И создание Греческого государства

Национально-освободительное движение греческого народа не­уклонно нарастало в период наполеоновских войн, вступив в но­вую фазу во втором десятилетии XIX в. В 1814 Г- в Одессе было создано тайное общество «Филики Этерия», поставившее целью подготовить всеобщее восстание угнетенных Османской империи народов. Это была первая на Балканах революционная организа­ция, распространявшая свою деятельность на все греческие земли и заграничные колонии. Ставя целью освобождение греков и дру­гих народов от турецкой власти, этеристы не выработали четкой политической программы. Большое влияние на ни* оказывали идеи Ригаса Велестинлиса. Они мечтали о создании конфедерации бал­канских народов.

В конце февраля (начале марта) 1821 г. вождь «Филики Эте-рии», греческий аристократ, генерал русской службы Александр Ипсиланти перешел Прут и возглавил восстание этеристов в Ду­найских княжествах, надеясь затем поднять на борьбу против Ос­манской империи балканские народы. Этот план не удался, выступ­ление этеристов было подавлено. Но в конце марта того же года началось массовое вооруженное восстание в самой Греции. 25 Мара­та (6 апреля) 1821 г. принято считать датой начала греческой национально-освободительной революции, отмечаемой до сих пор как день независимости Греции.

Восстание охватило Пелопоннес, часть континентальной Гре­ции (Румелии), перекинулось на многие острова Эгейского архи­пелага. Его основной задачей являлась ликвидация турецкого фео­дального гнета, препятствовавшего историческому прогрессу стра­ны. Такая цель сплачивала основные слои греческого общества, хотя не устраняла острых социальных противоречий между ними. Основной движущей силой восстания выступало крестьянство, крайне заинтересованное в аграрных преобразованиях, в разделе поместий турецких землевладельцев. У руководства национально-освободительной революцией оказался формирующийся буржуаз­ный класс, включавший как среднюю и мелкую буржуазию, так и крупную, представленную богатыми судовладельцами островов Эгейского архипелага. На ведущую роль в восстании претендовали также коджабаши, духовенство и аристократические слои грече­ского общества, составлявшие его правое крыло. Наконец, немалое идеологическое давление на восставших оказывали греки, жившие за границей. Они придерживались преимущественно демократиче­ских взглядов.

Задача создания общенациональных органов власти стала пе­ред греками в первые же месяцы восстания. Наличие центрального правительства облегчило бы мобилизацию и координацию сил для войны с Османской империей, позволило' бы выступать от имени повстанцев на международной арене. Некоторые буржуазные дея­тели, в особенности из греческих заграничных колоний, выступали за демократические формы государственного устройства, но они составляли меньшинство. Члены «Филики Этерии», представляв­шие радикальное крыло греческого освободительного движения, в ходе острой социальной борьбы на первом же этапе восстания были оттеснены от руководства, влияние их быстро упало. Преоб­ладающую роль в органах власти на освобожденных от турок зем­лях постепенно захватывали каджабаши Пелопоннеса и Румелии, землевладельцы-греки, судовладельцы Эгейских островов. Все они стремились при создании нового государственного устройства со­хранить и узаконить свою власть. С ними сотрудничали некоторые фанариотские политики, примкнувшие к восстанию, например, А. Маврокордатос и Т. Негрис. Они имели опыт, были знакомы с принципами и практической системой управления европейских го­сударств ^,0.

В конце мая 1821 г. греческие земельные магнаты, собравшиеся в Каламе, образовали Пелопоннесский сенат — первый высший ор­ган управления революционной Греции. Однако он не распростра­нял свою власть на все территории, охваченные восстанием. Затем, наряду с Пелепоннесским сенатом, возникло еще два местных пра­вительства: Сенат Западной Эллады и Ареопаг Восточной Эллады. Обособленность друг от друга этих трех органов власти была очень сильной, поэтому, когда в декабре 1821 г. в Пьяду, близ древ­него Эпидавра, собралось первое общенациональное собрание, или ассамблея, ее члены прибыли как делегаты своих региональных правительств, а не как представители составных частей объединен­ного государства ".

Важнейшим актом Эпидаврского Национального собрания было принятие 1(13) января 1822 г. первой после начала антитурецкой борьбы греческой конституции. В преамбуле Эпидаврского органи­ческого статута, подписанного 59 депутатами, говорилось: «Грече­ская нация, находившаяся под ужасным османским господством, не в состоянии вынести беспримерное и тяжелейшее иго тирании и, сбросив его ценой великих жертв, провозглашает сегодня в лице юих законных представителей, конституциировавшихся в Нацио-1Льное собрание, свое политическое существование и свою неза-1СИМость»¹². В конституции объявлялось, что все греки без разли-ш титулов и рангов равны перед законом, могут занимать любую элжность соответственно только своим заслугам, что их собствен-)сть, честь и безопасность одинаково гарантированы законом, ровозглашалась свобода вероисповедания, свобода слова и право)здавать общественные организации.

Управление страной по конституции должны были осуществлять вбиравшиеся сроком на год Законодательный корпус, который)Стоял из депутатов различных провинций, и высший орган испол-йтельной власти — Исполнительный корпус. Последний имел пять тенов и пользовался широкими полномочиями: утверждал все кты, издаваемые Законодательным корпусом, т. е. пользовался равом законодательного вето, назначал министров и дипломати-гских представителей, командующего вооруженными силами, осемь министров не должны были «исполнять никакого постанов-ения, никакого декрета, противоречащего правам и обязанностям, ровозглашенным конституцией». Предусматривалось создание ерховного органа судебной власти, независимого от администра-ивных и судебных органов, а также составление кодекса законов, вменялись пытки, телесные наказания и конфискация имущества, [осле создания органов судебной власти только они могли санк-ионировать аресты. Местные правительства, учрежденные до со-ыва Национальной ассамблеи, обязывались подчиняться власти ерховного правительства.

Таким образом, Эпидаврский органический статут вводил в ос-обожденной части Греции республиканскую форму правления хотя сам термин «республика» в ней не был употреблен), провоз-лашал буржуазно-демократические свободы, принцип разделения сполнителыюй, законодательной и судебной власти. Первая гре-еская конституция не была самостоятельно разработанной, в ней ильно ощущалось влияние законодательства Великой француз-кой революции. Притом представляется, что она наиболее близка: якобинской конституции 1793 г. — самой демократической из всех французских конституций ¹³. Вместе с тем в конституции были сня-ы все моменты, которые могли вызвать недовольство европейских [равительств, особенно русского, на помощь которого повстанцы:родолжали надеяться. Наспех составленному и поспешно приня-ому Эпидаврскому органическому статусу был придан временный:арактер, временным считалось и учреждаемое верховное прави-ельство¹⁴. Некоторые важные проблемы в конституции не были >аскрыты, как, например, принципы избирательного права. А глав­ное— не затрагивался вопрос о судьбе турецкого землевладения,)б аграрных преобразованиях.

В какой-то мере это было результатом компромисса буржуазии I представителей греческой феодальной прослойки, примкнувшей с национально-освободительной борьбе. Участники Эпидаврской 1ациональной ассамблеи были делегатами региональных прави- тельств, котгорые в свою очередь образовывались на базе органов местного самоуправления, существовавших до восстания и носив­ших при всвей внешней демократичности аристократический харак­тер. Но эт-о правое крыло движения должно было считаться с реальной стмлой народа —основного участника антитурецкой борь­бы, с интер-есами и настроениями буржуазных кругов, стоявших у руководства движением. Поэтому, может быть, чрезвычайно про­грессивные для своего времени буржуазно-демократические декла­рации, приннятые на Эпидаврской ассамблее, не встретили какого-либоо отпор а. Законодательное закрепление очень широких прав Испюлнителльного корпуса вполне устраивало тех, кто до восстания составлял:греческую часть провинциальной администрации, не желавшую отказываться от своих прав и теперь. В целом началь­ный этап г*реческого освободительного восстания характеризовал­ся ее борьбЕой вокруг вопроса о формах правления в провозглашен­ном! независимым Греческом государстве, а борьбой за реальную власть в ст ране.

Юсущесггвить на практике принципы государственного устройст­ва, зафиксированные в Эпидаврской органическом статуте, оказа­лось деломп нелегким. Национальным собранием был избран Ис-пол нительниый корпус из пяти человек во главе с президентом А. Мавроксордатосом. Был назначен Совет министров, председате­лем и министром иностранных дел в котором стал Т. Негрис. Но это были верховные органы власти лишь по названию, ибо никто из юбладаюощих властью ни в чем не желал от нее отказываться¹⁵. Слабостгь центрального правительства, стремление отдельных руководителей антитурецкой борьбы (и прежде всего пользовавше­гося больны ой популярностью среди крестьянства талантливого полководца Т. Колокотрониса) к личному преобладанию, резко обострили внутригреческую борьбу за власть. После работы в мар­те 1823 г. -Астрооской (Второй) национальной ассамблеи, главным решением которой была отмена права законодательного вето, предоставлленного высшему органу исполнительной власти Эпи­даврской конституцией ¹⁶, борьба за власть стала еще более ожес­точенной,;и в Греции образовались два враждующих центральных правительства, а затем последовали первая" (ноябрь 1823 г.— июнь 1824 г.) и вторая (ноябрь — декабрь 1824 г.) гражданские войны ". Группировка Колокотрониса боролась против коджаба-ше:й Пелопоннеса, которые действовали в союзе с судовладельцами о-ва Идрьп. Затем возник конфликт между последними и коджаба-шами. В игтогё возросло политическое влияние судовладельцев Ид-ры:, т. е. крупной буржуазии.

Острая; социальная и политическая борьба была одной из глав-ньгх причин того, что успехи повстанцев в греко-турецкой войне сменялись- поражениями. В 1825 г. восстание вступило в наиболее тяжелую сфазу. Султану Махмуду II удалось склонить к выступле­нию против греков правителя Египта Мухаммеда-Али. В феврале 18.25 г. большая египетская армия высадилась в Пелопоннесе и, опустошает все на своем пути, подошла к важной крепости Месо- лонгиону, которая после длительной и героической осады была сдана. В апреле 1826 г. греческая революция оказалась на грани полного поражения. В этой ситуации решающее значение приобре­тало отношение к греческой проблеме великих держав.

Как известно, восстание 1821 г. с самого начала привлекло большое внимание европейских правительств и общественности, послужив причиной возникновения Восточного кризиса 1820-х го­дов. На первом этапе его развития поборницей вмешательства в греко-турецкую войну и разрешения конфликта путем соглашения всех союзных держав выступала Россия. Правда, правительство Александра I, как и правительства других великих держав, осуди­ло восстание греков и не собиралось оказывать поддержки пов­станцам, но оно' не могло не прореагировать на жесточайшие ре­прессии против греков, предпринятые турецким правительством, на нарушение условий русско-турецких договоров в отношении свобо­ды судоходства в проливах из Черного в Средиземное море. В июле 1821 г. Порте был предъявлен ультиматум, в котором, кроме прочего, содержались требования о прекращения репрессий против мирного христианского населения, о восстановлении прав православной церкви в Османской империи. Турция не удовлетво­рила русского ультиматума, и дипломатические отношения между государствами были прерваны.

Царское правительство рассчитывало, что его союзники по Свя­щенному союзу и Великобритания предоставят России ведущую роль в решении восточного конфликта, и она создаст на Балканах и в районе Проливов такой «порядок вещей», который будет соот­ветствовать ее экономическим и политическим интересам, не нару­шив интересов других великих европейских держав. Поэтому при сообщении о предъявлении ультиматума Порте союзным державам было сделано предложение приступить к переговорам для дости­жения соглашения в случае отказа турецкого правительства удов­летворить ультиматум и начала русско-турецкой войны. Россий­ские послы должны были запросить соответствующие кабинеты об их взглядах «на судьбу Оттоманской империи», на способы, кото­рыми, как они полагают, можно было бы установить в этом отно­шении соглашение между союзными державами ^1а. Таким образом, вопрос о нарушении сложившегося статус-кво на Балканах был поставлен Россией уже в первые месяцы греческого восстания. Конкретных планов па этот счет официально не выдвигалось, но некоторые данные позволяют заключить, что имелись в виду раз­ные варианты: частичный раздел владений османов в Европе или создание на Балканах нового христианского государства при отка­зе европейских правительств от всяких территориальных претен­зий в этом регионе^1!).

Однако попытки русской дипломатии приступить к переговорам по Восточному вопросу, прощупать почву для кардинального его решения натолкнулись на противодействие всех великих держав, в особенности Великобритании и Австрии, которые крайне опаса­лись, что в случае войны с Османской империей Россия сильно укрепит свои позиции на Балканах и Ближнем Востоке. И венский и лондонский кабинеты предпочитали поддерживать дружеские отношения с Портой, считали неприемлемым вмешательство в ее «внутренние дела» и в октябре 1821 г. на этой основе вступили в соглашение, направленное против России. Тем самым они обеспе­чивали себе ведущую роль в развитии Восточного кризиса. В таких условиях Россия должна была или действовать единолично и пой­ти на военный конфликт с Турцией или занять пассивную, выжи­дательную позицию. Правительство Александра I в силу ряда при­чин предпочло последнее. В связи с этим изменился и подход к разрешению греческой проблемы. Речь стала идти лишь о предо­ставлении греческим землям автономных прав.

Такого рода предложение впервые было официально выдвинуто в январе 1824 г. в «Записке об умиротворении Греции», направлен­ной правительствам великих держав в связи с предполагаемым созывом конференции для обсуждения восточных дел. В ней фор­мулировалась идея о создании в греческих землях трех самостоя­тельных княжеств в Восточной, Западной и Южной Греции и закреплении автономных прав и привилегий, которыми пользова­лись острова Эгейского архипелага. Порта сохранила бы свою верховную власть над греческими княжествами, получала бы ежегодную дань, но лишалась права посылать в них пашей и губер­наторов. Константинопольский патриарх должен был представлять интересы этих княжеств и островов перед турецким правительст­вом²⁰. Таким образом, в Греции предполагалось ввести политиче­ское устройство, сходное с давно существовавшим в Дунайских княжествах. Автономию получали почти все территории с преобла­дающим греческим населением, но они политически раздроблялись, что отчасти соответствовало обособлению частей Греции, наме­тившемуся в ходе национально-освободительной борьбы. Это пер­вое, выдвинутое на международной арене предложение относитель­но дальнейшей судьбы Греции имело ограниченный, компромис­сный характер. Неожиданно получив огласку, оно не было поддер­жано турецким правительством и главное—вызвало большое недовольство греков, боровшихся за создание своего единого и независимого государства, за включение в него всех территорий, охваченных восстанием.

Хотя 1825 г. заканчивался в трудиейшей для восставших воен­ной обстановке, к этому времени на международной арене про­изошли благоприятные для греков перемены, создавшие перспек­тиву реальной помощи со стороны части европейских держав. Еще в 1823 г. началась переориентация позиции в греческом вопросе Великобритании, которая признала повстанцев воюющей стороной. Это не было еще дипломатическим признанием, но создавало поч­ву для установления контактов с представителями повстанцев. В начале 1824 г. греческому правительству удалось получить заем от английских банкиров, а в следующем году был предоставлен новый, более крупный заем. Позиции Англии в Греции быстро укреплялись. Трудное положение повстанцев заставляло их искать поддержки извне. Летом 1825 г. в стране распространился так называемый Акт подчинения — петиция к Великобритании с прось­бой об установлении ее единоличного протектората над Грецией. Но это предложение было Лондоном отклонено. Сент-джеймский кабинет предпочитал нейтральную позицию в греко-турецком конфликте, хотя старался получить возможность выступить при его урегулировании единоличным посредником. При этом имелась в виду перспектива закончить дело компромиссом, приемлемым для Порты, а отнюдь не предоставлением грекам независимости. Меж­ду тем, усиление политических, а в перспективе и экономических позиций Великобритании в Греции, давление общественного- мне­ния и другие причины заставили правительство Александра I так­же изменить курс в греческом вопросе. После длительных и безус­пешных переговоров по восточным делам в 1824—1825 гг. в Пе­тербурге было решено действовать в отношении Османской импе­рии единолично. Начало русско-турецкой войны становилось неот­вратимым, что в свою очередь побуждало Англию стремиться к сближению с Россией. Основой для этою явился принцип отказа обеих сторон от единоличного решения греко-турецкого конфликта, разрешения его на условии предоставления грекам автономных прав под верховной властью султана. В соглашении на такой ос­нове проявляли заинтересованность обе стороны²¹.

23 марта (4 апреля) 1826 г. между Россией и Англией был под­писан Петербургский протокол. Соответственно ему русская сто­рона должна была употребить все усилия для успеха британского посредничества с целью умиротворения Греции. Были определены условия примирения сторон: греки «будут управляться властями, ими самими избранными и назначенными, но в назначении которых Порта будет иметь известное участие, пользоваться полной свобо­дой совести и сношений и будут исключительно сами заведовать внутренним своим управлением» при уплате Порте определенной дани.

Турецкая собственность на территории Греции подлежала выкупу. Очень важным было условие, предусматривавшее, что даже при неудаче посредничества стороны будут считать данные прин­ципы основой примирения, «имеющего совершиться при их участии, общем или единоличном» ²². Таким образом, Россия получала право и на единоличное вмешательство в греческие дела.

Важно отметить, что предоставление Греции автономного ста­туса по условиям Петербургского протокола основывалось на согласии греческих представителей, что было следствием крайне тяжелого положения, в котором оказались восставшие к концу 1825 г. Во время проезда английского дипломата Ч. Стрэтфорда-Каннинга через острова Архипелага ему были высказаны именно такие пожелания уполномоченными греческого правительства. Об этом было сообщено русскому правительству, выразившему согла­сие взять за основу это предложение и попытаться добиться для Греции статуса, которым некогда пользовалась Рагузинская рес­публика. После падения Месолонгиона греки направили англий- скому правительству просьбу выступить в качестве посредника в переговорах с Турцией о примирении ²³.

С содержанием Петербургского протокола было решено озна­комить другие державы. Однако¹ Австрия отказалась участвовать в переговорах о соглашении ПО' Восточному вопросу, склонив встать на этот путь и Пруссию. Стремясь ограничить русское влия­ние в Греции, иную линию поведения избрала Франция, отчасти под давлением Кдннинга, прибывшего с этой целью в Париж. Здесь в ноябре 1826 г. начались переговоры представителей трех держав, затем перенесенные в Лондон. Под предлогом необходи­мости выработать единую позицию были приостановлены действия великобританского посла в Константинополе, который должен был выступить посредником в примирении между Портой и греками. Направленные с целью защиты торговых судов от разбоя в Вос­точное Средиземноморье эскадры Англии, Франции и России, в случае необходимости могли блокировать греческое побережье, препятствуя подвозу подкреплений людьми и оружием турецко-египетским частям.

Активизация политики царского правительства в отношении Греции оживила надежды повстанцев на получение помощи со стороны России и усилила сторонников прорусской ориентации. В связи с этим все большую популярность приобретал бывший российский статс-секретарь по иностранным делам Иоанн Капо-дистрия, с 1822 г. проживавший в Женеве и поддерживавший тес­ные контакты с греками. Горячий патриотизм, умеренно-либераль­ные взгляды и опыт, приобретенный на высоком государственном посту в России, делали его наиболее подходящей кандидатурой на роль главы Греческого государства. Можно было надеяться, что Каподистрия сможет повысить авторитет и престиж Греции на международной арене, сумеет установить сильную центральную власть, в чем страна очень нуждалась. Все это побудило' Трезен-скую (Третью) Национальную ассамблею, заседавшую в марте — мае 1827 г., вынести решение о новой организации государственной власти и об избрании графа Иоанна Калодистрии правителем, или президентом, Греции, которому «вверяется законодательная в ней власть». Определялся семилетний срок полномочий правителя, до прибытия которого страной должен был управлять комитет из трех членов. В преамбуле резолюции фактически признавалась неком­петентность предыдущих правительств, указывалось, что «высокая наука управлять государством и вести нацию к благосостоянию, внешняя и внутренняя политика требуют опыта и больших знаний», что во главе государства должен стоять грек — «политик на прак­тике и в теории». Специальной резолюцией Каподистрия был упол­номочен произвести в Европе крупный заем на неотложные нужды государства под заклад «национальной земли»²⁴.

В мае 1827 г. Трезенская национальная ассамблея приняла но­вую конституцию Греции — наиболее полную и демократическую из всех конституций революции. В ней провозглашался принцип на­родного суверенитета («Верховная власть находится у нации; вся-кая власть исходит от нации и существует ради нее»²⁵); неприкос­новенность имущества граждан и их право на образование и выбор профессии, равенство всех перед законом; устанавливалась пред­ставительная парламентская система, разделение законодательной, исполнительной и судебной власти. Согласно конституции исполни­тельная власть принадлежала правителю, избираемому на семи­летний срок, а законодательная — парламенту. Правитель мог лишь отсрочить принимаемые парламентом законы, но распускать его не мог и должен был управлять посредством министров, ответ­ственных перед парламентом. В Трезенской конституции отража­лось влияние американской конституции 1787 г. и английских по­литических институтов²⁶.

Избрание Каподистрии президентом Греции очень устраивало правительство Николая I, который никак не мог примириться с революционными методами борьбы греков за национальное осво­бождение, с провозглашенными ими демократическими конститу­циями. С таким прорусски настроенным деятелем, непричастным к делам революции, как Каподистрия, царь мог вступить в перегово­ры. Еще до- получения известия об избрании его правителем, в мае 1827 г. Каподистрия отправился в Петербург, где его ждал теплый прием. В ряде бесед с Николаем I им были всесторонне обсуждены перспективы решения греческого вопроса и будущей организации Греческого государства. Достигнутое соглашение было оформлено конфиденциальным кабинетным письмом греческому президенту и ответом на него последнего. Каподистрия обязался не принимать предложенного ему высокого поста, прежде чем получит полно­мочия признать условие о предоставлении грекам широкой автоно­мии, а не полной независимости. При этом он воспроизвел заявле­ние императора, конкретизирующее основы внутреннего' устройства Греции как почти полностью независимого' государства, лишь фор­мально признающего' верховную власть султана. Он упомянул так­же, что отказ турок от таких условий примирения дал бы грекам право разорвать всякие отношения с Портой²⁷.

В то время, как Каподистрия вел переговоры в Петербурге, в Лондоне после долгих проволочек 24 июня (6 июля) 1827 г. был заключен между представителями Англии, России и Франции но­вый договор по греческому вопросу. Его открытая часть в основ­ном повторяла Петербургский протокол. При этом выражалась готовность «устроить и обеспечить будущий жребий Греции под верховной властью султана» лишь на условии согласия греков на «неукоснительное принятие условий, поставленных в пользу их договаривающимися державами». Очень важной была внесенная по требованию русской стороны дополнительная секретная статья, в которой указывались «понудительные меры», которые надлежало осуществить в случае, если Порта отказалась бы в месячный срок принять утвержденные в договоре условия перемирия. Среди та­ких мер предусматривалось «сближение с греками» путем установ­ления торговых сношений и обмена консульскими агентами и, глав­ное,— употребление для примирения сторон (без вмешательства в их военные действия) «всех своих средств», в том числе эскадр трех держав, находящихся в Средиземном море²⁸. Лондонский до­говор лишал Великобританию руководящей роли в разрешении греческого вопроса. По смыслу секретной статьи она должна была выступать на равных правах с Россией и Францией в случае прак­тического осуществления понудительных мер ^2в.

После подписания Лондонского договора, в августе 1827 г. ди­пломатические представители Великобритании, России и Франции в Стамбуле попытались вручить Порте коллективную ноту, сооб­щавшую о соглашении трех.держав и предлагавшую посредничест­во в урегулировании греческой проблемы. Нота не была принята, и дипломаты заявили, что их державы вынуждены будут прибег­нуть к предусмотренным соглашением мерам. 8(20) октября ту­рецкий и египетский флот, прибывший к Пелопоннесу, после отказа прекратить военные действия против греков был разбит великобри­танской, французской и русской эскадрами в битве у Наварина. Это привело к разрыву отношений трех держав с Османской им­перией, но не заставило последнюю пойти на уступки. Самое боль­шее, на что она соглашалась — это объявить амнистию повстанцам в случае изъявления ими покорности.

Три союзные державы со своей стороны решили продолжить переговоры в Лондоне по двум важнейшим вопросам: о принципах управления в Греции и о ее границах. В качестве предварительно­го условия имелось в виду предоставление новому балканскому государству широкой автономии при сохранении верховной власти султана. Характерно, что в вопросе о внутреннем устройст­ве Греции существенных разногласий между российским, англий­ским и французским правительствами не имелось. Все они считали, что страна должна иметь твердую власть и управляться наследст­венным монархом, что надлежит устранить всякие революционные и демократические начала в ее внутренней организации. Объясняя, какими должны быть принципы государственного устройства Гре­ции, управляющий российским министерством иностранных дел писал Каподистрии: «Прежде всего это управление должно быть организовано так, чтобы создать солидные гарантии для сохране­ния порядка и мира, а затем, чтобы оно ни в коем случае не могло бы послужить упреком державам-посредницам, будто они покры­вают идеи и правила... апостолов трех революционных теорий, прогресс и победу которых мы уже не раз оплакивали»³⁰. Таким образом, царское правительство собиралось противостоять буржу­азно-демократическим принципам организации государства элли­нов, которые прокламировались в ходе греческого восстания ".

Гораздо более сложным оказался вопрос о границах Греции. Союзные эскадры должны были блокировать побережье Пелопон­неса и большей части Румелии по линии залива Волос на востоке и Артского залива на западе, активизировать свои действия в райо­не о-ва Самос, не затрагивая Крита. Окончательное решение во­проса О' границах должна была принять Лондонская конферен­ция — периодически происходившие совещания статс-секретаря по иностранным делам Англии с послами России и Франции, длив­шиеся с июля 1827 г. по весну 1832 г. Английская сторона считала, что предоставление автономии Пелопоннесу и прилегающим ост­ровам послужит гарантией сохранения мира в этом регионе. Рус­ская дипломатия доказывала, что Лондонский договор можно счи­тать выполненным только при условии предоставления Греции достаточной территории, обеспечивающей ее существование как самостоятельного государства. Конкретно предлагалось включить в состав Греческого государства некоторые континентальные тер­ритории, охваченные восстанием,—Акарнанию, Беотию и Аттику, большее число островов Эгейского архипелага, Крит. Правитель­ство Николая I, отвергая план ограничения территории Греции Пелопоннесом, полагало, что союзники должны выслушать по это­му поводу мнение представителей греков и вынести решение о границах только после согласования с греческим правительством³². Между тем в декабре 1827 г. было обнародовано султанское воззвание, в котором Россия была представлена как злейший враг османов, и все мусульмане призывались к войне с ней. Путь мир­ного разрешения Восточного кризиса теперь полностью исключал­ся. Весной 1828 г. после очередного отказа Порты удовлетворить ультимативные требования правительства Николая I началась русско-турецкая война. В декларации о войне, направленной Пе­тербургом европейским кабинетам, одной из ее целей называлось проведение в жизнь условий Лондонского договора.

В январе 1828 г. в Грецию, наконец, прибыл избранный прези­дентом Иоанн Каподистрия. По его словам, страна в это время находилась в состоянии «безначалия и нищеты». После семи лет разорительной войны и внутренних беспорядков государство совер­шенно не имело денег, так как оказалось без всяких доходов. На­род бедствовал. Мореходство не давало никаких выгод из-за пират­ства. «То, что здесь называли законодательным корпусом и прави­тельством,— писал Каподистрия,— было не в состоянии остановить развитие этого кризиса и не помышляло о средствах к улучшению положения. Не будучи в состоянии кормить или платить жалова­ние военным и гражданским чиновникам, правительство обрати­лось в ничтожество в глазах армии, флота и народа. Его эфемер­ная власть основывалась на косвенных средствах, влиянии партий и отчасти — на некоторых сомнительных мерах»³³.

Каподистрия сразу потребовал приостановления действия Тре-зенской конституции. 18(30) января была принята парламентская резолюция, в которой указывалось, что крайне трудное положение страны, продолжение войны с Османской империей не позволяют ввести в жизнь утвержденную Национальным собранием в Трезене конституцию «во всем ее объеме». Каподистрии предоставлялись фактически диктаторские полномочия в отношении управления, ко­торые должны были действовать до начала работы следующей На­циональной ассамблеи, сроком созыва которой назначался апрель 1828 г. Парламент слагал с себя законодательную власть, и все акты как законодательного., так и законоисполнительного характе- ра должны были исходить впредь от президента. Создавались, органы центральной власти, полностью подчинявшиеся правителю: совет министров, военный совет, комиссия духовных дел. Панэл-линион, состоявший из 27 человек, назначаемых президентом, и имевший три отделения (финансов, внутренней администрации, военных дел), являлся совещательным органом. Все декреты должны были основываться на письменных предложениях Панэл-линиона или одного из его отделений. При всем этом из текста парламентской резолюции можно было заключить, что по крайней мере часть действий правителя будет основываться на решениях Трезенской ассамблеи. В обращении к греческому народу Капо­дистрия заявил, что будет строить свою политику (в том числе и в вопросах, касающихся государственного устройства Греции) в соответствии с условиями Лондонского договора, что. он ставит своей целью вывести отечество из «рокового отчуждения, в кото­ром оно до сих пор находится», воспользоваться преимуществами,, которые создает для греков этот договор, получить денежное по­собие от трех союзных держав. Он доказывал, что все это может быть достигнуто только «введением в стране администрации, силь­ной единственно могуществом законов», способной защитить на­род от «ужасов анархии» и доставить ему «возможность постепен­но совершить дело национального и политического возрождения»³⁴.

Эти первые акции правителя, ведущие к установлению еп> лич­ной власти, не вызвали сопротивления. Парламент был распущен,, но он еще практически не был представительным демократическим институтом, не пользовался престижем в глазах народа, состоял из депутатов без идеологических принципов, занятых собственны­ми интересами или интересами своих группировок³⁵.

Начало русско-турецкой войны привело к улучшению всей воен­но-политической обстановки в Греции. Порта сосредоточивала теперь свои военные силы на фронтах с Россией и не могла раз­вивать наступательных операций в греческих землях, стараясь лишь сохранить свои позиции в Фессалии и на островах. Власть временного правительства несколько укрепилась. Страна была разделена на административные округа, были определены налоги,, которые регулярно собирались. Войско при помощи французских офицеров перестраивалось по образцу европейских регулярных армий. Заводились суды, школы и сиротские дома, центральное и военное училища как высшие учебные заведения.

Консолидация формирующегося Греческого государства, дея­тельность его правительства затруднялись из-за сложной борьбы вокруг восточных проблем, разыгрывавшейся на международной арене. Пришедший к власти в Англии кабинет герцога Веллингто­на, хотя и признавал Каподистрию временным президентом Греции, относился к нему с недоверием, считая его ставленником России. Учитывалось и то обстоятельство, что Каподистрия, корфиот по происхождению, в дальнейшем мог способствовать росту тенден­ций к политическому объединению Ионических островов с Грецией. Было известно, что греческое правительство крайне нуждается в. денежных субсидиях, без которых оно не могло создать органы власти и армию. Но лондонский кабинет отказал Каподистрии в субсидиях. Английские дипломатические чиновники, филэллины, находившиеся в Греции, вместе с проанглийской группировкой сре­ди руководителей восстания не помогали, а препятствовали дея­тельности президента, подрывали его авторитет. Лондонский дого­вор находился на грани распада, и русское правительство вынуж­дено было идти на уступки, чтобы сохранить хотя бы видимость -союза трех держав. В такой ситуации важное значение приобрета­ла позиция Франции, которая в некоторых вопросах (в частности, в отношении границ и субсидий) поддерживала Россию. В августе 1828 г. при одобрении петербургского двора и несмотря на проти­водействие Лондона французские войска были направлены в Пело­поннес, чтобы окончательно вытеснить оттуда египетскую армию. Враждебную по отношению к интересам греков позицию по-преж­нему занимала. Австрия, не прекращавшая подстрекать Порту к продолжению непримиримого курса в греческом вопросе. Австрий­ский канцлер Меттерних полагал, что в случае предоставления-Греции автономии она окажется тесно связанной с Россией и пред­почитал 'предоставление Элладе полной независимости, но в грани­цах только Пелопоннеса³⁶. Независимость Греции соглашалась признать и Россия, ж> при условии значительного расширения гра­ниц молодого балканского государства.

Оказавшись у власти, Каподистрия не скрывал своего намере­ния следовать в фарватере русской политики. Это было* не только результатом его личных связей и прошлой карьеры российского государственного деятеля, но и следствием трезвого расчета: толь­ко Россия, ведшая войну с Турцией, выиграв ее, могла обеспечить наиболее благоприятное разрешение греческого вопроса. Прави­тельство Николая I полностью доверяло Каподистрии и было заинтересовано в укреплении его власти. Оно содействовало полу­чению греками субсидий от держав — участниц Лондонского дого­вора, что значительно¹ облегчало создание основ государственного управления и армии. Из России регулярно поступали в Грецию пожертвования правительства, религиозных учреждений и отдель­ных лиц. Но' главным было то обстоятельство, что русская дипло­матия отстаивала на международной арене решения, наиболее приемлемые для интересов греков. Царское правительство хотело, чтобы Греция стала'достаточно сильным монархическим государст­вом, владела территорией «достаточно обширной» и могла сущест­вовать с помощью собственных сил; чтобы ее отношения с Осман­ской империей были полностью урегулированы и возможность ка­ких-либо столкновений в дальнейшем исключалась; чтобы страна «пользовалась торговыми привилегиями, достаточными для того, чтобы благоприятствовать процветанию части владений импера­тора»³⁷. Это последнее условие отражало экономическую заинте­ресованность в превращении Греции в полноценного контрагента в южнорусской торговле по Черному и Средиземному морям. Наи­более трудно было добиться решения вопроса о границах Греции.

Континентальные области и большинство островов оставались в: руках турок. Освобождение спорных территорий значительно об­легчило бы дело. Поэтому Петербург не раз указывал Каподист­рии на необходимость как можно скорее создать регулярную ар­мию и начать наступление в восточной и западной части континен­тальной Греции, на некоторых островах. В случае успеха таких операций можно было бы настаивать на включении в состав Гре­ции освобожденных земель³⁸.

Великобритания, Франция и Россия назначили в Грецию своих дипломатических представителей. Кроме того, туда была направле­на специальная комиссия консультативного назначения, в которую входили дипломатические представители трех держав в Турции, покинувшие Константинополь. Осенью 1828 г. на о-ве Порос нача­лись заседания этой комиссии, в связи с чем Каподистрия как гла­ва греческого правительства должен был сообщить сведения о политическом, социальном и экономическом положении страны, о ее границах. Отстаивая интересы своей страны, он попытался до­казать, что в ее состав должны войти населенные греками конти­нентальные территории и о-в Крит. Но Англия отказалась поддер­жать такие требования. Особенно сложная борьба развернулась вокруг вопроса о Крите³⁹. Конференция в Поросе обсуждала так­же вопрос о форме государственного строя Греции и решила, что страной будет управлять наследственный монарх, а Порте будет предоставлено право вето в отношении его кандидатуры. Это условие, а также ежегодная выплата дани должны были опреде­лять отношения с Османской империей. Британский представитель в качестве кандидата на греческий престол предложил Леопольда Саксен-Кобургского. Русская сторона не стала возражать против этой кандидатуры.

Протоколы конференции в Поросе были в конце 1828 г. направ­лены в Лондон и легли в основу Лондонского протокола, подписан­ного 10(22) марта 1829 г.⁴⁰ Согласно его условиям Греция должна была получить самостоятельную администрацию, которая будет «по возможности приближаться к монархической форме правле­ния» и будет вверена главе государства — христианскому князю, с наследственной властью по порядку первородства. Выбор такого правителя делался при общем согласии трех дворов и Порты. Се­верная граница Греции шла по линии Волос—Арта. Послы Велико­британии и Франции должны были возвратиться в Стамбул и начать переговоры с. Портой от имени союзных держав. Но сами греки устранялись от участия в таких переговорах, от выбора гла­вы государства.

Сама по себе идея учреждения монархической формы правления была распространена среди греческих деятелей до восстания и во время него. Среди этеристов также имелись ее приверженцы⁴¹. После начала восстания в этом отношении также не было единства взглядов, но число республиканцев постепенно уменьшалось. Тот факт, что республиканское правление было утверждено Эпидавр-ской национальной ассамблеей, а затем Трезенской ассамблеей; еще не свидетельствовал о необходимости сохранить республику после окончания войны с Османской империей. Это были лишь вре­менные республиканские правительства, первое из которых факти­чески являлось олигархией, а второе —личной диктатурой Капо-дистрии. В ходе восстания высказывалось много различных мнений относительно формы правления в будущей греческой державе, о ее границах⁴². Характерен в этом отношении политический памфлет анонимного греческого автора, опубликованный в 1823 г. в Пари­же. В нем говорилось, что греческое государство будет организо­вано постепенно, «способом, наиболее соответствующим географи­ческому положению страны и характеру греков», что монархиче­ский порядок является необходимым, ибо придаст «прочность зарождающемуся обществу»⁴³. Сторонником введения в стране монархического строя выступал Каподистрия. Но он имел в виду конституционную монархию, ибо полагал, что греки должны участ­вовать в выборе главы государства, а последнему необходимо' «по­средством формального акта условиться с народом об основаниях, на которых он должен управлять государством». В случае же пре­сечения династии выбор нового государя должен быть предостав­лен самому греческому народу, а затем подтвержден союзными державами и Портой⁴⁴. Но когда Каподистрия в 1829 г. собрался сам отправиться на Лондонскую конференцию, иностранные дип­ломаты фактически помешали этому.

Не, только греки, но и русское правительство не было* удовлет­ворено условиями мартовского протокола. Русские дипломаты согласились на них ввиду грозившего распада тройственного сою­за. Надежды возлагались на будущую военную, кампанию, в слу­чае успеха которой расстановка сил в Восточном кризисе могла резко перемениться в пользу России.

Когда протокол от 22 марта был сообщен Каподистрия, греки, поощряемые Россией, сумели освободить от турецкой власти но­вые территории в Румелии. Но английский и французский предста­вители потребовали, чтобы греческие войска были оттуда выведены ввиду предстоящих переговоров в Константинополе. Каподистрия отклонил это требование, заявив протест против того, что мартов­ский протокол лишает греков права участвовать в, переговорах, высказывать свои пожелания в отношении кандидатуры «будущего суверена». Он выражал беспокойство по поводу судьбы Самоса и Крита ".

Между тем миссия прибывших в турецкую столицу в июне 1829 г. французского и британского послов окончилась безрезуль­татно. Порта решительно отвергла лондонские решения, заявив, что максимальные уступки с ее стороны заключены в подготовлен­ном фирмане, который предусматривал всеобщую амнистию, воз­вращение движимого и недвижимого имущества прежним владель­цам (грекам и туркам), возвращение повстанцами всех занятых ими крепостей. Управлять Грецией в границах Пелопоннеса должен был паша, при котором имелся совет из местных землевладельцев. Сбор налогов осуществляли бы сами греки и передавали их паше⁴⁶.

В конце июля реис-эфенди официально заявил об отказе принять мартовский протокол как основу соглашения по греческому вопро­су. После этого послы Англии и Франции высказались за оконча­тельное установление границ Греции и сообщение об этом Порте «как о бесповоротной акции, гарантированной тремя государст­вами»⁴⁷.

В июле 1829 г., наконец, ' состоялось Четвертое национальное собрание в Аргосе, на котором Каподистрия отчитался о своей дея­тельности СО' времени избрания его президентом. Он заявил, что решения предыдущих национальных собраний не были осуществле­ны полностью из-за неурегулированности вопросов о границах страны, ее отношений с Портой и державами-посредницами. Пока можно было только «временно устроить внутренний порядок, обес­печить справедливыми и строгими мерами права, приобретенные гражданами ценой своей крови», заняться пересмотром основных законов, издать временные постановления. Он сообщил о создании судебного органа, на основании пожеланий населения, о мерах по развитию просвещения и т.. д. Он просил утвердить продолжение полномочий временного правительства, которое должно приступить к пересмотру конституционных законов, принять меры, касающиеся упорядочения финансов, кредита, внешнего долга и проч. Он заве­рил также, что правительство будет вести переговоры с союзными державами на основе принятых самими греками решений, а достиг­нутое соглашение войдет в силу только после одобрения его самим народом, что в дальнейшем конституционные законы будут утверж­дены национальным собранием. Национальное собрание одобрило все действия Каподистрии. По> принятому декрету его полномочия как единоличного правителя были продолжены до того времени, когда нация, наконец, выйдет из «кризиса» и в стране будут введе­ны «фундаментальные законы, утвержденные на солидных осно­вах».

Панэллинион заменялся Сенатом — совещательным органом при президенте. Последний должен был создать кабинет минист­ров и Сенат «способом, который сочтет наиболее подходящим, чтобы ускорить момент, когда нация будет управляться оконча­тельно принятыми конституционными законами». Соответственно одному из декретов Национальной ассамблеи ее члены должны были составить и следующий конгресс, «который будет дишь отло­женным продолжением настоящего»⁴⁸.

Таким образом, И. Каподистрии удалось закрепить свои пози­ции, получив формальные полномочия Национальной ассамблеи на сохранение режима своей личной власти. Замена Панэллиниона Сенатом никаких существенных изменений в систему государствен­ного устройства, принятую в январе 1828 г., не вносила, поскольку состав Сената в конечном счете определял сам президент⁴⁹.. Пред­ложив Каподистрии назначить его пожизненным президентом и получив его отказ, Национальное собрание торжественно объявило о намерении избрать суверена, т. е. превратить Грецию в монархи­ческое государство.

Между тем летом 1829 г. произошел, наконец, перелом в ходе военных действий между русскими и турецкими войсками на бал­канском фронте, в августе турки сдали Адрианополь, создалась угроза падения под ударами русского оружия самой столицы Ос­манской империи. В этих условиях британская дипломатия попыта­лась вывести греческий вопрос за рамки русско-турецкой войны и предстоящего мирного трактата, предложив признать «абсолют­ную независимость» Греции и известить о таком решении Порту, но при этом предполагалось пойти на уступки последней и урезать границы страны, фиксированные в мартовском протоколе⁵⁰.

В Адрианопольский мирный трактат была включена статья X, в которой говорилось: «Блистательная Порта, объявляя, что она совершенно согласна на постановления договора, заключенного в Лондоне 24 июня (6 июля) 1827 г. между Россиею, Великобрита­нией) и Франциею, приступает равномерно и к тому акту, который по взаимному согласию оных держав состоялся 10(22) марта 1829 г., на основании упомянутого договора, и содержит в себе подробное изложение мер, относящихся до окончательного приве­дения оного в действие. Немедленно, по размене ратификаций на­стоящего мирного договора, Блистательная Порта назначит упол­номоченных для соглашения с полномочными дворов император­ского российского, а также английского и французского, о приве­дении в исполнение помянутых мер и постановлений»⁵¹. Таким образом, Порта признала права греков на широкую внутреннюю автономию. Угроза реставрации османского господства на юге Балканского полуострова окончательно снималась. Сила русского оружия помогла греческому народу завоевать свободу⁵².

Умеренная формулировка статьи X Адрианопольского трактата имела целью сгладить сильное недовольство Лондона и Парижа включением в русско-турецкий мирный договор обязательства Порты в отношении Греции. Несмотря на такие меры кабинет гер­цога Веллингтона заявил резкий протест петербургскому двору, отказываясь признать это условие Адрианопольского трактата. Создалась угроза разрыва дипломатических отношений между дву­мя государствами.

Турецкое правительство, со своей стороны, также уклонялось от выполнения взятых на себя обязательств, требовало пересмотра мартовского протокола с тем, чтобы автономия была предостав­лена только Пелопоннесу. Оно пыталось усилить разногласия сре­ди дипломатов союзных держав, ведших переговоры в Константи­нополе. На Лондонской конференции в это время также царило взаимное недоверие. Но пересмотр мартовского протокола был предрешен, ибо, учитывая укрепление позиций России на Балка­нах, Великобритания и Франция чрезвычайно опасались, что авто­номная Греция окажется под русским влиянием. Английский статс-секретарь предложил поэтому предоставить Греции полную неза­висимость, но сократить ее территорию ради удовлетворения инте­ресов Турции. Русская дипломатия согласилась с этими предложе­ниями, учитывая сложность создавшейся ситуации и полагая, что полная независимость является таким благом для греков, что ради этого они должны пожертвовать некоторыми территориями⁵³.

Протоколом Лондонской конференции 22 января (3 февраля) 1830 г. Греция была провозглашена независимым государством, но ее границы в континентальной части были урезаны⁵⁴. Специальная комиссия должна была через шесть месяцев произвести демарка­цию намеченной границы. Каподистрия от лица греческой стороны вынужден был признать протокол «в принципе», но выразил при этом недовольство установленными границами и отстранением гре­ков от участия в переговорах, столь важных для жизненных инте­ресов страны. Он возражал также против перспективы назначения правителя без всяких конституционных гарантий. Позже Каподист­рия заявил о невозможности претворить в жизнь принятые условия в отношении границ, если Порта не уничтожит свои укрепления в Аттике и на Эвбее, начал добиваться изменения северной погра­ничной линии, пересмотра вопроса о передаче Крита египтянам и включения в состав Греции о-ва Самос⁶⁵.

Затянулось и усложнилось решение вопроса о правителе Гре­ции, ибо Леопольд Саксен-Кобургский после переговоров с англий­ским правительством и представителями союзных держав предпо­чел отказаться от греческого престола. После этого Россия под­держала выдвигавшуюся ранее кандидатуру Фредерика Оранско­го, а Великобритания — Оттона Баварского, сына баварского коро­ля. В конце 1830 г. Лондонская конференция возобновила обсуждение вопроса о греческом монархе, но переговоры остались безрезультатными, а предложение русской стороны продемонстри­ровать поддержку правительству Каподистрии не было принято.

К этому времени внутреннее положение Греции значительно ухудшилось, страна оказалась в чрезвычайно¹ тяжелом экономиче­ском кризисе, в казначействе не было ни копейки, войско не полу­чало содержания, а чиновники — жалованья. В стране возросла оппозиция режиму Каподистрии, не пользовавшемуся поддержкой западных держав, агенты которых разжигали недовольство прези­дентом. Ориентация последнего на Россию как державу, которая благодаря своей активной восточной политике могла способство­вать осуществлению национальных интересов эллинов, вызвала к нему недоверие части профессиональных греческих политиков. Вре­менное правительство теряло авторитет. В оппозиционном движе­нии участвовали республиканцы и демократы. Особенно активным стало сопротивление феодальных элементов — фанариотов, коджа-башей и приматов, недовольных попытками правительства распре­делить земли турецких владельцев между безземельными крестья­нами, подчинить центральному правительству местные органы власти. По утверждению Каподистрии, иностранные агенты, неко­торые французы и англичане, находившиеся в Греции, настраивали население против правительства, оказывали поддержку злонаме­ренным людям, интригующим против него^5б.

Летом 1831г. начались открытые мятежи на о-ве Идра, в неко­торых районах Южного Пелопоннеса. Они проходили под лозунгом борьбы за конституцию. Чтобы прекратить дальнейшее распрост­ранение неповиновения правительству, пришлось воспользоваться помощью находившейся в греческих водах русской эскадры под водительством П. И. Рикорда. Желая укрепить свои позиции и под­твердить полномочия со стороны «народных представителей», пре­зидент объявил о созыве нового Национального собрания. Вслед за тем он настоятельно просил Лондонскую конференцию: 1). Поспешить с окончательным решением греческих дел; 2). Дать коллективные инструкции дипломатическим представителям трех держав в Греции и командующим эскадрами поддержать его правительство, ибо в противном случае он не может более «отве­чать за будущность страны»; 3). Без промедления предоставить Греции субсидии⁵⁷.

В конце сентября (начале октября) 1831 г. Каподистрия был убит. Покушение совершили представители семьи горцев-маниотов Мавро'михали, имевших личные счеты с президентом, но поощря­лось оно политическими противниками Каподистрии.

Деятельности Каподистрии как первого греческого президента посвящено немало книг и статей⁵⁸. В XIX в. некоторые либерально настроенные западные историки изображали ее в черных красках, подчеркивая, что Каподистрия оказался бездарным государствен­ным деятелем, без стойких убеждений, что прибыв в Грецию он отказался от либеральных идей, установил личную диктатуру, аб­солютистский режим ⁵⁹. Большинство же русских историков, наобо­рот, чрезмерно идеализировало Каподистрию⁶⁰. В наше время деятельность Каподистрии оценивается более объективно и всесто­ронне, его заслугам перед греческим народом отдается должное. Несмотря на чрезвычайно тяжелые условия, на затруднения внут­ренние и внешние он приложил немало усилий, чтобы создать и добиться международного признания Греции как государства не­зависимого, достаточно обширного и сильного. Он упорно отстаи­вал право греков самим выбрать государственную систему и своего суверена, считал, что Греция должна стать конституционной мо­нархией с народным представительством в лице Национального собрания⁶¹. Всего этого он рассчитывал достигнуть постепенно, преодолев общественно-экономическую отсталость страны, просве­тив ее жителей. Он боролся с сепаратизмом— наследием турецко­го режима, преодолевая сопротивление феодальных элементов, отстаивавших свои права на административную самостоятель­ность, на освобожденные от турецких владельцев земли, которые президент собирался распределить между крестьянами. Однако осуществить свои прогрессивные замыслы он не сумел или не ус­пел. Внешнеполитическая ориентация президента увеличила число его политических противников, усилила борьбу между «партиями», опиравшимися на поддержку России, Англии или Франции.

Внутренняя социальная опора у Каподистрии была слабой: с господствующими кругами он был в принципиальном конфликте, класс мелких земельных собственников, на поддержку которых он мог рассчитывать, еще предстояло¹ создать⁶².

Сразу после убийства Каподистрии греческий Сенат создал пра­вительственную комиссию из трех членов под председательством брата покойного Августина Каподистрии. Но ее отказались при­знать противники президента, а также дипломатические представи­тели Великобритании и Франции. Собравшаяся в декабре 1831 г.. Национальная ассамблея в Аргосе после перерыва продолжила заседания в Навплионе и 15(27) марта 1832 г. провозгласила кон­ституцию, обратившись к Николаю I с просьбой поддержать из­брание правителя «на основе принципов конституционной монар­хии»⁶³. Вскоре в Греции оказалось уже два правительства, нача­лись вновь междоусобия, гражданская война и анархия.

Лондонская конференция 23 февраля (7 марта) 1832 г. потре­бовала создать в Греции «смешанное правительство» под предсе­дательством А. Каподистрии, однако последний, будучи не в со­стоянии выполнить это требование, передал всю власть Сенату, который учредил Административную комиссию. Она должна была управлять страной до прибытия суверена Греции или его предста­вителя. Посланники трех держав одобрили учреждение этого вре­менного высшего органа государственной власти, согласились ввести войска трех держав в греческую столицу Навплион в ответ на просьбу Сената.

В начале 1832 г. союзные державы, наконец, согласовали воп­рос о греческом правителе, а 25 апреля (7 мая) 1832 г. в Лондоне была подписана баварско-англо-франко-русская конвенция о на­значении Фредерика Оттояа Баварского главой нового балканско­го государства с титулом короля Греции. До его совершеннолетия (оно наступало в 1835 г.) королевские функции должен был осу­ществлять Регентский совет из трех советников-баварцев. Греция как «монархическое независимое государство» ставилась под гарантию Англии, России и Франции. Отгону предоставлялся де­нежный заем, для гарантии оплаты которого предусматривался контроль трех держав над государственным бюджетом страны. В Грецию направлялся баварский воинский корпус⁶⁴. За этим по­следовало окончательное решение о границах, несколько расширен­ных. Но страна должна.была уплатить Порте большую денежную компенсацию. На такие условия, хотя и неохотно, Турция согласи­лась. В последнем постановлении Лондонской конференции от 13(25) июля 1832 г. объявлялось, что временное правительство Греции должно сохраняться в неприкосновенности до прибытия королевского регентства и что «обсуждение или установление окон­чательной конституции, или основных законов не может более иметь места без участия королевской власти, ввиду того, что по­добная попытка будет находиться в прямом противоречии с актом, которым нация вручила трем дворам право выбрать ей сувере­на»⁶⁵. Как видим, союзные державы не видели иного средства «умиротворения Греции», кроме скорейшего отправления туда ко­роля-иностранца с иностранцами-регентами и иностранным вой­ском, что означало фактически своеобразную иностранную окку­пацию страны.

Борьба греков за национальное освобождение на протяжении 1820 — начала 1830-х годов прошла несколько этапов. С самого начала была поставлена задача создания независимого от власти Османской империи Греческого государства. Оно складывалось как национальное, с республиканской формой правления. Но условий для утверждения государства буржуазно-демократического типа в Греции, освобождавшейся от многовекового турецкого господства, еще не сложилось. Резко обострилась социальная борьба, начались гражданские войны, приведшие к ослаблению военных сил повстан­цев. В 1825—1826 гг. греческая революция оказалась под угрозой полного поражения. Вмешательство трех держав — России, Вели­кобритании и Франции — резко изменило ситуацию в пользу гре­ков, облегчив их дальнейшую борьбу за освобождение от турецкой власти. Особенно важную роль в этом сыграла Россия, стремив­шаяся к тому, чтобы Греческое государство стало практически независимым от власти Османской империи, достаточно' обширным и сильным. В этом случае Греция способствовала бы процветанию черноморской торговли, что имело большое значение для экономи­ческого прогресса южных областей России. Русско-турецкая война 1828—1829 гг. и Адрианопольский мир фактически обеспечили по­беду греческой национально-освободительной революции. Вместе с тем вмешательство европейских держав определило превращение складывавшегося балканского государства в монархию. Сторонни­ки монархического строя преобладали и среди предводителей гре­ческого освободительного движения. Формально республиканская форма правления как временная сохранилась после избрания Ка-подистрии правителем, или президентом. Однако при сохранении народного представительства в лице Национального собрания он фактически ввел режим личной власти, подавляя буржуазно-демо­кратические тенденции, развившиеся в начале освободительной борьбы. Вместе с этим борьба Каподистрии с местничеством и се­паратизмом, за централизованное управление государством была прогрессивной и необходимой на данном этапе складывания Гре­ческого государства.

Вмешательство европейских правительств в этот процесс не было благоприятным, ибо сами греки оказались отстраненными от выбора формы государственной организации и своего правителя. Последним по воле держав был избран иностранец, власть которо­го не определялась какими-либо конституционными законами. В состав Греческого¹ королевства была включена лишь часть насе­ленных греками земель.

Таким образом, процесс складывания Греческого национального государства остался незавершенным. Несмотря на это создание не­зависимой от Османской империи державы имело громадное зна­чение для социального и национального прогресса греческого' на­рода, оказало большое влияние на борьбу других балканских на­родов за создание своих национальных государств.'