Глава 8. Страдание и Сострадание ___________________ 179
опыт часто становился источником теоретических открытий и литературных описаний. Неудивительно, что Ф.М. Достоевский, переживший трагический фарс собственной смертной казни и познавший ужасы каторги, всю жизнь проповедовал гуманистическую сущность сострадания и искупительную силу страдания.
Трудно сказать, когда и где впервые возникла мысль, что страдание является основной чертой, сущностью жизни человека. На заре духовной жизни человечества мыслители древней Индии сформулировали «закон кармы», согласно которому каждый человек получает воздаяние соответственно своим хорошим и плохим поступкам. Уже брахманизм учил, что страдание является наказанием за грехи прошлых воплощений. Буддизм придал этой мысли абсолютное значение и в учении Будды о «четырех благородных истинах» провозгласил, что человек самим фактом жизни во всех ее проявлениях обречен на страдания. Поэтому большинство философских систем Древней Индии видели главную цель жизни человека в достижении состояния нирваны, в избавлении от страданий как главного атрибута жизни.
Однако в древнеиндийской философии существовала и другая точка зрения на истоки и смысл страдания. Она была представлена в учении чарвака-лакаята, отрицавшем существование души после смерти и стоявшем на гедонистических позициях.
Смысл жизни человека чарваки видели в удовольствиях, доставляемых чувственными наслаждениями. И хотя наслаждения всегда связаны со страданиями, — рассуждали они, — но в нашей власти использовать наибольшее число удовольствий и избежать неминуемо сопутствующих им страданий, подобно тому, как человек, захотевший рыбы, берет ее со всеми костями и чешуей и, съев столько, сколько хочет, выбрасывает остальное. Поэтому не следует из боязни страданий отвергать удовольствия, к которым мы склонны.
В западном античном мировосприятии вопрос об особом смысле страдания практически не ставился. Только Аристотель в «Ни-комаховой этике» пишет: «Все, однако, согласны, что страдание — зло и что его избегают; оно является злом либо в безотносительном смысле, либо как препятствие для чего-то».
Того, кто стойко переносит страдания, Аристотель называет мужественным: «Мужество сопряжено со страданиями и ему по праву воздают хвалу; в самом деле, переносить страдания тяжелей, чем воздерживаться
от удовольствий». Мужественный человек не ищет страданий и ран, которые причиняют ему душевную и физическую боль, но он и не избегает их, осознавая, что бывают в жизни ситуации, в которых они естественны и неизбежны. Иногда страдания нужно терпеть, идти на муки во имя сохранения жизни, чести и достоинства.
Интересна позиция Аристотеля по вопросу о сострадании. По его мнению, сострадание следует испытывать к «близким нам», «нашим», «когда с ними случается все то, чего мы боимся для самих себя». К состраданию способны люди, уже пострадавшие и избежавшие гибели, а также те, кто считает других хорошими людьми, не заслуживающими несчастья. А это значит, что есть люди, не способные испытывать чувства сострадания. К ним Аристотель относит тех, кто «совершенно погиб», то есть полагает, что уже все пережил и потерял; тех, кто считает себя вполне счастливым и поэтому ведет себя надменно; и тех, кто вообще никого не любит и всех людей считает плохими.
В отличие от античного представления, согласно которому страдание выпадает на долю человека по воле рока или случая, в христианском учении главными источниками страдания являются: мучения тела и души от внешнего насилия, мучения тела от болезней и мучения духа из-за грехов мира. Возможны два ответа на эти страдания — либо человек смиренно принимает их и преображает в средство своего спасения, либо страдания побеждают его, и, не видя для себя выхода, он начинает хулить Бога и умирает как физически, так и духовно.
С христианской точки зрения, болезнь, смерть и страдание присутствуют в мире как результат грехопадения людей. До этого их в мире не было. Страдания приносит в мир человек, когда он грешит и разрушает себя злом. Но, как утверждает Библия, искупительная жертва Христа делает страдание залогом спасения. Хотя Христос не грешил и не должен был страдать и умереть, он добровольно принял на себя грехи мира и пошел на смерть «спасения нашего ради».
Христианство утверждает, что крайней формой всех страданий, ведущих человека к спасению, является сострадательная любовь ко всему, что погибает из-за чудовищной бессмысленности греха.
В западной философии Нового времени страдание и сострадание оцениваются по-разному. И. Кант определяет страдание как
