Судебный контроль за действиями и решениями органов исполнительной власти 5 страница

Сходный порядок в режиме взаимодействия национального и
международного права в области защиты прав человека сложился в
ФРГ. Здесь многие международно-правовые договоры по правам че-
ловека были также ратифицированы в качестве простых законов, т. е.
не были введены в состав конституционного права. Объясняется это

§ 1. Конституционный контроль — принципы и формы __ _______ 359

главным образом тем, что большая часть международно-правовых
норм, например Европейской конвенции о защите прав человека и ос-
новных свобод, совпадают с теми, которые уже закреплены в Основ-
ном Законе ФРГ, а во многих случаях они более детализированы и
развернуты по содержанию, чем аналогичные права и свободы, за-
крепленные в Европейской конвенции. Тем не менее последние ока-
зывают большое влияние на национальное право Германии. Прежде
всего благодаря деятельности Европейского суда по правам человека.
Дело в том, что, ратифицируя Конвенцию, ФРГ признала в качестве
непосредственно действующей норму ст. 53: «Высокие договарива-
ющиеся стороны обязуются исполнять решение Суда по любому делу,
в котором они являются сторонами». Тем самым установлен такой
порядок, в соответствии с которым все суды и иные правопримени-
тельные органы ФРГ обязаны непосредственно следовать решениям
Европейского суда по правам человека относительно антиконвенцио-
нальных норм немецкого права независимо от того, приняты внутри-
государственные законодательные акты или нет. Однако на практике
положение дел радикально меняется лишь с принятием такого акта
германским законодателем. Обязанность ФРГ в этом случае состоит в
устранении нарушений Конвенции независимо от наличия иска по-
терпевшего индивида¹.

Что же касается общепризнанных принципов и норм между-
народного права, в том числе и относящихся к области защиты прав и
свобод, то они согласно ст. 25 Основного Закона ФРГ признаются со-
ставной частью федерального права, имеют приоритет перед закона-
ми и создают права и обязанности для лиц, проживающих в ФРГ. Все
эти позиции многократно подтверждались в решениях Федерального
конституционного суда, в которых он подчеркивал, что общепризнан-
ные нормы международного права предшествуют законам федерации
и земель, однако находятся ниже уровня Основного Закона, т. е. не
могут противостоять федеральным конституционным нормам. Ниже-
стоящие в иерархии правовой системы нормы, как правило, являются

1 См.: Stacker H. Wirkungen der Urteile des Europaischen Gerichtshofs fur
Menschenrechte in der Bundesrepublik// Neue Juristische Wochenschrift. 1982. № 35. S. 1909.

2 См.: Klein Е. Der Individualrechtsschutz in der BRD bei Verslo^en gegen die
Menschenrechte und Grundfreiheiten der EMRK//Enlwicklung der Menschenrechle
innerhalb der Staaten des Europarates. Heidelberg. 1987. S. 55.

360 Глава VIII. Опыт защиты прав в зарубежных государствах

недействительными, если они противоречат общепризнанным прин-
ципам и нормам международного права.

Излагая эти общие правила взаимодействия международного и
национального права, необходимо указать на следующее обстоятель-
ство. Известно, что в международном праве нет нормативного акта,
который исчерпывающим образом перечислял бы общепризнанные
его принципы и нормы¹. В этой ситуации восполнять пробелы и кон-
кретизировать такие нормы и принципы призван прежде всего кон-
ституционный суд, поскольку именно к его ведению отнесено рас-
смотрение запросов о конституционности подлежащих ратификации
международных договоров. Осуществляя их толкование, конституци-
онный суд дает разъяснения и конкретизирует содержание общеприз-
нанных норм и принципов международного права. Так, во многих
своих решениях в качестве общепризнанных Федеральный конститу-
ционный суд Германии указывал следующие: справедливый судебный
процесс, необходимая правовая защита для иностранцев, Конвенции
Красного Креста, формальное равноправие в дипломатических отно-
шениях и т. д. И напротив, в некоторых решениях Суд отказал в этом
качестве следующим нормам: иммунитет иностранных государств в
области деятельности, относящейся к их суверенитету: возмещение
ущерба, возникшего вследствие оккупации; полное равноправие
иностранцев в области правовой защиты, свобода предприниматель-
ской деятельности иностранцев; запрет быть дважды осужденным за
одно и то же деяние и некоторые другие². Как видно из приведенного
перечня, Федеральный конституционный суд достаточно вольно
определяет свое отношение к общепризнанным нормам междуна-
родного права, даже к таким из них, которые закреплены в Между-
народном пакте о гражданских и политических правах, Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Между тем независимо от уровня и характера норм, подлежа-
щих толкованию, в практике правоприменения происходит процесс
сближения или даже совпадения правил толкования как внутригосу-
дарственных, так и международно-правовых норм. И этот процесс
следует признать естественным, поскольку такое сближение содейст-
вует цели защиты прав человека.

1 См.: Конституция Российской Федерации. Комментарий. 1994. С. 117—120.

² См.: Jarass/Pieroth. Grundgesetz fur die BRD. Kommentar. Munchen, 1989. S. 364.

§ 1. Конституционный контроль — принципы и формы 361

 

Исходя из принципов и норм, провозглашенных в между-
народных документах о правах человека (Всеобщая декларация прав
человека — ст. 29 и 30, Международный пакт о гражданских и поли-
тических правах — ст. 5, 46, 47, Европейская конвенция — ст. 16, 17,
60 и др.)¹, известный австрийский юрист, занимавший до своей кон-
чины в апреле 1995 г. пост Председателя Европейской комиссии по
правам человека Совета Европы, Ф. Эрмакора сформулировал следу-
ющие универсальные принципы интерпретации в защиту прав чело-
века², которые утвердились и используются в практике не только
Европейской комиссии и Суда, но и характерны для решений консти-
туционных судов многих европейских стран (Австрия, ФРГ, Испа-
ния, Италия и т. д.).

Запрет злоупотреблений правами человека, означающий, что
ни одна норма о правах человека не может быть истолкована таким
образом, чтобы обосновать за государством, группой лиц или отдель-
ным лицом право со ссылкой на основные права ограничивать или от-
менять права других лиц. Подобный запрет одновременно означает
требование уважать права других (требование терпимости). Среди
стран, придерживающихся этого принципа толкования, можно упо-
мянуть и ФРГ, хотя в системе ее конституционного правосудия
предусмотрен своеобразный институт лишения основных прав, ко-
торый применяется в качестве санкции в отношении лиц, использу-
ющих права и свободы в целях свержения или нанесения вреда суще-
ствующему демократическому строю. В таком оформлении подобный
институт встречается в других странах довольно редко и скорее как
исключение, ибо чаще всего подобные запреты предусматриваются
уголовным законодательством (запрет национал-социалистической де-
ятельности, запрет пропаганды войны, фашизма и расовой нетерпи-
мости, запрет дискриминации по различным основаниям и т. д.). Рас-
смотрим этот особый институт лишения прав и свобод более подробно
на примере ФРГ, где ст. 18 Основного Закона предусматривает: «Тот,
кто злоупотребляет свободой выражения мнений, в особенности сво-

¹ Приведем в качестве примера ст. 60 Европейской конвенции, поскольку в ней
в наиболее адекватном изложении сформулирован принцип, благоприятствующий тол-
кованию в пользу прав человека: «Ничто в настоящей Конвенции не может истолковы-
ваться как ограничение или умаление любого из прав человека, которые могут обеспе-
чиваться законодательством государства или любым другим соглашением, участником
которого оно является».

^См.-.ЕппасогаР. Grundr^derMenschenrechteinusterreich.Wien, 1988. S. 8—10.

362 _________Глава VIII. Опыт защиты прав в зарубежных государствах

бодой печати (абз. 1 ст. 5), свободой преподавания (абз. 3 ст. 5), сво-
бодой собраний (ст. 8), свободой объединения (ст. 9), тайной
переписки, почтовых и телеграфных сообщений (ст. 10), собственно-
стью (ст. 14) или правом убежища (абз. 2 ст. 16) против свободного
демократического строя, лишается этих основных прав. Факт и пре-
делы лишения определяются решением Федерального конституцион-
ного суда». Таким образом, санкции этой статьи применяются по
всем, кто злоупотребляет своими правами; в дополнение к ст. 21 и 9
Основного Закона, в которых речь идет о применении санкций и
запретов в отношении политических партий и объединений, круг
субъектов таких санкций расширяется и распространяется и на физи-
ческие лица. Согласно ст. 18 Основного Закона злоупотребление пра-
вами карается со стороны государства введением запрета или пользо-
вания, т. е. лишением этих прав. Миссия эта возложена на Феде-
ральный конституционный суд, и только он правомочен ее выпол-
нить. Следует отметить, что все процедуры, связанные с использова-
нием института лишения прав и свобод, подробно изложенные в зако-
не о Федеральном конституционном суде, до сих пор почти не
применялись в отношении отдельных граждан. Многие ходатайства и
заявления с требованием о лишении основных прав конкретных фи-
зических лиц, поданные в Суд, не были приняты к рассмотрению¹.
Статья 18 не применялась и в отношении юридических лиц, хотя та-
кая возможность предусмотрена в § 39 Закона о Федеральном консти-
туционном суде, а оснований для таких санкций в отношении, на-
пример, неонацистских объединений и с ними связанных различных
учреждений более чем достаточно. Суд как бы дистанцируется и не
реагирует на явные и очевидные злоупотребления основными права-
ми, соблюдая политический нейтралитет. Некоторые юристы объяс-
няют занятую Судом позицию тем, что он, по всей вероятности, исхо-
дит из факта достаточной и надежной защищенности существующего
в ФРГ конституционного строя от реальной угрозы для него со сто-
роны отдельных лиц и даже отдельных политических группировок.

Однако, по мнению такого авторитетного конституционалиста
ФРГ и бывшего члена Федерального конституционного суда, как
К. Хессе, главная сложность, да и опасность, состоит в том, чтобы де-
мократически корректно проводить различия между легальной, допу-

1 Решение Суда от 2 июля 1974 г.

§ 1. Конституционный контроль — принципы и формы___________ 363

стимой по Основному Закону оппозицией, с одной стороны, и проти-
возаконной (антилегитимной) оппозицией, которая, используя за-
конные формы, пытается реализовать антиконституционные цели. В
такой ситуации возникает опасность двойного злоупотребления как
со стороны противозаконной оппозиции, которая маскирует свои по-
длинные цели, так и со стороны государственных структур, которые
под предлогом противодействия злоупотреблениям стремятся распра-
виться с неугодной им оппозицией, обвиняя ее в подрыве конституци-
онных устоев и злоупотреблении правами. Видимо, исходя из этого
Федеральный конституционный суд отклонил два запроса (ходатайст-
ва) о лишении основных прав¹.

Следующим не менее значимым принципом, который исполь-
зуется в процессе толкования и одновременно играет роль важного
правового критерия при оценке конституционными судами соответст-
вия законов конституции и международно-правовым стандартам в об-
ласти прав человека, является принцип пропорциональности или
соразмерности законодательной или правоприменительной деятель-
ности целям и задачам, которые выражены в законе. Этот принцип
получил широкое признание в теории и практике в качестве наиболее
важной институциональной гарантии основных прав от нарушения со
стороны государства и его органов². Эти органы обязаны руководство-
ваться принципом соразмерности постольку, поскольку они своими
действиями затрагивают субъективные права граждан.

Согласно немецкой юридической доктрине и позиции Консти-
туционного Суда ФРГ принцип соразмерности (пропорциональности)
имеет три слагаемых: требование соответствия, т. е. использования
таких средств, с помощью которых может быть достигнут желаемый
результат; требование оптимальности, которое предполагает, что
применяемые меры вовсе не нанесут или нанесут минимальный
ущерб правам и свободам по сравнению с возможным применением
других средств, и, наконец, требование пропорциональности в узком
смысле, согласно которому «вторжение в сферу прав и свобод должно
находиться в уместном (разумном) соотношении с их ценностью и

1 См.: Hesse К. Grundzilge des Verfassungsrechts der BRD. 18. Aufl. Heidelberg-
Karlsruhe, 1991.S 280—281

2 См.: BleckmannA Allgemeine Grundrechtslehren. Miinster, 1976. S. 256.

364 Глава VIII. Опыт защиты прав в зарубежных государствах

значением»¹. Из взаимодействия названных составных принципа
соразмерности слагается его основная функция — препятствовать
чрезмерным ограничениям прав человека, которая получила
признание как принцип запрета чрезмерных ограничений прав чело-
века.

Оба эти принципа широко применяются и в практике между-
народных региональных судов — Европейского суда по правам чело-
века (Страсбург) и Суда Европейского Союза (Люксембург). Они
требуют от судов проверки принятых мер, затрагивающих права и
свободы, не только с точки зрения их необходимости, но и относи-
тельно их соразмерности публичным интересам, ради которых такие
меры предпринимаются, интересам индивида. Запрет чрезмерных
ограничений прав и свобод в процессе законодательной или правопри-
менительной деятельности государственных органов адресован госу-
дарству и означает, что допустимые ограничения прав человека (как
это имеет место согласно ст. 8—11 Европейской конвенции) должны
быть по своему содержанию и объему соразмерны целям таких
ограничений. Тем самым устанавливается требование содержатель-
ной связи и соразмерности ограничений и исключается узаконение
чрезмерных ограничений или эксцессов в области законодательного
регулирования прав и свобод человека и гражданина и правоприме-
нительной деятельности.

Этот принцип также означает, что в процессе толкования и
контроля конституционные суды должны определить, являются ли
действия и меры, к которым прибегает государственная власть (на-
пример, ввод войск, применение военной силы, разгон демонстраций,
запрет собраний и т. п.), необходимыми в сложившейся ситуации или
нарушают допустимый предел ограничений.

Признавая, что законодатель связан основными правами и од-
новременно наделен правомочием устанавливать границы прав и сво-
бод, Федеральный конституционный суд Германии подчеркивает в
некоторых своих решениях, что основные права могут ограничивать-
ся во имя достойных защиты правовых ценностей. Применяемые
средства защиты должны быть пригодны, необходимы и пропорцио-
нальны. Опираясь на эти критерии, которые слагаются в принцип
пропорциональности, Суд осуществляет действенный контроль и мо-

1 JarasslPieroth Op. cit. S. 324—326.

§ 1. Конституционный контроль — принципы и формы 365

 

i

жет установить, имеет ли место обоснованное ограничение основных
прав или их нарушение.

Проблема ограничений прав и свобод в процессе их толкования
и контроля прямо связана с целой системой оговорок. В этом отноше-
нии права и свободы, как правило, подразделяются на те, которые
сопровождаются «отсылкой к закону», и на те, которые отсылки не
имеют. Смысл отсылки к закону состоит в том, что регулирование
прав и свобод допустимо только на уровне закона. Поэтому любые
ограничения прав и свобод должны вводиться только законом.
Ограничения прав и свобод нормативными актами исполнительной
власти недопустимы, и нормативное регулирование прав и свобод за-
конодатель не должен передавать исполнительной власти.

Однако в современном парламентском государстве правитель-
ство формируется парламентским большинством и тем самым испол-
нительная власть получает возможность участвовать в процессе регу-
лирования прав и свобод. Чтобы ограничить нежелательное вторже-
ние исполнительной власти в эту сферу, конституционные суды
выработали принцип (теорию) сохранения в неприкосновенности
сущностного содержания основных прав. Этот принцип получил
закрепление в Европейской конвенции о защите прав человека и ос-
новных свобод, а также частично и в Международном пакте о граж-
данских и политических правах (ст. 46, 47). Благодаря этому «отсыл-
ка к закону» получает почти универсальное значение и распространя-
ется даже на те права и свободы, которые по внутреннему праву не
сопровождаются такой оговоркой.

Наряду с этими универсальными принципами против произ-
вольных ограничений прав и свобод человека в международной и на-
циональной практике утвердился и ряд других существенных ого-
ворок. Так, при ратификации международного договора о правах че-
ловека государство может сделать оговорку о том, что оно не берет на
себя ответственность за несоблюдение или неприменение определен-
ных положений договора. Такая практика оговорок получила широ-
кое распространение особенно в отношении ст. 5, 6, 10 Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод (Австрия, Ве-
ликобритания, Италия и т. д.). Если государство сделало такую ого-
ворку, то оно тем самым освобождает себя от обязанности применять
указанное в международном договоре право или правило определен-
ным образом и в соответствующем объеме. Юридическим последстви-
ем наличия такой оговорки со стороны государства становится откло-

366 Глава VIII. Опыт защиты прав в зарубежных государствах

нение жалоб по поводу нарушения прав и свобод, направленных ли-
цами, находящимися под юрисдикцией этого государства, поскольку
при ратификации международного договора оно сделало соответству-
ющую оговорку. Применительно ко внутригосударственному обиходу
и деятельности конституционных судов особое значение имеет обсто-
ятельство, на уровне какого нормативно-правового акта был ратифи-
цирован конкретный международный договор. Оговорка к такому до-
говору соответственно приобретает юридическую силу такого же
уровня. К тому же если наряду с оговоркой, скажем, к Европейской
конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая была
ратифицирована в ранге конституционного закона, впоследствии бу-
дет сделана оговорка к другой международной конвенции, ратифици-
рованной на уровне простого закона, то приоритет сохраняется за
первой поправкой. Решение вопроса о иерархии оговорок, сделанных
законодателем при ратификации международного договора относится
к ведению конституционного суда.

При наличии международных и внутригосударственных норм о
правах и свободах важным правилом является их интерпретация кон-
ституционными судами в соответствии с правовыми предписаниями
обеих этих систем. Так, право на личную неприкосновенность по
внутреннему уголовно-процессуальному законодательству не может
интерпретироваться судом вне связи или независимо от содержания
ст. 5 Европейской конвенции и решений Европейского суда, если го-
сударство является членом Совета Европы и сделало заявление о при-
знании юрисдикции этого суда. То же самое относится и к Между-
народным пактам, к решениям Комиссии ООН по правам человека —
ее общим комментариям (General comments) и ежегодным докладам.
Только учитывая содержащиеся в решениях этих органов разъясне-
ния и интерпретации прав и свобод, возможно составить наиболее
полное адекватное содержание конкретного права человека.

Реализация положения о том, что международные стандарты в
области прав человека признаются абсолютным ограничителем на-
ционального законодателя, зависит, естественно, и от того, являются
ли такие ограничения в демократическом обществе необходимыми и
допустимыми для защиты определенных публичных интересов. Такая
постановка вопроса характерна для практики названных европейских
судов. Национальные конституционные суды, рассматривая вопрос о
допустимых пределах вторжения в область основных прав по внут-
реннему праву, должны убедиться в том, что такие ограничения не

§ 1. Конституционный контроль — принципы и формы 367

противоречат международным и европейским стандартам по правам
человека. Сошлемся на опыт ФРГ. Речь идет о двух ставших знаме-
нитыми решениях Федерального конституционного суда: «Solange I» —
1974 г. и «Solange II» — 1986 г. Если в первом утверждался приоритет
национального права — до тех пор, «пока на уровне общего рынка нет
гарантий прав человека, Федеральный конституционный суд вправе
контролировать нормы европейских органов», то во втором решении
прямо указывалось, что национальные суды ФРГ обязаны признавать
нормативные акты органов Европейского экономического сообщест-
ва¹, касающиеся конституционных прав и свобод граждан, даже в тех
случаях, когда эти нормы противоречат смыслу прав по Основному
Закону ФРГ: «Пока Европейский суд будет уважать права человека и
пока существуют гарантии соблюдения прав человека в системе ЕЭС,
Федеральный конституционный суд не будет использовать механиз-
мы контроля, которыми он располагает согласно абз. 1 ст. 100 Основ-
ного Закона»².

Решение 1986 г., по признанию многих немецких юристов,
имело почти революционное значение, ибо открывало путь к взаимо-
действию органов конституционного правосудия регионального и на-
ционального уровней на началах интеграции, обеспечивая эффектив-
ное сотрудничество в защите прав и свобод. Такое решение не только
сближало позиции государств — членов ЕЭС в области защиты соци-
ально-экономических прав, но в условиях рыночной экономики
признавало за этими правами качества полноценных субъективных
прав, наиболее нуждающихся в судебной защите³.

Все более активно идет процесс интеграции на основе Евро-
пейской конвенции о защите прав человека и основных свобод между
Европейским судом по правам человека и конституционными судами
государств-членов. Взаимодействие и сотрудничество этих органов
способствует тому, что конвенционные права (ст. 2—18 Европейской
конвенции) получают двойную защиту. Они закрепляются в нацио-
нальных правовых системах, которые не только наделяют собствен-
ные суды функцией и готовностью эффективно защищать эти права и
свободы, но и признают последнее слово в этом деле за Европейским

¹ Европейское экономическое сообщество в 1992 г переименовано в Европей-
ский союз.

2 Revue trimeslrielle de droit europeen. 1987. № 3. P. 537.

3 См.: HilfM. Solange II: Wie lange noch Solange?//EuGRZ. 1987. H. 1/2. S. 2—3.

368 Глава VIII. Опыт защиты прав в зарубежных государствах

судом. Однако обеспечение и защита закрепленных в Конвенции прав
и свобод в первую очередь и главным образом является задачей наци-
ональных органов государств-членов, в особенности конституцион-
ных судов. Подчеркивая эту мысль, Председатель Европейского суда
по правам человека Р. Рисдал отмечает, что возглавляемый им Суд
может служить лишь последним прибежищем для граждан. «Никто не
должен рассчитывать получить от него больше, чем содействие вы-
полнению национальными судами их задачи по защите прав челове-

 

ка»¹.

§ 2. Парламентские механизмы защиты прав человека.
Институт парламентского Уполномоченного
по правам человека. Специализированные комитеты
и комиссии

1. Среди механизмов защиты прав и законных интересов
граждан от произвола государственных органов управления и зло-
употребления властью со стороны чиновников особое место занимает
скандинавский институт омбудсмена, или, как он еще именуется в
других странах, парламентского комиссара (Англия), народного за-
щитника (Австрия), медиатора (Франция) и т. д. Созданный впервые
в начале XIX столетия в Швеции (1809), институт омбудсмена в
период после Второй мировой войны получил широкое распростране-
ние в европейских странах и других регионах мира². Особая попу-
лярность и авторитет данного института объясняются многими де-
мократическими чертами, характеризующими его статус и обеспечи-
вающими эффективность его деятельности: независимым положени-
ем в системе государственных органов; несменяемостью в течение
всего срока полномочий парламента, которым он назначается³;

¹ Рисдал Р. Проблемы защиты прав человека в объединенной Европе//3ащита
прав человека в современном мире. С. 132— 133.

² О динамике его развития свидетельствует тот факт, что если в начале 50-х гг.
институт омбудсмена существовал только в двух государствах — Швеции и Финлян-
дии, то в настоящее время более чем в 40 странах существует около 150 различных
органов и структур, выполняющих функциии омбудсмена.

³ Во многих странах дополнительной гарантией несменяемости служит и то об-
стоятельство, что срок пребывания омбудсмена в этом качестве на один год превышает
срок легислатуры избравшего его парламента. Так, например, обстоит дело в Австрии,
Дании, Великобритании, Франции.

§ 2. Парламентские механизмы защиты прав человека. 369

 

L

правом законодательной инициативы; открытостью и доступностью
для всех граждан, нуждающихся в защите своих прав и свобод; отсут-
ствием формализованных процедур разбирательства жалоб и обраще-
ний; бесплатностью оказания гражданам помощи и т. д. Все эти
принципы и процедуры, на которых основывается деятельность ом-
будсмена, имеют особое значение для выполнения им функции защи-
ты прав и свобод человека от злоупотреблений и произвола со сторо-
ны государственного аппарата и должностных лиц. Нельзя не согла-
ситься с высокой оценкой, данной этому институту австрийским ом-
будсменом профессором, доктором права В. Пиклем относительно то-
го, что создание и деятельность этого института открыли новую главу
в отношениях между государством и гражданином, между лицами,
наделенными властью, и управляемыми¹.

Об эффективности и важной роли института народного защит-
ника в Австрии наглядно свидетельствуют следующие данные, приво-
димые В. Пиклем из практики его ведомства. Как известно, Австрия
является членом Совета Европы и признает для себя обязательной
юрисдикцию Европейской комиссии и Европейского суда по правам
человека. Поэтому ее граждане могут обжаловать в указанные органы
нарушение своих прав и свобод, провозглашаемых Европейской кон-
венцией о защите прав человека и основных свобод. Однако по чисто
формальным основаниям, изложенным в Конвенции, более 80% та-
ких жалоб этими органами к рассмотрению не принимаются, тогда
как такие жалобы в аппарате народного защитника Австрии подлежат
рассмотрению. По мнению В. Пикля, институт омбудсмена в право-
вых системах цивилизованных стран мира по справедливости счита-
ется важным механизмом защиты прав человека и укрепления закон-
ности в деятельности органов исполнительной власти².

В некоторых странах контрольные функции омбудсмена рас-
пространяются и на деятельность судебных органов, администрации
тюрем, муниципальных органов. Широкие надзорные функции за де-
ятельностью аппарата и должностных лиц всех уровней, которыми
наделен омбудсмен с целью защиты прав и законных интересов граж-

1 См.: Pickl V. The Protection of Human Rights by the office of the Austrian
Ombundsman (Volksanwaltschaft). — Austrian—Soviet Round-Table on the Protection of
Human Rights. Arlington, 1992. P. 156—157.

² См.: Pickl V. The protection of human rights by the Austrian Ombudsman. Office
Volksanwaltschaft. Vienna, 1990. P. 2.

370 ______ Глава VIII. Опыт защиты прав в зарубежных государствах

дан, определяют его высокий авторитет и широкое признание обще-
ственностью. Для более полной характеристики этого института
обратимся к трем наиболее интересным его моделям — шведской, ко-
торая возникла в 1809 г. и послужила прообразом для всех последую-
щих, двум более современным — английской и французской, каждая
из которых отмечена определенным своеобразием.

Институт парламентского омбудсмена в Швеции включает не-
сколько специализированных омбудсменов. Шеф-омбудсмен занима-
ется вопросами доступа общественности к официальным документам,
а также к компьютерной системе и банкам персональных данных. К
ведению омбудсмена по вопросам юстиции относится деятельность
органов правосудия, полиции, тюрем. Специальный омбудсмен осу-
ществляет надзор за вооруженными силами и их отношениями с
различными гражданскими структурами. В особую сферу деятельно-
сти одного из омбудсменов выделен надзор за законностью в области
социального обеспечения и налогового обложения. В 1986 г. в Швеции
был принят закон против расовой дискриминации и одновременно на-
значен омбудсмен по этим вопросам. В его обязанности входит пресе-
чение дискриминации в области трудовых и социальных отношений
(найма, оплаты труда, увольнений, аренды жилья и т. п.).