То, что просто, — хорошо; то, что сложно, — плохо

Энтузиасты Принципа 80/20 никогда не преуспеют в преобразовании своей сферы деятельности, если не смогут показать другим, что простое — это красиво, и не смогут рассказать, почему так происходит. Пока люди не поймут этого, они ни за что не захотят избавиться от 80% лишнего бизнеса и накладных расходов.

Поэтому мы должны добраться до фундаментальных истин и пересмотреть традиционные взгляды на истоки успеха в бизнесе. Для этого нам придется заняться вопросом о том, помогает или мешает размер бизнеса его преуспеванию. Разрешив этот вопрос, мы сможем продемонстрировать, почему простое — хорошо.

В структуре нашей промышленности происходит нечто очень интересное и беспрецедентное. По сравнению с временами промышленной революции компании стали более крупными и более многопрофильными. До конца XIX века почти все компании были общенациональными или региональными, и их огромные прибыли были ограничены рамками их родной страны; кроме того, почти все компании занимались какой-либо одной отраслью бизнеса. В XX веке произошли преобразования как в природе самого бизнеса, так и в повседневной жизни человека. Во-первых, во многом благодаря сенсационно успешной политике Генри Форда по «демократизации» автомобиля стала стремительно распространяться конвейерная система, что многократно увеличило объемы продаж средней фирмы. Впервые в истории начался массовый выпуск потребительских товаров, резко упали реальные затраты на их производство, а наиболее сильными стали крупные компании. Затем появились многонациональные предприятия, которые первоначально распространяли свою власть на Америку и Европу, а затем и на весь мир. Затем стали возникать конгломераты корпораций, которые не ограничивались одной отраслью и быстро раскинули свои щупальца на разные отрасли промышленности, взяв под свой контроль выпуск мириад наименований товаров. Затем изобретение и совершенствование технологии агрессивного слияния компаний, усиленные амбициями управленцев и огромными финансовыми кредитами, дали новый импульс увеличению размеров компаний. Наконец, за 30 лет до конца XX века стремление промышленных лидеров, в основном японских, к захвату мирового лидерства в своих отраслях и контролю как можно большей доли рынка стало последним штрихом в формировании культа размера среди корпораций.

Итак, вследствие различных причин первые семьдесят пять лет XX века имело место прогрессирующее и казавшееся нескончаемым расширение размеров промышленных предприятий и до недавнего времени такое же увеличение роли крупнейших фирм в общей структуре бизнеса. Но в последние два десятилетия эта тенденция резко изменилась. Если в 1979 году на долю 500 наиболее крупных фирм США приходилось примерно 60% валового национального продукта США, то в начале 1990-х годов эта доля снизилась до 40%.

Означает ли это, что малое — хорошо?

Нет. Это абсолютно не так. Нет ничего плохого в идее о ценности масштабов предприятия, которой долгое время придерживались ведущие бизнесмены и разработчики стратегий развития.

Широкомасштабное производство позволяет распределить на больший объем выпускаемой продукции различные фиксированные затраты и особенно накладные расходы, составляющие львиную долю всех затрат (ведь современные производства очень эффективны). Также желателен контроль над большой долей рынка, так как позволяет поднимать цену. Наиболее известная фирма, контролирующая наибольшую долю рынка, имеющая наилучшую репутацию и самых преданных покупателей, обязательно воспользуется возможностью просить за свои товары большую цену, чем ее конкуренты.

И все же почему более крупные фирмы уступают рынок мелким фирмам? Почему на практике, в противоположность теории, преимущества большего размера производства и контролируемой доли рынка не способствуют более высокой рентабельности? Почему очень часто случается так, что объемы продаж фирмы растут и растут, однако прибыль с этих продаж падает, основной капитал уменьшается, а не увеличивается, как это предсказывает теория?