коллегиям судей, которым приходится решать этот вопрос при отсутствии в законе каких-либо объективных критериев. Не лучше ли было установить предельный возраст, по достижении которого судья обязан уйти в отставку? В Федеральном кон­ституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации", принятом 21 июля 1994 г., такой возраст указан— 70 лет (ст. 12). На наш взгляд, это решение оптимально, оно формализует и тем самым упрощает проблему, позволяет ис­пользовать еще один рычаг для сохранения высокого рабочего потенциала судейского корпуса.

Впервые в российском законодательстве задействована такая мощная гарантия независимости судей, как их несменяе­мость. Принцип несменяемости означает, что судья не может быть назначен (избран) на другую должность или переведен в другой суд, в том числе вышестоящий; без его согласия. Полно­мочия судьи могут быть прекращены или приостановлены толь­ко решением соответствующей квалификационной коллегии судей и не иначе как по основаниям и в порядке, установлен­ным законом (ст. 121 Конституции РФ, ст. 15 ФКЗ "О судеб­ной системе Российской Федерации").

Среди мер, реально укрепляющих статус судей и усилива­ющих их независимость, надо отметить решительный разрыв с традиционным для советской системы институтом подотчетнос­ти судей избирателям или органам, их избравшим. Мы настоль­ко свыклись с назойливыми и трескучими лозунгами о подот­четности всех и вся народу, Советам, что перестали вникать в их суть и тем самым очень легко избавили себя от необходимо­сти решать головоломную задачу: как совместить несовмести­мое — судейскую независимость с судейской же подотчетнос­тью? На нелепость и заведомую лживость этой псевдодемокра­тической конструкции, изначально заложенной в советском за­конодательстве, постоянно обращали внимание западные юрис­ты, комментировавшие наше право, но избавиться от нее уда­лось только в 1992 г., когда Закон о статусе судей без всяких оговорок предписал, что судьи "никому не подотчетны" (ст.1), а из действовавшей тогда Конституции РФ были исключены упоминания об отчетности судей и возможности их отзыва.

Есть в Законе от 26 июня 1992 г. и такая важная гарантия независимости судей, как неприкосновенность их личности, жили­ща, имущества, корреспонденции, документов (ст. 16). Существенно повышено материальное обеспечение судей (ст. 19). Установлены меры социальной защиты судей и членов их семей (ст. 20).

Давно замечено: сколько существуют в нашей стране суды, столько же испытывают они давление со стороны исполнительной власти, в первую очередь Министерства юстиции, ненавязчиво заботящегося о том, чтобы судьи не свернули в сторону от един­ственно правильной политической линии. Когда менялась линия, менялись и способы давления. Откровенно командное "орга­низационное руководство судами" (ст. 18 Основ законодатель­ства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве от 25 июня 1980 г.) под влиянием перестроечных процессов вынуж­дено было уступить место "организационному обеспечению дея­тельности судов" (ст. 22 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве от 13 ноября 1989 г.), суть минюстовской опеки оставалась прежней.

Такая зависимость судебной власти от исполнительной за­ставляла первую постоянно оглядываться на вторую, выжидать, идти на компромиссы. Некоторое избавление пришло с рос­сийским Законом о статусе судей. В нем были обозначены только две точки соприкосновения органов Министерства юстиции с судами: 1) органы юстиции осуществляют меры по созданию условий, необходимых для судебной деятельности, ее кадрово­му, организационному и ресурсному обеспечению; 2) квалифи­кационный экзамен на должность судьи принимается состоя­щей при органе юстиции экзаменационной комиссией, персо­нальный состав которой утверждается квалификационной кол­легией судей.

Новые принципы, на которых в современной России формируется судейский корпус и осуществляется правосудие, несмотря на некоторые выявившиеся на практике недостатки, все же дают основание утверждать, что судебная власть постепенно приобретает все большее влияние, силу и авторитет, становится реальным гарантом прав и свобод человека и гражданина. Основное условие для этого — независимость судей, которая в значительной мере уже достигнута благодаря введению и дотированию на практике института неограниченного срока судейских полномочий. Из всех юридических средств, используемых для осуществления судебно-правовой реформы, назначение судей на неопределенный срок, несомненно, является важ­нейшим и определяющим.

11.2. Порядок обжалования судебных действий или решений, нарушающих права и основные свободы человека и гражданина. Право на судебную защиту провозглашено ч. 1 ст. 46 Кон­ституции Российской Федерации: "Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод". Местоимение "каждому" означает, что право на защиту обеспечивается любому лицу: работающему в государственном, общественном, частном, сме­шанном или ином предприятии, нигде не работающему, пенсио­неру, военнослужащему, студенту, школьнику, лицу, находяще­муся под следствием или судом либо уже отбывающему нака­зание, имеющему постоянное место жительства или скитающе­муся но городам и весям, дееспособному либо находящемуся под опекой или попечительством (в таких случаях действует его представитель) и т. д. Это право гарантируется не только гражданину Российской Федерации, но и иностранцу, а также лицу без гражданства. Причем защите подлежат любые права и свободы, в каком бы документе они ни были закреплены — в Конституции, отраслевых законах, других нормативных или ин­дивидуальных правовых актах. Это следует из смысла ч. 1 ст. 55 Конституции, установившей, что сам факт перечисления в Конституции основных прав и свобод не должен толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина. Таким образом, право на судеб­ную защиту имеет универсальный характер, оно не знает ника­ких исключений. В этом смысле рассматриваемая норма Кон­ституции РФ находится в полной гармонии с требованиями, сформулированными в ст. 8 Всеобщей декларации прав чело­века: "Каждый человек имеет право на эффективное восста­новление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его прав, предоставленных ему Конститу­цией или законом".

Конституционно гарантированное право на судебную за­щиту выступает в виде правоотношения, на одной стороне ко­торого находится лицо, обратившееся за защитой, а на дру­гой — суд, обязанный рассмотреть жалобу этого лица и при­нять законное и обоснованное решение.

Что касается суда, как участника процессуального отношения, то независимо от того, какой именно суд рассматривает и разрешает конкретную жалобу, он действует на общих для всех судов, да и всей системы правосудия, конституционных принципах: законности, гласности, состязательности, равноправия сто­рон, уважения чести и достоинства личности, недопустимости использования доказательств, полученных с нарушением зако­на, и др.

Обязанность рассматривать обращения граждан возложе­на на каждый суд, входящий в судебную систему страны. Прежде всего это федеральные суды общей юрисдикции (районные, кра­евые, областные, городов Москвы и Санкт-Петербурга, верхов­ные суды республик, суды автономной области, автономных ок­ругов, Верховный Суд РФ, военные и специализированные суды), федеральные арбитражные суды (субъектов Федерации, окру­гов, Высший Арбитражный Суд РФ), Конституционный Суд РФ, а также суды субъектов Российской Федерации (мировые судьи, конституционные (уставные) суды). Гражданин вправе подать жалобу на нарушение его прав и свобод в любой из перечисленных судов, но с непременным соблюдением правил о подсудности.

Эти правила предусматривают три вида подсудности: 1) предметную (по роду, характеру дел); 2) территориальную (в зависимости от места совершения преступления, места окон­чания предварительного расследования/места проживания ис­тца или ответчика); 3) персональную (она зависит от характе­ра деятельности или должностного положения подсудимого). Обращение гражданина в суд регулируется заранее установ­ленными законом и потому общеизвестными правилами. Эта общеизвестность позволяет каждому рассчитывать на рассмот­рение его жалобы не специально подобранным по чьей-то воле судьей, а только тем, который еще до возникновения у данного лица потребности в судебной защите был предопределен законом. Здесь следует напомнить о чрезвычайно важном принципе, впервые сформулированном в ч. 1 ст. 47 Конституции РФ: "Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дел в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесен законом. Это право, широко известное на Западе как право на законного судью, на "своего" судью (см., например, ст. 101 Конституции ФРГ), никогда не фигурировало у нас, даже теоретически, среди прав человека и гражданина. Практика же в «обходимых случаях обращалась к нормам УПК и ГПК, в которых предусмотрены различные основания и способы изме­нения установленной законом подсудности дел.

Гражданский кодекс Российской Федерации, введенный в действие с 1 января 1995 г., содержит специальную норму о судебной защите гражданских прав (ст.11). В ней предусмот­рено, что защиту нарушенных или оспоренных гражданских нрав осуществляют в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, суды общей юрисдикции, арбитражные суды или третейские суды. То есть защита гражданских прав по суду — основной способ защиты. Правда, в этой же норме ГК сделана оговорка, что граждане могут искать защиту и в административных органах (милиция, санитарная инспекция, технадзор, городское самоуправление и т. д.). Но, во-первых, такие случаи сравнительно малочис­ленны и они должны быть четко обозначены в законе. Во-вто­рых, любое решение, принятое по жалобе в административном порядке, может быть пересмотрено в суде. В конечном итоге именно судебная защита прав, свобод и законных интересов выступает для гражданина как высший, кульминационный, за­вершающий этап его обычно долгих хождений и мытарен? в лабиринтах бюрократических препон.

Институт подведомственности, о котором упоминает ст. 11 ГК, регулирует защиту прав и охраняемых законом интересов в гражданском судопроизводстве таким образом, что подавляющее большинство дел, рассматриваемых судами общей юрисдикции, это те, в которых одной из сторон являются граждане. Поскольку в суды поступает ежегодно в среднем почти 1,5 млн. гражданских дел и учитывая постоянную тенденцию к увеличению их числа, нетрудно сделать вывод, что гражданский процесс выступает в качестве эффективного способа защиты прав, свобод и законных интересов личности.

Судебная власть в сфере разрешения гражданских споров реализуется в трех видах гражданского судопроизводства — исковом, производстве по делам, возникающим из административно - правовых отношений, и особом производстве. Каждому из них присущи характерные признаки, но главенствующую роль по своим масштабам играет, конечно, исковое производство (примерно 75 процентов всех гражданских дел). В этом порядке, т. с. путем подачи исков, граждане отстаивают в суде свои субъективные права и охраняемые законом интересы, возникающие из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, пенсионных, земельных и иных правоотношений.

Право па обращение в суд (право на предъявление иска) может быть реализовано только при наличии определенных условий, предусмотренных ГПК. Среди них — подсудность дела данному суду, дееспособность истца, наличие у представителя истца надлежаще оформленных полномочий, должным обра­зом составленное заявление (исковое требование), уплата в указанных законом случаях государственной пошлины. Если перечисленные условия соблюдены, суд обязан принять к рассмотрению иск (заявление) гражданина. Отказ в принятии иска может последовать только при обнаружении ряда проце­дурных факторов, делающих невозможным исковое производство (например, дело вообще неподведомственно суду, отсутствует требуемое законом предварительное внесудебное рассмотрение дела, имеется вступившее в законную силу решение суда по спору между теми же сторонами, о том же предмете по тем же основаниям — ст. 134 ГПК). Эти правила в своей совокупности устанавливают тот процессуальный порядок рамках которого "всякое заинтересованное лицо вправе обратиться в суд за защитой нарушенного или оспариваемого права или охраняемого законом интереса" (ст. 3 ГПК).

Конституционное право на судебную защиту при определенных условиях может быть реализовано гражданином и в специфической форме осуществления судебной власти, как арбитражное судопроизводство. Арбитражные суды рассматривают и разрешают экономические споры, в том числе те, одной из сторон которых являются граждане, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица и имеющие статус предпринимателя. Естественно, граждане-предприниматели вправе рассчитывать на защи­ту своих прав и охраняемых законом интересов в арбитраж­ных судах, куда они могут обратиться с соответствующим иском (ст. 2 Арбитражного процессуального кодекса РФ, приня­ло 5 апреля 1995 г.). В арбитражном судопроизводстве, как в гражданском, действует принцип диспозитивности, поэтому обращение в арбитражный суд целиком зависит от воли и ус­мотрения предпринимателя, это его "свернутое" право, потен­циально обеспеченное законом.

Конституция предусмотрела необходимость иметь наряду с гражданско-процессуальным и арбитражно-процессуальное законодательство (п. "о" ст. 71), что пред полагает значительные различия в регулировании судебной процедуры, порождаемые в свою очередь различиями в самом предмете (характере) материальных правоотношений.

Конституция Российской Федерации, зафиксировав адми­нистративное судопроизводство в качестве одного из спосо­бов осуществления судебной власти (ч. 2 ст. 118), тем самым предопределила, что судебная защита прав и свобод граждан может быть реализована и в этой форме судопроизводства. В принципе это действительно так. Однако возможность для граждан использовать административное судопроизводство практически затруднена несовершенством законов, регулирую­щих отправление правосудия в административной сфере.

До принятия союзных (1987 и 1989 гг.) и российского (1993 г.) законов об обжаловании в суд действий государствен­ных органов, учреждений и должностных лиц, нарушающих права и свободы граждан, административно-процессуальные отношения между судом (судьей) и гражданином возникали лишь в тех немногочисленных случаях, когда гражданина при­влекали к административной ответственности за совершение некоторых правонарушений, в число которых входили мелкое хулиганство, мелкое хищение, мелкая спекуляция и т. п.. В 1985 г., когда был введен в действие Кодекс РСФСР об административных правонарушениях, судебная форма ответственности применялась лишь по шести составам. Постепенно число их увеличивалось и в настоящее время превысило 50. Но привлечение гражданина к админист­ративной ответственности по суду, понятно, не равнозначно его обращению в суд за защитой своих прав. Более того, в этих принципиально разных ситуациях действуют совершенно раз­ные инициативы, импульсы возникновения административного судопроизводства. Естественно, в суд обращаются за защитой и те, кто пострадал от административного правонарушения (по­терпевшие). Но такие сравнительно редкие случаи не меняют природу административного судопроизводства как деятельно­сти суда по применению властных, принудительных мер (ад­министративных санкций) к гражданам, виновным всоверше­нии административных деликтов. К тому же эта форма судо­производства сконструирована с точки зрения процедуры весьма упрощенно, что не вяжется с общепризнанным мнением о су­дебном разбирательстве как наиболее совершенном способе ус­тановления истины.

Другое дело — обжалование в суд действий и решений государственных органов, органов местного самоуправления и должностных лиц, которыми нарушены права и свободы граж­дан. Это реальный судебный контроль за действиями (бездей­ствием) чиновников, причем инициированный гражданами или их представителями. Не случайно в литературе по администра­тивному праву именно эту деятельность суда рассматривают как результат преломления в сфере административного регу­лирования права граждан на судебную защиту.

Но ведь известно, что суды, рассматривающие жалобы граж­дан на действия и решения должностных лиц в сфере управ­ления, руководствуются нормами гражданского судопроизвод­ства (с некоторыми незначительными особенностями относительно распределения обязанности доказывания, судебных издержек и др., установленными Федеральным законом "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан"). Вряд ли система российского права да и элементарная логика могут позволить считать административным судопроизводством деятельность судов, осуществляемую на основе норм гражданскогосудопроизводства. Проблема эта возникла не сегодня. Она обсуждается уже много лет. Решить ее с учетом перечня видов судопроизводства, установлен­ных ч. 2 ст. 118 Конституции РФ, можно, на наш взгляд, толь­ко путем создания специального административно - процессуального кодекса или кодекса административного судопроиз­водства.

В уголовном судопроизводстве право граждан на судеб­ную защиту приобретает специфические черты из-за своеобра­зия этого вида государственной деятельности. В отличие от гражданского и арбитражного судопроизводства, где домини­рует диспозитивное начало, уголовному процессу присущ прин­цип публичности (официальности), требующий от органов уго­ловного преследования (прокурора, следователя, дознавателя) "возбудить уголовное дело в каждом случае обнаружения при­знаков преступления и принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, изобличению ви­новных и их наказанию" (ст. 3 УПК). Иными словами, эти должностные лица обязаны начать процесс в силу своего слу­жебного положения и независимо от того, просит ли потерпевший о поимке и наказании виновного, и даже воп­реки его желанию.

Этот диаметрально противоположный диспозитивности принцип определяет природу уголовного судопроизводства. Обращение потерпевшего за защитой в суд может убыстрить расследование и наказание виновного, но если обращения нет, то ни в малейшей мере не снимает с органов уголовного пре­следования обязанности начать процесс, как только им станет известно о совершенном или подготовляемом преступлении. Именно эту обязанность государственных органов имеет в виду ст. 52 Конституции РФ, когда она устанавливает: "Права по­терпевших от преступлений и злоупотреблений властью охра­няются законом. Государство обеспечивает потерпевшим дос­туп к правосудию и компенсацию причиненного ущерба". В этой норме ничего не говорится об инициативе граждан, в ней упоминается об их праве на обращение в суд. Потому что она касается потерпевших от преступлений — наиболее опасных посягательств на интересы личности и переносит всю тяжесть заботы о таких людях на государство. Именно государственная задача обеспечить неотвратимость наказания каждого преступ­ника (что, естественно, совпадает с интересами потерпевшего) составляет одну из главных целей уголовного судопроизвод­ства.

Поскольку речь идет о праве на судебную защиту как субъек­тивном праве потерпевшего, необходимо сказать о некоторых исключениях из принципа публичности, установленных зако­ном тоже в интересах потерпевшего. Это касается дел так назы­ваемого частного и частно-публичного обвинения, которые мо­гут быть возбуждены только при поступлении его жалобы. К делам частного обвинения относятся дела об умышленном при­чинении легкого вреда здоровью, побоях, клевете, оскорблении. Жалоба потерпевшего в таких делах выражает его реакцию па совершенные в отношении него действия, и эту реакцию надо знать суду, когда он решает вопрос, есть ли в таких действиях (обычно имеющих бытовой характер) состав преступления.

В делах частного обвинения важнейшая задача суда — примирить потерпевшего с обвиняемым, прекратить производ­ство и тем самым сделать излишним вмешательство государ­ственных институтов в личную жизнь граждан. Примирение может быть достигнуто разными способами (добровольное воз­мещение виновным причиненного потерпевшему вреда, публич­ное извинение перед потерпевшим, осознание потерпевшим в результате усилий судьи пагубности применения к виновному, особенно несовершеннолетнему, уголовного наказания и др.) Разработана комплексная программа примирительного (восста­новительного) правосудия, элементы которой, с учетом опыта многих европейских стран, могут быть использованы в новом УПК РФ, как и сама тенденция роста категории преступлений, о которых целесообразно рассматривать в порядке част­ного обвинения.

Уголовное судопроизводство по делам частно - публичного обвинения, к которым относятся главным образом дела об изнасиловании без отягчающих обстоятельств, тоже возбуждаются, в отступление от принципа публичности, лишь при наличии жалобы потерпевшей, по в дальнейшем не могут быть прекра­щены за примирением сторон. Разумеется, это отступление про­диктовано не малой общественной опасностью деяния, как в делах частного обвинения, а необходимостью оградить женщи­ну от неизбежной огласки совершенного над ней насилия, если начнется судебный процесс. Это как раз тот случай, когда по­терпевшая сама определяет, что для нее важнее — настаивать на возбуждении уголовного дела и наказании виновного или избавить себя от дополнительных моральных страданий. Воз­можность потерпевшей в делах частно-публичного обвинения свободно распоряжаться своим нравом на судебную защиту — еще одно проявление начала диспозитивности в уголовном про­цессе.

Итак, стержневым принципом уголовного судопроизвод­ства является публичность, которая в огромной мере компенси­рует часто недостаточные усилия потерпевших и других лиц добиться защиты от преступления по суду. Но этот принцип не всегда срабатывает должным образом из-за неизбежных раз­личий в правоприменительной практике, обусловленных либо несовершенством закона, либо невысоким уровнем профессио­нальной подготовки должностных лиц, от которых зависит на­чало уголовного процесса. В таких случаях действия лица, за­интересованного в судебной защите, могли бы скорректировать недостатки практики. Согласно п.п.4, 5 ст.148 УПК РФ копия постановления об отказе в возбуждении уголовного дела в течение 24 часов с момента его вынесения направляется заявителю и прокурору. При этом заявителю разъясняются его право обжаловать данное постановление и порядок обжалования. Отказ в возбуждении уголовного дела может быть обжалован прокурору или в суд в порядке, установленном ст. 124 и 125 настоящего Кодекса. Разумеется, право на обращение в суд в сфере уголовного судопроизводства распространяется не только на потерпевшего, но и на обвиняемого. Но все-таки специфика уголовного процесса такова, что возбуждается он либо по инициативе органов уголовного преследования, либо по жалобе потерпевшего. Использование же Права на судебную защиту обвиняемым происходит обычно не в стадии возбуждения уголовного дела, а на более поздних этапах уголовного процесса. В частности, обвиняемый может протестовать против прекращения дела следователем или прокурором и требовать направления его в суд для полной реабилитации.

 

Защита прав обвиняемого и потерпевшего в уголовном суде. Уголовный процесс как особый вид деятельности специальных государственных органов существует и необходим лишь постольку, поскольку продолжает сохраняться преступность - негативное социальное явление, прямым следствием которого являются тяжкие нарушения прав и свобод граждан, посягательства па интересы общества и государства. При расследовании и судебном разбирательстве конкретного дела в сферу уголовного процесса вовлекается, как правило, множество граждан, принимающих участие в этом деле в разных процессуальных ипостасях — подозреваемые, обвиняемые (подсудимые потерпевшие, свидетели, эксперты, специалисты, переводчик понятые и др. Все они в различных формах взаимодействуют органами дознания, предварительного следствия, прокуратуре и судом, а также друг с другом как участники процесса, т. конкретных уголовно-процессуальных отношений, урегулированных нормами закона.

Как и во всяком правоотношении, они обладают опреде­ленными правами и несут соответствующие обязанности, что составляет предмет процессуальных отношений. Нет такого участника, который несет только одни обязанности, но бесправен по отношению к своему процессуальному контрагенту, будь то орган государства, должностное лицо или гражданин. И если права участника уголовного процесса ущемлены, ограничены или иным образом умалены, то прямой путь добиться их вос­становления — обратиться за защитой к суду. Суд — основ­ной, решающий, ключевой орган во всем уголовном судопроизводстве, и его правоохранительная функция распространяется на всех без исключения лиц, участвующих в уголовном деле. Даже если дело не дошло до стадии судебного разбирательства, если оно было по каким-то причинам прекращено на более ранних процессуальных стадиях следователем или прокурором, все равно каждый участник процессуальных отношений прямо или косвенно находится под защитой суда.

Обвиняемый и потерпевший. Эти процессуальные фигуры — разнополюсные, их позиции, как правило, диамет­рально противоположны, их усилия в процессе направлены на доказывание своей правоты и тем самым безосновательности доводов процессуального оппонента. У каждого из них есть совокупность конкретных прав, каждый из них может исполь­зовать их так, как посчитает необходимым в соответствующем случае. И в этом им должны помочь органы расследования, про­курор, суд. Есть ли в этой линии защиты прав, в обеспечении правового статуса обвиняемого и потерпевшего какие-либо при­оритеты, если исходить из задач, целей уголовного судопроиз­водства?

На первый взгляд уголовный процесс есть прежде всего гарантия защиты общества от преступности, из чего легко сделать вывод, что главная задача процесса — защитить права потер­явшего. Но уголовный процесс одновременно и в той же мере есть и гарантия от незаконного привлечения гражданина к уголовной ответственности, гарантия от незаслуженного наказания. В органичном сочетании двух этих видов гарантий и заключены ядро, смысл всего уголовного судопроизводства. Причем защита общества от преступности может быть успешной только при условии, что его охраняют от действительных, а не мнимых преступников. Гарантия точного, безусловного установления виновности — первооснова всех процессуальных гарантий, фундамент правосудия. Именно поэтому действующий УПК начинает перечень участников процесса с обвиняемого, его прав и гарантий их осуществления (глава третья Кодекса).

Но есть и противоположный взгляд. Сторонники его считают, что стремление точно выяснить виновность, наделение обвиняемого широким спектром прав на защиту, усиление га­рантий этих прав — все это односторонний подход, неоправданный либерализм, который в конечном счете сводится к потаканию преступнику и оставляет без защиты жертвы преступле­ний. На первый план, считают они, должен быть поставлен по терпевший, его права и их реализация.

Все это, к сожалению, не отражает действительности. Мы сталкиваемся здесь с очередной попыткой в условиях роста преступности изобразить в чисто конъюнктурных целях такой подход как повышенную заботу о защите прав граждан. Отнюдь не умаляя важности задачи обеспечить каждому человеку без­опасность, оградить от посягательств его жизнь, здоровье и иму­щество, обеспечить ему возмещение причиненного преступле­нием ущерба, нужно решительно признать, что ни одно из всех этих благих пожеланий выполнить не удастся, если в каждом конкретном уголовном деле не будет достоверно решен глав­ный вопрос: было ли преступление вообще, а если было, то кто его совершил. Поэтому процессуальные гарантии должны дей­ствовать прежде всего в отношении того, кто предстал перед следствием и судом. Иначе уголовный процесс утратит свое социальное назначение. Из средства борьбы с преступностью он станет орудием расправы. А если вина обвиняемого доказа­на и ему назначено справедливое наказание, то тем самым со­блюдены и права потерпевшего. Ведь пока не будет достоверно установлена и подтверждена судебным приговором вина обви­няемого, потерпевший не может претендовать на возмещение обвиняемым имущественного вреда. Не получит он удовлетво­рения и от того, что будет наказан не действительный, а лишь вероятный преступник. Поэтому в действующем УПК обвиняемый, его права и гарантии, решение вопроса о виновности стоят на переднем плане как основная задача, подлежащая выяснению и реализации.

Как это ни парадоксально, но в нашем уголовно-процес­суальном законодательстве никогда не было нормы, разреша­ющей защитнику иметь свидания с обвиняемым без ограниче­ния их числа и продолжительности (такая норма содержа­лась только в Положении о предварительном заключении под стражу от 11 июля 1960 г.). Законодатель

как-то уж очень стыдливо вводил право на свидания. В ст. 51 УПК об этом праве говорилось в общей форме (причем речь шла о свида­нии, а не свиданиях); когда же защитник знакомился с мате­риалами оконченного расследования, то получал право на сви­дание (опять одно!) с обвиняемым наедине (ст. 202 УПК). И только в 1992 г. все эти сомнительные формулировки были заменены безоговорочным правилом: с момента допуска к уча­стию в деле защитник вправе иметь свидания с обвиняемым и подозреваемым (о подозреваемых раньше и речи быть не мог­ло) наедине без ограничения их количества и продолжитель­ности. В этих же статьях вместо прежнего права защитника выписывать из дела "необходимые сведения" появилась более точная и верная формулировка: выписывать "любые сведения и в лю­бом объеме".

Еще одна мера, направленная на усиление гарантий прав личности, — разрешение защитнику участвовать не только на предварительном следствии, но и при производстве дознания. Раз на дознании фигурируют подозреваемый и обвиняемый, значит, должен быть и защитник. Прежние ограничения, суще­ствовавшие более тридцати лет и касавшиеся почти пятой части всех расследуемых уголовных дел, т. е. тех, по которым ма­териалы дознания служат основанием для рассмотрения дела в суде, отменены.

Но при этом надо иметь в виду, что Конституция Россий­ской Федерации допускает арест, заключение под стражу и содержание под стражей только по судебному решению (ст. 22). Из этого следует, что санкцию (согласие) на заключение под стражу впредь должен давать не прокурор, а суд или су­дья. И тогда автоматически отпадает надобность в специаль­ной судебной проверке законности и обоснованности заключе­ния под стражу, поскольку во всех случаях эта мера будет применяться не чиновником, а представителем судебной влас­ти.

С момента вступления Кон­ституции в силу все перечисленные ограничения прав граж­дан могут иметь место не по усмотрению прокурора, как рань­ше, а только по решению суда (ст. 23, 25). Следовательно, в этих случаях на практике непосредственно применяются ука­занные правила Конституции, что и было разъяснено Плену­мом Верховного Суда Российской Федерации в постановле­нии от 24 декабря 1993 г. "О некоторых вопросах, связан­ных с применением статей 23 и 25 Конституции Российской Федерации".

В соответствии с конституционным велением "заочное раз­бирательство уголовных дел в судах не допускается" (ч. 2 ст. 123). На столь высоком уровне этот запрет раньше никог­да не фиксировался, хотя в УПК это правило было записано (ст. 247). Разумеется, принцип очного, т. е. с участием обвиня­емого, разбирательства дела относится прежде всего к суду пер­вой инстанции, где устно и непосредственно исследуются все доказательства, в том числе выслушиваются объяснения и воз­ражения обвиняемого, и выносится приговор. Это положение, на наш взгляд, в комментариях не нуждается.

Но ситуация в суде обычно складывается так, что кто-то из участников процесса (чаще всего это бывает осужденный) не­доволен вынесенным приговором, подает на приговор кассаци­онную жалобу и требует, чтобы вышестоящий суд рассмотрел его жалобу и проверил справедливость приговора с его, осуж­денного, участием. Встречается и противоположная ситуация: прокурор принес представление на оправдательный приговор и оп­равданный настаивает, чтобы этот протест вышестоящий суд рассмотрел с непременным его, оправданного, участием.

Конституционный Суд РФ признал регламентацию, лишающую осужденного права лично участво­вать в заседании суда кассационной инстанции, не соответству­ющей Конституции (постановление от 10 декабря 1998 г.). Ка­залось бы, такое решение должно повлечь за собой единствен­ное практическое следствие: если осужденный, находящийся под стражей, настаивает на своем непосредственном участии и кассационной инстанции, то он должен быть доставлен в судеб­ное заседание.

Следует напомнить, что такая же проблема возникает и в суде надзорной инстанции, т. е. когда проверяется приговор, вступивший в законную силу. И там все зависит от суда, который может вызвать осужденного для участия в заседании, а может и не вызвать. Насколько нам известно, ни один суд этой возможности осужденному никогда не предоставлял. А если и были такого рода уникальные случаи, то они не делают погоды. Обвиняемый (осужденный или оправданный) фактически лишен права на очную проверку в надзорном порядке выне­сенного в отношении него приговора. Неужели нужно дожи­даться очередного, теперь уже о надзоре, постановления Конституционного Суда? Есть основания рассчитывать, что в новом УПК РФ все эти нарушения права обвиняемого на защиту устранены.

Так, в соответствии с п. 2 ст. 407 УПК РФ в судебном заседании принимают участие прокурор, а также осужденный, оправданный, их защитники и законные представители, иные лица чьи интересы непосредственно затрагиваются жалобой или представлением, при условии заявления ими ходатайства об этом

Еще одно существенное право обвиняемого — обратиться за защитой к суду присяжных заседателей. Суд присяжных создан, точнее, возрожден в России в 1993 г., и уже накоплен определенный опыт его деятельности. Двенадцать совершенно случайно, по жребию, отобранных мужчин и женщин решают вопрос о виновности обвиняемого (подсудимого), который сам, по своему желанию и разумению, доверил им распорядиться своей судьбой.

Конкретные процессуальные формы, в которых дело реша­ется судом присяжных, представляют для обвиняемого опреде­ленную систему достаточно значимых гарантий. Из этого, однако не следует, что, обращаясь к суду присяжных, обвиняемый непременно окажется в выигрыше. Бывает и наоборот. Но сама возможность для обвиняемого выбирать состав суда, (обсуждать, взвешивать все "за" и "против" — эта идея несомненно в высшей степени гуманная и демократическая. Суд присяжных, по­явившийся много веков назад в Англии, конечно же, не свободен от разного рода прегрешений, о чем немало пишется в западной печати. Но несмотря на известные минусы высказываемая иногда мысль отказаться от суда присяжных встречает решительное возражение, жесткое неприятие в странах англосаксонской сис­темы права, где не только фактическая реализация этого инсти­тута, но даже сама лишь потенциальная возможность каждого быть судимым себе равными справедливо считается символом настоящей свободы и подлинной демократии.

Какие конкретные гарантии возникают у обвиняемого (под­судимого), если он решит искать защиту своих прав в суде при­сяжных? Не вдаваясь в детали процедуры рассмотрения дела судом присяжных (она изложена в разделе десятом УПК), в самом общем, контурном виде эти гарантии можно свести к

следующему:

а) обвиняемый, заявивший по окончании предварительно­го следствия о своем желании предстать перед судом присяж­ных (а у него по закону есть выбор: либо суд присяжных, либо суд в составе судьи и двух народных заседателей,.либо суд из грех профессиональных судей), вправе в дальнейшем, во время предварительного слушания, изменить свое желание м отказаться отсуда присяжных, но только до вынесения судьей постановле­ния рассматривать дело с участием присяжных заседателей;

б) обвиняемый (подсудимый) и его защитник участвуют в отборе 12 присяжных заседателей (а их должно быть пригла­шено в данное судебное заседание не менее 20) путем заявления им мотивированных и безмотивных отводов. Но даже при соблюдении всех правил отбора подсудимый и его защитник вправе заявить, что ввиду особенностей данного дела этот со­став присяжных может оказаться не в состоянии вынести объек­тивный вердикт, и просить судью сформировать новую колле­гию присяжных;

в) из числа неотведенных заседателей необходимые для рассмотрения дела 12 присяжных отбираются путем случайной] выборки (жеребьевки), что исключает возможность искусственного подбора присяжных какой-либо стороной или судьей;

г) процедура исключения из дела доказательств, получен­ных с нарушением закона, урегулирована в суде присяжных 6олее детально и тщательно, чем в обычном суде, и это позволяет обвиняемому надеяться, что уличающие его доказательства, если! они получены, например, в отсутствие понятых или не оформле­ны надлежащим протоколом, не будут представлены присяжным

д) если прокурор в ходе судебного разбирательства откажется поддерживать обвинение и против этого не будет возра­жать потерпевший, то суд присяжных обязан прекратить дело, и это — дополнительный шанс для подсудимого. Такой обязанности нет у суда, когда дело слушается в обычном порядке, и он вправе постановить обвинительный приговор даже при отказе прокурора от обвинения;

е) в совещательной комнате присяжные самостоятельно, в отсутствие судьи решают вопрос о виновности подсудимого и в случае положительного ответа могут в своем вердикте сформу­лировать мнение, что виновный заслуживает снисхождения или особого снисхождения, и это влечет для судьи безусловную обя­занность снизить виновному наказание или даже назначить ему наказание ниже низшего предела, предусмотренного санкцией соответствующей статьи Уголовного кодекса;

ж) для вынесения вердикта "невиновен" достаточно поло­вины голосов присяжных; чтобы поставить обвинительный вер­дикт, требуется большинство;

з) вердикт присяжных о невиновности подсудимого для судьи обязателен; он должен вынести оправдательный приго­вор. Если же присяжные признали подсудимого виновным, то судья при наличии указанных в законе условий может с ними не согласиться, распустить коллегию присяжных и направить дело на новое рассмотрение в ином составе присяжных заседателей,

и) при обжаловании осужденным приговора, вынесенного судом присяжных, кассационная инстанция не вправе изменить приговор в худшую для осужденного сторону. Оправдательный приговор не может быть отменен, даже если прокурор ссылается на существенные нарушения прав обвиняемого, вообще кассационная инстанция не вправе отменить приговор направить дело на новое расследование для выяснения каких-либо обстоятельств, к чему довольно часто прибегает суд в обычном производстве и что в ряде случаев может повлечь за бой установление новых, отягчающих вину обвиняемого фак­тических данных.

Таковы в суммарном виде очевидные преимущества, кото­рые приобретает обвиняемый, если обращается в суд присяж­ных.

Заканчивая на этом рассмотрение вопросов, связанных с обеспечением в уголовном процессе права обвиняемого на за­щиту, нельзя с сожалением не отметить отсутствие в УПК ос­новополагающего принципа любого цивилизованного процес­са — принципа, который в тоталитарное лихолетье постоянно подвергался остракизму, но без которого мы даже близко не подойдем к справедливому, гуманному правосудию. Имеется в виду принцип презумпции невиновности.Он провозглашен в действующей Конституции Российской Федерации (ст. 49). Согласно ст. 14 УПК РФ обвиняемый считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном настоящим Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке установленном настоящим Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.

Переходя к анализу процессуальных возможностей, кото­рые закон предоставляет такому участнику уголовного процес­са, как потерпевший, надо напомнить, что лишь действующий УПК наделил потерпевшего широкой па­литрой прав, превратив его тем самым в активную процессу­альную фигуру, достаточно успешно защищающую свои права, нарушенные преступлением. До этого потерпевший фактичес­ки участвовал в процессе, лишь когда: а) он выступал в делах частного обвинения или б) им был заявлен гражданский иск в уголовном деле. Во всех остальных случаях он не выполнял никакой уголовно-процессуальной функции и нес обязанности, аналогичные обязанностям свидетеля.

Такое положение не могло в должной мере обеспечить за­щиту жизни, здоровья, чести и достоинства граждан, пострадавших от преступлений. Осуществленное УПК значительное рас­ширение прав потерпевшего, естественно, отразилось на харак­тере выполняемых им функций. Деятельность потерпевшего приобрела отчетливо выраженный обвинительный характер, а сам он превратился в субъекта уголовного преследования, носителя обвинительной функции. Поскольку преступление причинило потерпевшему моральный, физический или имуществен­ный вред, он, конечно, заинтересован в том, чтобы виновный был наказан судом за свои противоправные действия и чтобы его заставили этот вред загладить. Закон наделяет потерпевшего правом давать показания, представлять доказательства, участвовать в их исследовании, заявлять ходатайства и отводы, знако­мься со всеми материалами дела с момента окончания предварительного следствия, приносить жалобы на действия и решения органов дознания, следователя, прокурора и суда (ст. 42 УПК).

Но потерпевший не только носитель прав. В силу публич­ного начала, присущего уголовному процессу, он привлекается к участию в деле и как источник доказательств, с помощью которых исследуются событие преступления, виновность обви­няемого и определяется размер возможного наказания. В этих целях потерпевший обязан являться по вызовам следователя и суда н давать правдивые показания, не разглашать без разрешения следователя данные предварительного следствия, под­вергаться экспертному исследованию или освидетельствованию в случаях, указанных в законе, представлять для сравнительного изучения образцы своего почерка или иные образцы, участвовать по указанию следователя в производстве осмотра, следственного эксперимента и выполнять некоторые другие обя­занности (ст. 78, 81, 82, 176, 177, 179, 181 УПК).

Для потерпевшего чрезвычайно важной, можно даже сказать знаковой является гарантируемая ему возможность пользоваться услугами представителя. Известно, что институт процессуального представительства может быть реализован лишь при условии, что доверитель имеет в деле самостоятельный интерес и обладает широким кругом прав для отстаивания этого интереса. Только тогда возникает потребность поручить защиту своего интереса представителю, выбранному самим доверителем или назначенному по закону. Признание за потерпевшим права иметь представителя — существенный элемент en характеристики как стороны в процессе.

Процессуальные права представителя производны от соот­ветствующих прав самого потерпевшего. Все то, что по закону вправе предпринимать потерпевший, он может передоверить своему представителю. Лишь в одном последний ограничен: у него нет права давать показания, поскольку сугубо личный ха­рактер этого права делает невозможным реализацию его через представителя.

Важную практическую роль играет правильное решение вопроса, может ли потерпевший лично пользоваться своими правами, если в процессе участвует его представитель.

Принцип состязательности и равноправия сторон, сформулированный в ч.3 ст. 123 Конституции РФ, конечно относится прежде всего к производству в суде. Тем не менее элементы состязательности (спора) присущи и досудебным стадиям уголовного процесса. Права обвиняемого на предварительном следствии, которые постепенно все более расширяются, - прямой отголосок состязательного начала, которое должно пронизывать весь уголовный процесс, если он претендует быть демократическим способом установления истины в уголовном деле. И о состязательности и о сторонах в досудебных стадиях можно говорить лишь условно, для этого на предварительном следствии в его нынешнем виде нет составляющих организационных процессуальных предпосылок.

Но одно обстоятельство, как бы его юридически ни опре­деляли, лежит на поверхности: если на предварительном след­ствии действуют лица, отстаивающие диаметрально противо­положные интересы, — а это, как уже было сказано, обвиняемый и потерпевший, — если они стараются выдвинуть перед следователем свои версии происшедшего события и предста­вить доказательства, эти версии подтверждающие, то у обвиня­емого и потерпевшего должны быть равные процессуальные возможности, т. с. они должны обладать если не одинаковыми, то близкими по юридической эффективности правами. Разу­меется, тождества здесь быть не может, ибо обвиняемый и по­терпевший — совершенно разные процессуальные фигуры, они вводятся в судопроизводство для достижения разных конк­ретных целей, они процессуальные антиподы. Но без опреде­ленного баланса прав обвиняемого и потерпевшего осуществ­ляемое следователем доказывание очень легко может оказать­ся односторонним.

Чтобы избежать этой опасности, необходима некоторая кор­ректировка прав потерпевшего, их расширение, доведение пе­речня этих прав до того минимума, которым располагает сей­час обвиняемый. Возьмем, к примеру, назначение и производ­ство экспертизы на предварительном следствии. Экспертиза — очень важное средство получения доказательств, ее выводы могут оказать существенное влияние на предварительное следствие и судебное разбирательство. Законодатель справедливо предус­мотрел широкие права обвиняемого при назначении и произ­водстве экспертизы. Обвиняемый вправе ознакомиться с по­становлением следователя о назначении экспертизы и заявить отвод эксперту, просить о назначении эксперта из числа указанныхим лиц, поставить перед экспертом дополнительные вопросы, присутствовать с разрешения следователя при произ­водстве экспертизы и давать объяснения эксперту, знакомиться с заключением эксперта (ст. 198 УПК). Потерпевший вправе знакомиться с заключением эксперта, а также пользуется всеми правами, что подозреваемый и обвиняемый.

Продолжая сопоставление прав при расследовании дела нужно отметить, что потерпевшему или его представителю по его ходатайству могут быть предоставлены для ознакомления обвинительный акт и материалы уголовного дела в том же порядке, который установлен для обвиняемого и защитника (ст. 225 УПК РФ). Потерпевший и обвиняемый вправе зая­вить ходатайство о дополнении предварительного следствия после ознакомления с делом (ст. ст. 216, 217, 218, 219 УПК РФ). Не выда­ют потерпевшему на руки копию обвинительного заключе­ния, хотя ему этот документ нужен для подготовки к отстаива­нию своих интересов в суде не в меньшей мере чем обвиняемо­му для организации и проведения защиты.

УПК зак­репил право потерпевшего на представление доказательств, участие в их исследовании и заявление ходатайств в суде. По­терпевший вправе также обжаловать приговор и поддержи­вать свою жалобу в кассационной инстанции. В соответствии со ст.292 п.2 УПК РФ потерпевший также может участвовать в прениях сторон.

Выступая в прениях, участники судебного разбирательства получают возможность подвести итоги судебному следствию, оценить доказательства, высказать свое мнение относительно доказанности вины подсудимого и меры наказания виновному. Все участники судебного разбирательства пользуются такой возможностью.

Потерпевший, если причиненный ему вред поддается денежному выражению, в силу этого обстоятельства становится гражданским истцом и имеет право ходатайствовать об участии в прениях сторон (ст. 44 и 292 УПК РФ). Суду важно знать мнение потерпевшего, не толь­ко для правильного решения дела, хотя это главное, но и пото­му, что суд видит в нем, равно как и в других участниках про­цесса, возможного кассатора и, естественно, стремится макси­мально учесть его доводы при вынесении приговора.

Есть еще одни важный аспект защиты прав потерпевше­го —не только правовой, по и глубоко нравственный, этичес­кий. Известно, что институт гражданского иска в уголовном деле работает плохо. Реальные взыскания сумм, присужден­ных потерпевшему за причиненный ему преступлением имуще­ственный вред, растягиваются на долгие годы, бывают нерегу­лярными. Если отбывающему наказание в исправительной ко­лонии администрация не в состоянии предоставить работу (а это бывает сейчас сплошь и рядом), то у осужденного, есте­ственно, пет заработка и исполнительный лист будет лежать без движения. Многие преступления вообще остаются нерас­крытыми, и по этой причине потерпевшие даже не знают, к кому предъявить иск. Не лучше их положение и тогда, когда- пре­ступник, личность которого установлена, скрылся, а компетент­ные органы не в состоянии его разыскать. Короче говоря, фак­тически положение потерпевшего иначе как катастрофическое расценить нельзя.

24 декабря 1990 г. Верховный Совет РСФСР принял За­кон "О собственности в РСФСР", в котором появилась нако­нец долгожданная норма: "Ущерб, нанесенный собственнику преступлением, возмещается государством по решению суда. Понесенные при этом государством расходы взыскиваются с виновного в судебном порядке в соответствии с законодатель­ством РСФСР" (п. 3 ст. 30). В октябре 1991 г. произошло и первое применение этой нормы на практике: Ногинский город­ской народный суд (Московская область) вынес решение, кото­рым обязал финансовый отдел местного Совета предоставить потерпевшему Черкашину вместо украденной у него и не най­денной органами милиции автомашины "Жигули" аналогичную машину или выплатить ее рыночную стоимость.

Как нетрудно догадаться, это решение районного суда про­существовало недолго. Под формальным, надуманным предло­гом его отменили и Московский областной суд, и Верховный Суд РФ. Уж очень опасным мог оказаться прецедент, когда государство реально обязывали выплачивать потерпевшим (а их миллионы) причиненный им преступлением вред. Суды перестали принимать к рассмотрению заявления потерпевших а в 1993 г. действие этой правовой нормы вообще было приос­тановлено. С введением в действие нового Гражданского ко­декса РФ (1 января 1995 г.) Закон "О собственности в РСФСР" был признан утратившим силу.

Так безуспешно закончилась попытка утвердить на терри­тории России стандарты цивилизованного правосудия, касаю­щиеся защиты прав жертв преступлений. Возможно, эта попыт­ка была преждевременной. Возможно, предпосылки возмеще­ния вреда государством следовало бы значительно сузить, на­пример компенсировать вр