Лекция 5. Типология культур.

План изучения темы.

1.Типологизация культур: мировая, этническая, национальная и региональная культуры.

2.Историческая типологизация культур: формационный и цивилизационный подходы.

3.Понятие субкультуры. Массовый, элитарный, тоталитарный, маргинальный типы культур. Локальные культуры.

4.Культурный мир повседневности.

Типология культуры представляет собойее рассмотрениев соответствии с ее внутренней динамикой и историческим развитием и классификацию по каким-либо основаниям и общности признаков. Следует помнить, что объединение культур в группы и выделение тех или иных культурных типов в достаточной степени условно, поскольку реальные культурные образования намного сложнее по своему содержанию, однако наука нуждается в подобного рода классификациях для своих аналитических исследований.

Процедура типологизации культур зависит от избранного критерия, поэтому культурология может предложить разнообразные варианты классификаций. Так, типология культур может строиться в разных пространствах: мировом, этническом, национальном и региональном. Относительно существования единой мировой культуры в среде ученых нет общего мнения — уже с XIX века философы высказывают сомнения по поводу существования этой устойчивой в прошлом мифологемы, которую современный исследователь культуры Г. Янг назвал «иллюзией западного сознания».

Одним из критериев классификации культур является их принадлежность к определенному этносу (от греч. ethnos — народ). Этническая культура — это образ жизни, социальное и духовное состояние какого-либо народа.Этничность возникает на основе отождествления индивида с определенной культурной традицией, характеризуется общностью родства, места происхождения, исторических судеб народа, неприязнью, а нередко и враждебностью по отношению к представителям иных культур, что препятствует межэтническим взаимодействиям и может приводить к социальным конфликтам. Этническая культура более всего проявляет себя в сфере быта, повседневном поведении, обычаях, верованиях, особенностях языка, типичных психологических чертах ее носителей; она ориентирована на сохранение этнических «корней» в одежде, пище и всех других проявлениях жизнедеятельности, а потому архаична и консервативна — даже проживая вне своей территории, этнические группы стремятся сохранить присущие им этнокультурные особенности (известно, что многие переселившиеся в США и Израиль выходцы из России воспроизводят там привычный образ жизни, следуя сложившимся этнокультурным стереотипам).

На почве этнической общности возникают национальные культуры, включающие в себя совокупность ценностей, норм, обычаев, верований людей, принадлежащих к одной нации (то есть имеющих территориальную, хозяйственную и языковую общность). Национальный тип культуры может интегрировать в себя ряд этнических (США, Россия), которые, однако, стремятся сохранить свое этнокультурное своеобразие. По сравнению с этнической, национальная культура более динамична, сильнее подвержена трансформациям, открыта для культурных контактов.

Еще одна из распространенных в науке классификаций культур – региональная, в соответствие с которой выделяют следующие культурные регионы: европейско-североафриканский (культуры Древнего Египта, античности, романского, германского и славянского культурного миров), дальневосточный, индийский, арабо-мусульманский, тропическо-африканский, латиноамериканский.

Общепризнанной основой для объединения культур в группы служит понятие культурной эпохи, причем классификация может быть осуществлена в зависимости от материала и техники изготовления орудий труда (палеолит, мезолит, неолит, бронзовый век) или обусловлена определенным способом жизнедеятельности (культура собирательства, культура охотника, земледельческая культура, городская, научно — техническая и др.).

В культурологии принята также историческая типология культур — то есть их классификация по историческому типу с последующими обобщениями, выделением типичных групп и тенденций их развития, что позволяет выявить важнейшие закономерности развития культурно-исторического процесса, определить место каждой конкретной культуры в социокультурной эволюции человечества. В науке разработано два фундаментальных принципа построения исторической типологии культур. Один из них — формационный — основывается на концепции всемирно-исторического прогресса, сформулированной в идеологии Просвещения и марксистской теории, рассматривающих эволюцию человечества как однонаправленное развитие от простого к сложному. В этом случае история культуры является составной частью истории общества и подчиняется общеисторическим закономерностям, в результате каждой ступени развития социума (общественно-экономической формации) присущ свой тип культуры. Так, выделяют культуру первобытного общества, рабовладельческого, феодального, капиталистического, коммунистического. Однако реальная история человечества показала ограниченность формационного подхода и сегодня на доминирующую роль в типологизации культур претендует цивилизационный принцип, различающий цивилизации по следующим критериям: историческое время (античная, средневековая цивилизации), географическое пространство (азиатская, европейская цивилизации), технология (традиционнное, индустриальное, постиндустриальное общества), политические отношения (рабовладельческая, феодальная цивилизации), специфика духовной жизни (христианство, буддизм, мусульманство). Цивилизационный подход, сформировавшийся в культурфилософии XIX столетия, отличается большей глубиной и научной достоверностью, основывается на признании принципиального равенства, уникальности и неповторимости самобытных культур, несводимости их развития к универсальной схеме. Эта идея получила широкое распространение в философии культуры конца XIX — начала ХХ в.в., в то же время были предприняты попытки синтеза теорий «локальных цивилизаций» и культурного прогресса, единства мировой культуры и многообразия национальных культурных типов (В.С. Соловьев, К. Ясперс, А. Вебер).

Самостоятельным типологическим вариантом является массовая культура — ее возникновение и размежевание с элитарной формой культуры связано с развитием индустриального производства и передовых технологий, а распространение происходит благодаря средствам массовых коммуникаций. Эта культура обращена к огромной аудитории, производимые ею культурные ценности рассчитаны на массовое потребление, их основные характеристики — популярность, общедоступность, традиционность и консерватизм. В искусстве это жанры вестерна, детектива, мелодрамы, любовного романа, многочисленные сериалы, бесконечно варьирующие одни и те же сюжетные схемы, композиционные формулы, образы, типажи, при этом главными требованиями являются простота в восприятии, зрелищность, развлекательность. Массовая культура вырабатывает стереотипы в мышлении, ориентируется на невзыскательный вкус, для приобщения к ней практически не имеют значения национальные, возрастные, образовательные различия, она не обладает потенциалом творчески развивать духовные потребности человека. Вместе с тем, как показывают научные исследования, массовый и коммерческий успех образцов данного типа культуры обусловлен определенными социальными, психологическими и эстетическими потребностями людей, поэтому до недавнего времени имевший место негативизм по отношению к этому культурному типу признан односторонним. В целом массовая культура выполняет важные общественные функции, способствуя налаживанию коммуникативных связей и процессам социализации личности, ее социокультурной адаптации к стремительно изменяющейся жизни, вырабатывает механизмы психологической защиты.

Элитарная культура (от фр. elite — лучшее, избранное) принадлежит особому социальному слою, обладающему развитым нравственным и эстетическим сознанием — т.н. элите, которая осуществляет прогрессивное развитие общества. Статусом элитарности обладает т.н. классическое искусство, литература, наука, философия — все те феномены, которые обычно объединяются понятием «высокая культура». Вариантом элитарной культуры является эзотерическая культура, предназначенная для узкого круга «избранных», обладающих «особым» мистическим знанием, позволяющим раскрывать тайный смысл культурных феноменов, недоступных рациональному познанию и переживать сверхчеловеческие состояния сознания (здесь примером может служить теософия).Близок к эзотерике и т.н. оккультизм ( от лат. occultus — скрытый), включающий в себя разнообразные мистические учения, основывающиеся на признании реального существования сверхъестественных сил, к услугам которых могут прибегать «посвященные». Практика оккультизма в медицине (можно упомянуть разного рода целителей, экстрасенсов, колдунов «белой» и «черной» магии и др.) получает все более широкое распространение и пользуется значительной популярностью в России наряду с астрологией, магией, хиромантией и прочим, что, как свидетельствует история культуры, всегда сопутствует кризисным ситуациям, переживаемым обществом в переломные эпохи.

Феномены массовой и элитарной культурпривлекают внимание многих исследователей. Уже в античности существовало представление об элитарности (в модели идеального государства, разработанной Платоном, власть принадлежит интеллектуальной элите — философам-правителям), а свое концептуальное оформление эта идея получает в работах Ф. Ницше, А. Шопенгауэра, Х. Ортеги-и-Гассета, А. Бергсона, Г. Маркузе и др. философов, разделяющих людей на «массу» и «избранное меньшинство», элиту, обладающую способностями к самосовершенствованию и особой восприимчивостью к интеллектуальным и художественным ценностям. ХХ век демонстрирует различные оценки идеи элитарности: активно декларировали разрыв с массовой культурой представители теории «искусства для искусства»; подчеркивал свою элитарность модернизм, и напротив, акцентуация демократичности характерна для постмодернизма, стирающего границы между элитарным и массовым в культуре.

Вместе с тем, многие ученые говорят о реальном противостоянии элитарной и массовой культур в западной цивилизации – так, испанский философ Х. Ортега-и-Гассет в знаменитой работе «Восстание масс», анализируя феномен массового сознания пишет, что «человек- масса» — это не принадлежность к какой-либо определенной социальной группе, а способ человеческого бытия. «Средний человек» не способен мыслить самостоятельно, действует не по своей воле, позволяя собой манипулировать, при этом он уверен в своем превосходстве и не нуждается в духовном развитии. Массовое сознание признает насилие и желает сильной власти, поэтому «человек-масса» является основой и сущностью тоталитаризма. Как показывает историческая практика ХХ века, режимы такого рода активно использовали массовую культуру, внедряя с ее помощью в общественное сознание свои идеологические программы, в результате возникает тоталитарный тип культуры (от лат. totalis — полный, целый). Как правило, жесткое антидемократическое правление сопровождается стандартизацией образа жизни и мышления, враждебным отношением ко всякому инакомыслию, а государство осуществляет тотальный контроль над всеми проявлениями социальной и духовной жизни. Превалирует идеологический подход, главенствующим критерием в сфере нравственности, науки, философии, искусства становится соответствие канонам официоза (в качестве образца обычно приводят теорию и практику советского Пролеткульта как попытку создания принципиально нового типа культуры на основе классового подхода и тотального отрицания предшествующего культурного наследия).

Согласно еще одной из принятых классификаций культур принято выделять ее специфические и срединные типы. Понятие «срединная культура» обозначают устойчивую и противоречивую совокупность ценностных ориентаций в социуме, которая обусловливает единство и целостность его духовной жизни. Серединная культура является ядром культурного целого и устраняет угрозу его раскола на оппозиционные ценностные образования (например, оппозиции национального и космополитического, элитарного и массового). Именно в сфере срединной культуры формируются идеалы и ценности, разделяемые большинством в течение длительного периода времени. По сути, это традиционная культура, доминирующая в конкретном типе общественного устройства.

Общество по своей структуре неоднородно, его образуют различные социальные группы и слои, внутри которых возникают особые культурные образования — так называемые субкультуры (от лат. sub- под). Это конкретные виды культуры, в которых зафиксированы традиции, ценности, обычаи, правила поведения, принятые в какой-либо локальной социальной группе и отличающиеся от распространенных в нормативной культуре (например, городская, сельская, молодежная, профессиональная, криминальная и др. субкультуры). Они дают возможность входящим в них людям самоутверждаться и объединяться на основе разделяемых в этом сообществе взглядов, обычаев, стилей поведения, жаргона, одежды и тем самым отделять себя от представителей других социальных групп и общества в целом. Для субкультурных объединений характерна закрытость и относительная обособленность от доминирующей культуры, в то же время их положение в социуме может изменяться — известны случаи трансформации субкультур в официальную культуру или их растворения в других субкультурных образованиях. С развитием цивилизации социальная структура общества усложняется, что и обеспечивает появление многообразия субкультур.

Среди специфических культур в качестве оппозиции господствующей культуре выделяется маргинальная культура — (от лат. marginalis – находящийся на краю, на границе) — это традиции и образ жизни т.н. «пограничных» социальных групп, отвергающих или отверженных обществом, которые в результате миграции или других причин вынуждены усваивать неприемлемые для них социальные роли и ценности доминирующей культуры, что порождает агрессию, неуверенность, озлобленность.

Контркультура (от лат contra-против) — представляет собой совокупность социокультурных установок, противостоящих господствующей культуре и отрицающих ее ценности. Научный интерес к этому феномену был активизирован благодаря движению «новых левых» в Европе 60-70-х гг. ХХ века и работам американского социолога Т. Роззака, который попытался обобщить распространенные в западном обществе нетрадиционные культурные движения (хиппи, панки и др.), обозначив их термином «контркультура». По своей сути контркультура оппозиционна, это критика господствующей культуры через неприятие насаждаемых ею ценностей и образа жизни, ее содержание составляет протест и отрицание стереотипов массовой и тоталитарной культур. Контркультура не всегда безупречна в нравственом или эстетическом отношении, но она несет в себе новые идеи, обновляя и обогащая тем самым взаимодействующую с ней официальную культуру. Хотя данное понятие появилось лишь несколько десятилетий назад, само явление контркультуры известно давно (можно вспомнить киников, проповедующих нетрадиционный образ жизни), к тому же рождение новой культуры обычно представляет собой ее проявление в виде контркультуры (например, христианство первоначально воспринималось как ересь в иудаизме). В России антагонистом официальной культуры был т.н. андеграунд.

Локальные культуры. Общетеоретическое структурирование культуры человечества дополняется характеристиками ее вариантов в пространстве и времени мировой географии и истории. Локальная культура представляет собой оригинальное проявление и сочетание многих в принципе общечеловеческих (или, по крайней мере, достаточно широко распространенных по миру) традиций бытовой, хозяйственной, досуговой и профессионально-творческой деятельности ее представителей.

Масштаб такого рода культурологической локалистики может быть различен. Он связан с географическими зонами Земли (вечной мерзлоты, средних широт или тропиков), вообще разными природными (ландшафтными, климатическими) условиями (океанические острова, приморье, леса, тундра, степи, пустыни, умеренный климат равнины и т.д.), однако не совпадает с ними полностью (в одной и той же экологической «нише» порой умещаются, сменяют друг друга разные варианты культуры). С другой стороны, культура зачастую пересекает и политические (между государствами), и языковые (этнические, национальные), и конфессиональные (религиозно-церковные) границы. Хотя все эти социальные факторы влияют на ее обособление не меньше, если не больше, нежели природные условия. В итоге, выделяется масса типов и разновидностей локусов культуры — Запада и Востока; язычества и разных вариантов монотеизма (буддизма, иудаизма, христианства, ислама); традиционного (стандартно-репродуктивного), инновационного (индустриального, информационного), переходного («развивающегося») обществ; и т.д., и т.п.

Подчеркнем условность различения и тем более относительность противопоставления локальных культур.

Во-первых, они, как правило, связаны между собой в некую систему, — союзничают, обмениваются достижениями, либо враждуют, вредят одна другой; нередко и то, и другое одновременно (как, например, кочевые и земледельческие народы древности и средневековья; развитые страны Запада и «развивающиеся» страны Азии, Африки и Латинской Америки в наши дни).

Во-вторых, различия между культурами не вечны — они могут стираться, вплоть до полной нивелировки (так сегодня массовая культура информационного общества тиражирует высокие технологии, стандарты бытовой жизни, модные стили искусства почти на весь мир); а могут и возрастать до полной поляризации (так страны, вроде Афганистана, попавшие на орбиту исламского фундаментализма, наглухо отгораживаются от западного мира и его культурных ценностей).

Наконец, сама по себе локальная культура отнюдь не монолитна по своему внутреннему строению. Она состоит из многих еще более локальных субкультур. Их удобно именовать региональными. Регион как понятие культурологии означает особую область, часть страны (или сразу нескольких стран), отличающуюся от соседних краев рядом характеристик (географических, экономических, национально-этнических, историческими традициями). Скажем, в России практически каждый субъект Федерации (область, край) представляет собой особый регион со своими особенностями культуры, составом населения, социально-экономическим потенциалом.

Таким образом, мировая культура не просто мозаична; не только складывается вроде матрешки из множества локальных культур; скорее, она строится наподобие калейдоскопа из этих последних. Локальные культуры развиваются, меняются их связи друг с другом. В современном мире растет движение протеста против глобализации в политике, экономике и культуре. Лидеры наиболее развитых стран (США, Западной Европы, их ближайшие союзники в мире) так или иначе навязывают остальным народам стандарты поведения, модели культуры. Однако темпы культурного развития, традиции производства и потребления в разных странах варьируются, нередко значительно. Повышение уровня жизни, ее материального обеспечения до уровня передовых в техническом отношении стран не должно, в принципе, стирать национальное, региональное своеобразие разных культур.

Культурный мир повседневности. Понятие повседневности связано прежде всего с такими сферами человеческой жизни, как быт, а отчасти труд и досуг. К числу повседневных (обыденных) занятий и отношений людей относятся первичные и вечные для общества. Те, без которых невозможны никакие другие — специализированные, экстремальные, масштабно-творческие виды жизнедеятельности. А именно, повседневно по меньшей мере удовлетворение базовых потребностей индивида в доме-убежище, еде-питье, отдыхе-сне, гигиене тела, отдыхе-развлечении, одеянии-украшении себя и устроении ближней среды обитания, все остальное лично-семейное самообслуживание. Иначе говоря, повседневность начинается и господствует именно «дома», т.е. (для современного горожанина) в спальне, ванной, кухне, столовой, гостиной с телевизором и прочей аудиотехникой; продолжается в вагонах общественного и кабинах личного транспорта, бытовых комнатах предприятий, в магазинах и на рынках, т.п. своих микрозонах. Кроме того, элементы обыденности же так или иначе присутствует в макрозонах публичного общения и взаимодействия людей — вроде «дворов»-подворотен, бульваров, баров, стадионов, ярмарок, цирков, театров, церквей, больниц, кладбищ и т.п. площадок, «приподнятых», либо «опущенных» по сравнению с «домом».

Несмотря на всепроникающий характер повседневности, она не в состоянии поглотить собой всю без остатка жизнь кого бы то ни было. И там, и тут повседневность сталкивается со своими жизненными противоположностями и отчасти заменяется на время ими. Имеются в виду такие моменты людского бытия, как праздник, ритуал и катастрофа (беда, болезнь, смерть). Они периодически перемежают обыденное течение событий в жизни и культуре, изменяют, облагораживают, либо (а нередко — и) уродуют душу и тело обывателя; во всяком случае, обогащают его новыми впечатлениями и познаниями. Кроме того, за пределы повседневности выходит в значительной своей части трудовая деятельность человека, особенно если та носит профессиональный, специализированный, ответственный характер. Наконец, от будничности отличается игра как самоценная реализация человеческой свободы.

Все эти культурные оппозиции повседневности существуют в тесном единстве с нею; их по возможности гармоничное согласование — одна из вечных и главных задач для личности и социума.

Праздничные и ритуальные моменты жизни, ее официальные и даже игровые стороны более жестко регламентированы общественным мнением и личным долгом, а потому выглядят внешне более культурными (парадная одежда, выверенный сценарий поведения, помощь и контроль экспертов). В офисе и на симпозиуме, на свадьбе и на похоронах, при церковной службе и на партийном конгрессе, на вечеринке и на свидании, в спортивном зале и на стадионе, в т.п. ситуациях люди обычно предстают с наиболее выигрышной своей стороны, всецело подчиняются традициям своей культуры и вновь возникающим в обществе модам. Что касается быта, то здесь обстановка и поведение внутри социума различаются сильнее и больше зависят от калибра и жизненной стадии, самого характера личности, ее семейного наследия, окружения. В качестве общего правила можно заметить, что контраст между обликом и поведением воспитанного человека в быту и «на миру» не должен быть слишком разительным.

В общем, бытийная «родина повседневности», ее смысловое «ядро» характеризуется стабильностью, предсказуемостью (в противоположность риску, приключениям), накоплением (а не потерей, растратой), привычкой к ожидаемому, знакомому (вместо любых потрясений, инноваций), некой усредненностью, нормативностью (по контрасту и с рекордностью, максимализмом, и с уродством, извращением любого рода), в принципе общедоступностью (вопреки гениальности, либо, наоборот, маргинальности). Будучи, на взгляд со стороны, маленькими, даже мелочными в каждый данный момент, по отдельности, ежедневные заботы и хлопоты заполняют собой большую часть биографии каждого человека и поэтому, в конечном счете, заслуживают нашего понимания и признания.

Конечно, границы повседневности изменчивы и условны как в пространстве, так и в истории культуры. Размеры и содержание обыденной жизни варьируются от страны к стране, от эпохи к эпохе и от одного общественного слоя к другому. Она разная — своя у представителей социальной элиты, у среднего класса и у бездомных бродяг. То, что в далеком прошлом было привычным занятием большинства членов целых социумов (вроде охоты, рыбной ловли, собирательства грибов и ягод, огородничества, путешествий) в современном обществе стало развлечениями особых групп любителей, а то и привилегиями аристократии (верховая езда, например). В любой, самой что ни на есть экзотической ситуации, при очень сложной, наитворческой деятельности присутствует элемент рутины, привычки. И, напротив, возможно поэтизировать, приподнять над прозой будничности те или иные ее моменты. Лучший способ к тому — шагнуть за границы культуры, в природные дебри или к общественной анархии. «Хорошо вернуться к цивилизации!», — провозглашает один из героев Г.К. Честертона. — «Вот говорят, что в ней нет поэзии. Не верьте, это — заблуждение цивилизованных людей. Подождите, пока вы и впрямь затеряетесь в природе, среди бесовских лесов и жестоких цветов. Тогда вы и поймете, что нет звезды, подобной звезде очага; нет реки, подобной реке вина...»

Надо иметь в виду постоянное оповседневнивание, либо распов-седневнивание тех или иных занятий, сторон жизни. Соответствующие процедуры служат одним из ярких отличий национальных вариантов культуры (стоит сравнить одежду, жилье, кухню и досужее времяпрепровождение, скажем, японца или же англичанина, русского, кого угодно еще среди народов мира). Судить о целесообразности тех или иных форм повседневности можно лишь изнутри соответствующего варианта культуры, которая сформировалась и существует в определенных природных и социальных условиях. Понимание и уважение чужих обычаев, даже подражание иным из них не отменяет собственной национальной и вообще культурной самобытности человека.

Повседневность занимает в сложном «здании» культуры место ее фундамента, без которого ничего не выстроишь, но к одному которому никакое строение никак не сводится.

Именно повседневность порождает и поддерживает индивидуальное и межличностное бытие человека, в том числе и для того, чтобы он мог заниматься специализированными формами культуры (искусством, наукой, вообще профессией). Поэтому культурным будет считаться такое отношение к телу и душе, которое поддерживает их согласованное, эффективное существование и действие. Условия любой цивилизации, а современной в особенности, искажают природную физиологию и даже анатомию человека, так или иначе невротизируют его психику. Никакая плодотворная деятельность невозможна без тех или иных затрат здоровья, риска его замены заболеванием. В связи с чем повседневность обычно выполняют роль временного убежища тела и души, их рекреации от нагрузок и вызовов внешней жизни, давления «большой» культуры. Сближение, а то и стирание границы между повседневностью и остальной жизнью характеризует крайние — аристократические, элитарные, либо наиболее маргинализированные слои общества.

Опять-таки именно внутри повседневности образуются универсальные смыслы культуры (понятия здравого смысла, базовые навыки труда и отдыха, правила развлекательных игр, эстетические идеалы фольклора, выводы народной мудрости), которые так или иначе входят в состав более сложных уровней ее, культуры функционирования. Обыденное же сознание самодостаточно и, в принципе, не нуждается в искусственном окультуривании, тем более в насильственном «просвещении» со стороны науки и других отраслей духовности; они потребуются личности за пределами обыденности, в специальных сферах ее самовыражения и при столкновении с наиболее сложными проблемами. Поэтому архаичные приемы «народной медицины», крестьянской агрикультуры, городской «массовой культуры», фольклор и прочая художественная самодеятельность, народное (христианско-языческое) «двоеверие» продолжают сосуществовать параллельно с канонами и методиками медицины официальной и остальными достижениями науки и техники, профессионального искусства и «большой» литературы, выверенной богословами религиозностью.

Впрочем, отдельные результаты научного познания и прочих специальностей так или иначе проникают в состав обыденного сознания и со временем расширяют его кругозор. Сказывается развитие среднего и высшего образования, информационный напор средств массовой информации, усилия популяризаторов науки и техники. Так, многие современные пациенты гораздо лучше своих предков представляют себе возможности человеческого организма и пути исцеления его недугов. Конечно, это знание остается донаучным, несистемным, но и его формирование облегчает задачи врачей и остальных медиков в их работе с пациентами, их родными и близкими. Внятное (в пределах врачебной тайны) объяснение им клинической картины заболевания, правил подобающего при нем образа жизни обычно способствует мобилизации защитных сил организма, укрепляет дух больного человека.

Не стоит только преувеличивать достоинства и возможности обыденных знаний — они надежны только в своем, узковатом сегодня диапазоне значений, но ограничены, неглубоки по сравнению со специальными сферами познания и практики. Например, та же традиционная медицина отнюдь не содержит панацеи; эффективная борьба с большинством тяжких заболеваний сегодня возможна лишь на путях усовершенствования медицины научной, технологизированной профессионально.

Долгий, тем более вынужденный, насильственный отрыв от привычной повседневности переживается большинством из нас достаточно болезненно. Поэтому, между прочим, обстановка в поликлиниках, больницах и остальных лечебных учреждениях должна по возможности компенсировать их посетителю, пациенту нелегкую, часто мучительную разлуку с домом и домашними, ориентироваться на его естественные потребности в уюте, физическом и душевном комфорте. Как известно, постдиагностическое лечение, послеоперационное выхаживание больного — не менее ответственный и дорогостоящий этап врачевания, нежели непосредственная работа с его организмом врачей и провизоров. На стадии долечивания медицина повышает внимание к самой личности пациента, ее субъективному самочувствию и каждодневным настроениям.

Повседневный горизонт жизнедеятельности служит первичным выражением своеобразия любого этнического, национального, сословно-классового варианта культуры. Это соответствующие традиции семейно-брачных отношений, домостроительства и домохозяйства — кухни (выбора, приготовления и приема пищи), режима дня, гостеприимства, покроя одежды и вообще оформления тела (украшения, макияж и проч.), проведения досуга, многие другие.

Технический и общественный прогресс периодически меняет, даже ломает устои былой повседневности. Скажем, сегодня мало кто из русских живет в избах, ходит в лаптях и питается исключительно щами да кашей. Условия и аксессуары обыденной жизни приобретают усредненный, интернациональный характер. Бытовая техника, одежда, провиант, дизайн жилища в развитых странах все больше походят друг на друга, ориентируясь на самое лучшее и модное. Тенденции глобализации бытовой культуры отчасти облегчают жизнь, высвобождают время и место для некоего творчества, самовыражения (не надо топить печи дровами или плести те же лапти, можно поиграть в шахматы или почитать), просто отдыха, отчасти обедняют ее духовное наполнение (городские дети — виртуозы компьютерных игр — уже путают не только Пушкина с Лермонтовым, но и березы с осинами, а коз с овцами). Как и в общем потоке развития культуры, здесь потери соседствуют с приобретениями, к чему лучше отнестись с пониманием, что называется, философски. Каждый дом нельзя превратить в музей древностей; посещать музеи, как-то иначе приобщаться к еще живой старине время от времени небесполезно.

Как и прежде, кто-то прячется в быт от реальных и мнимых трудностей остальной жизни; кто-то, делая вид, что презирает его, перекладывает нелегкую ношу домашних дел на плечи родных и близких, либо деградирует в неряху; кто-то, имея средства, покупает почти все бытовые услуги, якобы не нуждаясь в радостях бытового общения; а кто-то умеет выстроить свою повседневность достаточно гармонично лично для себя и для окружающих, т.е. ради плодотворного существования в культуре своего времени.