Евъ.
Крымская война 1854-55 (французская армія).. 43% 54% 3%
Франко-Прусская война
1870-71 г. (французская армія).. 25% 70% 5%
(нѣмецкая армія).... 9% 90% 1%
Русско-Японская война
1904-05 г. (японская армія).... 8,5% 85% 6,5%
(русская армія).... 14% 86%
Затѣмъ, онъ продолжаетъ такое же сравненіе для французской арміи въ нѣкоторыхъ изъ главныхъ операцій минувшей Міровой войны:
% р а н е н ы х ъ.
прочими виосколками ружейными дами оружія арт. снаря- и пострадав-
довъ. пулями шіе отъ
несчастныхъ случаевъ*).
1914 годъ.... 75% 23% 2%
Энъ - Шампань (апр. 1917 г.).. 74% 21% * 5%
Фландрія (іюнь 1917 г.).. 78% 10% 12%
Верденъ
(авг. 1917 г.).. 77% 7% 16%
Энъ-Мальмезонъ j
(окт. 1917).. 77% 17% 6%
Пикардія-МорейльМондидье (мартъ 1918 г.).. 52% 34% 14%
Энъ -Шато -Тьерри
(май 1918 г.).- 56% 32% 12%
Операціи 3-й, 4-й, б-й и 10-й армій (іюль 1918 г.). 68% 24% 8%
Операціи 4-й и 5-й армій (въ сент., октябрѣ и ноябрѣ 1918 г.)... 56% 28% 16%
*) Въ эту графу попали и отравленные газами. (Примѣчаніе H. H, Г.)
Самъ д-ръ Туберъ высказываетъ на основаніи этихъ двухъ таблицъ заключеніе, что, если въ войнахъ, предшествующихъ 1914 году, главнымъ поражающимъ факторомъ былъ ружейный огонь, то въ войну 1914-1918 г. г. таковымъ стала артиллерія. Я считаю, что при большемъ углубленіи по намѣченному д-ромъ Туберомъ пути, возможно прійти къ еще болѣе интереснымъ выводамъ, но для этого требуется иная группировка цифрового матеріала, а также болѣе подробный анализъ этого послѣдняго въ зависимости отъ данныхъ тактической обстановки.
Д-ръ Туберъ сдѣлалъ первый шагъ въ этомъ направленіи въ графикахъ приведенныхъ имъ на стр. 12 и 13 своей книжки. Объясняя эти графики, онъ пишетъ29:
«Въ наступательныхъ сраженіяхъ съ ограниченной цѣлью (Верденъ — августъ 1917 г., Мальмезонъ — октябрь 1917 г.), легче всего поддающихся схематизации, дни, непосредственно предшествующіе атакѣ, отмѣчаются сравнительно медленнымъ и ровнымъ подъемомъ кривой раненыхъ и подъемомъ вверхъ наканунѣ или за день до атаки кривой отравленныхъ газами. Въ день самой атаки происходитъ рѣзкій большой скачекъ вверхъ кривой раненыхъ въ то время, какъ кривая отравленныхъ газами падаетъ. Въ первые дни послѣ атаки кривая раненыхль
29) Стр. 14.
круто спускается, но менѣе быстро, чѣмъ она росла. Въ этомъ спускѣ встрѣчается рядъ перебоевъ, сопровождающихся подъемами, обуславливающимися контръ-атаками; кривая же отравленныхъ газами продолжаетъ снижаться».
«Количество раненыхъ, принимая за единицу исчисленія дивизію, численная величина которой подвержена меньшимъ измѣненіямъ, нежели болѣе крупныхъ войсковыхъ соединеній (корпуса или арміи), было спеціально изучено въ операціяхъ Шампани (сентябрь 1915 г.), Соммы (іюль 1916 г.), Суассона (апрѣль 1917 г.), Вердена (августъ 1917 г.), Мальмезона (октябрь 1917 г.). Въ самой атакѣ дивизіи, штурмовавшія на рѣшительныхъ участкахъ, имѣли въ среднемъ 560 раненыхъ, съ максимумомъ для наиболѣе пострадавшихъ дивизій въ 1.200. Дивизіи на второстепенныхъ участкахъ атаки имѣли въ среднемъ 384 раненыхъ».
«Въ день, слѣдующій за днемъ штурма, среднее число раненыхъ опускается для дивизій на рѣшительныхъ участкахъ до 500, а для дивизій на второстепенныхъ участкахъ — до 300».
Переходя затѣмъ къ заключенію о сраженіяхъ затяжного характера, д-ръ Туберъ пишетъ:
«Кривая раненыхъ не представляетъ собою рѣзко выраженной картины. Она состоитъ изъ иглъ или болѣе или менѣе возвышенныхъ плато, которыя, однако, не достигаютъ высотъ кривой наступательныхъ сраженій, но которыя зато
имѣютъ болѣе широкую базу, обнимающую 4-5 дней. Взятая въ цѣломъ кривая раненыхъ возрастаешь довольно быстро, но зато падаетъ медленно, со скачками вверхъ, отмѣчающими послѣднія фазы борьбы. Кривая отравленныхъ газами не имѣетъ обыкновенно болыиихъ колебаній и всегда остается много ниже кривой раненыхъ. Однако, критическіе моменты боя вызываютъ въ кривой отравленныхъ газами острія вверхъ или даже широкія плато, который пересѣкаютъ кривую раненыхъ въ мѣстахъ ея пониженія»30.
Попытка д-ра Тубера, какъ мы уже говорили выше, открываешь новое широкое поле изученія войны и, въ особенности, боя. Но для плодотворности подобной работы требуется, съ одной стороны, детализировать анализъ, а, съ другой — его расширить.
Детализація анализа должна привести къ изученію потерь, понесенныхъ арміей въ сраженіи, распредѣливъ ихъ не только по днямъ, но также и по «боевымъ очагамъ». Современное же сраженіе распадается на тысячи такихъ очаговъ, а потому настоящее военно-статистическое изученіе каждаго изъ сраженій требуетъ очень тщательнаго его тактическаго анализа.
Расширеніе примѣненія методовъ д-ра Тубера заключается въ томъ, чтобы изученіе вести не только для одной стороны, но одновремен-
Туберъ, стр. 14 а 15.
но и для другой. Только въ этомъ случаѣ можно будетъ подойти къ полному пониманію языка цифръ. Возьмемъ для примѣра приведенныя выше цифры Тубера для Франко-Прусской войны 1870-71 г. г. Изъ нихъ мы видимъ, что въ то время, какъ французская армія теряетъ отъ артиллерійскаго огня 25%, а отъ ружейнаго — 70%, нѣмецкая армія теряетъ отъ артиллерійскаго огня всего 9%, а отъ ружейнаго — 90%. Это различіе объясняется не только тѣмъ, что въ подавляющемъ числѣ случаевъ наступающими въ сраженіяхъ были нѣмцы, но и тѣмъ, что нѣмецкая армія обладала лучшей артиллеріей, а французская — лучшимъ ружьемъ (Шаспо).
Для того, чтобы убедиться, сколь большія различія существуютъ въ пропорціяхъ раненыхъ артиллеріей и ружейнымъ огнемъ, я сошлюсь на цитированное мною вмѣстѣ съ работой Тубера нѣмецкое изслѣдованіе 81.
Это послѣднее, устанавливая статистику раненій въ Германской арміи, даетъ для періода 1914-1917 г. г. слѣдующія среднія цифры: раненые ружейной (пулеметной, револьверной) пулей — 54,2%, раненые артиллерійскимъ снарядомъ — 45,8%.
Эта пропорція немного измѣняется при уче-
31) Sanitaetsbericht über das Deutsche Heer (Deutsches Feld- und Besaetzungsheer) im Weltbiege 1914-1918. Ш Band. Berlin. 1934.
тѣ ранъ на трупахъ убитыхъ. Среди убитыхъ 41,7% было поражено ружейными пулями и 58,3% — артиллерійскими снарядами.
Что же касается пораненій холоднымъ оружіемъ, то таковыхъ было очень мало и они становятся все болѣе рѣдкими къ концу войны. Для всей войны одинъ раненый холоднымъ оружіемъ приходится на 111 человѣкъ съ огнестрѣльными ранами, причемъ въ 1914 г. это взаимоотношеніе выражалось какъ 1 къ 55, а въ 1918 году — какъ 1 къ 318.
Для сравненія, составители разсматриваемаго нами отчетнаго германскаго труда приводятъ данныя о раненыхъ Армій противоположной стороны:
раны: Арміи:
артиллерій- холоднымъ пулей скимъ
снарядомъ оружіемъ
Германская.... 54,2 45,8?
Британская..... 39,0 60,7?
Американская.... 28,4 70,4? Французская: а) періодъ позиціонной войны (до 1917 г. включительно)..... 16,0 76,0 0,32
б) періодъ маневренной войны (1918 годъ). 30,0 58,0 0,58
Эти расхожденія цифръ могутъ навести на чрезвычайно интересные въ научномъ отношеніи выводы; для этого требуется, какъ я уже говорить выше, очень тщательное аналитическое ихъ нзѵченіе. Однако, при такомъ изученіи мы натолкнемся на громадныя затрудненія вслѣдствіе младенческаго состоянія, или вѣрнѣе сказать, отсутствія «статистики войны», какъ науки.
6. — Необходимость созданія вспомогательной науки въ видѣ «Статистики войны».
Это приводить насъ къ заключенію аналогичному тому, которое было высказано въ концѣ прошлой главы. Тамъ мы говорили, что для успѣшности психологическаго анализа войны необходимо созданіе спеціальной науки, въ видѣ «Психологіи войны» — здѣсь же мы утверждаемъ, что примѣненіе статистическаго метода для изученія войны можетъ дать полные и богатые результаты лишь въ томъ случаѣ, если получитъ должное развитіе спеціальная наука въ видѣ «Статистики войны».
Роль этой науки будетъ заключаться въ подробномъ изученіи примѣненія военно-статистическихъ методовъ при изслѣдованіи различныхъ эпохъ и войнъ, а также различныхъ категорій явленій и процессовъ войны. Это потребуетъ не только всесторонняго изученія характера и до-
стовѣрности источниковъ, но также и самаго обстоятельнаго изслѣдованія, какое пониманіе вкладывалось составителями первичныхъ документовъ въ примѣняемую въ нихъ нсченклатуру. Одновременно съ этимъ, статистика войны должна установить на будущее время возможно болѣе однообразную номенклатуру. Правда, на этомъ пути «статистика войны» встрѣтитъ большія затрудненія. Установленныя въ каждой Арміи номенклатуры (нагіримѣръ, дѣленіе на комбатантовъ и не комбатантовъ) имѣютъ въ своемъ основаніи чисто практическія потребности оперативной или административной службы. Трудно расчитывать на то, чтобы въ условіяхъ столь напряженной и нервной работы, какъ оперативная служба, военачальники и ихъ штабы думали о чемъ либо другомъ, кромѣ одержанія побѣды; поэтому, психологически естественно, что они не согласятся ни на какое мѣропріятіе, которое можетъ, хотя бы въ самой ничтожной долѣ затруднить ихъ работу. Вотъ почему расчитывать на примѣненіе для учета нужныхъ для статистики войны пріемовъ, успѣшно примѣняемыхъ въ мирной жизни, не приходится. Но все таки, нѣкоторое однообразіе въ номенклатурѣ и способахъ учета установить можно. Это, къ счастью, наиболѣе исполнимо во всѣхъ областяхъ санитарной службы. Въ самомъ дѣлѣ, нужная для успѣха военной статистики классификация и номенклатура можетъ быть безъ всякой помѣхи въ функціони-
рованіи санитарной службы, принята въ медицинскомъ вѣдомствѣ. А это позволитъ поставить на надлежащую научную высоту статистику потерь, являющуюся наиболѣе нужной для соціологіи войны частью статистики.
Мы видѣли«выше, на примѣрѣ попытки французскаго доктора Тубера, сколь многообѣщающимъ является подробный анализъ войсковыхъ потерь въ зависимости отъ тактической обстановки въ которой онѣ были понесены. Первымъ шагомъ на этомъ пути является установленіе для каждой отдѣльной войсковой части посуточной вѣдомости, съ указаніемъ ея мѣстонахожденія и характера боевыхъ дѣйствій. Къ этой вѣдомости должны быть приложены поименные списки офицерскихъ потерь (тоже посуточные). Какъ ни велика эта работа, однако, составленіе ея сейчасъ же послѣ войны, вполнѣ возможно, ибо каждая войсковая часть этими свѣдѣніями еще обладаетъ.
Эта работа является первымъ и необходимымъ этапомъ для болѣе сложной обработки потерь по образовавшимся въ сраженіи боевымъ очагамъ.
Отсутствіе пониманія необходимости такой предварительной работы привело къ тому, что возможности полнаго использованія богатѣйшаго опыта Міровой войны уже утеряны.
Подобное явленіе крайне обидно. Если человѣчеству еще долго не суждено исключить войну изъ обихода международныхъ отношеній,
то нужно, по крайней мѣрѣ, принять всѣ мѣры для того, чтобы пережитый кровавый опытъ могъ быть изслѣдованъ во всѣхъ деталяхъ. А для этого настоятельно необходимо, чтобы во всѣхъ областяхъ дѣятельности арміи, подлежащей учету, послѣдній руководился бы не только узко утилитарными оперативными задачами, но также давалъ возможность и статистической обработки цифровыхъ данныхъ съ чисто научными цѣлями. Здѣсь мы опять касаемся вопроса о необходимости скорѣйшаго созданія науки о войнѣ (соціологіи войны), которая одна только сможетъ предъявить военной статистикѣ тѣ требованія, которыя не позволять ей остаться въ узкихъ рамкахъ науки о веденіи войны, а помогутъ ей превратиться въ спеціальную научную доктрину.
Такимъ образомъ, и въ области примѣненія статистическаго метода для соціологическаго изученія войны, мы встрѣчаемся съ тѣмъ же явленіемъ, что и при примѣненіи психоанализа.
Если «статистика войны» нужна для «соіііологіи войны», то, въ свою очередь, послѣдняя нужна для первой. Отсюда выводъ: созданіе обѣихъ наукъ должно идти рука объ руку и одновременно.
ГЛАВА V.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Обрисовавъ въ первой, главѣ основную задачу соціологіи войны, я коснулся въ послѣдующихъ главахъ вопросовъ о матеріалѣ и методахъ необходимыхъ для созиданія этой новой науки.
Изъ этихъ главъ ясно видно, что основная трудность такого созиданія заключается въ требуемой для этого громаднѣйшей переработкѣ матеріала, собиравшагося человѣчествомъ для иного заданія. Сложность этой переработки такова, что требуетъ для своей успѣшности не только дополнительной разработки накопленныхъ Военной исторіей матеріаловъ, но и примѣненія самой военно-исторической наукой новыхъ методовъ изслѣдованія; вмѣстѣ съ тѣмъ, настоятельно требуется также созданіе вспомогательныхъ наукъ, въ видѣ психологіи войны и статистики войны.
Перечисленныя только что работы требуютъ, въ свою очередь, существованія «соціологіи войны». Создается, какъ бы, ложный кругъ. Выходъ
изъ него возможенъ только одновременнымъ продвиженіемъ работы во всѣхъ вышеперечисленныхъ областяхъ. Параллельно со сборомъ, классификаціей и систематизированіемъ матеріала, параллельно съ разработкой методовъ, необходимо теперь же приступить къ работамъ по самому соціологическому изслѣдованію войны. Для поясненія своей мысли я сдѣлаю одно сравненіе. Печатанію точныхъ и подробныхъ картъ всегда предшествуетъ составленіе картъ на основаніи маршрутныхъ съемокъ. Несомнѣнно, что эти карты приблизительны. Можетъ случиться, что мѣстами онѣ окажутся ошибочными. Но безъ нихъ не могутъ быть сняты точныя карты, ибо послѣднее требуетъ цѣлаго ряда подготовительныхъ работъ и расчетовъ, основанныхъ хотя бы на очень приблизительномъ знаніи мѣстности. Такъ точно и въ разсматриваемомъ нами случаѣ, для того, чтобы организовать наиболѣе продуктивный сборъ матеріаловъ, для того, чтобы создать наиболѣе правильную классификацію и регистрацію этого матеріала, для того, чтобы установить наиболѣе соотвѣтствующіе методы для обработки этихъ матеріаловъ, необходимо наличіе хотя бы небольшого знанія свойствъ и особенностей объекта изученія. Послѣднее можетъ быть достигнуто лишь первичнымъ изслѣдованіемъ. Пусть участь такого первичнаго изслѣдованія будетъ подобна участи лѣсовъ, которые воздвигаются при постройкѣ зданія. Хотя они потомъ и убира-
ются, — тѣмъ не менѣе, они необходимы. Подобный методъ, который правильнѣе всего назвать методомъ «рабочихъ гипотезъ», съ успѣхомъ примѣняется во всѣхъ сложныхъ наукахъ. Нѣтъ причинъ искать другихъ путей для соціологическаго изслѣдованія войны. Нужно указать здѣсь только одно — крайняя сложность внутренняго строенія войны, - не позволитъ сразу же создать рабочую гипотезу, объемлющую въ себѣ всѣ явленія войны. Прійдется и здѣсь идти значительно болѣе медленнымъ путемъ, а именно — путемъ построенія частичныхъ рабочихъ гипотезъ. Это, въ свою очередь, приводитъ къ примѣненію монографическаго метода, т. е. къ цѣлокупному изученію каждаго изъ главныхъ явленій войны.
Дабы выдѣлить въ глазахъ читателя особо«значеніе для начальной разработки соціологіи войны этого метода, я напомню, что еще Огюстъ Контъ утверждалъ, что однимъ изъ основныхъ законовъ управляющихъ соціальной жизнью является законъ, названный имъ «Consensus».
Согласно этому закону всякое измѣненіе какой либо одной стороны соціальнаго явленія неминуемо вызываетъ измѣненіе всѣхъ остальныхъ его сторонъ. Исходя изъ этого же положенія, упомянутый, мною выше Вильберто Парету, разсматривая вопросы методологіи соціологіи, съ особенной настойчивостью указываетъ на слѣдующую крайне распространенную ошибку въ этой области знанія. Весьма часто, разсужденія о со-
ціальныхъ явленіяхъ построены на одностороннемъ представленіи о причинной связи. Согласно такому представленію одно изъ явленій принимается за причину, вызывающую другое явленіе, какъ слѣдствіе. Въ действительности, подобное взаимоотношеніе между явленіями социальной жизни Естрѣчается рѣдко. Какъ правило, факторы соціальной жизни тѣсно взаимно связаны. Напримѣръ, свойства членовъ общественнаго соединенія вліяютъ на форму послѣдняго и обратно — форма общественнаго соединенія облегчаетъ или затрудняетъ опредѣленное поведеніе входящихъ въ него членовъ, т. е. вліяетъ на развитіе или атрофированіе нѣкоторыхъ личныхъ свойствъ этихъ членовъ. Вотъ почему, представленіе о простой (односторонней) причинной, связи не можетъ быть положено въ основаніе изучения явленій общественной жизни. Въ тѣхъ же слуі.аяхъ, когда изслѣдователи это дѣлали, они неминуемо приходили или къ «примитивному» или къ «кинематографическому» построенію соціальной жизни.
Подъ словомъ «примитивное построеніе», Парету понимаетъ слѣдующее. Возьмемъ для примѣра какое либо общество. Его характеръ и установившееся въ немъ внутреннее равновѣсіе зависитъ отъ географическихъ условій (А); отъ экономической обстановки (Б); политическихъ формъ (В); религіозныхъ вѣрованій. (Г); отъ уровня этическаго и научнаго развитія (Д)
и другихъ данныхъ (Ж). Всѣ эти данныя являются «переменными» и тѣсно другъ отъ друга зависящими. Бслѣдствіе измѣнчивости этихъ данныхъ, внутреннее равновѣсіе, устанавливающееся во всяколіъ обществѣ, не можетъ быть «статическимъ»; оно неизбѣжно является «дикадіическимъ», и постоянно измѣняется, переходя изъ состоянія
•А1, Б1, В1, Г1, Д1, Ж1,.... къ состоянію
А2, Б-, В. Г2, Д2, Ж2,
А3, Б3, В3, Г3, Д»,)і-;, и т. д.
«Примитивное» представленіе разсуждаетъ иначе. Оно принимаетъ одну изъ перемѣнныхъ
(А, или Б, или другую......) за причину и раз-
сматриваетъ прочія слагаемыя въ зависимости отъ одной этой перемѣнной,. Этимъ путемъ разсужденія и создались многочисленныя, противорѣчащія другъ другу, соціологическія системы; каждая изъ нихъ стремится объяснить весь ходъ соціальнаго процесса или только географическими условіями, или расою, или экономикой, или политикой и т. д. Въ результатѣ такого метода неизбѣжно создавались одностороннія теоріи, съ неоправдывающимися общими выводами, съ предвзятыми анализами и съ лже-системами. Какая жестокая борьба происходила и продолжаетъ происходить между представителями такого «примитивнаго» соціологическаго мышленія!...
Подъ словомъ «кинематографическая» построенія, нужно понимать случай, когда соціологъ основываетъ свое разсужденіе на анализѣ
измѣненій въ каждомъ изъ ряда слагаемыхъ; сначала онъ разсматриваетъ превращенія А въ А1 и
A2.... затѣмъ Б и въ Б1 и Б2..... и т. д., производя
изученіе каждаго ряда независимо отъ изученія хода измѣненій въ другихъ рядахъ. Такой методъ не дополненный синтезомъ, т. е. цѣлокупнымъ изученіемъ интересующаго явленія, приводитъ къ «кинематографическими теоріямъ, носящимъ наименованіе эволюціонныхъ. Ошибочность подобныхъ теорій, даже въ тѣхъ случаяхъ, когда начертанная ими схема эволюціи кажется вѣрной. — заключается въ ихъ поверхностности. По существу же дѣла, онѣ не могутъ дать ни одного вѣрнаго общаго вывода внѣ рамокъ изучаемаго ими историческаго процесса. Онѣ не могутъ привести насъ къ открытію истинной закономѣрности и дать намъ представленіе о самомъ существѣ соціальныхъ процессовъ.
Для того, чтобы избѣгнуть этихъ невѣрныхъ путей, Парету настаиваетъ на томъ, что соціологія должна ставить цѣлью своихъ изысканій не отыскиваніе односторонней причинной связи между явленіями общественной жизни, а ихъ взаимную функціональную зависимость. Представленіе о «причинѣ» и «слѣдствіи» должно быть замѣнено понятіями «перемѣнной» и «функціи». Конечно, и при подобномъ изученіи прійдется начать съ послѣдовательнаго изученія функціональной связи каждой изъ перемѣнныхъ съ каждой, изъ прочихъ. Но подобный анализъ долженъ быть не-
премѣнно законченъ синтетическимъ изученіемъ всего процесса, взятаго въ цѣломъ. Въ этой заключительной и главной стадіи изслѣдованія, вниманіе ученаго должно быть сосредоточено на тѣхъ проявленіяхъ взаимной зависимости перемѣнныхъ, которыя являются наиболѣе постоянными. Это приведетъ насъ къ установленію послѣдовательныхъ приближенныхъ обобщеній. Въ противоположность «примитивныхъ» соціологическимъ теоріямъ, эти эмпирическія обобщенія не будутъ претендовать на всеобщность, а лишь на приблизительную вѣрность въ рамкахъ данной исторической эпохи. Они будутъ отличаться также и отъ «кинематографическихъ» теорій тѣмъ, что облегчатъ пониманіе внутренней стороны развитія основныхъ соціальныхъ процессовъ. Въ этомъ отношеніи рекомендуемая Парету методологія соціологическаго изученія можетъ быть сведена къ слѣдующимъ тремъ основнымъ положеніямъ:
1. Признаніе сложной взаимной зависимости явленій и сторонъ соціальной жизни, вмѣсто простой односторонней. Вслѣдствіе этого, перенесете центра вниманія на изслѣдованіе функціональной ихъ зависимости.
2. Цѣлокупное изученіе главныхъ явленій соціальной жизни вмѣсто обособленнаго изученія одного изъ факторовъ этой жизни, произвольно принимаемаго за причину.
и
3. Отказъ отъ установленія, сразу же, общихъ законовъ, ограничиваясь для начала лишь тѣмъ, чтобы путемъ послѣдовательныхъ эмпирическихъ приближеній. подойти къ пониманію столь сложной по своему строенію соціальной жизни и еще болѣе сложной ея динамики.
Перечисленнымъ только что тремъ основнымъ положеніямъ наиболѣе отвѣчаетъ монографическій методъ работы, который, какъ разъ, и позволяетъ цѣлокупное изученіе соціальныхъ явленій и соціальныхъ процессовъ. На первомъ мѣстѣ въ ряду подобныхъ монографій по первичному соціологическому изученію войны, является соціологическое изслѣдованіе боя, этого центральна™ и специфическаго явленія войны.
Возвращаясь къ сравненію подобныхъ первичныхъ работъ съ «лѣсами», которые воздвигаются при постройкѣ большихъ сооруженій, напомню, что эти «лѣса» оказываются полезными лишь въ томъ случаѣ, если одновременно съ ними ведется и постройка самаго сооруженія. Такъ же точно, и упомянутыя только что мною «монографическія изслѣдованія» будутъ имѣть цѣнность не сами по себѣ, а лишь въ связи съ обширной работой по созиданію Соціологіи войны съ непосредственно связанными съ ней спеціальными науками.
Такая работа можетъ быть выполнена лишь коллективными усиліями по заранѣе тщательно
разработанному плану. Такъ вѣдь и поступаютъ теперь, когда возводятся какія либо болыиія постройки. Ни одному архитектору не прійдетъ мысль придерживаться методовъ постройки нашихъ старыхъ помѣщичьихъ усадьбъ, когда къ дому, по мѣрѣ надобности, пристраивались комнаты.
Поэтому, въ заключеніе настоящаго труда, я могу лишь повторить сказанное въ концѣ первой главы.
Только съ учрежденіемъ спеціальнаго научнаго института или, по крайней мѣрѣ, кафедры по соціологіи войны, хотя бы въ одномъ изъ университетовъ, имѣющихъ въ своемъ составѣ соціологическій факультетъ, можно будетъ считать, что произведенъ реальный починъ научнаго изученія войны, какъ явленія соціальной жизни человѣчества.
Трудно ожидать, что это приблизить человѣчество къ тому миру, за который такъ горячо ратуютъ пацифисты. Одно только можно утверждать, — ходить около пропасти съ открытыми глазами менѣе рискованно, нежели съ завязаными глазами.
«л
ПЕЧАТНЫЕ ТРУДЫ
