Предложение ® прозаическая строфа ® фрагмент ® глава ®часть ® законченное произведение. 1 страница

Стилистика текста

Учебное пособие для студентов, абитуриентов, преподавателей—филологов и учащихся старших классов школ гуманитарного профиля

Москва

Издательство "Флинта"

Издательство "Наука"

ББК 81.2Р-7 С 60

Издание осуществлено при участии факультета журналистики МГУ

Солганик Г.Я.

С 60 Стилистика текста: Учеб. пособие. - М.: Флинта, Наука, 1997.-256 с.

ISBN 5-89349-008-8; 5-7396-0012-х

Пособие "Стилистика текста" создается впервые.

Качество текста, его выразительность и гармоничность зависят от многих факторов, структуры речи (ведется ли она от 1-го, 2-го или 3-го лица), числа участников (монолог, диалог, полилог), конкретных типов текстов (описание, повествование, рассуждение и др.), принад­лежности к тому или иному функциональному стилю, индивидуальной манеры, абзацного членения, характера связи между самостоятельными предложениями и др.

Пособие посвящено всестороннему анализу этих аспектов.

Рассчитано на студентов, аспирантов, преподавателей-филологов, а также учащихся старших классов школ гуманитарного профиля.

ББК 81.2Р-7

© Флинта,1997

ISBN 5-89349-008-8 (Флинта)

ISBN 5-7396-0012-х (Наука)

Предисловие

Словосочетание стилистика текста известно давно; как говорится, оно у всех на слуху. Однако содержа­ние его вызывает лишь самые общие, расплывчатые пред­ставления. Дело в том, что название науки появилось раньше самой науки, которая только начинает форми­роваться. Стремительно развивающаяся лингвистика тек­ста показала, что наряду с грамматикой, семантикой текста и другими аспектами и областями его изучения необходима и стилистика текста.

Как представляется, в названии этой науки очень важны оба его компонента — стилистика и текст. Пер­вый предполагает стилистический подход ко всем яв­лениям текста, второй обозначает предмет изучения и в соответствии с этим специфику стилистического изучения (изучаются не традиционные языковые еди­ницы, а тексты).

Стилистический подход предполагает изучение функ­ционирования (способов использования) текста и его единиц — прозаических строф (сложных синтаксиче­ских целых), фрагментов, глав, частей; стилевой спе­цифики типов текста (речи); условий и средств вы­разительности текстов.

Таким образом, стилистику текста можно опреде­лить как науку (научную дисциплину), изучающую функционирование, стилевое своеобразие типов и еди­ниц текста.

Так как текст— это сложное, многостороннее и многослойное образование, то полное стилистическое описание его возможно при учете всех его, по край­ней мере лингвистических аспектов.

Качество текста, его стилистическая специфика зависят от структуры речи (ведется ли она от 1-го, 2-го или 3-го лица), от участия в речи одного, двух или более говорящих (монолог, диалог, полилог), от принадлежности речи (виды чужой речи), от харак­тера связи между самостоятельными предложениями (тексты с цепными, параллельными, присоединительными связями), 07 конкретных функций текстов (опи­сание, повествование, рассуждение и др.), от при­надлежности к тому или иному функциональному стилю (функционально-стилевая типология), от ин­дивидуальной манеры, абзацного членения и других факторов.

Только многоаспектное описание текстов может дать более или менее полное представление об их специфике.

Такое понимание задач стилистики текста и опре­делило композицию, состав книги. В начальных главах дается представление о тексте (известно, что до сих пор нет общепринятого его определения), его состав­ляющих, структуре. Затем рассматриваются перечис­ленные выше аспекты — лингвистические типологии текстов. Завершает работу глава об индивидуальных сти­лях, в которой должны получить отражение по воз­можности все рассматривавшиеся ранее лингвистиче­ские (стилистические) аспекты.

Каждая из двенадцати глав книги делится на па­раграфы. После параграфа предлагается вопрос или задание (мелким шрифтом), помогающее усвоить ма­териал параграфа или потренироваться в его прак­тическом применении. Задания после каждой главы предполагают подготовку устных сообщений или ре­фератов по проблеме главы. В задании дается допол­нительная литература по теме. При этом большинст­во указанных пособий входит в Федеральный комп­лект учебников, следовательно, их можно найти в школьных библиотеках. В некоторых заданиях предла­гается самостоятельный анализ, а также подбор тек­стов и их создание.

Текст — важнейшее лингвистическое понятие. В нем сходятся все сведения о языке, речи. Текст — это ре­альная единица общения. Фактически мы пишем тек­стами, говорим текстами. Поэтому нет необходимо­сти доказывать важность их изучения.

Главная задача, которую ставил перед собой автор, — дать по возможности полное, комплексное представ­ление о тексте, его стилистических особенностях, ус­тройстве, типах. Книга, как работа научно-популярная, предназначена для учеников старших классов, студен­тов, учителей, а также для широкого круга читателей — тех, кому небезразличны судьбы русского слова.

1. ЧТО ТАКОЕ ТЕКСТ

Текст. Слово это настолько привычное, знакомое, что, казалось бы, и пояснений не требует. Однако такое впечатление обманчиво.

Текстом может быть и одно предложение, напри­мер загадка, афоризм, пословица, хроникальная за­метка в газете, и несколько предложений — басня, короткое стихотворение, зарисовка, и большой ро­ман. Что же объединяет все эти жанры? Почему они могут выступать под одним именем — текст?

Ответ на эти вопросы очень не прост. В XX веке сформировалась даже целая наука — лингвистика текста. Настолько новым и сложным оказался предмет ис­следования.

Дело в том, что раньше языкознание традицион­но изучало слова, словосочетания, предложения. А все, что было крупнее предложения — абзацы, фрагмен­ты, главы, целые произведения, — исключало из сферы своих интересов, отдавая литературоведению, рито­рике, поэтике. И само слово текст было термином скорее полиграфии, чем языкознания. Например, пи­сали и говорили, как, кстати, и сегодня пишут и го­ворят: текст сочинении Пушкина; надо восстановить утраченный текст документа.

Язык и речь

Лингвистика всегда пользовалась термином язык, и лишь со времен Ф. де Соссюра (с начала XX в.) появляется понятие речь. Язык и речь образуют в со­вокупности единое явление, и в то же время между ними есть принципиальные различия.

Речь - это конкретное говорение, происходящее в звуковой или письменной форме, это все, что го­ворится и пишется: разговор между знакомыми, вы­ступление на митинге, речь адвоката, научное сочи­нение, стихотворение, повесть, доклад и т. д.

Но речь невозможна без языка. Например, иностран­ная речь будет восприниматься как непонятный сплош­ной гул, в котором трудно различить слова, предло­жения, если мы не знаем языка. Речь строится по за­конам языка, производится языком, представляет собой его воплощение, реализацию. Как писал Ф. де Соссюр, "язык одновременно и орудие и продукт речи". Иначе говоря, язык творит речь и в то же время сам творится в речи.

Мы читаем текст, слышим речь. Наблюдая, анали­зируя звучащую и письменную речь, лингвист постигает структуру языка как "механизма", порождающего речь. Например, чтобы "открыть" такую часть речи, как су­ществительное, лингвистам надо было проанализиро­вать громадный речевой материал — "тысячи тонн сло­весной руды", по слову поэта. И тогда обнаружилось, что есть слова, имеющие значение предметности и об­ладающие определенными грамматическими призна­ками, т. е. ведущие себя в речи одинаково.

Язык — это система категорий, извлекаемых из речи (части речи, спряжение, склонение и т. д.). Но язык, в отличие от речи, не дан нам в непосредственном восприятии. "Языком можно владеть и о языке мож­но думать, — писал известный лингвист А.А. Рефор­матский, — но ни видеть, ни осязать язык нельзя. Его нельзя и слышать в прямом значении этого слова".

В самом деле, можно услышать или произнести сло­во, предложение, целый текст, но "потрогать" суще­ствительное или глагол невозможно. Это абстрактные понятия, которые извлекаются из речи, примерно как железо из руды.

Итак, речь материальна, она воспринимается чув­ствами — слухом, зрением и даже осязанием, например тексты для слепых. Язык — это система категорий, из­влекаемых из речи, управляющих речью, но недоступ­ных нашим чувствам или ощущениям. Язык постига­ется разумом, научным анализом речи.

Есть и другие различительные признаки языка и речи.

В отличие от языка речь индивидуальна и конкретна. Кто не узнает автора, например этих строк:

Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

Все смешалось в доме Облонских. Жена узнала, что муж был в связи с бывшею в их доме француженкою-гувернанткой, и объявила мужу, что не может жить с ним в одном доме. Положение это продолжалось уже тре­тий день и мучительно чувствовалось и самими супру­гами, и всеми членами семьи, и домочадцами. Все члены семьи и домочадцы чувствовали, что нет смысла в их со­жительстве и что на каждом постоялом дворе случайно сошедшиеся люди более связаны между собой, чем они, члены семьи и домочадцы Облонских. Жена не выхо­дила из своих комнат, мужа третий день не было дома. Дети бегали по всему дому, как потерянные; англичан­ка поссорилась с экономкой и написала записку при­ятельнице, прося приискать ей новое место, повар ушел еще вчера со двора, во время обеда, черная кухарка и кучер просили расчета.

Конечно, Вы правы, это Лев Толстой, его непов­торимый строй речи, его оригинальный взгляд на мир. Это знаменитое вступление к роману "Анна Каренина".

Или такой текст:

Уж солнце начинало прятаться за снеговой хребет, ког­да я въехал в Койшаурскую долину. Осетин-извозчик неутомимо погонял лошадей, чтоб успеть до ночи взоб­раться на Койшаурскую гору, и во все горло распевал песни. Славное место эта долина! Со всех сторон горы неприступные, красноватые скалы, обвешанные зеленым плющом и увенчанные купами чинар, желтые обрывы, исчерченные промоинами, а там высоко-высоко золотая бахрома снегов, а внизу Арагва, обнявшись с другой безы­менной речкой, шумно вырывающейся из черного, полного мглою ущелья, тянется серебряною нитью и сверкает, как змея своею чешуею.

Эта кристально чистая, ясная проза — Вы уже до­гадались — принадлежит М.Ю. Лермонтову. Это "Ге­рой нашего времени" — "Бэла". Другой автор — и со­вершенно иной стиль, иная манера речи. И дело не только в том, что перед нами крупные художники со своим оригинальным индивидуальным слогом. Нет, важно подчеркнуть, что и по своей природе речь всегда конкретна и индивидуальна. Любой говорящий (или пишущий) — это не человек вообще, а данный, кон­кретный индивидуум, выражающий свои мысли, чув­ства, настроения. И для выражения этих мыслей и чувств он выбирает подходящие слова, а нередко и сам создает новые слова — неологизмы, сочетает слова в предложения, предпочитая те или иные структуры, облекает их в определенную интонацию и выбирает тот или иной стиль (манеру) общения — фамильяр­ный, официальный, почтительный, пренебрежитель­ный и т. д. Речь конкретна и потому, что отражает оп­ределенную ситуацию, определенное время, место. Вот характерный пример:

Он медленно поднялся но лестнице, медленно вошел в комнату среди почтительно расступившейся публики и, здороваясь со знакомыми, вопросительно обвел ком­нату глазами. Так как оказалось, что он пришел толь­ко затем, чтобы познакомиться со мной, то его подвели ко мне. Он старомодно и как-то простонародно подал мне большую, толстую руку и маленькими голубыми гла­зами, в которых играл живой, веселый огонек, пристально поглядел мне в лицо.

Так И.А. Бунин описывает свою встречу с Джером Джеромом — известным английским писателем. Опи­сание характерно обилием деталей, подробностей: мед­ленно поднялся по лестнице, медленно вошел в ком­нату, публика расступилась почтительно, старомодно и как-то простонародно подал руку, рука большая, тол­стая, глаза маленькие, голубые и т. д.

Описание поразительно конкретно, и это очень ха­рактерно для речи.

Язык же, в отличие от речи, коллективен, прин­ципиально безличностен, он принадлежит всем: ес­ли перефразировать А.Пушкина, и академику, и ге­рою, и мореплавателю, и плотнику.

Один и тот же русский язык рождает литератур­ные шедевры и канцелярскую речь, стихи и прозу, путевые записки и доклады, судебную речь и научную.

Речь не только конкретна и индивидуальна, но и бесконечна. Даже крупнейшие библиотеки не могут вме­стить в себя все написанное — книги, журналы, га­зеты, архивы, рукописи, дневники. А если включить сюда и звучащую речь, то поистине необозримым, не­исчерпаемым окажется океан, вселенная речи.

А в основе всего этого бесконечного разнообразия — язык, ограниченный набором составляющих его ка­тегорий. Так, известно количество звуков (точнее, фо­нем) в русском языке. Их не так много — примерно 39 (5 гласных и 34 согласных). Гораздо больше мор­фем — корней, приставок, суффиксов. Велико коли­чество слов, но и оно исчислимо. Так, в "Толковом словаре русского языка" С.И. Ожегова и Н. Ю. Шве­довой (1995) 72 500 слов и 7500 фразеологических вы­ражений. В 17-томном "Словаре современного русского литературного языка" 120 480 слов. Но это только ли­тературный язык. Если прибавить сюда специальную лексику, диалекты, жаргоны, то счет пойдет уже на миллионы. И все же как ни велик, как ни богат сло­варный запас русского языка, он не бесконечен.

Речь подвижна, динамична, язык стабилен. Имен­но стабильность языка обеспечивает его преемствен­ность от поколения к поколению. Нам понятны и до­ступны Державин, Батюшков, Пушкин, Лермонтов, Толстой, Тургенев, Чехов. Но для чтения великого про­изведения русской литературы "Слова о полку Игореве" нужна специальная подготовка. Язык тоже ме­няется, развивается, но гораздо медленнее, чем речь. И в этом залог его устойчивости, сохранности в веках.

Изменения же языка заложены и начинаются в речи. Имея индивидуальный характер, речь допускает им­провизацию, отклонения от языковых норм. Сначала речевые новшества вызывают удивление, даже про­тесты, но затем некоторые из них, все шире распро­страняясь, становятся достоянием всего языкового кол­лектива, переходят в язык.

Когда появилась песнь V "Евгения Онегина" с из­вестным поэтическим изображением зимы:

Зима!.. Крестьянин, торжествуя,

На дровнях обновляет путь... —

один из критиков иронично заметил: "В первый раз, я думаю, дровни в завидном соседстве с торжеством".

Конечно, это было речевое новаторство Пушки­на, поставившего рядом простонародное слово дров­ни (крестьянские сани без кузова для перевозки дров, грузов) и книжное — торжествуя. Глубоко постигнув дух русского национального языка, Пушкин устанав­ливал новые принципы соединения слов, ломая ус­таревшие перегородки между словами разных стилей, воздвигнутые предшествующими теориями, открывал доступ в литературный язык народной речи.

Речевые изменения, постепенно накапливаясь и бу­дучи незаметными невнимательному взгляду, меня­ют с течением времени и язык. И это касается всех сторон, всех уровней языка — произношения, лексики, фразеологии, грамматики. Так, мы сейчас уже не го­ворим, кроме, может быть, некоторых представите­лей старшего поколения москвичей, булошная, молошная, коришневый, но произносим, как пишем: булочная, мо­лочная, коричневый. Под влиянием речи — так говорит подавляющее большинство — изменилась московская языковая, произносительная норма.

Как вспоминает К.И. Чуковский, А.П. Чехову бы­ли неизвестны некоторые обиходные современные обо­роты. Молодое поколение (да и то, что постарше) дав­но освоилось с такими формами, как Звонила Вера, что завтра уезжает или: Позвони Еремееву, чтобы при­слал чемодан. Но еще Чехов не знал этих форм. Не знал он и формы говорить по телефону. Он писал: "Сей­час в телефон говорила со мной Татаринова"; "Альтшулер говорил в телефон"; "Сейчас говорил в теле­фон с Л. Толстым".

В повести Пушкина "Выстрел" офицеры "сдела­ли ему [Сильвио] вопрос". Сейчас мы бы сказали: задали вопрос. В "Капитанской дочке" читаем: "По­шел мелкий снег — и вдруг повалил хлопьями. Ве­тер завыл; сделалась метель". У Лермонтова в "Ге­рое нашего времени": "Тревога между нами сдела­лась ужасная". Так писали в XIX веке. Сейчас эти мысли выражают иначе.

У Герцена, Писарева, Г. Успенского, Л. Толстого, у Блока, Куприна, А.Н.Толстого можно встретить обо­роты очень помню вас, совершенно понимал своего при­ятеля, слишком знаю их точку зрения, пачка ключей, без­выходное уныние. В современной речи употребили бы иные выражения: хорошо (отчетливо) помню; хорошо (вполне) понимал; слишком хорошо знаю; связка ключей; безысходное уныние.

Меняется речь. Гораздо медленнее, под влиянием речи, меняется и язык.

Прочитайте высказывание современного лингвиста М.В. Панова: "Задача языковеда— найти в речи язык, подняться от речи к языку". Как вы понимаете эти слова?

Важнейшие качества речи

До сих пор мы говорили о речи в сопоставлении с языком. И это естественно, правильно, так как язык и речь теснейшим образом взаимосвязаны. Однако, если мы хотим изучать речь как самостоятельный объект лингвистики, необходимо найти в речи такие особен­ности, такие характеристики, которые принадлежат только ей и не присущи языку.

Обратимся с этой целью к анализу речевых актов, единиц, из которых состоит любая речь, т. е. отрез­ков речи, высказываний. Начнем с самых элемен­тарных.

Идет дождь.

Дай воды.

Волга впадает в Каспийское море.

Эти высказывания различны по смыслу, содержа­нию, грамматическому строению. Единственное, что их объединяет, — это определенное отношение к го­ворящему лицу, к я. Так, высказывание Идет дождь означает: "Я (говорящий, пишущий) утверждаю (за­являю, говорю), что сейчас идет дождь". Высказывание Дай воды означает непосредственное обращение го­ворящего к слушающему (собеседнику) с просьбой (приказом, побуждением) дать, принести ему воды. Третье высказывание содержит определенную инфор­мацию, которая может быть выражена говорящим.

В любом высказывании более или менее явно, от­крыто обязательно присутствует или подразумевает­ся говорящий (я). И высказывание воспринимается как осмысленное не только потому, что компоненты его имеют грамматическую форму, но и благодаря тому, что оно соотносится с говорящим, выражает его речевое намерение. Даже если высказывание непонят­но, например произносится ребенком, мы пытаемся его понять, приписываем ему смысл, так как оно вы­ражает какое-то побуждение, речевую попытку, ис­ходит от я.

Точно так же ответом на наш вопрос могут быть не слова, а какой-либо жест, например пожатие пле­чами или покачивание головой. И такой жест тоже вос­принимается как высказывание только потому, что принадлежит участнику речевого акта. И как жест нель­зя представить себе в отрыве от человека, так и вы­сказывание невозможно без говорящего.

Таким образом, языковые (и неязыковые) средства становятся речью лишь тогда, когда происходит их со­единение с говорящим лицом, с я, т. е. в речевом акте. Именно структура речевого акта определяет общее, речевое в самых разнообразных высказываниях. Речевой акт "вмещает" в себя все произнесенные и еще не произнесенные (потенциальные) высказывания. Его структура, схема: "Я (говорящий) сообщаю нечто тебе (слушателю) о нем (предмете, лице, событии и т. д.)". Эта структура "покрывает" предложения любого со­става, строения, содержания. И этот универсальный, всеобщий характер речевого акта получает отражение в любом высказывании.

Среди трех компонентов, сторон речевого акта, по­лучающих отражение в высказывании (говорящий — слушающий— передаваемая информация), важнейшее, определяющее значение имеет первый — говорящий, производитель речи. Без него вообще невозможна речь, невозможно общение. Производство же речи (выска­зываний) происходит благодаря соединению какой-либо информации с я говорящего. Для того чтобы слово вне речи стало высказыванием, речью, необходимо поставить его в определенное отношение к я. Срав­ним писать (слово в словаре) и Писать! В первом слу­чае нет связи с говорящим, поэтому нет и высказы­вания. Во втором случае перед нами высказывание: говорящий выражает приказ, информация тесно со­единяется с я.

Любое высказывание исходит от я, обращено к ты и сообщает нечто о нем. Я— это изначальный центр любого высказывания, его основа даже тогда, когда я открыто не выражено. Далеко не случайно то, что лингвистика не знает ни одного языка, в котором отсутствовали бы личные местоимения.

Итак, важнейшее качество речи, вытекающее из сущности речевого акта, точнее первого ее компонента (говорящего), можно определить как персонализованность (эгоцентричность). Определяющее значение для речи имеет ее производитель, я. Без я, говорящего, речь невозможна.

Однако значение я в языке предельно широко: "Тот, кто говорит", любой носитель языка. Поэтому, всту­пая в позицию говорящего, носитель языка должен конкретизировать абстрактное я, наполнить его со­держанием. Индивидуализация, конкретизация я, су­жение его смыслового объема до единичного, конк­ретного носителя языка совершается с помощью слов здесь и сейчас.

Итак, я — основа любой речи, здесь и сейчас — ее координаты. Речевой акт осуществляется не в безвоз­душном пространстве, а в определенное время и в определенном месте. В отличие от языка речь всегда конкретна. Сказать что-либо о предмете — значит в известном смысле поместить его в определенное время и пространство. Сравним три высказывания: Стол — Стол в комнате и Стоящий (сейчас) в комнате стол. Очевидно, что наиболее конкретно последнее выска­зывание.

В речи, в цепи высказываний, линия я сопровож­дается, как правило, линией сейчас (время) и линией здесь (пространство). Взаимодействие этих линий об­разует смысловой каркас речи. Особенно сложна ор­ганизация времени и пространства в художествен­ной речи.

Второй компонент речевого акта— слушатель (ты), адресат. Я и ты взаимообусловлены. Я могу употре­бить я только при обращении к кому-то, кто в моем обращении предстанет как ты...

Ты— это объект и цель высказывания, но не его производитель. Высказывание обращено к ты, су­ществует для адресата, но он не участвует активно в речевом акте, он пассивная, воспринимающая сто­рона, обязательный, хотя и нередко потенциальный его участник. Даже тогда, когда речь формально стро­ится от 2-го лица (Ты идешь по берегу моря. Ты ви­дишь валуны, водоросли) или обращена непосредственно к собеседнику (Дай воды!), все равно она при­надлежит я, исходит от я. Этим определяется кос­венная, но важная роль адресата (слушающего) в речевом акте, в высказывании. Ведь речь всегда об­ращена к кому-то, рассчитана на реакцию слуша­ющего, побуждение его к определенным поступкам, мыслям и т. д. В этом заключается главный смысл и цель речи, ее назначение.

Итак, вторая важная особенность речи, непосред­ственно связанная с адресатом речевого акта, — это адресованность речи. Речь не существует сама по се­бе, ради самой себя. Итальянский исследователь В. Пизани замечает, что "когда двести юкагиров спят и не видят снов, их язык перестает существовать как та­ковой и вообще прекратил бы свое существование, если бы по какой-либо причине юкагиры перестали просыпаться".

Речь существует для слушающего, для того, что­бы передать, сообщить ему, что думает, чувствует, хочет говорящий. Роль адресата не менее важна, чем роль производителя речи. Без я речь невозможна, без ты речь обессмысливается, превращается в глас во­пиющего в пустыне и тоже фактически перестает су­ществовать. В этом случае нарушается, как говорят уче­ные, коммуникативная природа речи, существующей прежде всего как средство общения.

Наличие адресата влияет не только на сущность, но и на форму речи. Если позиция я обусловливает индивидуальность, субъективность речи (говорящий стремится выразить особенности своего восприятия), то позиция ты — стабильность, постоянство речевой формы, стремление к использованию речевых средств, общих для говорящего и слушающего.

Вот, например, журналист В. Песков передает речь старого вятского охотника:

Когда зашел разговор о лосях, старик примолкнул, послушал охотников помоложе. A потом сказал такое суждение:

— Лось — она хламина нотная, она, мотри, паря, тово...

Только чутьем можно понять мудреную простоту слов. В приблизительном переводе с вятского это вот что: "Лось, скажу тe6e, зверь не простой, от него, смотри, парень, можно ждать всякого.

Старик охотник говорит на вятском диалекте, и его речь понятна только носителям диалекта. Но для ос­тальных она недоступна. И в этом случае речь нельзя считать состоявшейся. Обращенная к слушателю, она не дошла до него, оказалась непонятой.

В самом общем виде можно сказать, что я (по своей природе) стремится к индивидуальности и даже уни­кальности выражения, ты реализует противополож­ную тенденцию. Взаимодействие этих двух тенденций и определяет общую форму, качества речи, движу­щейся между двумя этими полюсами: уникальное, ин­дивидуальное — общее, массовидное.

Адресованность речи ограничивает, сдерживает сво­боду выражения говорящего. Из многообразных вари­антов говорящий, чтобы быть понятым, вынужден вы­бирать такие, которые являются общими для его ре­чевого опыта и речевого опыта адресата. В противном случае информация не дойдет до слушателя и рече­вое общение (коммуникация) не состоится.

Итак, важнейшие качества речи, вытекающие из речевого акта и определяющие ее природу, это персонализованность и адресованность. О других особен­ностях речи (в сопоставлении с языком) говорилось выше.

Назовите три компонента речевою акта и качества ре­чи, из него вытекающие.

Лингвистика речи и лингвистика текста

Лингвистика оперирует двумя весьма важными, фун­даментальными понятиями — язык и речь. Раньше лин­гвистика изучала язык, систему языка, теперь — язык и речь. Фактически формируются две сферы исследо­ваний — лингвистика языка и лингвистика речи. Первая изучает языковые системы, вторая — речь.

Лингвистика речи в свою очередь подразделяется на 1) теорию речевой деятельности и речевых актов и 2) лингвистику текста. Теория речевой деятельности изучает, как строится речь, как мы говорим и пи­шем, т.е. процессы образования и восприятия речи. Так как речевая деятельность состоит из отдельных речевых актов, то изучение их составляет важную область этой научной дисциплины. Каждый речевой акт предполагает говорящего, слушающего (адресата) и некоторую совокупность сведений, ради передачи ко­торых и совершается общение. Изучение речевых ак­тов с точки зрения их установки, цели, успешности осуществления коммуникации составляет сейчас важ­ную отрасль отечественной и мировой лингвистики.

Лингвистика текста, как ясно уже из самого на­звания, изучает тексты. Но что же такое текст? И в каком соотношении находятся речь и текст?

Термин речь употребляется в двух значениях: как сам процесс говорения (речевая деятельность) и как результат этого процесса, т. е. речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом. В последнем зна­чении (речевые произведения) термины речь и текст совпадают.

Текст (от латинского textus — ткань, сплетение, со­единение) можно определить как объединенную смыс­ловой и грамматической связью последовательность речевых единиц: высказываний, сверхфразовых еди­ниц (прозаических строф), фрагментов, разделов и т.д.

Лингвистика текста изучает структуру речевых про­изведений, их членение, способы создания связно­сти текста, его смысловое строение Стилистика тек­ста как одна из отраслей лингвистики текста изучает разнообразные типы текстов и их стилистические осо­бенности, способы развертывания текста, речевые нор­мы в разных функциональных стилях, типы речи (мо­нолог, диалог, полилог), индивидуальные стили.

Изучение текстов — новая и весьма перспективная область лингвистики, широко раздвигающая ее гра­ницы.

Что изучает лингвистика речи и лингвистика текста, как они соотносятся?

Подготовьте сообщение на тему "Текст — единица речи": расскажите, чем текст отличается от "не текста"; раскройте основные свойства текста (делимость, по­следовательность частей). См.: Граник Г. Г. и др. Речь, язык и секреты пунктуации. — М., 1995. — С. 283—288; 303-307.

2. КАК СОЕДИНЯЮТСЯ ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО СМЫСЛУ

"С точностью зубчатой передачи..."

Проведем эксперимент. Возьмем первую фразу какого-либо произведения и задумаемся: какой должна быть следующая фраза? Конечно, мы не сможем угадать пред­ложение дословно. Но сказать, о чем будет следующая фраза, нам вполне по силам. Для этого надо внимательно вдуматься в первую фразу, проанализировать ее.