Результаты исследования концептов базовых эмоций человека

В условиях межкультурной коммуникации предложенная ме­тодика дает возможность понять, как язык членит и синтезирует ин­формацию об окружающем мире, помогает увидеть сходства и раз­личия в концептуализации действительности, глубже осмыслить чужую культуру через собственную. При исследовании концептов базовых эмоций человека мы пришли к следующим выводам.

Языковые репрезентации базовых эмоций человека (радость, печаль, страх, гнев, удивление) могут быть исследованы на базе ги­потезы существования языковой картины мира, предельным эле­ментом которой признается концепт. Весь материал исследования базовых эмоций человека подтверждает, на наш взгляд, правомер­ность интерпретации концепта как междисциплинарного, эври­стического, многоэлементного, многоаспектного, фреймового, эт­нически и культурно обусловленного образования, включающего понятие, образ, оценку, ценностные смыслы, ассоциации. При анализе эмоциональных концептов мы опирались на толкование эмоции как реакции субъекта на воздействие внутренних и внеш­них раздражителей, как своего рода ментально-эмоциональные операторы (механизмы) категоризации объектов, операторы раз­мерности семантического пространства: эмоции входят в устойчи­вые структуры бытия и сознания человека. За каждым исследо­ванным знаком и знаковым выражением стоит оязыковленный фрагмент образа мира русской и французской культуры. Эмоцио­нальные концепты являются фреймовыми конструктами и репре­зентируются в определенных лексико-семантических, семантико-синтаксических единицах и текстовых структурах. Они образуют фреймы-пропозиции с обязательными (предикат, субъект, причи­на) и факультативными (оценка, плюс/минус контроль над эмоци­ей, степень интенсивности эмоции, внешние проявления эмоции и поведение субъекта в состоянии того или иного эмоционального состояния) компонентами. В русском и французском языках базо­вые эмоции человека обозначаются разными видами предикатов, среди которых глаголы чаще всего выступают в качестве ядра предикатных выражений и предложений. Одним из типов пара-

дигматических отношений, характерных для предикатов эмоций, является синонимия. Глагольные синонимы с семантикой базовых эмоций допускают позицию со значением субъекта и причины, некоторые из них содержат сему «каузативность». Предикаты кау­зации, как правило, связаны с субъектом-лицом, который может занимать позицию подлежащего. В русском и французском языках для репрезентации функции субъекта базовых эмоций человека приспособлены денотативно ориентированные слова: личные ме­стоимения, имена собственные, имена нарицательные. В русском и французском языках причина базовых эмоций человека может быть выражена эксплицитно и имплицитно. Оценки, внешние проявления эмоции и поведение субъекта в русском и француз­ском языках в основном совпадают. В русском языке фрейм-про­позиция эмоции репрезентируется основными моделями предло­жений с семантикой базовых эмоций: глагольной, наречно-преди-кативной, субстантивной, адъективной, предложно-падежной, ме­тафорической (по С.Н. Цейтлин), во французском - номинативной, двусоставной глагольной, моделью с именным сказуемым, со зна­чением квалификации субъекта, моделью, выражающей отноше­ние субъекта к объекту и моделью со значением каузации отно­шения. Русские и французские модели располагают грамматиче­скими, структурно-семантическими и другими модификациями.

В ходе анализа концептов базовых эмоций человека в рус­ской и французской языковых картинах мира были обнаружены различия. Русские и французские синонимические ряды, номини­рующие базовые эмоции человека, располагают различной длиной и глубиной смысловой дифференциации. В русском языке богато представлена глагольная и адъективная синонимия с семантикой базовых эмоций: печаль - 10 глаголов, 5 прилагательных; гнев -13 глаголов, 6 прилагательных; страх - 9 глаголов, 8 прилагатель­ных. Сравним с французским языком: печаль - 9 глаголов, 4 при­лагательных, гнев - 7 глаголов, 6 прилагательных; страх - 6 глаго­лов, 7 прилагательных. Что касается субстантивных синонимов, то особенно ярко представлены французские синонимы с семантикой страха (10 существительных), которые различаются по их содержа­тельной сути (страх-непонимание, страх-отвращение) и семами степени интенсивности эмоции. Синоним страха angoisse относит-

 

ся к безэквивалентной лексике и отражает квинтэссенцию важного для современного французского сознания понятия - экзистенци­ального страха, получившего обширную культурную разработку. В русском языке наиболее ярко представлены субстантивные си­нонимы с семантикой печали (7 существительных), которые раз­личаются по содержанию (тоска-болезнь, уныние-безнадежность) и семами степени интенсивности. Синоним «тоска» относится к безэквивалентной лексике. Согласно А. Вежбицкой, концепт тос­ки необычайно подробно разработан в русском языке и отражает специфику русской ментальное™. Оценка грусти или печали мо­жет быть не только отрицательной, но и положительной (приятная грусть, сладкая печаль). В русском языковом сознании причина переживания грусти, печали, тоски часто трудно объяснима.

Во французском языке в качестве интенсификатора эмоцио­нальных состояний выступают цветовые ассоциации: peur noire; chagrin noire; colere rouge, jaune. Для французского народа зри­тельные впечатления стоят на первом месте, тогда как у русских более детально дифференцируются обозначения звуковых ощу­щений. Обнаружение ассоциативных отношений всегда культурно обусловлено. Для русского народа радость ассоциируется с успе­хом, встречей, приемом гостей, печаль - с одиночеством, разлу­кой, любовью, страх - со смертью, позором, гнев - со злостью, удивление - со встречей, близнецами, фокусом.

В лингвокультурологическом аспекте фразеологические еди­ницы и паремии анализировались через коды культуры и другие источники культурной интерпретации. Анализ показал, что во фра­зеологическом фонде французского языка есть много выражений с семантикой эмоций, внутренняя форма которых содержит слова foie (печень) - avoir lesfoies blancs; sang (кровь) -faire du bon sang, avoir le sang chaud; rate (селезенка) - desopiler la rate, se dilater la rate; bile (желчь) - allumer la bile. Во Фразеологическом словаре русского языка под редакцией А.И. Молоткова нет фразеологиче­ских единиц со словами «селезенка», «желчь», тогда как в Новом большом французско-русском фразеологическом словаре под ре­дакцией В.Г. Гака около десятка таких выражений. Во француз­ской лингвокультуре есть группа фразеологических единиц ком­паративного типа с семантикой радости, внутренняя форма кото-

рых содержит названия конкретных птиц (gai comme un merle -радостный как дрозд, gai comme un pinson - радостный как зяб­лик, gai comme line alouette - радостный как жаворонок), а также группа ФЕ с предметными сравнениями, мало говорящими что-либо русскому воображению (mechant comme la grele - злой как град, triste comme un bonnet de nuit - печальный как ночной колпак, triste comme une porte - печальный как дверь). Внутренняя форма, русских и французских ФЕ содержит слова-символы, например; сердце. Во французском языке испуганного сердца не хватает, в! русском оно сжимается, замирает. Источниками культурной ин-1 ртерпретации могут быть ритуальные формы народной культуры. |,.Так, в русском языке есть выражение «метать перуны». По древ-|;Ним верованиям Перун (языческое божество киевского пантеона) 1 ездил по небу в колеснице и пускал огненные стрелы - молнии, которые также назывались перунами. При анализе русских и фран­цузских паремий использовалась методика интерпретации. Анализ показал достаточно оформленное оценочное отношение русских и французов к базовым эмоциям: радость - положительно, страх и печаль - отрицательно. Особенно выделяются русские паремии с семантикой удивления, имеющие такие специфические признаки, как зависимость удивления от степени осведомленности и матери­ального благополучия субъекта, предписание о регуляции эмо­ционального поведения и этическая оценка удивления. Удивление во французской паремии выражает смысл «кто собрался в дальний путь, того ветер и дождь не удивят».

Таким образом, универсальными чертами концептов базо­вых эмоций человека в русской и французской языковых картинах мира (радость, печаль, страх, гнев, удивление) является то, что они образуют фрейм с обязательными компонентами (предикат, субъ­ект, причина). Предикаты могут быть выражены глаголами, при­лагательными, существительными, фразеологическими единица­ми, паремиями. Дифференцированными чертами концептов базо­вых эмоций человека в русской и французской языковых картинах мира являются синонимические ряды, номинирующие базовые эмоции человека, которые располагают различной длиной и глу­биной смысловой дифференциации; цветовые обозначения интен-сификаторов эмоциональных состояний во французском языке;

соматизмы «желчь» и «селезенка», которые входят во внутрен­нюю форму французских ФЕ с семантикой базовых эмоций, пред­метные сравнения французских ФЕ; культурная разработка эмо­ции тоски в русской языковой картине мира и эмоции angoisse во французской языковой картине мира.

Ключевые термины

Концепт, фрейм, понятие, образ, ценность, ассоциация, пре-

дикат.

Контрольные вопросы

1. Назовите подходы, в рамках которых происходит осмыс­ление понятия «концепт»?

2. Как рассматривают исследователи понятие концепта с когнитивной точки зрения?

3. Как рассматривают лингвисты концепт с лингвокультуро-логической точки зрения?

4. Как рассматривается понятие концепта с психолингвисти­ческой точки зрения?

5. Что такое фрейм?

6. Что такое ассоциация?

7. Как определяется ценность?

8. Какие компоненты включает фрейм базовых эмоций че­ловека?

Практические задания

1. Выпишите синонимический ряд английских и немецких глаголов, прилагательных, существительных с семантикой эмо­ции «радость». Каким образом эти синонимы различаются между

собой?

2. Выпишите синонимический ряд английских, немецких глаголов, прилагательных, существительных с семантикой эмоции «страх». Каким образом эти синонимы различаются между собой?

3. Прочитайте следующие отрывки из художественных тек­стов. Определите, как в них выражаются эмоции человека.

А) В поле лежат жнивья - в тишине, как золотистые покровы, под ногами слабо ломаются слюдяно-золотые колоски. В воздушном про-

странстве, по полям, у перелесков разбросаны деревни. Миша посмотрел на эти бескрайние просторы, перевел дух и вдруг почувствовал в своей душе светлую печаль (Б. Зайцев).

Б) - Кто вы? - спросил я незнакомца. Голос мой был слаб, как ше­пот, робок от страха и звучал точно откуда-то издали. - Кто вы? - повто­рил я. Незнакомец молчал. - Кто вы? - спросил я в третий раз задыхаю­щимся голосом, чувствуя, как у меня в горле становится какой-то сухой, колючий клубок. Нервы мои были страшно напряжены и изощрены: я за­метил, что на снегу около сидящего человека нет и признака каких-либо следов. Он молчал и глядел на меня. И я глядел на него, не отрываясь. Я уже не мог отвести от него глаз. Пальцы на моих руках и ногах свела судорога. Я глядел на него, не имея сил отвернуться в сторону. Прошло... я не знаю, сколько секунд... минут. Время остановилось. Вдруг незнако­мец с тонким и насмешливым видом подмигнул мне левым глазом. Вслед за этим лицо его исказилось в безобразную гримасу, в какое-то нелепое, циничное сочетание смеха и испуга. Я начал кричать (А. Куприн).

В) - Идиотство! Позовите врача! - закричал Психопат. И встал, и начал ходить по кабинету, согнув левую руку и прижав ее к боку, и раз­дражаясь все больше и больше. - Это идиотизм! Будем мы когда-нибудь что-нибудь уметь делать или нет?! - Он кричал на сестру; и она поэтому и пошла к врачу, что он кричал: жаловаться пошла, потому что он выража­ется «идиотизм». Пришел врач. <...>- Что тут у вас? - Да дела-то нету! -закричал Психопат в бородку врачу. - Будем мы когда-нибудь хоть уколы делать или шпаги будем глотать?! - Психопат, когда выходил из себя, говорил непонятно, нелепо (В. Шукшин).

, _{ Рекомендуемая литература

1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - М.: Языки рус­ской культуры, 1999.

2. Воркачев С.Г. Концепт счастья в русском сознании: опыт лингвокультурологического анализа. - Краснодар: Изд-во Техни­ческого ун-та, 2004.

3. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дис­курс. - М.: Гнозис, 2004.

4. Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антоло­гия. - М.: Academia, 1997. - С. 280-287.

5. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. - Минск: Тетра Системе, 2004.

6. Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. - М.: Языки русской культуры, 1997.

Глава 7