Глава вторая. Сербского национального государства

СЕРБИЯ

Формирование

Сербского национального государства

В период Первого сербского восстания

Гг.

Центром зарождения и становления основных компонентов сербского национального государства нового времени являлась в основном небольшая территория Смедсревского санджака, или так называемого Белградского пашалыка, занимавшего в XVIII в. окраинное положение в системе владений Османской империи в Юго-Восточной Европе. В 1718 г. Австрия заняла большую часть этой области, но в 1739 г. по Белградскому миру она была вновь возвращена Турции. С этого времени надолго установилась граница между Османской империей и Австрией по рекам Дунаю и Саве.

Рассматриваемая территория представляла собой в основном гористую местность, густо покрытую лесами. Плодородная почва, обширные пастбища, теплый климат благоприятствовали развитию в Белградском пашалыке земледелия и скотоводства, в особенности свиноводства, ставшего главной товарной отраслью хозяйства.

После 20-летпсго пребывания северной части сербских земель в составе Австрийской империи турецкое землевладение там не могло полностью восстановить свои позиции, чему способствовала слабая заселенность области. Эти обстоятельства, как и пограничное положение, значительно ослабили власть турецких чиновников и феодалов, обособили положение восстановленной после 1739 г. административной единицы — Белградского пашалыка. Прилегающие к нему с востока, юга и запада сербские земли во второй половине XVIII в. входили в Видинский, Нишский, Новопазарский, Герцеговинский и Боснийский санджаки. Белградским пашалыком управляли турецкие паши, иногда именовавшиеся визирями, и ряд других чиновников, подчинявшихся непосредственно Порте. Важное стратегическое положение Белграда побуждало султанское правительство постоянно держать в крепости своих чиновников и большой гарнизон.

Перед началом Первого сербского восстания в пределах Белградского пашалыка проживало около 200 тыс. сербов, до 40 тыс. турок и небольшое число жителей других народностей. Турки-османы, составляя лишь 1/5 часть населения пашалыка, жили обычно в городах и поселениях городского типа (паланках). Только на р.- Дрине имелось несколько турецких сел. Сербское население в подавляющем большинстве жило в селах, которых насчитывалось свыше 1 800'. Несколько сел составляли кнежину, они объединялись в более крупные административные единицы — нахии. Всего в Белградском пашалыке в конце XVIII в. было 12 нахий: Белградская, Шабацкая, Валевская, Сокольская, Ужицкая, Пожегская, Рудницкая, Крагуевацкая, Смедеревская, Пожаревацкая, Чуприй-ская и Ягодинская.

Преобладающей формой феодального землевладения в Белградском пашалыке оставались мелкие лены — спахилуки. Кроме того, там имелись хассы — владения самого султана и крупных государственных чиновников, которые обычно сдавались на откуп. Но, как и в других частях империи, спахийская система находилась в стадии глубокого разложения и вытеснялась новой формой безусловных частных владений — читлуками (чифтликами), которые заводили, отнимая спахийские и крестьянские земли, чаще всего янычары, становившиеся читлук-сахибиями.

Так называемый процесс почитлученья стимулировался развитием товарно-денежных отношений, шедшим главным образом за счет внешней торговли при слабом развитии внутреннего рынка. Сербия во второй половине XVIII в. стала важным транзитным путем в торговом обмене между Центральной Европой и Балканами. Эта торговля шла по Дунаю, через сербские земли к Болгарии и Македонии,' через Боснию к Адриатике. В австрийские владения вывозилась большая часть откармливаемого сербскими крестьянами скота, в первую очередь свиней. Сербские торговцы скупали у крестьян скот и другие продукты и продавали их в Австрии. Все это способствовало вовлечению в торговый оборот производимых сербскими крестьянами товаров и приобщало к торговле часть сербского населения. Быстрый рост внешней торговли и товарно-денежных отношений способствовал формированию прослойки сравнительно небогатой — преимущественно сельских торговцев и зажиточного крестьянства, которое специализировалось на разведении скота для продажи.

Социальному и имущественному расслоению способствовало также наличие органов местного самоуправления. Турецкие чиновники (муселимы и судьи — кадии) имелись лишь в нахиях. В более мелких административных единицах — кнежинах — власть находилась в руках представителей местного самоуправления —■ кнезов и обер-кнезов, а в селах — у сельских старост — кметов. Обязанности кнезов и обер-кнезов были широки. Они поддерживали порядок,, судили по мелким делам. Вместе с тем они имели функции низших турецких чиновников, выступали как доверенные лица турецких землевладельцев, следили за распорядком работ на их землях, за: регулярностью сбора налогов в султанскую казну и феодальной ренты, иногда сами собирали налоги. Все это создавало условия для накопления кнезами значительных богатств. Паши и другие турецкие власти были вынуждены считаться с ними, прислушиваться к их требованиям. Кнезы нередко освобождались от уплаты на-логов, получали жалованные грамоты (бераты) и другие привилегии. Следует учитывать, что местное самоуправление, существовавшее в Белградском пашалыке, а также и в некоторых других населенных сербами областях (Неготинская Крайна, Старый Влах), базировалось на стойком сохранении там территориальных и семейных общин с очень прочными патриархальными порядками. Патриархально-демократический строй жизни сельского населения выражался, в частности, в существовании народных зборов, или скупщин, в кнежинах и селах, на которые собирались кнезы и кме-ты, главы задруг, влиятельные и уважаемые люди, для решения общественных дел, раскладки налогов и пр. На скупщинах выбирались кнезы, хотя нередко эта должность переходила по наследству². Органы местного самоуправления, скупщины, занимавшие важное место в общественной жизни сербского населения перед восстанием 1804—1813 гг., в ходе его сыграли важную роль в процессе складывания основ государственного устройства на освобожденной от турецкой власти территории. Предпосылки для этого были созданы в 1790-х годах, когда сербы добились значительного расширения автономных привилегий Белградского пашалыка.

Впервые требование об автономных правах было выдвинуто сербами во время австро-турецкой войны 1788'—1791 гг., в которой на стороне австрийцев активно действовали сербские добровольческие части (фрайкор), четнические и гайдуцкие отряды. В конце войны, когда стало ясным, что Белградский пашалык останется в составе Турции, один из активных деятелей освободительного движения этого времени архимандрит Стефан Р1ованович и два других духовных лица составили воззвание к сербскому народу, в котором доказывали необходимость просить австрийского императора при заключении мирного договора с Турцией включить условие о предоставлении Белградскому пашалыку автономных прав, подобных тем, которыми пользовались Молдова и Валахия³. Сербы получили бы полную внутреннюю автономию с правом свободно выбирать своего верховного старейшину («коменданта»), который ■будет единовременно передавать Порте точно определенную сумму налога; турецкие органы власти и суда не должны были бы вмешиваться во внутреннюю жизнь сербов, т. е. полностью ликвидировались. Тогда сербы могли бы «на своей земле трудиться себе на пользу»,— говорилось в воззвании, а это означало бы уничтожение турецкой феодальной системы и передачу земли крестьянам'*. Некоторые сербские историки рассматривают обращение Йовановича как кратко сформулированную программу борьбы за автономные права, считают, что на содержание этой программы большое влияние оказали требования валашских бояр, выдвинутые перед венским двором в 1790 г., и привилегии Дунайских княжеств, подтвержденные Кючук-Кайнарджийским договором 1774 г.⁵

Прошение сербов австрийскому императору не было, однако, •составлено, да и трудно предположить, что оно могло бы привести к реальным результатам. В Систовский мирный договор, заключенный между Турцией и Австрией в 1791 г., была включена лишь статья об амнистии и гарантии безопасности участвовавшим в войне сербам, что при царящей в Османской империи анархии не имело большого значения. Но перемены в положении Белградского пашалыка вскоре произошли по инициативе самой Порты. Султан Селим III, пытаясь реформировать военную, административную и финансовую систему государства, начал борьбу против янычарской вольницы. Ареной ее стал, в частности, Белградский пашалык, важное военно-стратегическое значение которого продемонстрировала последняя война.с Австрией. Основанием для этого послужило уклонение янычар от участия в военных действиях. После окончания войны Порта запретила янычарам находиться в Белградском пашалыке, их недвижимое имущество конфисковывалось. В связи с принятым в 1792 г. законом о военных ленах в пашалыке был произведен передел спахийских земель, ленники, не несшие военной службы, лишались своих владений. Принимались другие меры для установления в пашалыке мира и порядка, что должно было побудить вернуться в эту обезлюдевшую область бежавших в Австрию жителей, примирить их с турецким режимом. Неудовлетворенные всем этим кнезы, влиятельные люди Белградского пашалыка стали выдвигать перед султанским правительством требования о предоставлении сербам автономных прав. Одновременно сербское население помогало турецким войскам отражать нападения мятежных янычар, пытавшихся вернуться в пашалык⁶.

Как бы в благодарность за это в августе 1793 г. Селим III издал фирман, подтвержденный в начале следующего года, согласно которому Белградскому пашалыку предоставлялись довольно широкие автономные права. Кнезы и оберкнезы признавались непосредственными народными властями, они должны были избираться народом и подтверждаться пашой. Туркам, в том числе спахиям, запрещалось жить среди сербов, турецким чиновникам — незаконно взимать поборы с населения или прибегать к насилию. Устанавливалась величина налога, уплачиваемого государству (пореза), и: некоторых других налогов, натуральная часть которых была небольшой. Населению разрешалось строить церкви и монастыри. Сербы должны были своими силами охранять пашалык от янычар.

В 1796 г. автономные права Белградского пашалыка были еще более расширены. Сбор государственных налогов теперь полностью возлагался на 12 нахийских обер-кнезов, передававших деньги белградскому паше. По некоторым сведениям, одного из обер-кнезов предполагалось избрать верховным кнезом. В 1797 г. в связи с мятежом Пазванда-оглу в Видине белградский паша договорился с сербскими кнезами об образовании для борьбы с янычарами сербского войска, численность которого.была доведена до 15 тыс. человек⁷. С 1793 г. появляются сведения о созыве общих для всего пашалыка больших скупщин, на одной из которых, в частности, был объявлен султанский фирман. Это способствовало легальному объединению местных органов самоуправления в центральный орган,, установлению контактов между всеми кнезами⁸.

Казалось бы, для сербов открывались широкие возможности самостоятельного экономического, политического и культурного развития в составе Османской империи. Но конечный результат борьбы за автономные права и их введение в жизнь зависел от политической обстановки во всей Османской империи, от того, сумеет ли султанское правительство преодолеть силы реакции. Между тем анархия в стране возрастала. Вновь поднявший мятеж в 1797 г. Пазванд-оглу строил планы основания своей самостоятельной державы. Наполеон напал на Сирию и Египет. Все это принудило Порту пойти на уступки мятежным силам. В 1799 г. Пазванд-оглу был прощен и признан законным пашой Видинского пашалыка, а его союзникам, белградским янычарам, было разрешено вернуться в Белградский пашалык с правом возвращения отобранного у них ранее имущества⁹.

Уверовав в свою силу и безнаказанность, янычары в 1801 г. убили правителя пашалыка Хаджи Мустафу-пашу и передали власть четырем своим предводителям — дахиям. Запоздалое вмешательство Порты в этот конфликт уже не смогло исправить создавшегося положения, поскольку у назначенного ею нового белградского паши не было достаточных военных и финансовых средств, чтобы пресечь самовольство и разгул янычарской вольницы. Установленный дахиями тиранический режим не только ликвидировал дарованные сербам автономные привилегии, но и губительно отразился на положении всего народа.

Положение, создавшееся в Белградском пашалыке, неизбежно вело к назреванию революционного взрыва. В конце января 1804 г. мощная волна народного протеста поднялась в Шумадии, в Валев-ской нахии и затем распространилась на весь Белградский пашалык.

Восстание сербского народа, возглавленное кнезами, торговцами, зажиточными крестьянами, первоначально имело целью освобождение от ненавистного режима дахиев. С самого начала оно приняло организованный характер. Во главе вооруженной борьбы встал Георгий Петрович Черный, или Карагеоргий (.1768—1817). Это был выходец из бедной крестьянской семьи, активный участник четнического и гайдуцкого движения во время австро-турецкой войны 1788—1791 гг. После окончания этой войны он занялся тооговлей скотом и быстро разбогател. Человек совершенно необразованный, грубый, но талантливый военный предводитель, Карагеоргий быстро приобрел авторитет и популярность среди повстанцев. В начале февраля в Орашце Крагуевацкой нахии собралась скупщина руководителей повстанцев, на которой Георгий Петрович был избран верховным вождем, и все присутствующие поклялись ему в. верности. Югославские историки придают большое значение этому факту, подчеркивают, что с самого начала восстания верховная власть на освобожденной территории основывалась на народном договоре, заключенном на скупщине, т. е. на демократических началах¹⁰. Однако Карагеоргию предстояло еще завоевать реальную власть и ее использовать.

В первый год восстания центральная власть в повстанческой Сербии не была полностью установлена. Этому препятствовали военные условия, а также глубоко укоренившиеся устои самоуправления в селах, кнежинах, нахиях. Не все воеводы—предводители восстания и старейшины признавали Карагеоргия верховным правителем, видели в нем лишь военного вождя. Общепризнанным органом центральной власти были скупщины, на которые собиралось высшее духовенство, воеводы, представители местного самоуправления. На скупщинах решались важнейшие военные и внешнеполитические вопросы. Лучше было организовано управление на местах, во главе которого оказались организаторы и предводители восстания, быстро сосредотачивавшие в своих руках власть, включая и судебные функции ^и.

Восстание сербов первоначально было направлено против недовольных реформами Селима III янычар, поэтому оно не вызвало сразу отпора со стороны Порты. Боснийскому визирю Бечиру-паше в марте 1804 г. было поручено заняться урегулированием конфликта между сербами и янычарами, распустить отряды повстанцев, создать необходимые условия для проведения в Белградском пашалыке реформ¹². Со своей стороны дахии, фактически потерявшие власть в Белградском пашалыке, выразили желание пойти на переговоры с повстанцами при посредничестве австрийского командующего Славонской военной границей.

Для разработки требований, которые предстояло выдвинуть на этих переговорах, в конце апреля в Остружнице под Белградом была созвана скупщина, на которой решили добиваться изгнания из Белградского пашалыка дахиев и читлук-сахибиев, амнистии всем участникам восстания, обеспечения личной безопасности"жителей, свободы торговли, восстановления всех автономных прав, полученных по султанским фирманам 1793—1796 гг. Важным было условие о выборе кнезов и верховного кнеза, который приобретал достаточно широкую власть и должен был выступать посредником в отношениях сербов с турецкими властями. Сербы обещали предоставить белградскому паше 1500 воинов для поддержания безопасности в пашалыке ¹³. Эти требования с некоторой конкретизацией были повторены во время переговоров с прибывшим в Сербию летом 1804 г. представителем Порты Бечиром-пашой ^а. Но пере- • говоры Карагеоргия и других сербских воевод с представителями дахиев и турецких властей в Земуне в мае 1804 года, как и последующие переговоры с Бечиром-пашой, не завершились успехом.

Уже весной 1804 г. сербы решили также вступить в политические контакты с иностранными государствами, искать защиты со стороны Австрии и России. Но австрийское правительство предпочитало занимать строго нейтральную позицию в сербо-турецком конфликте, призывало повстанцев примириться с властью Порты.

На скупщине в Остружнице было составлено прошение на имя русского посланника в Константинополе А. Я. Италийского. от 3 мая 1804 г., в котором, правда очень кратко и неопределенно по форме, была сформулирована просьба взять сербов под защиту России, содействовать получению ими автономных прав¹⁵. Это заставило правительство Александра I определить свое отношение к событиям в Сербии при учете необходимости поддержания дружеских контактов с Турцией как союзной державой. Италийский согласно данным ему инструкциям должен был воздержаться от демарша по сербскому вопросу и призвать повстанцев покориться своему государю, а с другой стороны — заявить о благорасположении к ним, советовать приложить все силы, чтобы овладеть Бел-. градом и тем самым заставить Порту пойти на переговоры. В этом случае Россия могла бы «действовать в их пользу и добиться для них выгодных и гарантированных условий и права покровительствовать им в будущем»¹⁶. Таким образом, уже летом 1804 г. правительство Александра I осторожно поощряло сербов на продолжение вооруженных акций и имело в виду принять участие в благоприятном для сербов разрешении конфликта, добиться права им покровительствовать.

Обнадеживавшие известия из России побудили сербских повстанцев в начале сентября 1804 г. направить в Петербург депутацию в составе протоиерея Матии Ненадовича, Ивана Протича и Петра Новаковича-Чардаклии, к которым в Харькове присоединился Тодор Филипович (известный позднее под именем Божидара Груйовича). В своем прошении от 3 ноября 1804 г. депутаты открыто заявляли, что восставшие сербы намерены бороться за автономию их страны, которая бы, как они писали, «под именем сербского* правления, либо под иным сходным наименованием, на пример Семи Островов Республики, под прямым и непосредственным России защищением и покровительством в самостоятельное политическое состояние произвелася, нерушимо сохраняя доньшешнее к султану обязательство принадлежащую ему умеренную дань отдавать и прибавляя к сему новое на упорные ему ребелли всегда воевать» ¹⁷.

Как видим, осенью 1804 г. сербские депутаты изложили в Петербурге свою политическую программу, значительно отличавшуюся от требований, выдвигавшихся весной и летом этого года на переговорах в Земуне и с Бечиром-пашой. Если раньше эти требования в основном сводились к возобновлению автономных прав, предоставленных Белградскому пашалыку фирманами 1793—1796 гг., то теперь сербы добивались полной внутренней самостоятельности под покровительством и гарантией России при сохранении очень слабых связей с Портой, сводившихся к уплате «умеренной дани» и военной помощи в борьбе с мятежниками. Притом политически самостоятельное «сербское правление» уподоблялось не Молдове и Валахии, а созданной на Ионических островах в 1800 г. Республике Семи Соединенных островов, номинально считавшейся вассалом Турции, но вполне самостоятельной во внутренних делах, пользовавшейся правом внешних сношений.

Россия, покровительствовавшая Республике и занимавшая там крепкие политические позиции, конечно, должна была играть ана- логичную роль в «сербском правлении». Сербский историк М. Ву-кичевич с основанием заключил, что в обращении депутатов к царскому правительству от 3 ноября 1804 г. впервые ясно и определенно была изложена программа восстания. Основа сербской автономии существенно изменилась, превратившись в стремление к основанию собственного государства с самостоятельным управлением, находящегося под покровительством России¹⁸.

Таким образом, политическая программа восстания на данном его этапе оформилась уже в 1804 г., чему благоприятствовали военные успехи сербов, освобождение от янычар и кирджалиев большей части Белградского пашалыка и расширение восстания на прилегающие к нему сербские земли, в частности, на Неготинскую Крайну. Большое влияние на разработку программы оказывали воеводинские деятели, находившиеся в постоянных контактах с предводителями повстанцев и в особенности пользовавшийся большим авторитетом карловацкий митрополит Стефан Стратимирович. Он пытался направлять внешнеполитическую деятельность сербских предводителей, поддерживал их попытки добиться от Порты при посредничестве царского правительства автономных прав.

В представлении Стратимировича и близкого ему круга воево-динских деятелей основание автономной Сербии под русским покровительством явилось бы первым шагом к созданию в дальнейшем обширного государства, объединяющего все населенные сербами земли, находящиеся в составе Турции и Австрии. О существовании подобных планов свидетельствует политический трактат карловацкого митрополита, летом 1804 г. тайно переправленный в Петербург¹⁹. Этот замысел Стратимировича скорее всего был известен прибывшим в русскую столицу сербским депутатам. Среди них находился такой образованный, передовой деятель, как Божи-дар Груйович, которого должны были привлекать принципы внутреннего устройства Республики Семи Соединенных островов, умеренно либеральная конституция которых в 1803 г. была разработана с участием русских деятелей²⁰.

Важно подчеркнуть, что программа борьбы за автономию под верховной властью Турции при покровительстве и гарантии России встретила одобрение и поддержку в Петербурге. Депутатам посоветовали «не покидать оружия», но обратиться в Константинополь с прошением о позволении «управляться собственными своими чи-ноначальниками с выплачиванием исправно положенной подати», о выводе из страны всех «военнослужителей турецких», при обязательстве защищать свой край и прилегающие к нему области от бунтующих и готовности участвовать с 5 тыс. солдат в войнах на стороне Турции. Эти условия должны были гарантировать Россия и Австрия²¹. Такой подход к сербской проблеме был увязан с возникшими в 1804 г. у правительства Александра I замыслами создания в Юго-Восточной Европе ряда автономных или полностью независимых государств как барьера против экспансии Наполеона в этом регионе. Одним из таких государств в перспективе могла стать Сербия²².

В соответствии с советами, полученными в Петербурге, а также от австрийского правительства, сербы решили обратиться с прошением к султану. Для его составления в апреле 1805 г. в местечке Печани была созвана скупщина, на которой было составлено два варианта прошения: от конца апреля, подписанное Карагеоргием, старейшинами и духовенством восьми нахий, и от 1 мая, подписанное Карагеоргием (от имени кнезов, воевод и сербского народа) и Матией Ненадовичем (от имени духовенства) ²³. Последнее из этих прошений было направлено с сербскими депутатами в Константинополь. В нем, правда, очень кратко были сформулированы достаточно радикальные требования. Речь шла фактически о полном освобождении страны от турецкой власти, от турецких войск и передаче всего управления сербским начальникам во главе с «председателем». Отношения Сербии с Османской империей как покровительствующей державой сводились к уплате определенной денежной дани и к обязательству оказывать военную помощь. Эти требования очень близки к тем, которые были определены во время пребывания сербской делегации в Петербурге осенью 1804 г. и поддержать которые в Константинополе был уполномочен российский посланник А. Я. Италийский. В отличие от этого первый вариант прошения был умереннее, но гораздо конкретнее²⁴.

Очевидно, на скупщине в Печанах, при обсуждении требований к Порте наметились существенные разногласия. Часть старейшин предлагала сохранить большую зависимость от Порты, ограничиться восстановлением автономных прав, полученных по фирманам 1793—1796 гг. Другая группировка во главе с Карагеоргием настаивала на предоставлении Сербии полной внутренней автономии и одержала верх²⁵. Этому могло благоприятствовать то обстоятельство, что модель политического статуса Сербии, намеченная в прошении от 1 мая 1805 г., находила поддержку правительства Александра I.

Между тем турецкие министры не торопились серьезно рассматривать прошение, привезенное сербскими депутатами. В пашалык был назначен новый визирь, который должен был совершить поход на Белград и силой восстановить там «законный порядок». Но сербы решили не пропускать турецкое войско к Белграду, вступили в сражение с ним и одержали в начале августа 1805 г. важную победу у Иванковца. Все это означало, что повстанцы вступили в открытый военный конфликт с Портой, а это неизбежно вело к расширению политических целей восстания²⁶. Теперь 'речь не шла только о восстановлении положения, существовавшего до захвата власти дахиями, сербы могли добиваться значительного умаления турецкой власти. Сербская революция вступила в новую фазу развития. Возникли условия для создания собственной государственной организации.

Управление на освобожденной территории с самого начала оказалось в руках предводителей восстания и местных старейшин, которые руководствовались обычным правом, опираясь на свой личный авторитет. Верховная власть осуществлялась скупщинами ста- рейшин, собиравшимися, однако, редко и нерегулярно. Необходимость образовать орган центрального управления была осознана некоторыми сербскими деятелями в первый же год восстания. Советовали сербам создать верховный орган власти митрополит С. Стратимирович, а также и А. А. Чарторыйский, управлявший российским МИД во время пребывания сербской депутации в Пе-тербур ге осенью 1804 г.²⁷ Поэтому, возможно, не было случайным, что инициаторами создания Правительствующего совета стали протоиерей Матия Ненадович и Божидар Груйович после их возвращения из России и встреч со Стратимировичем.

Летом 1805 г. велась активная подготовка к созданию правительства, для чего предполагалось созвать скупщину. В связи с этим Груйович подготовил проект устроения совета и свое обращение к скупщине («Слово»). Но его идее «Верховный правительствующий совет народный» должен был стать высшим органом власти и избираться по принципу представительства от каждой нахии. Его 12 советников (из них 6 попечителей-министров) имели- своим главой президента. Проект Груйовича исходил из признания роли народной скупщины и местных скупщин. Не личная власть и воля, «а хорошая конституция», законность, свобода, обеспеченность жизни, имущества и чести граждан должны были определять весь внутренний строй жизни молодого государства ²⁸.

На отношении Груйовича к проблеме государственного устройства Сербии сказалось влияние принципов системы управления в Венгрии, а главное — передовых общественно-политических воззрений того времени. Но попытки пересадить буржуазно-демократические порядки на сербское общество, не имевшее буржуазного класса, были слишком преждевременными. Идеи Груйовича не могли быть восприняты старейшинами и не соответствовали их интересам. Они рассчитывали прежде всего укрепить свою власть и в какой-то мере ограничить права Карагеоргия. Последний же стремился с самого начала подчинить Совет своей власти²⁹.

В августе 1805 г. Карагеоргий созвал скупщину в с. Бораке, на которой он поручил протоиерею Ненадовичу отобрать из участников скупщины советников. Секретарем «синода», или Народного совета, стал Груйович³⁰. Но на скупщине в Бораке положение Совета в системе органов власти, сфера его деятельности не были определены. Состав Совета был очень не полным, он находился в монастыре Волявча, и Карагеоргий не принимал участия в его работе. Но Совет, и особенно его секретарь Груйович, занимались разработкой некоторых важных законов и постановлений. Так, соответственно протоколу решения Совета от 4 октября 1805 г. его председателем избирался Карагеоргий. Именно он должен был утверждать все постановления Совета. Последний разработал и утвердил новый порядок обложения налогами и передачи их в народную кассу. На заседании Совета 11 октября 1805 г." его члены приняли постановление о судах, в соответствии с которым органы судебной власти создавались в селах, кнежинах и нахиях, а функции верховного народного суда возлагались на Народный со-вет сербский. Наряду с гражданским судом учреждался и церковный суд ³\

12 октября 1805 г. Народный совет принял акт, которым провозглашался ряд основных социальных и политических прав борющегося за свободу народа. За всеми гражданами признавалось право свободно распоряжаться своим имуществом и торговать; объявлялось, что к смертной казни, суровым телесным наказаниям может присуждать только верховный суд, отменялись суровые телесные наказания и денежные штрафы. В качестве карательных мер утверждались палочные побои и тюремное заключение. Все граждане признавались равноправными, и каждый из них мог направлять в Народный совет свои предложения и просьбы, указывая, что где-нибудь можно было бы поправить, учредить или отменить. «И это называется Сербская Свобода»,— говорилось в решении Совета³². Творцом этой декларации, имеющей некоторое сходство по содержанию с известным «Словом» Груйовича, конечно, являлся он же. Принятие такого решения Советом свидетельствует о существовании немногочисленной группировки, пытавшейся отстаивать буржуазно-демократические принципы национального государства сербов. Это, однако, не соответствовало ни экономическому уровню развития страны, ни политическому сознанию руководителей восстания и народных масс.

Борьба вокруг проблемы верховной власти в Сербии, ее государственного устройства развернулась уже в конце 1805 г. Вук Караджич рассказывал впоследствии, что на скупщине, собравшейся в это время в Смедереве, Карагеоргий воспротивился попытке Ненадовича, Груйовича и митрополита Леонтия провозгласить Совет верховной властью и принудил их отказаться от этого замысла³³. Однако копия решения скупщины от 25 ноября 1805 г. опровергает такую версию. В этом документе, названном «подтвердительным народным писанием», подписанном Карагеоргием и 12 кне-зами и воеводами, Народный совет провозглашался верховной властью и должен был состоять из представителей всех нахий. Он наделялся правом приказывать любому гражданину освобожденной Сербии, служителям церкви, кнезам, воеводам и другим военачальникам. В ведение Совета передавались народная касса, право сбора налогов, взимание пошлин и т. д. Народный совет получал право утверждать избранных народом предводителей (поглаваров), воевод и старейшин, выдавая им подтвердительные письма. Совет признавался высшей судебной инстанцией с правом определять высшую меру наказания вплоть до смертной казни. На него также возлагалась обязанность обеспечивать страну необходимым оружием и боеприпасами. Председателем Совета стал М. Ненадович, другие 12 советников имели равные нрава. Совет мог пополнять число своих членов, хотя способ такого пополнения не указывался ³⁴.

О том, что на Смедеревской скупщине в конце ноября 1805 г. Народный совет был подтвержден в качестве органа центральной власти, свидетельствуют письма Б. Груйовича и М. Ненадовича, об- ращение сербов к Александру I от 30 ноября 1805 г., подписанное Карагеоргием и Ненадовичем как председателем Народного совета ³⁵. Все это позволяет уточнить процесс складывания государственной организации в Сербии и борьбы вокруг этой проблемы. Но, даже будучи утвержденным в качестве органа верховной власти, Совет должен был во всем подчиняться Карагеоргию, все более укреплявшему свой авторитет и положение как главы государства. «Совет не смел противоречить Карагеоргию ни в чем, он же мог Совету приказывать»,— писал Караджич, признавая вместе с тем, что Совет все больше и больше вмешивался в государственные дела, что сфера его деятельности была достаточно широка ³⁶. Народный совет имел функцию центральной исполнительной и судебной власти, во всех внешних сношениях председатель Совета выступал как глава правительства наряду с верховным вождем Карагеоргием. Как представительный орган административной и судебной власти Совет имел в первое время после своего создания демократический характер ³⁷.

В 1806 г. сербы продолжали добиваться удовлетворения Пор-той их требований, сформулированных в прошении от 1 мая 1805 г. Активную поддержку им в этом отношении оказывала русская дипломатия. Италийскому было предписано стараться «обеспечить установление у сербов правительства, близкого по характеру к правительствам Молдавии и Валахии..., с той разницей, что главой нации будет не греческий князь-фанариот, а местный». Россия могла бы «гарантировать новый порядок, если Порта предоставит сербам хатти-шериф или другой акт, который закрепит их привилегии» ³⁸. Идя навстречу настоятельным требованиям русского и австрийского правительств уладить сербский вопрос мирным путем, Порта согласилась начать с сербами переговоры, если они сократят свои требования. В качестве основы для переговоров повстанцы предложили четыре «умереннейших пункта»: 1). Сербы признают себя подданными Порты и раз в году выплачивают ей дань, размеры которой будут определяться позже; 2). Эта дань передается чиновнику Порты (мухасилу) и сопровождающим его помощникам-3). Все остальные административные, фискальные и общенародные функции сербы будут исполнять сами под контролем представителей Порты; 4). Непослушные Порте гарнизоны янычар и подобные им отряды вооруженных турок должны быть выведены из пределов Белградского пашалыка. Сербское население обязуется своими силами охранять вверенный им участок границы Османской империи ³⁹.

Посланный летом 1806 г. в Константинополь представитель повстанцев Петр Ичко получил формальное согласие Порты начать переговоры на этих условиях. Такая уступчивость объяснялась военными победами сербов в битвах у Мишара и Делиграда, назреванием военного конфликта Турции с Россией. В октябре 1806 г. народной скупщине были сообщены условия примирения, и она постановила довершить переговоры, утвердив «твердо и окончательно» условия мира. В январе 1807 г. султанское правительство издало фирман, предоставлявший сербам широкие автономные права. Эта акция получила название Ичкова мира. Но к тому времени повстанцы, уже овладевшие Белградом, решили сражаться против Османской империи на стороне России в начавшейся между ними войне и добиваться полного освобождения от турецкой власти. Впоследствии Ичков мир приобрел роль модели политического статуса Сербии как области, остающейся в составе империи османов, ио пользующейся широкой внутренней автономией.

Начало русско-турецкой войны 1806—1812 гг. открыло новый этап в истории Первого сербского восстания. Поскольку теперь велась борьба за полное освобождение страны от турецкой власти, задача создания целостной государственной структуры и аппарата власти стала насущной необходимостью. Но осуществить это было нелегко из-за обострившейся борьбы среди воевод и старейшин, отсутствия опыта и необходимых кадров. Повстанцы надеялись, что иомощь в организации государственного управления им окажет

Россия.

В конце июня 1807 г. в Сербию прибыл уполномоченный министерства иностранных дел России маркиз Ф. О. Паулуччи, который должен был выяснить военно-политическое положение и нужды страны. В результате его переговоров с Карагеоргием, Миленко Стойковичем и другими старейшинами 28 июня был составлен документ, содержащий изложение просьб сербов, адресованных русскому правительству. Прежде всего заявлялось о желании сербского народа быть под покровительством российского императора, который прислал бы «в управлении способного землеуправителя», и он бы «в приличный порядок народ привел, землю сербскую расположил и по нравам народа конституцию устроил». Затем выдвигалось требование, «чтобы никогда в Сербии не могла быть ни малейшая часть земли никому отдана: сиречь, чтобы помещика никакого не было и средством такового чтобы никто под рабство не подпал»⁴⁰. Это свидетельствовало о росте классовых противоречий в сербском обществе и сильном отпоре, который встретили попытки воевод и старейшин, захватывавших владения турецких спа-хиев и читлук-сахибиев, возродить в стране феодальные порядки и формы, эксплуатации.

Еще до миссии Паулуччи главнокомандующий Молдавской армией И. И. Михельсон решил направить в Белград русского дипломатического чиновника К- К- Родофиникина, который, кроме других военно-политических задач, должен был сотрудничать с Сербским советом «в образовании устройства в правлении» ". Прибывший в Сербию в начале августа 1807 г. Родофиникин застал Народный совет как орган центрального управления в расстройстве. В нем заседало не более четырех человек «неграмотных и делающих то, что им прикажут». Реальную же власть на освобожденной от турецкой власти территории, по утверждению Родофиникина, удерживали за собой главные военачальники — Карагеоргий (к которому часть воевод относилась как к равному), Миленко Стойкович, Яков Ненадович, Сима Маркович, Младен Милованович и др.

Между ними поддерживалось согласие лишь в военных делах, а по другим «большой дружбы нет» ⁴².

Родофиникин прежде всего попытался с помощью сербов составить проект основ государственного устройства страны ⁴³, который отражал попытку насадить в Сербии сословный строй, ранее там отсутствовавший. Он передавал Сенату очень широкие права, значительно ограничивая власть верховного вождя. Это в большей мере соответствовало интересам главных воевод, чем Карагеоргия, создавало условия для поддержания русского влияния в стране. Однако правительство Александра I не захотело взять на себя ответственность за создание основ государственной организации в Сербии. Проект не был утвержден, но оказал влияние на дальнейшую разработку принципов государственного устройства Сербии, Активную деятельность в этом направлении развивал Родофиникин, старавшийся укрепить Совет, расширить его функции, особенно в области суда и внешних сношений ⁴⁴. С ноября по декабрь 1807 г.. был принят ряд постановлений, сходных с проектом «Основания», В частности, территория освобожденной Сербии была разделена на 12 военных округов (срезов), Белград провозглашался ее столицей, в которую переводился Правительствующий совет. В Белграде и других городах назначались новые градоначальники, а в селах — новые кнезы, притом преимущество отдавалось людям грамотным и принимавшим активное участие в восстании. В соответствии с новыми постановлениями каждый мужчина с 18 до 60 лет считался военнообязанным и должен был иметь при себе оружие ⁴⁵.

Между тем введение более строгого порядка в сфере внутреннего управления существенно затрагивало интересы воевод и местных старейшин, а попытки расширить власть Совета наталкивались на отпор со стороны Карагеоргия. В стране обострялись социальные противоречия. Это выразилось, с одной стороны, в усилении эксплуатации воеводами и старейшинами крестьянства и росте недовольства последнего, а с другой — в усилении борьбы группировок в среде самих сербских предводителей. Одну из таких группировок, поддерживающую Карагеоргия, составили преседатель Народного совета, один из быстро разбогатевших и наиболее влиятельных воевод Младен Милованович и его приказчик Милое Петрович; кнез Сима Маркович, образованный выхоДец из Воеводины Иван Югович и другие. Все они были экономически тесно связаны с Австрией, а Югович являлся ее тайным агентом. В другую группи-; ровку, полностью ориентировавшуюся на Россию, входили Миленко Стойкович и Петр Тодорович Добриняц, отличившиеся в ходе восстания военные предводители, ставшие почти самостоятельными правителями в северо-восточных районах Сербии; Яков Ненадович, сосредотачивавший в своих руках власть в Валевской и прилегающих к ней нахиях на северо-западе, его племянник Матия Ненадович. Все они ратовали за расширение прав Совета и ограничение власти Карагеоргия, активно противодействовали его все усиливавшемуся стремлению централизовать управление, подчинив своей власти местных воевод и старейшин. Борьба по вопросам внешне^ политической ориентации выразилась в переговорах сербских представителей с австрийцами о переходе страны под власть Габсбургов, закончившихся безрезультатно ⁴⁶.

Более реальной в это время оставалась перспектива решения участи Сербии при поддержке России, которая осенью 1808 г. готовилась начать мирные переговоры с Османской империей. При заключении мира правительство Александра Г рассчитывало «обеспечить спокойствие Сербии дозволением ей установить правление, желанию народа соответственное, под покровительством России» ". В связи с подготовкой к мирным переговорам главнокомандующий Молдавской армией А. А. Прозоровский запросил мнение Родофи-никина относительно политического статуса, границ и принципов внутреннего устройства Сербии ⁴⁸.

Уклонившись от составления нового проекта государственного устройства Сербии, Родофиникин в специальной записке ответил на заданные ему вопросы. Он высказался за некоторое расширение границ Сербии, но дал попять, что повстанцы стремятся к полной независимости, и условие об уплате дани покажется им тяжким. Родофиникин полагал, что республиканский строй ни в демократической, ни в аристократической форме непригоден для Сербии. Ею должен управлять князь, и народу никто из предводителей «приятен не будет, кроме одного Карагеоргия». Ему, однако, не следует предоставлять наследственную власть. В целом он исходил из перспективы установления полного политического преобладания России в Сербии и даже предлагал ввести там некоторые из российских законов. Прозоровский согласился с основными соображениями Ро-дофиникина, а в своих примечаниях на его записку попытался доказать, что так как Сербия не может быть присоединена к России и не желает войти в состав Австрии, то должна остаться под покровительством Порты. Он также поддержал мнение Родофиники-на, что Сербия должна стать монархическим государством, но полагал, что Карагеоргию надо предоставить наследственные права⁴⁹.

Записка Родофиникина с примечаниями Прозоровского была специально рассмотрена самим Александром I. При этом было высказано соображение, что политический статус Сербии — приобретение ею «независимости» (имелась в виду внутренняя самостоятельность) зависит от успеха переговоров с Портой, русское же правительство должно прежде всего заботиться о «сохранении доверенности» сербского народа. Поддерживалось заключение, что Сербия должна иметь монархическую форму правления и предписывалось ничего не предпринимать в отношении внутреннего устройства нового государства против воли Карагеоргия, не ограничивать право Сербии на установление внешних сношений, российский агент не должен вмешиваться в деятельность сербского

Совета ⁵⁰. • Таким образом, Россия в конце 1808 г. ввиду опасения вызвать противодействие со стороны Франции и Австрии предпочла придерживаться более осторожного курса политики в отношении Сер- бии, ограничить свое вмешательство в ее внутренние дела. Решить сербский вопрос предполагалось при заключении мира с Турцией путем предоставления Сербии самой широкой внутренней самостоятельности, с правом политических сношений с другими государствами, но при сохранении верховного суверенитета или покровительства Порты и при уплате ей дани.

Между тем в Сербии все более обострялась борьба старейшин-ских группировок и народное недовольство. В конце ноября 1808 г. Карагеоргий созвал в Тополу старейшин — своих сторонников, которые подтвердили его права как верховного наследственного правителя, обещая ему во всем подчиняться. Карагеоргий же «установил и утвердил письменно Совет и старейшин в оном» как «верховную власть» страны⁵¹. Вслед за этим из Совета были выведены сторонники прорусской ориентации, назначены некоторые новые нахийские власти. Все эти перемены были произведены Карагеор-гием и его сторонниками во главе с М. Миловановичем, минуя общую скупщину старейшин.

В связи с предполагавшимися русско-турецкими переговорами о мире перспектива решения сербского вопроса, естественно, беспокоила сербских предводителей, считавших единственным приемлемым условием предоставление Сербии полной независимости. При этом группировка, возглавляемая М. Миловановичем и И. Юго-вичем, в это время начала выдвигать и более широкие программные требования ⁵². Прибывшая в штаб Молдавской армии сербская депутация во главе с И. Юговичем уполномачивалась добиваться для Сербии «непременной и совершенно безусловной независимости от Турции». Европейские государству гарантировали бы независимость Сербии. Если все это окажется невыполнимым, сербы просят предоставить им свободу самим начать военные действия против турок ⁵³. Прозоровский попытался убедить депутатов в необходимости умерить их требования, удовлетвориться предоставлением сербам полной внутренней самостоятельности при оставлении в турецком подданстве, но упомянул также о возможности полного разрушения Турции в ближайшее время ".

Между тем мирные переговоры с Османской империей так и ие были начаты, в марте 1809 г. Порта объявила о возобновлении военных действий против России. Молдавская армия стала готовиться к форсированию Дуная. Повстанцы же решили предпринять широкое наступление на Ниш, в направлении Черногории, Боснии и Герцеговины. Они рассчитывали не только на помощь русской армии, но и на поддержку населения этих областей, их восстания против власти Турции. Эти широкие наступательные операции исходили из стремления путем военных успехов отстоять право на полную независимость Сербского государства, добиться существенного расширения его границ. В этом отношении на предводителей повстанцев, на Карагеоргия могли оказывать влияние идеи, выдвигавшиеся И. Юговичем и некоторыми другими сербами, которые рассчитывали создать новое сербское государство по образцу и в границах феодальной империи Стефана Душана. Но реальная почва для основания такого обширного государства отсутствовала. Не сложилось также условий для совместной борьбы балканских народов нротив власти Османской империи.

Предпринятые сербами весной 1809 г. наступательные операции нервоначально имели некоторый успех, но окончились полным поражением. Турецким войскам был открыт путь во внутренние районы страны. Лишь начавшееся осенью наступление Молдавской армии под командованием ее нового главнокомандующего П. И. Багратиона спасло положение сербов. Все это ослабило позиции группировки М. Миловановича, несшего ответственность за военные поражения. Он потерял должность председателя Совета. На скупщине в Белграде в ноябре 1809 г. в Совет было включено несколько сторонников русской ориентации (Я. Ненадович, Милан Обренович, П. Тодорович Добриняц). Направленная в штаб Молдавской армии новая делегация просила принять сербов «непосредственно под управление России»'''', что отражало позицию прорусски настроенной группировки среди воевод.

В Петербурге такого рода предложение, конечно, отклонили. Багратиону было предписано постараться убедить сербов, что полной независимости они могут достигнуть «по времени и постепенно», а пока наилучшим для Сербии будет остаться «под покровительством и ручательством России, но данницей Порты». Однако затем во распоряжению царя было добавлено, что если такое заявление слишком^ опечалит сербов и породит недоверие к России, то можно «обнадежить их, что при трактовании о мире мы будем стараться и о утверждении совершенной их независимости»⁵⁶.

В 1810 г. борьба между группировкой Карагеоргия и старейшинами-оппозиционерами еще более обострилась. Создалась угроза вооруженного сопротивления власти верховного вождя Сербии со стороны некоторых особенно влиятельных воевод, таких как Я. Ненадович, М. Стойкович и П. Тодорович Добриняц. В некоторых на-хиях наблюдались вспышки недовольства населения. Особенно осложняла положение борьба по вопросам внешнеполитической ориентации. Ясно обнаружилось, что повстанцы не могут рассчитывать на поддержку Франции или Австрии, а это вызвало необходимость сближения с Россией. В декабре 1810 г. сербские представители, прибывшие в штаб русской армии, просили посла'ть в Сербию «двух чиновников для сочинения законов и введения устройства в земле, без какового они далее существовать не могут, поелику от собственного невежества старейшин народ претерпел многие несчастия». Эта просьба не была удовлетворена: Россия по-прежнему не хотела вмешиваться во внутренние дела сербов⁵⁷.

Важным событием в государственной жизни страны явилась скупщина, заседания которой проходили с 6 по 12 января 1811 г. в Белграде. Решением скупщины Карагеоргий был провозглашен наследственным правителем и верховным вождем сербского народа. Объявлялось также основание Правительствующего совета — правительства, состоящего из шести министров-попечителей и секретаря под председательством Карагеоргия. Все народные дела должны были решаться при одобрении верховного вождя, который один ике-л власть присуждать к смертной казни и помиловать преступников. Он же назначал членов Совета, которых можно было сместить Лишь в случае доказанного преступления ⁵⁸. Несколько позднее Карагеоргий назначил «великого вилаетского судью» и его помощников. Но фактически верховный суд не был отделен от Совета и являлся его составной частью.

Таким образом, по конституционному акту 1811 г. произошла реорганизация Правительствующего совета и всего центрального управления. Власть Карагеоргия оказывалась очень слабо ограниченной назначаемым им самим Правительствующим советом, узким по составу, окончательно потерявшим характер органа, состоящего из представителей нахий. Осуществляя эти преобразования, Карагеоргий и поддерживавшая его группировка М. Миловановича рассчитывали умалить мощь воевод-оппозиционеров. Поэтому крупные воеводства были разделены на более мелкие во главе с покорными, превращавшимися в обычных чиновников воеводами. В конституционном акте 1811 г. выразилось наступление Карагеоргия как абсолютного правителя не только на сепаратистские тенденции воевод, стремившихся стать независимыми от центральной власти, но и на демократические права всего сербского народа.

Преобразования 1811 г. не привели, однако, к улучшению внутреннего положения в Сербии, не ослабили социальную борьбу. Карагеоргий мало считался с Правительствующим советом. Все же последний продолжал играть важную роль в государственной жизни страны, имел широкий круг деятельности в области управления, суда, финансов, культуры и т. д. Но он был мало похож на демократический орган верховной власти, задуманный Б. Груйовичем в 1805 г. По словам сербского революционера-демократа Светозара Марковича, Совет превратился в орудие борьбы группировок старейшин, в которой они «не защищали принципов свободы против абсолютизма, не защищали прав народа против прав отдельных личностей. Это была борьба власти против власти. Каждая сторона стремилась обеспечить свое право на власть»⁵⁹.

Нараставшая угроза военного конфликта с Францией заставляла Россию торопиться с заключением мира с Турцией. Одним из его непременных условий было определение судьбы Сербии. Ведший переговоры М. И. Кутузов должен был добиться включения в мирный трактат условия, обязывающего Порту издать под гарантией России постановление, «обеспечивающее спокойное и безмятежное существование» сербам. При этом турецкие войска не должны были занимать других крепостей, кроме Белграда, и не вмешиваться во внутреннее управление страны⁶⁰. Но турецкие уполномоченные упорно отказывались принять такое условие, и статья VIII Бухарестского договора, заключенного 16(28) мая 1812 г., не соответствовала полностью требованиям, выдвигаемым русской стороной. В ней говорилось, что Порта дарует сербам прощение и объявляет общую амнистию. Все построенные сербами во время восстания крепости должны быть разрушены, турецкая администрация будет управлять крепостями, возведенными До начала восстания. Чтобы введенные в эти крепости турецкий гарнизоны не притесняли сербов как подданных Порты, последняя примет меры для их безопасности. «Она дарует сербам по/их просьбам те самые выгоды, коими пользуются подданные /ее островов Архипелажских и других мест, и даст им восчувствовать действие великодушия ее, предоставив им управление внутренних дел их, определив меру их податей, получая сии из собственных их рук, и она учредит, наконец, все сии предметы обще /с народом сербским» ".

Сербы не были удовлетворены такими условиями, не могли примириться с вводом турецких войск в Белград и другие крепости (Шабац, Смедерево, Кладово, Ужице, Сокол). Карагеоргий предпочел вести переговоры с турками без учета существования статьи VIII Бухарестского трактата. Такая тактика оказалась ошибочной. Летом 1813 г. Порта, используя отвлечение России войной с наполеоновской-Францией, поторопилась направить против сербов большое войско, которому в сентябре удалось сломить сопротивление повстанцев. Первое сербское восстание было подавлено. В Белградском пашалыке после жесточайших репрессий была восстановлена власть султанского правительства.

Так молодое Сербское государство было разгромлено, а его наиболее революционные и жизнеспособные силы истреблены и рассеяны. Процесс формирования национального Сербского государства оказался не только остановленным, но и отброшенным назад. Это не означало, что национально-освободительная борьба сербского народа в конце XVIII — начале XIX в. осталась бесплодной. Именно в ходе революционного движения сербами было завоевано право на политическую самостоятельность, реализованное позднее с помощью России. Подорванные в ходе социальных преобразований основы турецкой феодально-ленной и административной системы уже не могли быть полностью восстановлены.

В период сербской революции зародились и приобрели исходную форму те основополагающие компоненты и институты национальной государственной организации, которые в дальнейшем послужили базой для внутреннего устройства вассального Сербского княжества. К их числу можно отнести территорию, национальный состав населения, основные принципы структуры органов центрального и местного управления, суда, армии, налоговой системы и т. д. Наметилось и основное содержание острой социальной борьбы вокруг принципов государственного устройства — борьбы между верховным правителем и воеводами, в которой каждая сторона стремилась обеспечить свое право на власть. В процессе ряда преобразований органов управления, порожденных революцией, постепенно на первый план выдвинулась власть Карагеоргия, превращавшегося в самовластного правителя. Это, с одной стороны, подрывало сепаратистские тенденции местных воевод и старейшин, но с другой,— ограничивало права широких народных масс, подрывало демократические принципы государственной системы. В про- цессе революции активно формировался привилегированный слой
сербскохо общества, все более отделявшийся от народных масс, от
крестьянства по своему имущественному и социальному положе
нию. \

Формирование основных компонентов и институтов сербского национальною государства происходило под воздействием не только внутренних, но и внешних факторов, в частности социально-политической обстановки в Османской империи, освободительного движения порабощенных ею народов, внешней политики некоторых европейских держав. Среди последних наиболее ощутимым было влияние России, которая с самого начала оказывала восставшим сербам дипломатическую, материальную, а затем и военную помощь, пыталась содействовать созданию их государственной организации. Хотя после 1808 г. правительство Александра 1 предпочло не вмешиваться в процесс формирования органов внутреннего управления повстанческой Сербии, оно по-прежнему активно защищало интересы борющегося за свободу и создание национального государства сербского народа перед Портой, насколько это позволяла международная обстановка и реальные возможности Российской империи. Статья VIII Бухарестского трактата не могла удовлетворить сербов, так как не отвечала их твердо определившейся программе борьбы за полное освобождение от власти Османской империи, но она послужила той юридической основой международного права, которая в дальнейшем позволила сербам возобновить борьбу за политическую самостоятельность.

Создание в период восстания фактически независимого от Турции Сербского государства, хотя и включавшего лишь небольшую часть сербского народа, имела большое идеологическое значение для сербского и всех балканских народов. «Одним из важнейших переворотов в духовном развитии сербского народа, привнесенных первой сербской революцией,— писал впоследствии С. Маркович,—была, несомненно, следующая революционная идея покоренной райи: идея создать сербское национальное государство, которое охватило бы весь сербский народ» (курсив С. Марковича) ⁶². К этим справедливым словам можно добавить, что эта идея была еще недостаточно ясной и оформившейся ввиду слабо развитого самосознания сербского народа. Выдвигая ее, отдельные деятели восстания — в частности И. Югович — исходили не из объективных реальностей начала XIX в., а из модели феодального Сербского государства в период наибольшего его территориального расширения.