ЛЕКЦИЯ 15. Культура Курского края: источники и традиции

План:

1) Курск — древний русский город: страницы истории курской земли, накопление культурных ценностей в нашем крае и их утраты.

2) Выдающиеся деятели культуры — уроженцы Курска и его округа.

3) Памятникиисториии культуры в современном Курске.

4) Курские сюжеты в отечественной литературе и искусстве.

Курск – один из старейших городов Руси-России. Письменные источники отечественной историк упоминают о событиях на территории Посеймья и с участием курян довольно щедро. События и характеры тысячелетней давности отражены дошедшими до нас источниками выборочно, пристрастно, чаще всего без необходимых для полноты картины подробностей. Отсюда бесконечные споры ученых насчет многих, в том числе ключевых сюжетов истории Древней Руси. Согласно «Повести временных лет», по рекам Десне, Сейму и Суле разместились в итоге переселения с Дуная те славяне, что назывались северянами. По соседству с ними в древности располагались и другие раннегородские центры северян, впоследствии запустевшие и оставшиеся безымянными (как, например, курские городища Ратское, Липинское, Гочевские. Монастырище, лишь предположительно соотносимые с летописными городами Ратманом, Липовецком, Римовым, Ольговым). В поселениях такого калибра усматриваются столицы отдельных племен, входивших в упомянутый союз северян.

Возможно, «Север» в данном случае не просто сторона света, противоположная югу. В индоевропейском праязыке соответствующий корень означал левое, восточное, нижнее, темное направление в общей структуре мироздания. Скорее всего, интересующая нас ветвь славянства назвалась так потому, что первоначально сгруппировалась на левом берегу Дуная, а затем в процессе перенаселения на неведомый для себя северо-восток оказалась на левобережье Днепра, его крайних пределах по границе с чуждыми ей глухим лесом с одной стороны и сплошной степью с другой. Так, «пойдя» по левым притокам на стыке нынешних Венгрии, Сербии и Болгарии постепенно «перешла» вместе с мигрантами оттуда в «Северянскую землю», «северов» древней Руси, наконец, по историко-географическому наследству превратилась в «Северию», «Северщину», «севрюков» позднего Средневековья Литвы, России, Украины.

Что двигало переселенцами из сердцевины Европы на ее периферию? Внешние причины (притеснения со стороны разных врагов — от летописных «волохов»-римлян до их наследников — византийских греков) сочетались тут, по всей видимости, с внутренними (основное занятие древних славян —подсечно огневое земледелие периодически требовало новых участков пашни взамен истощивших свое плодородие). В качестве следов нескольких волн славянской колонизации Посеймья на протяжении 1 тыс. н. э. позволительно рассматривать такие археологические культуры, как зарубинецкая, киевская, пеньковская, колочинская, волынцевская (название по местам первых раскопок эталонных памятников). Здесь пришельцы из Центральной Европы вступали в тесные контакты с ираноязычным позднескифоидным населением, а затем с сильным, но недолговечным объединением вокруг германцев-готов (черняховская культура). Летописным северянам общепризнанно соответствует роменская культура.

Судя по тому, что роменские памятники в целом ряде мест Курской области соседствуют с предшествующими им колочинскими и очень похожими на них волынцевскими, проникновению сюда северян оказалось довольно мирным. Уровень этой культуры выглядел по раннесредневековым меркам некой «золотой серединой»: достаточно высок, чтобы попутно подчинить себе, отчасти ассимилировать более примитивные народы охотников и кочевых скотоводов, но не слишком богат, чтобы навлечь немедленное завоевание со стороны великих тогда держав Европы и Азии. Значительная часть всех роменских памятников (открытых селищ, проявившихся во множестве именно здесь, на своеобразном фронтире укрепленных поселков-городищ; курганных могильников; монетных кладов) концентрируется как раз вокруг будущего Курска, на расстоянии 30—40 км от него, т. е. в пределах дневного перехода или еще убыстренной связи конным гонцом. Где-то тут, должно быть, помещался старейший центр основанного на берегах Сейма и его притоков одного из племенных княжений, составляющих Северянскую конфедерацию,

Возможность в случае крайней необходимости координировать действия всей земли северян выразительно продемонстрирована в летописном сюжете за 968 г. о первой осаде печенегами Киева. Князь Святослав тогда завяз на болгарской войне и киевский гарнизон вызвал подмогу с Левобережья. «И собрались люди с той стороны Днепра в ладьях, и стояли На том берегу». Перед нами явно северянское ополчение, подобное тому, какое князь Олег ранее водил в составе коалиции своих сателлитов на Византию. Показательно, что левобережные воины не вступили с захватчиками из Степи в бой, а предпочли выжидать в их тылу (ждали пополнения из отдаленного Посеймья? Не слишком хотели рисковать жизнями за чужую, в общем, землю?). Только геройский поступок киевского отрока-добровольца, хитростью пробравшегося через печенежский стан к союзникам и предупредившего их о скорой сдаче города, заставил северян действовать решительнее. И то по мотиву, откровенно высказанному своей дружине их воеводой Претичем: «Если же не сделаем этого, то погубит нас Святослав». Имитация атаки с обеих славянских сторон и последующие переговоры Претича с печенежским князем, отвели от Киева непосредственную опасность в этот раз. В летописи содержится еще ряд эпизодов, когда «та (левая по отношению к Киеву, где творил летописец) сторона Днепра» рассматривается как одно социально-политическое целое.

Северяне-роменцы — народ вооруженных земледельцев, который жил небольшими общинами. Определенную гарантию безопасности использованную северянами для экономического роста, дало им покровительство Хазарского каганата, объединившего на рубеже VII—VIII в, в. под своей сенью несколько разных по языку, религии и образу жизни народов европейского юго-востока. Известная по летописи за 859 г. дань, которую поляне, северяне и вятичи платили хазарам, оказалась явно выгоднее разгромных налетов кочевников. Показательно, что с этого времени на территории Посеймья в изобилии образуются клады диргемов – арабской серебряной монеты, послужившей в Восточной Европе первым денежным эквивалентом для внутренней и внешней торговли. Согласно специальному анализу, те серебряные украшения, что носило большинство северянок, изготовлены из переплавленных диргемов. К середине X в. у посеймцев встречаются даже самодельные подражания диргемам, что отдельными авторами рассматривается как попытка начать собственный монетный чекан. Иначе, как торговым путем, такого количества монетного серебра роменцам неоткуда было получить. Торговали же они явно излишками продуктов земледелия, скотоводства, разных промыслов, ремесел, следы которых хорошо прослеживаются при рас­копках их поселений.

Именно через владения северян Южная (Киево-Днепровская) Русь соотносилась с Северо-Западной (Окско-Волжской) и со славянской диаспорой в Подонье. Соответственно, здесь же пролегали транзитные пути для странников и товаров из более отдаленных регионов: западноевропейского (прежде всего через скандинаво-славянскую Балтику), ближневосточно-кавказского во главе с Византией (благодаря Черноморско-Азовскому бассейну), среднеазиатско-арабского под властью Халифата и его эпигонов (посредством Каспия и Арала).

Не случайно самые крупные городские поселения летописных посеймцев возникали в ключевых пунктах речных путей — на их самых крутых поворотах, развилках друг с другом и с сухопутными (караванными) маршрутами, после переволоков из соседних водоемов. Именно военно-дипломатические, внешнеторговые задачи породили у восточных северян-роменцев ту самую раннюю форму государственности, что древолюционные юристы именовали «племенным княжением», а нынешние политологи называют вождеством. В его рамках управляющая элита отделяется от непосредственных производителей материальных благ. В таких резиденциях у славян впервые появляются большие, многокамерные, почти наземные дома — помещения для «светлых князей» и «лучших мужей, управляющих землею» племени, как называет их летопись. Северянское Посеймье подтверждает наблюдение С.М. Соловьева о том, что «особые речные системы определяли вначале особые системы областей, княжеств». Отдельные вождества роменцев, группировались по естественно-географическим признакам. Для крупнейших частей региона это прежде всего бассейны собственно Сейма (район Курска, Липина и Рати), Свапы (Рыльск), Пела (Гочево) и Ворсклы. Еще Д. Я. Самоквасов усматривал в этих центрах племенные княжения, перераставшие в волости древней Руси. Таким образом в поречье Сейма сформировался один из перспективных очагов роста славянской цивилизации.

Между тем под боком у северян, на оси: Новгород — Киев в середине IX в. выросло новое государство, выше рангом. Становым хребтом ему послужили вооруженные и организованные по западноевропейскому образцу отряды русов — по большей части скандинавов-варягов; но не только их (воинское наемничество интернационально по своей природе). Исходным плацдармом для взлета «державы Рюриковичей» послужила группировка северных племен: приильменскле словяне, кривич.и и чудь (от: «чудно говорить» на слух славян, называвших так финноязычные народы северных лесов). В 859 г., согласно «Повести временных лет», варяги брали с них дань; в 862 г. они же пригласили варягов на постоянное княжение; а в 882 г. князь Олег повел их войско на Смоленск и Киев, а затем этим же племенам вкупе с присоединенными полянами установил дани. Будучи раньше других включены в орбиту государства нового, надэтничного типа, указанные народы в дальнейшем выступили наиболее последовательным оплотом покорения им новых территорий, включая Посеймье.

Интерес к восточному серебру, перспективным путям торговли и податным землям побудил возглавившего поднепровскую экспансию Севера Олега уже через пару лет после взятия Киева обратить внимание на южных «северян»: в 884 г. установив им «дань легку» (по сравнению с Хазарией и в пику ей), в 885 г. он уже «обладал» северой, а в 907 г. в числе других племен повел их ополчение на греческий Царьград. С XI в. абсолютно все князья на Руси были представлены одним родом — Рюриковичей. Их предшественники – местные династии, включая северянские, оказались истреблены под корень в ходе присоединения их земель к великому Киевскому княжеству.

Археологические раскопки в историческом центре современного города Курска и его ближайшей округи позволили установить, что на высоком мысу у впадения ручья Кур в р. Тускарь в IX — X вв. существовало одно из многих поселений славян объединения «Север», что, согласно летописи, «сели по Десне, Суле и Сейму». Судя по ряду признаков, то был не рядовой поселок, а один из центров своего культурно-исторического региона — поречья Сейма. Когда в начале XI вв. этот район окончательно перешел под власть Руси и киевские князья Рюриковичи, Ярослав и Мстислав Владимировичи направили сюда своего представителя-посадника, тот избрал для своей резиденции именно Курск. Его первое упоминание в письменных источниках («Житие Феодосия Печерского») относится к началу 1030-х гг. и рисует картину полноценного по средневековым меркам города — с рынками, церквами, хоромами «властелина», школами, ремесленными мастерскими, воинским гарнизоном. Политическая значимость Курска росла на протяжении XII —XIII вв. и к моменту татаро-монгольского нашествия Курское княжество на равных конкурировало со своими сюзеренами — Черниговом, Переяславлем, Новгородом-Северским.

Монгольские завоеватели, сокрушив большинство городов и сел Южной Руси, Курск пощадили. Однако роль политического центра он на время утратил. Его округа на сто с лишним лет перешла под власть Золотой Орды, а с ее упадком, в XV в. сюда простерлись границы Великого княжества Литовского. В XVI в. в борьбу за эти земли включается крепнувшая Московская Русь. В 1596 г. в Курске возводится крепость Московского государства и этот край окончательно возвращается в состав России.

Утратив к началу XVIII в. свою пограничную с Диким Полем роль, Курск в Новое время превратился в довольно типичный для глубинной России провинциальный центр, дворянско-купеческо-мещанский по составу жителей, со своими достоинствами и недостатками в культурном отношении. Архитектурную панораму города организовывали храмовые здания — Знаменский и Сергиево-Казанский соборы, Верхняя и Нижняя Троицкие церкви, Всехсвятская церковь на Херсонском кладбище, Никитинский храм и некрополь; здания католического костела и лютеранской кирхи (теперь областная прокуратура); многие другие. Из памятников светской архитектуры сохранились до наших дней так называемые «палаты воевод Ромодановских» (где ныне располагается Курский музей археологии), бывший дома архирея (областной краеведческий музей), губернатора (городская больница), здание дворянского собрания (гарнизонный Дом офицеров), дворянский театр (кинотетатр имени М.С. Щепкина), губернская управа (бывший дворец пионеров), Народный дом (филармония). Архитектурно выразительный центр города и ныне прямо соседствует с окраинами, застроенными по-деревенски (бывшие пригороды-слободы — Казацкая, Стрелецкая, Ямская), промышленными и «спальными» районами типовой многоэтажной постройки.

На пространствах Курской губернии (куда до революции входили, кроме нынешних районов, еще Белгородский, Путивльский уезды) роскошные усадьбы дворянской аристократии (Марьино князей Барятинских, Моква графов Нелидовых, Воробьевка А.А. Фета и т.п.) уживались здесь с более скромными имениями, по сути дачами, и с нищими деревеньками. Тысячи богомольцев из Курской и других губерний собирал когда-то крестный ход с Коренной иконой Божьей матери из Знаменского монастыря на Красной площади в Коренную пустынь, где эта икона впервые появилась в XVII в. Это событие живописно запечатлено на известной картине И.Е. Репина. Их Курска родом преподобные Феодосий Печерский (1026 — 1074), основатель русского монашества и Киево-Печерской лавры; Серафим Саровский (в миру Прохор Исидорович Машнин, 1758 — 1838), одни из самых почитаемых среди православных нашей страны ее святых.

В Курске и его округе родились, выросли, жили и работали многие выдающиеся деятели русской науки и культуры. Среди них столь колоритные личности, как Николай Алексеевич Полевой (1796 — 1846), поначалу курский купец, а затем известный писатель пушкинского круга, издатель журнала «Московский телеграф»; опять-таки местный купец, астроном-самоучка Федор Алексеевич Семенов (1794 — 1860), чьи труды по солнечным и лунным затмениям получили международное признание; корифей русской сцены Михаил Семенович Щепкин (1788 — 1863), с которым дружили многие знаменитые современники, включая А.С. Пушкина, А.С. Грибоедова, Н.В. Гоголя; знаменитость русской и парижской эстрады певица Надежда Васильевна Плевицкая (1884 — 1941); медвенский художник Ефим Михайлович Чепцов (1876 — 1950), которому его учитель И.Е. Репин завещал: «Не пишите Италию, пишите курскую губернию»; выдающийся географ и ботаник, профессор Василий Васильевич Алехин (1882 — 1946), создатель уникального заповедника «Стрелецкая степь»; ученик И.П. Павлова, также великий физиолог Борис Петрович Бабкин (1877 — 1950); талантливый хирург, земский врач-подвижник Николай Сергеевич Коротков (1874 — 1920), изобретатель звукового метода измерения артериального давления, который вошел во врачебную практику во всем мире. Композитор А.П. Бородин приезжал в Курск работать над оперой «Князь Игорь» — по здешней Стрелецкой степи пролегал путь на врагов-половцев ее главного героя. В курском имении Воробьевке Афанасия Афанасьевича Фета (1820 —1892) гостили Лев Николаевич Толстой, философ Владимир Сергеевич Соловьев, поэт Яков Петрович Полонский. И в дальнейшем, вплоть до наших дней курская земля не оскудела на художественные, научные таланты.

О различных достижениях курян в науке, литературе и искусстве, о нынешнем состоянии курской культуры более подробно рассказывается в краеведческой литературе.