III. Осведомление красное и осведомление белое

В предыдущей части нашего исследования мы рассматривали становление системы надзора лонгитюдно, следуя за хронологическим потоком русской истории. Но феномен надзора можно также рассмотреть в рамках компаративного анализа. Вначале следует выявить, какую роль играло осведомление в практике противоборствующих политических движений в России в ходе революции и гражданской войны. Если оно было по своей природе чисто большевистским феноменом (пусть даже истоки этой системы можно проследить в более ранний период), можно ожидать, что противники большевизма не прибегали к осведомлению или, по крайней мере, не использовали его столь же широко.

Здесь, однако, нас ждет крупный сюрприз. Помня недвусмысленное заявление Сталина, что большевики должны быть инженерами человеческих душ, ученые готовы к тому, что советский режим всегда должен был настойчиво собирать информацию о внутренней жизни людей. Но как тогда объяснить тот факт, что соответствующие органы, созданные антисоветскими движениями, накапливали целые потайные склады донесений о настроениях населения [46]?

Можно утверждать, что белые просто пытались противодействовать мероприятиям советского режима в области надзора за населением. Несомненно, такое соображение имело место. Но белые начали свою деятельность по организации надзора за настроениями населения еще до того, как Советы создали и привели в действие свой аппарат надзора. На Дону, к примеру, даже во время локальных антисоветских восстаний их лидеры считали необходимым создать свои собственные органы надзора [47]. Белые проявляли аналогичную заинтересованность в том, чтобы иметь представление об уровне сознательности масс населения (а не об «общественном мнении» или о «массовой поддержке») и развивать эту сознательность в нужном им направлении. Именно это, в конце концов, было главной целью: нельзя воздействовать на сознательность людей (как бы ни определять понятие «сознательности»), если вначале не установить, на каком уровне она находится. Все политические движения прошли через опыт первой мировой войны, и все они вышли из нее с мыслью, что для эффективного управления людьми необходим надзор за их настроениями. Ибо хотя бесчисленные движения, возникавшие в годы гражданской войны, искали опору в различных слоях общества и стремились воплотить в жизнь несхожие мировоззрения, все они действовали в рамках правительственной парадигмы. Это означает, что все они практиковали ту форму политики, которая основана на теории социального представительства и идее народного суверенитета как обоснования дегитимности власти. И хотя движения эти значительно различались в своих взглядах на то, каким конкретно должен быть окружающий мир, все они рассматривали политику как орудие формирования общества и как инструмент воздействия на население с тем, чтобы сделать свой идеал реальностью [48].

Для антисоветских движений осведомление о настроениях населения было такой же упорядоченной и организованной процедурой, как и для большевиков. Среди самых первых законодательных актов антисоветского Донского правительства был акт о создании «Донского осведомительного отдела» (ДОО). Сообщая населению о создании нового органа, власти характеризовали его задачи как двойственные. Во-первых, это было «осведомление жителей области о положении военном, политическом», а также о деятельности правительства; во-вторых, «осведомление правительственных органов о жизни, событиях и настроениях в области» [49]. В ведении нового отдела было приблизительно двести подотделов, шестьдесят отделов и девять уездных отделов - в дополнение к центральной администрации [50]. Таким образом, сеть органов ДОО, охватывавшая всего одну губернию, по численности и масштабам своей деятельности могла бы дать фору царской тайной полиции, действовавшей на территории целой империи. И вызвано это было не тем, что белые располагали большими ресурсами, чем царский режим, а тем, что осведомительные органы белых преследовали совершенно иные цели, чем царские охранные отделения.

«Осведомление» - понятие, созданное новой политикой, - должно было циркулировать в двух направлениях: от власти к населению и от населения (или, скорее, «про население») - к властям. Выполнение первой задачи - информирования населения - должно было способствовать вовлечению граждан в мероприятия властей и, в конечном итоге, трансформации их сознания. С этой целью ДОО выпускало несколько собственных газет, контролировало содержание всех остальных сообщений прессы и создало по всему краю сеть информационных подцентров [51]. Наиболее любопытно для нас, однако, другое орудие, направленное на своевременное ознакомление населения с деятельностью правительства: речь идет об избе-читальне - скромном Деревянном доме в какой-нибудь глухой деревушке, где имелись газеты и политические брошюры [52]. Создание подобного оплота политических знаний в отсталой деревенской среде до сих пор ассоциировалось только с большевиками [53]. Как мы, однако, уже видели, земские активисты перед первой мировой войной - и белые в ходе гражданской войны - также создавали информационные сети для просветительской работы среди населения. И, что очень важно, и красные, и белые характеризовали стоявшую перед ними задачу не как «пропаганду», а как «просвещение» [54]. Пропагандистское- или, точнее, просветительское - государство не было исключительно большевистским идеалом.

Но поток информации должен был двигаться и в другом направлении, предоставляя правительству сведения о «настроениях» населения. Для выполнения этой задачи ДОО создало целую сеть тайных осведомителей и организовало специальные курсы для их подготовки. По окончании курсов эти агенты тайно перемещались по всему Донскому краю под видом актеров, беженцев, учащихся, железнодорожников, учителей и даже акушеров. Именно на основе регулярных донесений этих агентов и работников подотделов ДОО руководство отделов составляло собственные ежедневные сводки [55]. Сводки эти группировали по тематическому принципу; каждой теме соответствовала определенная буква алфавита. Не случайно, что литерой «А» обозначали донесения о «настроении населения».

Но белых роднила с красными не только практика надзора за населением. Технократов надзора объединяла друг с другом также заинтересованность в повышении человеческой «сознательности» (того самого качества, о повышении которого в народных массах в последние годы империи все активнее заботились царские чиновники). Таким образом, проект превращения невежественных подданных в эмансипированных и просвещенных граждан был выдвинут не только в рамках социалистической системы; он был вызван к жизни значительно более мощным тектоническим сдвигом в политической сфере (сущность политики определялась теперь не территориальной, а правительственной концепцией); социализм просто оказался наиболее действенным и успешным воплощением произошедших перемен.

С точки зрения белых, как и с точки зрения красных, надзор должен был охватывать сферу не только поступков, но и мыслей населения. Например, одно донесение, касающееся недавно освобожденной белыми местности, гласит: «Круги сельского населения в большинстве своем вполне искренно подчинились и присоединились законной русской власти [орфография подлинника. - Прим. авт.], но пребывает все же в положении только признающих и сочувствующих. Широкие массы деревни, вполне искренно встречающие добровольческие и казачьи части, т.к. с приходом их избавлялись от произвола и насилия большевиков..., но теперь относятся к освободившим их совершенно пассивно, не чувствуя духовной потребности принять участие в этой борьбе... Нередко можно слышать в разговоре крестьян, что "Ваши (т.е. казаки) там-то или делали то-то, а большевики то-то". Он не скажет "Наши"» [56]. Составивший это донесение чиновник выражает неудовлетворение тем, что население проявляет сочувственную покорность - именно те настроения, которые совершенно удовлетворили бы чаяния чиновников ушедшего в прошлое царского режима. Но теперь власть волнуют убеждения людей, а не только их поведение. В другом донесении содержатся жалобы осведомителя на то, что «отношение к мобилизации разное: одни сознают необходимость борьбы до полной победы, другие... идут неохотно на призыв... В общем, процент уклоняющихся не велик, 2-3%» [57]. Агент описывает регион, где степень явки на воинскую службу (с учетом того, что речь идет о гражданской войне) невероятно высока: на приказ о мобилизации откликнулось 97-98% призывников (такого высокого показателя не мог добиться даже царский режим в 1914 году). Однако наш технократ-наблюдатель не удовлетворен успехом в снабжении войск «пушечным мясом»: его больше интересует сердечное и душевное состояние призывников.

И, конечно, люди ощущали тот интерес, который власти стали проявлять к их мыслям, чувствам и высказываниям. Надо отметить, что не все обрадовались, когда новые властные структуры устремили на них свое недреманое око. В одном из донесений ДОО отмечалось, что в станице Чернышевской «мобилизовано все население»; что «настроение - твердое»; что «отношения с иногородними обостренные»; и, среди прочего. - что «отношение к организации Осведомительного] отдела, как станичного атамана, так и станичников - отрицательное» [58]. Многие постепенно стали выражать свое мнение более сдержанно. ДОО (а позже - и ОГПУ-НКВД), конечно же, придавало значение даже тому. как неохотно люди раскрывали свои мысли и настроения, и вследствие этого должным образом докладывало, что население боится «свободно выражать свои мысли», «вступает в политические дискуссии крайне неохотно»; «высказываются... неохотно, сдержанно, осторожно» [59]. Подобные формулировки не означают, что люди перестали говорить о политике: они просто знали, что теперь им надо быть более сдержанными в выражении своих мыслей, поскольку их высказывания внимательно слушают представители власти - как красной, так и белой.

Хотя практика осведомления о настроениях населения у белых и у красных была во многом схожей, следует отметить и важные различия. Без сомнения, советский режим вкладывал в понятие «политической сферы» гораздо более широкое содержание, и, следовательно, созданная им система надзора была всеобъемлющей. Тем не менее стремление к созданию такой системы и конкретное институциональное воплощение этого стремления были свойственны не только большевикам. Специфика большевизма гораздо ярче проявилась в формулировке тех целей, ради достижения которых следовало практиковать надзор и содержать осведомителей.