Группировка научных фактов

Поэтому четвертая эмпирико-методологическая задача — «увидеть» от­дельные факты в связях и зависимостях с другими, сгруппировать факты сна­чала как совокупность, а затем как систему «событийного» проявления изу­чаемого предмета. Далее предстоит систематизация всех групп фактов. Первичная обработка эмпирической информации предполагает системати­зацию и классификацию (описательно или в сводных таблицах). Только

рассмотрение данных в их внутренних и внешних (структурных, типологиче­ских, причинных, генетических, исторических, функциональных и др.) устой­чивых связях позволяет говорить о действительной системе (или хотя бы кластере) фактов науки. И вместе с тем указать на несущественные «факти­ки», так или иначе специфически «окрашивающие» сущность явления, а ино­гда и затемняющие ее, вызывающие даже иллюзорные представления, мис­тифицирующие реальность. При этом важно выделить и отвергнуть «фактоиды» (ничем не подтверждаемые «данные», так сказать, «научные слухи»), указав на их происхождение и неадекватность реальности. В ре­зультате происходит трансформирующая обработка совокупности получен­ных данных. В результате «фактики» и «фактоиды» получат в представлени­ях исследователя достойное их значения место. И это определит характер их использования. Схематически:

«фактики» «фактоиды» «фактики» «фактоиды»

При этом в установленных фактах науки надо различать инвариантное «яд­ро» и идущую от взгляда исследователя «оболочку». Поэтому научный факт внутренне противоречив, содержа как непосредственно-конкретное (идущее от реальности), так и первично-абстрактное (связанное с позицией исследова­теля). И возникает — во всем ее своеобразии — принятая исследователем «картина» проблемной ситуации в предметной сфере исследования.

При получении сведений социологическими методами это иногда проис­ходит как бы «само собой». Ведь ответы на формализованную анкету с «за­крытыми» вопросами требуют только подсчета. Сложнее с «открытыми» во­просами — тут исследователю предстоит найти способ группировки порой очень своеобразных ответов. Приходится также потрудиться над выбором категорий анализа для систематизации результатов наблюдения, бесед в фо­кус-группах и т.д. Следовательно, нужно прибегать к частотным распределе­ниям, рассмотрению дисперсии (лат. dispersus — рассеяние) — отклонения от «среднего», корреляции.

Пожалуй, еще более сложные задачи стоят при феноменологическом подходе. Прочитав, например, переписку (желательно максимально полно собранную) издателей и авторов «Полярной звезды» 20-х гг. XIX в., легко об­наружить, что среди авторов были очень разные люди — Бестужев и Рыле­ев, Пушкин и Грибоедов, Ф.Глинка и Булгарин, Жуковский и Греч. В связи с этим исследователь сталкивается с немалыми трудностями, чтобы понять

(Л

LD

примененный издателями характер отбора, а затем расположения в альмана­хе материалов столь разных авторов. Иные трудности, например, возникают при сборе, выявлении характерности, систематизации «либералистских» идей, высказанных Вяземским в частных письма, стихотворениях, переводах, готовившихся им документах.

Полученные эмпирические данные, из которых выделены характерные (репрезентативные) факты науки, прошедшие затем процедуры классифика­ции и систематизации дают (в зависимости от меры адекватности научной парадигмы и способностей ученого) достаточно выверенную сводную (часто системную) эмпирическую картину изучаемого предмета. И это столь суще­ственное продвижение исследования, что можно говорить о подготовке за­ключительных исследовательских операций.

И вместе с тем надо понимать, что «полной картины», завершенного опи­сания исследуемой журналистской ситуации не будет никогда. Поэтому ее завершение предполагает фантазию, домысел на основе интуиции как сторо­ны научной парадигмы.

Результаты этой группы операций — создание сводной эмпирической «картины» изучаемого явления — позволяют говорить о достигнутом «виде­нии» предмета как раскрытии сущности «первого порядка» — эмпирическо­го закона. Так, констатация перехода в 90-е гг. изданий, издателями (учреди­телями) которых были различные общественные институты (партийные, профсоюзные, творческие и т.д.), в руки бизнес-структур, государства, орга­низаций гражданского общества — это установление эмпирического закона. Но чтобы оценить это явление в его сущностных чертах и указать на пути оп­тимизации системы СМИ, требуются дальнейшие исследовательские шаги. Но они проходят уже не в сфере эмпирических обобщений, а в сфере теоре­тических разработок.