Реабилитация, как способ восстановления нарушенных прав в уголовном процессе

 

Субъекты права на возмещение вреда, причиненного личности в уголовном процессе незаконными или необоснованными действиями и решениями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда

 

 

Рассмотрение вопроса о субъектах права на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями должностных лиц и органов в сфере уголовного судопроизводства, обусловлено спецификой оснований и порядка возмещения такого вреда названным лицам.

Необходимо отметить, что по сравнению с утратившим силу УПК РСФСР, в УПК РФ основания возникновения права на возмещение вреда, причиненного гражданину незаконными действиями, значительно расширены. Это свидетельствует о гуманизации уголовного судопроизводства: во-первых, потому, что законодатель стремится конкретизировать и охватить все виды незаконных действий, которые причиняют гражданину вред. Во-вторых, потому, что расширение оснований возмещения вреда способствует созданию реальных условий для осуществления права граждан на возмещение вреда, причиненного им незаконными действиями государственных органов и должностных лиц, и восстановлению нарушенных прав участников уголовного судопроизводства.

В настоящее время нормативная правовая база, регламентирующая порядок возмещения вреда, находится в стадии приведения ее в соответствие с УПК РФ. Поэтому до издания соответствующих подзаконных актов порядок возмещения вреда определяется напрямую нормами УПК РФ и межведомственной Инструкцией по применению Положения “О порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда” от 2 марта 1982 года[21].

Необходимо отметить, что круг субъектов, имеющих право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, шире чем круг субъектов, обладающих правом на реабилитацию в целом.

Исходя из содержания ч. 2 ст. 133 УПК РФ субъектом права на возмещения вреда, связанного с незаконным или необоснованным уголовным преследованием, является прежде всего само лицо, подлежащее реабилитации (реабилитируемый), т.е.:

– лицо, в отношении которого вынесен оправдательный приговор;

– лицо, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения;

– лицо, уголовное преследование в отношении которого прекращено по реабилитирующим основаниям на стадии предварительного расследования;

– лицо в отношении которого надзорной инстанцией было вынесено решение о полной или частичной отмене вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращении уголовного дела или уголовного преследования в отношении него ввиду непричастности подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления (п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ) или по основаниям, предусмотренным п. 1–6 ч. 1 ст. 24 (п. 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ);

– лицо, в отношении которого вынесено решение суда об отмене применения к нему незаконных или необоснованных принудительных мер медицинского характера.

Право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, является неотъемлемой частью правового статуса реабилитируемого лица.

Одновременно с вынесением акта о реабилитации лицу, подлежащему реабилитации, направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, причиненного в связи с уголовным преследованием.

В извещении, в частности, указывается, в какие органы и в какие сроки лицо вправе обратиться по поводу осуществления расчета вреда, связанного с уголовным преследованием, какими органами и в какой последовательности будут осуществляться выплаты, приниматься меры по восстановлению нарушенных прав, чести, деловой репутации, прежнего воинского, специального звания, возвращаться награды и т.д.

«По вопросу о возмещении всех видов вреда (кроме возмещения морального вреда в денежной форме) реабилитируемый должен обратиться в соответствующие орган предварительного следствия, прокуратуру либо суд, а в случае неудовлетворительного ответа или отсутствия ответа предъявить иск в суд по месту причинения вреда, или вышестоящий суд, если ответчиком является суд, вынесший первоначальное решение»[22].

Исходя из вышесказанного можно сделать вывод, что право на возмещение вреда, связанного с незаконным или необоснованным уголовным преследованием у лица, подлежащего реабилитации, возникает одновременно, и в связи с правом на реабилитацию.

Право на реабилитацию принадлежит непосредственно лишь лицам, перечисленным в ч. 2 ст. 133 УПК РФ. Этот перечень исчерпывающий, и переход данного права к другим лицам невозможен. В свою очередь, возможен переход права на возмещение вреда, связанного с незаконным или необоснованным уголовным преследованием.

Рассмотрим, при каких условиях, в каком объеме и к каким именно лицам возможен по закону переход права на возмещение вышеназванного вреда.

По действующему законодательству переход права на возмещение вреда, причиненного личности в результате незаконного или необоснованного привлечения к уголовной ответственности, применения принудительных мер медицинского характера, либо применения мер процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, допускается лишь в случае смерти лица, которому был причинен вред названными действиями (ч. 2 ст.134 УПК РФ).

В случае смерти реабилитированного извещение с разъяснением порядка возмещения вреда направляется его наследникам, близким родственникам, родственникам или иждивенцам, поскольку они приобретают право на причитающееся реабилитированному возмещение вреда. Перечень лиц, которые могут иметь отношение к наследованию, содержится в ст. 1116 ГК РФ[23]. Лица, находившиеся на иждивении и имеющие в случае смерти реабилитированного право на возмещение вреда, перечислены в ст. 1088 ГК РФ и федеральных законах “О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации” от 15 декабря 2001 г. № 166-ФЗ[24] и “О трудовых пенсиях в Российской Федерации” от 17 декабря 2001 г. № 173-ФЗ[25]. При отсутствии сведений о месте жительства наследников, близких родственников, родственников или иждивенцев умершего реабилитированного извещение направляется им не позднее 5 суток со дня их обращения в органы дознания, предварительного следствия или в суд (ст. 134 УПК РФ).

В состав субъектов права на возмещение вреда уголовно-процессуальный закон включает и лиц, незаконно подвергнутых мерам процессуального принуждения (ч. 3 ст. 133 УПК РФ). Содержание данной нормы требует детального рассмотрения.

В условиях, когда в России взят курс на гуманизацию уголовного судопроизводства и на укрепление гарантий прав и законных интересов участников процесса, вопросы, связанные с применением мер процессуального принуждения, становятся особенно острыми и актуальными. Проблема гуманизации использования мер принуждения в уголовном процессе обусловлена тем, что они ограничивают права и свободы граждан, закрепленные в Конституции РФ. Так, производство обыска и выемки ограничивает право на неприкосновенность жилища и тайну личной жизни; производство задержания подозреваемого или избрание меры пресечения в виде заключения под стражу – право граждан на свободу и личную неприкосновенность[26].

Вопрос о понятии мер уголовно-процессуального принуждения является дискуссионным. С.М. Прокофьева предлагает сформулировать определение мер уголовно-процессуального принуждения следующим образом: «Принудительные меры – применяемые следователем, органом дознания, прокурором или судьей на основании и в порядке, установленных законом, процессуальные действия, содержащие элементы принудительного характера в отношении участников уголовного процесса в случае невыполнения ими своих процессуальных обязанностей с целью предупреждения и пресечения их неправомерных действий, а также для решения задач уголовного судопроизводства»[27]. Полагаем, что с такой формулировкой можно согласиться.

Меры уголовно-процессуального принуждения могут быть незаконно применены в отношении лица, в последствии признанного невиновным в совершении преступного деяния. Однако сам факт оправдания лица, либо прекращения уголовного преследования по реабилитирующим основанием с последующей реабилитацией, не свидетельствует о том, что применение в отношении него мер процессуального принуждения было незаконным. Применение меры процессуального принуждения должно признаваться незаконным, если следователем, лицом, производящим дознание, прокурором или судом были допущены нарушения конкретного предписания закона, либо принятые ими процессуальные решения или произведенные действия выходят за пределы их компетенции.

В случае обнаружения судебной или следственной ошибки (при исключении незаконных действий должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда), т.е. в случае необоснованного привлечения к уголовной ответственности, лицо также наделяется правом на возмещение вреда, в том числе и такого, который был нанесен в процессе необоснованного применения меры процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, явившегося следствием необоснованного уголовного преследования в целом. Возмещение вреда, причиненного необоснованным применением меры принуждения, в процессе необоснованного уголовного преследования, входит в структуру реабилитации и осуществляется в процессе ее производства.

Однако в процессе необоснованного привлечения к уголовной ответственности может присутствовать обстоятельство применения мер процессуального принуждения с нарушением конкретных предписаний закона, т.е. незаконное их применение. Представляется, что вопросы, связанные с размером и способом компенсации вреда, связанного с незаконным применением мер уголовно-процессуального принуждения в процессе необоснованного привлечения к уголовной ответственности лица, должны рассматриваться не выходя за рамки процесса реабилитации, и рассматриваться в качестве ее составляющего элемента.

Если применение меры принуждения признается незаконным, то об этом прямо должно быть указано в окончательном решении по делу, которым она отменяется. В этом случае лицо, подлежащее реабилитации, наделяется правом на возмещение вреда, причиненного незаконным применением меры принуждения, наряду с правом на возмещение вреда, связанного с необоснованным привлечением к уголовной ответственности в целом.

Правом на реабилитацию, в том числе и на возмещение вреда, наделены лица, которые претерпели как необоснованное, так и незаконное привлечение к уголовной ответственности. При незаконном привлечении лица к уголовной ответственности и меры уголовно-процессуального принуждения, применяемые в отношении него, должны признаваться изначально незаконными, и причиненный в связи с этим вред возмещается в процессе реабилитации, в порядке, предусмотренном главой 18 УПК РФ.

Так как в части 3 ст. 133 УПК РФ сказано, что право на возмещение вреда имеет любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, то соответственно данным правом наделяются и те, кто все же был признан виновным в совершении преступного деяния (т.е. если привлечение к уголовной ответственности было обоснованным), но в процессе производства по уголовному делу подвергся незаконному применению мер процессуального принуждения, т.е. с нарушением конкретных предписаний закона. Необходимо заметить, что законодатель, наделяя данных лиц правом на возмещение вреда, указывает, что он возмещается в порядке, предусмотренном главой 18 УПК РФ, что послужило поводом для неправильных толкований и утверждений, что этим законодатель наделил рассматриваемых лиц правом на реабилитацию.

Необходимо сказать, что включение лиц, незаконно подвергнутых мерам процессуального принуждения, но не подлежащих реабилитации, в состав субъектов права на возмещение вреда, в таком виде, как это сделано в ч. 3 статьи 133 УПК РФ, вызывает некоторые вопросы. В ней, в частности, сказано: «Право на возмещение вреда в порядке, установленном настоящей главой, имеет также любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу».

Нам представляется некорректной такая редакция данной нормы потому, как она позволяет сделать вывод о том, что к субъектам права на возмещение вреда в порядке, установленном главой 18 УПК РФ, в некоторых случаях можно отнести и потерпевшего, и свидетеля, и любого другого участника уголовного судопроизводства. Данный вывод формируется на основе того, что согласно части второй статьи 111 УПК РФ дознаватель, следователь, прокурор или суд вправе, в случаях предусмотренных УПК РФ, подвергнуть потерпевшего, свидетеля, гражданского истца, гражданского ответчика, эксперта, специалиста, переводчика и (или) понятого приводу (статья 113 УПК РФ), истребовать от этих лиц обязательство о явке (статья 112 УПК РФ), наложить денежное взыскание (статья 117 УПК РФ), которые также являются мерами процессуального принуждения. Применение этих мер в ходе производства по уголовному делу в отношении лиц, указанных в части второй статьи 111 УПК РФ, тоже может явиться незаконным или необоснованным. Например, если обязательство о явке взято без наличия на то необходимости, допустим, у тяжело больного, прикованного к постели лица, или в случае, когда приводу подвергается свидетель, потерпевший, или другой участник уголовного процесса при наличии уважительных причин, которые не позволили явиться по требованию лица, осуществляющего производство по уголовному делу, о чем данные лица уведомили орган, которым они вызывались, или в случае, если привод был произведен с нарушением требований части пятой статьи 113 УПК РФ, и был осуществлен в ночное время, или ему подвергся несовершеннолетний в возрасте до четырнадцати лет, или беременная женщина, или больной, который по состоянию здоровья не может оставлять место своего пребывания, и данное обстоятельство было удостоверено врачом, что противоречит положению части шестой статьи 112 УПК РФ, следовательно является незаконным.

Анализ положения части третьей статьи 133 УПК РФ формирует вывод, что данные участники уголовного процесса должны быть признаны субъектами права на возмещение вреда в порядке, установленном главой 18, так как указывается, что право на такое возмещение имеет «любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения». А глава 18 УПК РФ устанавливает порядок возмещения материального и морального вреда в первую очередь тем, кто подлежит реабилитации (процедура возмещения такого вреда осуществляется в процессе реабилитации и является ее составным элементом), а также, как представляется, тем, кто был незаконно подвергнут мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу независимо от его исхода, но обязательно являлся участником уголовного процесса, в отношении которого осуществлялось данное производство.

Довольно очевидно, что включение в состав субъектов права на возмещение вреда в порядке, установленном главой 18, а тем более в состав субъектов права на уголовно-процессуальную реабилитацию потерпевшего, свидетеля или какого-либо иного участника уголовного судопроизводства, не подвергавшегося уголовному преследованию, является недопустимым. Это противоречит самой идеи рассматриваемого института. Однако из этого не следует, что данные лица вообще не имеют права на возмещение вреда, явившегося следствием незаконных действий должностных лиц органов предварительного расследования, прокуратуры и суда. Данное право закреплено в статье 53 Конституции РФ, которая гласит: «Каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц». Следовательно данное конституционное право принадлежит и потерпевшему, и свидетелю, и любому другому участнику уголовного судопроизводства, но отношения, вытекающие из реализации ими данного права, не являются уголовно-процессуальными, а относятся к сфере гражданского законодательства. Так, в части 2 ст. 1070 ГК РФ, устанавливающей ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, указывается, что причинение такого вреда гражданину или юридическому лицу, но не повлекшее незаконного осуждения или привлечения к уголовной ответственности, возмещается по основаниям и в порядке, которые предусмотрены статьей 1069 ГК РФ, где указывается на его возмещение за счет казны Российской Федерации.

Вышеизложенные обстоятельства указывают на необходимость внесения изменения в части 3 ст. 133 УПК РФ.

Предлагаем следующую редакцию: “Право на возмещение вреда в порядке, установленном настоящей главой, имеет также любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе привлечения к уголовной ответственности”.

В данной редакции также не предусматривается в каком качестве лицо привлекалось к уголовной ответственности и каким статусом обладало на момент незаконного применения мер процессуального принуждения, и также не указывается, каким образом было завершено производство по уголовному делу. В любом случае лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения, будет наделено правом на возмещение вреда в порядке, предусмотренном главой 18 УПК РФ, однако при условии, что оно являлось привлеченным к уголовной ответственности, а не вовлеченным в сферу уголовного судопроизводства в качестве потерпевшего, свидетеля, либо иного участника.

Уголовно-процессуальное законодательство России впервые отражает возможность и процедуру возмещения юридическим лицам вреда от действий органов предварительного расследования, прокуратуры и суда, причиненного в ходе уголовного судопроизводства (ст. 139 УПК РФ). Ранее действовавшая ст. 58-1 УПК РСФСР, не предусматривала оснований и процедуры возмещения вреда юридическим лицам. Основаниями для возмещения вреда юридическим лицам являются совершение незаконных действий и вынесение незаконных решений судом, прокурором, следователем, дознавателем, органом дознания. Тем самым закон включает юридических лиц в состав субъектов права на возмещение вреда, причиненного незаконным или необоснованным уголовным преследованием.

Итак, в перечень субъектов права на возмещение вреда, причиненного незаконным или необоснованным привлечением к уголовной ответственности, входят:

– реабилитируемый (реабилитированный);

– наследники, близкие родственники, родственники или иждивенцы умершего реабилитированного;

– любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе привлечения к уголовной ответственности.

Исходя из положения ч. 4 ст. 133 УПК РФ, правом на возмещение вреда в порядке, установленном главой 18 УПК РФ, не наделяются лица, в отношении которых меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния. Также не возникает право на возмещение вреда и реабилитации в целом, если уголовное дело прекращено в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но в следствии отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом. Перечисленные основания прекращения уголовного дела не влекут возмещения вреда в силу того, что они не опровергают факта совершения преступления, но в силу предусмотренных законом обстоятельств исключают возможность его уголовного преследования и наказания.

Не являются субъектами права на возмещение вреда и реабилитации в целом также лица, в отношении которых уголовное дело прекращено в связи с изменением обстановки, когда лицо или совершенное им деяние перестали быть общественно опасными. Это обусловлено тем, что прекращение уголовного дела вследствие изменения обстановки хотя и предполагает освобождение лица от уголовной ответственности и наказания, но расценивается правоприменительной практикой как основанная на материалах расследования констатация того, что лицо совершило деяние, содержавшее признаки преступления, и поэтому решение о прекращении дела не влечет за собой реабилитации лица и возникновения права на возмещение вреда[28].

Уголовно-процессуальный закон не предусматривает самооговор в качестве основания для отказа в реабилитации. Признание обвиняемым своей вины в совершении преступления может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его виновности совокупностью имеющихся доказательств (ч. 2 ст. 77 УПК РФ). Поэтому привлечение к уголовной ответственности лишь на основании “признательных” показаний означает принятие следователем незаконного и необоснованного решения.

Можно ли говорить о том, что лицо, оговорившее себя в совершении преступления, имеет и право на возмещение вреда, причиненного в результате уголовного преследования? Отсутствие в УПК РФ ответа на этот вопрос может привести к выводу: самооговор не является основанием для отказа не только в реабилитации, но и в возмещении вреда. Данный вывод будет являться не совсем верным. В этом плане необходимо согласиться с высказыванием О. Химичевой о том, что «…в подобных ситуациях необходимо учитывать и предписания международных документов, где этот вопрос решен иначе. Так, в возмещении вреда, как составной части реабилитации, может быть отказано в силу п. 6 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, если будет доказано, что обстоятельство, указывающее на наличие судебной ошибки, не было в свое время обнаружено исключительно или отчасти по вине осужденного»[29]. На наш взгляд, необходимо согласиться с тем, что такое положение более справедливо, чем предусмотренное в отечественном законе. Самооговор не должен исключать возмещения вреда только тогда, когда он явился следствием применения насилия, угроз или иных незаконных мер. В рассматриваемом случае право на возмещение вреда, причиненного в результате незаконного уголовного преследования, должно возникать в случае привлечения должностного лица, осуществлявшего такое преследование к уголовной ответственности по статье 302 Уголовного кодекса[30] (принуждение к даче показаний).

Уже долгое время вызывает дискуссии среди ученых-процессуалистов вопрос о возмещении вреда несовершеннолетнему, не достигшему возраста уголовной ответственности, но привлекавшемуся в качестве подозреваемого или обвиняемого.

Некоторые ученые считают, что в связи с тем, что лицо, не достигшее возраста уголовной ответственности, не является субъектом преступления, ему необходимо возмещать вред, явившийся следствием необоснованного привлечения к уголовной ответственности[31]. Наряду с этим, по мнению Л.А. Прокудиной, возмещение вреда несовершеннолетнему возможно только в том случае, если у лица, производящего предварительное расследование, имелись официальные данные о возрасте подростка, но он привлек его в качестве обвиняемого, потому что в остальных случаях необходимо провести экспертизу по установлению возраста несовершеннолетнего, а она проводится только в отношении подозреваемого или обвиняемого, что делает предъявление обвинения или избрание меры пресечения законными[32]. Представляется, что такую точку зрения необходимо поддержать.

Действительно, при возбуждении уголовного дела в отношении несовершеннолетнего возможна ситуация когда данные о возрасте несовершеннолетнего отсутствуют или их подлинность вызывает сомнение. Согласно п. 1 ч. 1 ст. 421 УПК РФ при производстве предварительного расследования и судебного разбирательства по уголовному делу о преступлении, совершенном несовершеннолетним, наряду с доказыванием обстоятельств, указанных в статье 73 УПК РФ, обязательно подлежит установлению и возраст несовершеннолетнего, число, месяц и год рождения. Также закон указывает на обязательность производства судебной экспертизы, если необходимо установить возраст подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, когда это имеет значение для уголовного дела, а документы, подтверждающие его возраст, отсутствуют или вызывают сомнение (п. 5 ст. 196 УПК РФ). Для того чтобы установить в данном случае возраст несовершеннолетнего, мы в любом случае должны привлечь его к участию в деле в качестве подозреваемого, и затем в обязательном порядке осуществить производство судебной экспертизы в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 196 УПК РФ. Если по результатам судебной экспертизы будет установлено, что несовершеннолетний не достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, необходимо вынести постановление о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) по основанию, как указано в ч. 3 ст. 27 УПК РФ, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, т.е. в связи с отсутствием в деянии состава преступления. Не смотря на то, что данное основание прекращения уголовного дела входит в число реабилитирующих, право на возмещение вреда, а тем более право на реабилитацию, у несовершеннолетнего в рассматриваемом случае не возникает, т.к. не было факта незаконного уголовного преследования (т.к. возраст не был известен, а установление достоверных сведений о нем послужило прекращению уголовного преследования).

По смыслу закона экспертиза по установлению возраста для того и проводится, чтобы не привлекать несовершеннолетнего к уголовной ответственности незаконно, чтобы прежде всего избежать незаконного привлечения его в качестве обвиняемого, а тем более – в качестве подсудимого.

В другой ситуации, когда достоверные данные о возрасте несовершеннолетнего имелись у лица, производящего предварительное расследование, но он все же подверг его уголовному преследованию вопреки закону, должно возникать право на возмещение вреда причиненного незаконным уголовным преследованием. В данном случае уголовное дело прекращается в связи с отсутствием в деянии состава преступления, а так как присутствовало незаконное уголовное преследование, то несовершеннолетний, не достигший возраста уголовной ответственности, должен быть наделен правом на возмещение вреда в той части, в какой он был причинен незаконными действиями или решениями лица, осуществляющего производство по уголовному делу.

В связи с вышеизложенным нам представляется ошибочным положение ч. 4 ст. 133 УПК РФ, согласно которому не подлежит возмещению вред, причиненный несовершеннолетнему, не достигшему возраста уголовной ответственности, в связи с применением к нему мер процессуального принуждения. Мы считаем, что данное положение следует отменить, потому что оно дает широкий простор для безнаказанного применения мер принуждения в отношении несовершеннолетних, и закрепить в УПК РФ положение, признающее право несовершеннолетних, не достигших возраста уголовной ответственности, на возмещение вреда, причиненного ему незаконными действиями.