ЛЕКЦИЯ 12. Феномены современной культуры и их осмысление в философской культурологии.

План:

План изучения темы:

1.Философия культуры о социокультурном кризисе западноевропейской цивилизации на рубеже XIX- XX вв. и путях его преодоления.

2.Основыне культурологические концепции XX века: структурализм, теория культурно-исторических типов, психоанализ, фрейдомарксизм.

3) Наука и медицина в ХХ столетии. Сциентизм и антисциентизм о перспективах развития научно-технического прогресса.

4) Модернизм как культурное явление; феномен постмодернизма.

 

На рубеже XIX — XX веков западноевропейская цивилизация вступила в период глубокого кризиса, затрагивающего фундаментальные основания ее духовной культуры. Социально-исторические потрясения, вызванные мировой войной и революциями, рост межгосударственных и классовых противоречий, усиление антигуманистических тенденций в общественной жизни, углубляющийся разрыв между массовой и элитарной культурами, возникновение глобальных проблем, связанных с дальнейшим существованием человечества, опровергли оптимистические прогнозы просветителей на прогрессирующее развитие мировой культуры под эгидой разума. Эта кризисная ситуация стала для философов поводом для размышлений о дальнейшей судьбе Запада и его культуры. Большинство культурфилософских произведений того времени проникнуты апокалиптическими настроениями, о чем свидетельствуют уже такие их названия, как «Закат Европы» О. Шпенглера, «Конец Европы» А.Н. Бердяева, «Умирание искусства» В.В. Вейдле и др.

Трагический взгляд на развитие западноевропейской цивилизации, идея о ее саморазрушении отражены в целом ряде культурологических теорий. Попытки раскрыть сущность и причины кризиса «европейского духа» были предприняты уже в «философии жизни» Ф. Ницше, который видел его истоки в рационалистическом мышлении и заповедях христианской религии. Г. Зиммель представлял развитие истории как бесконечное порождение жизнью различных культурных форм, в процессе замены которых новыми возникают конфликты «души» и «духа», «субъективной» и «объективной» культур. Осознание вечного повторения этих конфликтных ситуаций и порождает «трагедию культуры». Пессимистический вывод о неизбежность гибели рационалистической западной цивилизации высказал О. Шпенглер. Напротив, английский историк культуры Р.Дж. Коллингвуд причины кризиса современной цивилизации связывал с постепенным отказом от ее сущностного основания — веры в разум. А философы Г. Зельдмайр, А. Бергсон, А. Швейцер считали, что кризис западной культуры имеет философско-этические причины и может быть преодолен за счет в возрождения христианских духовных ценностей.

Философия культуры ХХ века одной из основных характеристик современного состояния западной цивилизации называет дезинтеграцию, отчуждение человека, превращение его в элемент технико-производительных систем, в результате социальные противоречия взаимосвязаны с духовно-чувственными антагонизмами личности. Как утверждает Г. Рид в книге «Освобождении робота», внутренний конфликт выражается в разрыве между мыслью и действием, социальным и инстинктивным, знанием и верой, поэтому человек объективно и закономерно несчастен и этому его состоянию способствуют продукты созданной им цивилизации. Психологическую нестабильность подтверждает и концепция двуплановости человека, разработанная К.Г. Юнгом: современный индивид одновременно обладает универсальной личностью и социальной «персоной», «маской», являющейся частью коллективной психики, поэтому для обретения личностью самой себя необходима замена «маски» внутренним «Я». Разобщение людей в индивидуалистическом обществе порождает, в том числе, и такое явление, как конформизм (моральный релятивизм), означающий отказ от собственных взглядов и готовность к принятию общепринятых.

Духовное состояние западноевропейской цивилизации в значительной степени определяется техническим прогрессом, ростом влияния науки на все сферы жизнедеятельности личности и общества, неоднозначно оцениваемые в культурологической мысли. Классический образ науки Нового времени, ставящий своей основной задачей причинное объяснение явлений, в результате научно-технической революции рубежа XIX — XX в.в. (парадигмальные изменения в физике, принятие космологической концепции нестационарной Вселенной, возникновение квантовой химии, кибернетики, генетики) сменился новой, постклассической моделью. В наши дни возрастает производительная сила науки, интенсифицируется процесс внедрения ее открытий, изменяется характер научной деятельности, дифференциация научных отраслей происходит параллельно с их интеграцией. Современное научное познание отличает междисциплинарный, комплексный подход к изучению сложных природных систем, включающих человека. И вместе с тем, усиливающееся взаимодействие техники с социальными структурами и культурой порождает глубокие противоречия.

Научно-технический прогресс оказал настолько значительное влияние на цивилизацию, что возникла потребность в философском осмыслении социокультурных функций современной науки. В оценке последствий НТР сложилось два противоположных подхода: сциентизм (от лат. scientia — наука), характеризующийся установкой на особую ценность естествознания, объявляющий технику и технологию решающими факторами развития общества; и антисциентизм, скептически оценивающий способности науки разрешить социальные противоречия и проблемы. Анализируя негативные последствия научно-технического прогресса (разрушение окружающей среды, возможность всемирной катастрофы с связи с накоплением ядерного оружия, крушение традиционных гуманистических ценностей и др.), представители антисциентистского направления видят опасность в дальнейшем развитии научного знания.

Глобальные проблемы современности (от лат. globus – земной шар) представляют собой комплекс вопросов, решение которых имеет жизненно важное значение не для одного какого-либо народа, а для всего человечества в целом, приобретая тем самым планетарный характер.

Теоретическому осмыслению этой проблематики посвящена деятельность основанного в 1968 году Римского клуба. Проводимые участниками этого объединения исследования основаны на учете взаимосвязей социальных, политических, экономических, нравственных и иных аспектов человеческой жизни и направлены на анализ пределов и направленность экономического роста. Целью этих исследований является разработка мер, которые позволят достичь экономической и экологической стабилизации и глобального равновесия.

Среди ученых, политиков и общественных деятелей нет единодушия во мнениях ни по номенклатуре глобальных проблем, ни по ранжированию их по приоритетности. Так, участники Римского клуба усматривают их причины в усиливающемся воздействии человека на природу, в нерациональном использовании научно-технических инноваций. Согласно другой точке зрения, эти проблемы детерминированы политическими и экономическими интересами ряда наиболее развитых стран, вступающих в постиндустриальную стадию эволюции цивилизации.

Среди вопросов, приобретающих глобальную важность, выделяются проблемы, непосредственно связанные с судьбами культуры – в первую очередь, проблемы отчуждения современного человека от общества и природы. Исследовательский интерес к ней был инициирован еще в XIX веке Г.В.Ф. Гегелем и К. Марксом, а в XX столетии она стала предметом изучения Х. Ортеги-и-Гассета, Г. Маркузе и многих других философов. Один из основателей Римского клуба – А. Печчеи – провозгласил необходимость перехода к «Новому гуманизму», основаниями которого должны стать следующие постулаты: 1) чувство принадлежности ко всему человечеству, а не к отдельному народу; 2) частичный отказ от «суверенности» и эгоистических интересов; 3) категорический отказ от насилия как способа разрешения межгосударственных, межэтнических и межнациональных конфликтов.

Современная философия констатирует наличие в западноевропейской цивилизации двух типов культур — естестенно-научной и гуманитарной. Их противопоставление отражено в неопозитивизме, отождествляющим научное знание с опытным, объявляющим фундаментальные вопросы философского познания бессмысленной метафизикой, либо сводящим философию к анализу языка науки (Р. Карнап). В концепциях постпозитивизма (С. Тулмин, К. Поппер, П. Фейерабенд, Т. Кун) наблюдается попытка преодоления этой тенденции за счет рассмотрения научного знания в социокультурном и историческом контексте. Так, П. Фейерабенд считает, что социальные и культурные факторы оказывают детерминирующее воздействие на развитие научных идей и в разрабатываемой им модели «свободного общества» требует уравнивания науки с другими формами общественного сознания. Некоторыми уступками антисциентизму отмечены идеи, высказываемые представителями неорационализма (Г. Башляр, Ж. Пиаже, П. Феврие и др.). Продолжая развивать традиции классического рационализма, они стремятся придать ему новые формы в соответствии с достижениями современной науки. Неорационалисты исследует, главным образом, активную роль разума и предлагают воспринимать его как исторически изменяющийся инструмент познания.

Философское исследование науки и ее методологии выявляет взаимосвязь научного познания с социальными процессами, что вызывает необходимость преодоления разрыва между «двумя культурами» и образования единой гуманистической культуры. Об этом свидетельствует процесс интеграции естественных и общественных наук, проявляющийся в гуманизации естествознания и проникновении методов частных наук в науки гуманитарного блока. Для многих культурфилософских направлений современности свойственна тенденция к созданию единой картины мира, включающей в себя природу и духовную жизнь (так, широко известно учение В. Вернадского о неразрывной связи наук о человеке с науками о природе).

Антисциентистская ориентация многих философов, исследующих феномены современной культуры, порождена недоверием к познавательным возможностям разума и рационалистическому способу мышления. Одним из наиболее влиятельных направлений, оказавшим значительное воздействие на культурфилософские теории ХХ века, был интуитивизм А. Бергсона, развивающий идеи А. Шопенгауэра и Ф. Ницше. Отказывая интеллекту в способности познания сущности бытия в связи с тем, что жизнь в его концепции представлена как стихийный порыв, не поддающийся логическому анализу, Бергсон призывал к «преодолению точки зрения разума», к интуитивному постижению сущности жизни и считал главным средством познания и развития культуры «чистую интуицию», не опосредованную реальной действительностью.

Возникший между двумя мировыми войнами экзистенциализм (от лат. existentia — существование) называют «философией кризиса». Его представители М. Хайдеггер, К. Ясперс, А. Камю, Ж.-П. Сартр, Н.А. Бердяев и др. обратились к проблеме человеческого существования. В экзистенциализме нашел глубокое отражение конфликт личности с социальной средой, передано ощущение трагизма бытия, одиночества человека. Эти коллизии многие из экзистенциалистов воплощали в художественной форме: проблеме смысла жизни посвящены «Миф о Сизифе» А. Камю и его романы «Чума» и «Посторонний»; о бессмысленности существования и необходимости обретения свободы пишет Ж.-П. Сартр в «Стене», «Мертвых без погребения», «Мухах». Героем этих произведений является «маленький человек», трагедия которого возникает в столкновении с реальностью.

Модернизм и постмодернизм. К началу XX в. в Западной Европе сложилась культурная ситуация, получившая название модернизм, которая противопоставила себя «традиционному» мировоззрению. Научно-технический прогресс и развитие буржуазных отношений привели к смене ориентации: произошел поворот от «мимезиса» («подражания») к «поейзису» («творчеству»). Модернизм возник в живописи и архитектуре в конце XIX — начале XX вв., а впоследствии охватил все искусство и культуру. Модернистское сознание воспринимает мир как нечто, создаваемое и преобразуемое человеком. Основные категории модернистской культуры — наблюдение и факт. В этом отношении модернизм можно охарактеризовать как индустриальное общество, в противоположность обществу аграрному («классическому»). В искусстве модернизм нашел свое выражение в декадансе и авангарде. Однако, при всех своих отличиях от классической парадигмы, модернизм имел с последней значительную степень общности благодаря традиционно рационалистическому мышлению, в котором сохранялось деление на субъект и объект, на человека и «природу». К середине XX в. модернизм сделался общепринятой нормой, удачно вписавшись в буржуазную систему ценностей. С начала 60-х гг. XX в. на Западе возникла новая культурная ситуация, отрицающая модернистскую культуру, объявляя ее «тоталитарной» и несовместимой с буржуазными демократическими представлениями. Во многом продолжая модернистскую традицию и пользуясь ее языком и понятиями, это новое движение приобрело наименование постмодернизм. Последний можно рассматривать и как преодоление модернизма, и как его продолжение и развитие.

Теоретический постмодернизм включает в себя достижения французского структурализма, русского формализма, структурной лингвистики и семиотики, широко использует фрейдистскую психоаналитическую теорию, приемы литературной «новой критики» и, будучи направлен на активное преобразование общества, признает свою идеологическую связь с новейшим западным марксизмом. Учитывая такую многокомпонентность, исследователи часто предпочитают говорить о постструктуралистско-деконструктивистско-постмодернистском комплексе, в котором единство достигается не за счет сходства деклараций и программных установок, а благодаря новой духовной общности сторонников движения и особому мироощущению — «постмодернистской чувствительности».

Постмодернистское состояние общества определяется новым типом мировоззрения. Современный мир перестал быть для человека «природой», теперь он рассматривается как нечто, созданное самим человеком. Человеческое общество чувствует себя самодостаточным и независимым от капризов природы, биологии и физики. Мир рассматривается как единое информационное поле. Информация стала основной доминантой, отстранив «реальность». Информация порождает информацию и самого человека. Если в модернистскую эпоху произведения человеческой культуры оставались симулякрами, т.е. некоторого рода имитацией, то в постмодерном мире возможен только симулякр симулякра.

Рождение постмодернистской теории. В 1950-е гг. структурализм во главе с К. Леви-Строссом провозгласил принципиальную тождественность языка и мышления. Всякий мыслительный и культурный акт, т.е., по сути, все проявления человеческого бытия, с точки зрения структуралистов, предстают в виде текстов — четко структурированных символических наборов. Все мироздание, поскольку оно может быть воспринято человеком, построено по законам грамматики. Таким образом, означающее и означаемое суть одно и то же. Этот подход постструктуралисты подвергли критике сразу с нескольких сторон: посредством литературной критики, достижений психоанализа и неомарксизма.

Французский неофрейдист Ж. Лакан обратил внимание исследователей на отсутствие целостной человеческой личности, обнаруживаемое в психоаналитическом акте. Если З. Фрейд выделял в человеческом сознании три уровня — Я, Оно и Суперэго, — то Ж. Лакан предложил собственную топографию сознания: Реальное (биологические потребности), Воображаемое (комплекс иллюзорных представлений) и Символическое (сфера социальных и культурных норм), отождествив при этом бессознательное со структурой языка. Таким образом, текст не соответствует наличному содержанию сознания.

Представители «новой литературной критики», первоначально группировавшиеся вокруг французского журнала «Тель Кель», сделали вывод, что всякий создатель текста подвержен влиянию не только современной ему действительности, но также предшествующей и современной ему литературы, так что сам человек растворяется в окружающих его текстах, а вся человеческая культура становится единым «интертекстом» (термин Ю. Кристевой»). Р. Барт охарактеризовал этот феномен как «смерть автора», а М. Фуко — как «смерть субъекта» вообще, поскольку интертекст выступает как жесткая диктатура текстов, подавляющая субъекта.

Ж. Делез и Ф. Гваттари подвергли критике фрейдистскую теорию Эдипова комплекса, находя ее одним из устоев репрессивного духа капитализма. Близкая к этим авторам Ю. Кристева выступила против фаллологоцентризма (расхожего представления о преобладании в культуре мужского начала), провозгласив «феминистскую критику» методом борьбы против буржуазного подавления личности и половой сегрегации.

Благодаря работам ведущих представителей постмодернизма М. Фуко, Ж. Деррида, Р. Барта, Ж. Делеза, Ж. Бодрийара и др. в западном обществе сформировался внутренне непротиворечивый комплекс представлений, согласно которому современное человеческое общество представляет собой культурный тоталитаризм, где в качестве аппарата подавления выступает система текстов. Эта система формирует жесткие представления о должном, «нормальном», «здоровом» и объявляет противозаконным, ненормальным и болезненным все, что ей угрожает. Капиталистическое общество корректирует культуротранслирующие тексты в соответствии с собственными интересами, внедряя в сознание обывателя те или иные представления, делающие его послушным производителем и потребителем своей продукции (ярчайшим примером может служить телевизионная реклама). М. Фуко, а за ним Ж. Делез рассматривают такого обывателя, имеющего четкие представления о должном и недолжном, как параноика (человека, страдающего мономанией), а интеллигента, способного противостоять буржуазной системе ценностей — как шизофреника. Личность шизофреника расщеплена, в ней различные, даже прямо противоречивые, представления существуют на равных основаниях, а потому для него не существует магистрального направления в культуре. Только шизофреник может противостоять культурному тоталитаризму. В интервью 1977 г. М. Фуко говорил: «Я мечтаю об интеллектуале, который ниспровергает свидетельства и универсалии, замечает и выявляет в инерции и требованиях современности слабые места, провалы и натяжки ее аргументации, который постоянно перемещается, не зная точно, ни где он будет завтра, ни что он завтра будет делать».

Ведущий теоретик постмодернизма Ж. Деррида провозгласил принципиальную равноценность любых текстов, поскольку и наука, и художественная литература пользуются естественными языками, в основании которых лежит «метафоричность» и повествовательность: таким образом, даже ядерная физика «рассказывает истории» об атомах и электронах. Поэтому больше не имеет смысла проводить различие между наукой и искусством. Один из философских трактатов самого Ж. Дерриды написан в форме собрания почтовых открыток автора к его возлюбленной.

Искусство в эпоху постмодерна. Литературная традиция постмодернизма намного старше его теории. Уже в начале XX в. Дж. Джойс написал один из первых в этом стиле романов — «Улисс». Одна из глав этой книги представляет собой журналистский репортаж, другая — рекламный таблоид, третья — «музыкальную» симфонию, четвертая стилизована под вопросы катехизиса и т.п. Современник Джойса М. Пруст заявил о равноценности «Джоконды» Леонардо и обертки от мыла. Наконец, в 1930-е гг. Р. Музиль предвосхитил декларации М. Фуко и Ж. Деррида, указав на то обстоятельство, что в современном мире человек утратил свои свойства, перестав быть человеком и уступив место «свойствам в отсутствие человека».

Таким образом, современное искусство не имеет ни своего творца, ни зрителя, а существует «само по себе». Ярким примером такого положения служит рассказ Х. Кортасара, в котором человек, пришедший в театр, становится участником представления — сперва убийцей, а потом жертвой, не в силах «выйти из игры». Ту же линию продолжает фильм Т. Стоппарда «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», в котором два героя гибнут, случайно став второстепенными участниками постановки шекспировского «Гамлета» (на вопрос о том, за что их отправляют на виселицу, они получают лаконичный ответ: «Вы — Розенкранц и Гильденстерн — этого достаточно»). Постмодернистское искусство не оставляет зрителю шансов остаться в стороне, любыми средствами принуждая его к участию в действе.

Другой важной особенностью этого «нового искусства» является его предметность. Постмодернизм не желает более пребывать во власти отвлеченных категорий и умозрительных схем настаивая на «телесности». Красота теперь не идеальна, как полагал Платон, а предметно-телесна. Например, красоту можно проглотить в виде почтовой марки, как это проделывает герой В. Пелевина.

Сами постмодернисты часто сравнивают свой творческий метод с карнавалом, в котором происходит театрализованное смешение различных культурных блоков. Такой подход является продолжением шизофренической децентрации М. Фуко. Так, например, в ораториях С. Курехина участвовали не только эстрадные артисты и рок-музыканты, но также животные и неодушевленные предметы. Более того, С. Курехин полагал, что государством должны управлять животные, поскольку они не имеют ценностных ориентиров, а значит — не могут быть корыстны. Наиболее «почитаемым» объектом визуального искусства становится мусорное ведро — во-первых, потому, что мусор — это часть культуры, отвергнутая «параноидальным» обществом, во-вторых потому, что это «карнавальное» смешение, ну, а в-третьих, потому, что мусор имеет такую же ценность, как и музейная живопись.

В настоящее время постмодернизм стал устойчивой модой в западной культуре. Как всегда в подобных ситуациях, в интеллектуальных кругах начинают говорить о грядущем отрицании этого культурного феномена и приходе пост-постмодернизма. Другие говорят о наступлении «новой архаики» — культурного состояния, основанного на эмоциональном нерефлексирующем мировосприятии. Однако в настоящее время постмодернизм представляет собой мощное течение, способное интегрировать все области человеческой деятельности. Разумеется, это не очередная «вершина» человеческой культуры, но роль рассмотренного нами феномена, несомненно, позитивна: постмодерн выступает как «свежая кровь», вливаемая в жилы утомленной западной культуры.