Проект реформы учения о слове и «частях речи», предложенный А. Н. Боголюбовым

Для иллюстрации той борьбы с лингвистическими традициями, которую вела бодуэновская школа, может служить статья «О частях речи», написанная рано умершим казанским лингвистом А. Н. Боголю­бовым². Здесь выставляется требование «сохранения единства точки зрения» на слово и на речь вообще. Между тем, в лингвистических дисциплинах — в фонетике, морфологии, лексикологии, синтаксисе —

¹ Изд. 3-е, Казань, 1911; изд. 4-е, Казань, 1913; изд. 5-е; М.—Л., 1935.

² Напечатана в «Сборнике статей в честь Д. А. Корсакова», Казань, 1912—1913 (есть и отдельные
оттиски).

«меняется несколько раз точка зрения на изучаемые явления». Вместе с точкой зрения меняется и пони­мание основных объектов изучения — например — слова.

«Самое понятие «слова» очень неопределенно и расплывчато. С точки зрения фонетической, «сло­во» надо определить как отдельный такт речи, характеризованный ударением» (но ср. по€ морю, по€ полю и т. п.). «С точки зрения синтаксической словом будет всякий звукосмысловой комплекс, который может быть отделён от следующих за ним «слов» другими словами» (ср. предлог по в выражении: по синему морю). С точки зрения морфологии и лексикологии, т. е. «с точки зрения реального значения», в выражениях: по морю, по полю и т. д. находится по одному настоящему, «знаменательному» слову, а при них стоят слова «пустые» (употребляя термин китайских грамматистов), «формально-грамматичес­кие», не слова, а словечки, частицы речи, а не части её. Став на эту точку зрения, морфология делит сло­ва на неизменяемые и изменяемые — склоняемые и спрягаемые». «Но об изменении слов» или, как те­перь принято выражаться, о «грамматической форме слов», — пишет Боголюбов, — можно говорить опять-таки только с точки зрения реального значения, т. е. с точки зрения лексикологии и семантики. Если в понятии «слова» не давать перевеса стороне семасиологической, а понимать «слово» как «един­ство звука и значения» (определение Потебни), то нам уже не придётся говорить об «изменении слов» или об их «формах»: папк-а, палк-у, палк-ой будут уже разные «слова», хотя связанные между собой единством основной части; они звучат по-разному, и этой звуковой разнице соответствует разница значе­ний — в данном случае разница той роли, которую эти слова могут играть во фразе». При морфологической точке зрения на слово как на «единство морфологических частей», так называемые формы изменения одно­го слова окажутся тоже разными словами: «Раз мы видим, что вторые слагаемые (т. е. окончания) разные, то должны признать, что и суммы будут разные». В синтаксисе выступает «новая точка зрения на слово как на член предложения». Таким образом, традиционная лингвистика колеблется между разными точками зре­ния на слово, на речь вообще. Боголюбов находит, что «процесс речи, действительно, представляет разные стороны», «только эта разносторонность речи «не совпадает с её разложимостью на «предложения», на «слова», на «звуки». Боголюбов различает три точки зрения на речь: фоне­тическую, приводящую к понятию «элемента речи» (фонемы и сочетания фонем) и тесно связан­ную с грамматическим изучением речи; сематическую и стилистическую.

«Сематическая» точка зрения открывает в языке отражение реальной действительности. «Знамена­тельным словам» и фразам речи соответствуют реальные явления и события. Сематика рассматривает элементы речи, слова и фразы «в их отношении к действительности, которая является, так сказать, сказуемым речи» (9). Перед лингвистом возникает задача «разобраться в отношениях между речью и действительностью, между частями речи и частями действительности» (10). Ведь «действительность, насколько она фигурирует в нашей речи, является необходимой частью этой речи» (10). Однако дейст­вительность отражается в языке, по словам Боголюбова, в «стилизованном виде». «Эта стилизация явля­ется необходимым условием существования языка: если бы каждое из явлений действительности имело своё особое обозначение в языке, то мы не имели бы языка в нашем смысле, а имели бы собственно две действительности, одну более реальную, а другую менее реальную; язык в таком случае не был бы вы­ражением и средством людского общения, не был бы тем социальным орудием, каким он теперь являет­ся» (II). На самом же деле действительность и идеология социальной среды отражаются в языке, прело­мляясь через «языковую технику». Части нашей речи обозначают «общие для членов данной языковой группы аттитуды по отношению к явлениям действительности и только косвенно могут обозначать са­мые эти явления. Отсюда происходит типичность частей речи и их обобщающий характер» (II).

Так, кроме фонетики и сематики, выступает ещё и стилистика, «сторона языковой техники». По словам Боголюбова, «это рассмотрение языковой техники принято обозначать именем грамматики». В той грамматике, которая предносится Боголюбову, отпадут логистические (или «интеллектуалистиче-ские») понятия предложения, предиката, субъекта, связки и т.п. (11). «Предметом грамматики будет рассмотрение сложного состава речи и отношений между её частями, — фразами, частями фраз, элемен­тами, — с точки зрения языкового стиля». Грамматика «должна рассматривать фразы данного языка в данное время как фонетически характеризованные и стилизованные обозначения событий действи­тельности, в их взаимоотношении и возможной связи друг с другом в речи; затем — части фраз как обо­значения отдельных, так сказать, коэффициентов, из взаимодействия которых слагаются эти события, в их отношениях друг к другу и к целым фразам, и, наконец, элементы речи, в их обычных сочетаниях и в их отношениях к частям фраз».

Таким образом, получается лингвистическая система, которую можно схематически изобразить в таком виде:

Элементы речи 1

Фонетика Части фраз \ Сематика

Фразы J

Грамматика (или стилистика)

' Боголюбов напоминает, что деление слов на nomen, verbum, particula введено испанцем Sanctius'oM в конце XVI в. и было заимствовано им из арабской грамматики.

² Очень любопытно частичное совпадение с мыслями Боголюбова тезиса о «технизации» языка в интересной статье В. И. А б а е в а «Язык как идеология и язык как техника» («Язык и мышление», II, 1934).

Так определялись молодым лингвистом задачи грамматики как учения о частях речи и об отноше­ниях между этими частями. Но этот революционный проект не нашёл сочувствия в среде других про­должателей бодуэновских реформ.

Схема Боголюбова, опирающаяся на теории античных грамматиков', страдает неопределённостью. Особенно неясны состав, содержание и границы сематики и стилистики в понимании Боголюбова. Основные грамматические и семантические категории, которые, по замыслу Боголюбова, должны соответствовать органическим единствам самого языка, автором не только не описаны, но даже не намечены в общих контурах. В концепции Боголюбова звучат здоровые ноты протеста против шабло­нов традиционной грамматики. Однако новый архитектурный план грамматики, предложенный Боголю­бовым, в деталях не продуман и — от излишней полемичности — грешит схематизмом, который ведёт к опасным грамматическим каламбурам (вроде нового значения термина «части речи»),