Когда же приблизится девятый час, отлу­чись к себе в келью и прежде вкушения пищи соверши молитву, а после того, как поешь, помолись снова и сразу займись чтением

Прежде чем приступить к еде, монах должен сначала пойти к себе в келью помолиться. Должен оставить свою работу, помолиться немного и затем совершать вечерню — это делается для того, чтобы

не набрасываться на еду с жадностью. Объедение губительно для здоровья, из-за него нарушается пи­щеварение и возникают некоторые особые заболева­ния. Нужно есть спокойно, так, как подобает человеку, а не с жадностью. Но самое важное вот что: когда ты постишься, молитва идет легче.

«А после того, как поешь, помолись снова и сразу займись чтением». После трапезы бывает служба — повечерие, как сказали бы мы, — затем монах совер­шает вечернее правило, прежде чем отойти ко сну. Святой Антоний говорит: «Сразу займись чтением», потому что в вечерние часы трудно молиться — при­нятие пищи никогда не способствует ни молитве, ни собранности ума. Это значит, что после еды молитва бывает уже не так вдохновенна и сильна.

Исходя из этого аскетического опыта, монахам и советуют спать вечером, а в полночь вставать на молитву. Тогда молитва бывает сильной и живой. Тог­да можно сосредоточиться, потому что организм уже очистился, в желудке и кишечнике прекратились про­цессы брожения. Очевидно, что тело очень сильно влияет надушу.

Остерегайся общаться с ребенком или юно­шей и остерегайся завязывать дружбу. (4)

Юношей называют обычно безбородого подрост­ка, ребенком — маленького мальчика. Конечно, пра­вило имеет целью предотвратить нравственные па­дения, которые так легко случаются. Насколько легко разговаривать, настолько легко и впасть в искушение нравственного характера, если мы общаемся с ребен­ком или юношей. Причем дело не только в грехе. Пси­хология ребенка отличается от психологии взрослого, поэтому старшему, чтобы найти с ребенком общий язык, приходится ему уподобляться, опускаться до его уровня. Это губительно и для ребенка, потому что, как бы мал он ни был, его ум и сердце чисты и он нуждает­ся в серьезном обращении со стороны старшего.

Ребенок может быть примером для мужчины, ибо понимает даже сложнейшие предметы, такие как дог­маты Церкви, и премудрость Святого Духа, которой не может постичь взрослый. Ребенок требует очень му­дрого обращения со стороны взрослого. Но мы из-за своей внутренней пустоты, которая обнаруживается в отношениях с ближними, не имеем этой духовной муд­рости, не знаем, как вступить в общение с ребенком или как его воспитывать, не знаем, как показать свою любовь, и показываем ее лишь внешне: лаской, шутка­ми, поддразниванием или другими способами, которые превращают ребенка в евнуха, портят его и не дают по­степенно становиться зрелым человеком, приучают его к ложной детской изнеженности, не дают стать юношей-старцем, чтобы он мог раскрыть свои способности.

В детях есть некое обаяние, природное благород­ство, сияние духовной красоты — все это привлека­ет взрослого. И если взрослый не взирает на ребенка с мыслью о Кресте Христовом, желая преподать ре­бенку целостное благодатное учение и благодатную мудрость, тогда наступает конец духовным отношени­ям и завязывается дружба, возникает привязанность, и прежде всего в сердце взрослого. Взрослый делает ребенка зависимым от себя и сам испытывает зависи­мость от него.

В монастырях всегда были дети. И в наше время мы можем принимать в обители детей, но они долж­ны жить отдельно от монахов. Пусть ходят только в церковь, потому что там каждый пребывает наедине со всеми святыми. Богослужение — это не компания и не обыденное общение.

Итак, монах должен показывать свою зрелость, должен учить детей хранению ума начиная уже с трех­летнего возраста. Если ребенок не научится блюсти ум с трех лет, то он не научится по-настоящему хране­нию ума никогда, и более того, он не научится молить­ся. Но если он усвоит это себе с малолетства, то все пойдет быстро. В старшем возрасте понадобятся годы, чтобы приобрести способность делать то, чему очень легко научиться в три, пять или семь лет.

«И остерегайся завязывать дружбу». Эти слова от­носятся к любому монаху, у которого возникает связь с другим человеком. Когда двое ходят всегда вместе, это означает, что они отпали от ангельского образа и дошли до того, что стали игрушкой лукавого демона. Быть может, они возразят и скажут, что беседуют о Хри­сте, молятся вместе, читают слово Божие. Но все это отговорки и оправдания. В общежительном монастыре мы видим собрание Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Двоим не место в Царстве Небес­ном. Мы должны пребывать только со всеми святыми.

Кроме того, из-за частной дружбы возникает не­кая смертоносная зависимость одного человека от другого, потому что один из двоих теряет способность властвовать над собой и власть над ним берет в свои руки другой. Тот, первый, не может принимать реше­ния, не может иметь своего мнения: ему требуется авторитет второго. С этого момента он отрекается от свободы, которую даровал нам Христос, и порабоща­ет себя человеку. Сам Бог распял ея ради этой души, а она распинает свою свободу, разрывает отношения со Христом и завязывает дружбу с каким-то одним бра­том. Это безрассудно и беззаконно, причем эти двое приобретают иное дыхание, отличное от дыхания братства. Создавая свой узкий круг, они чувствуют себя в безопасности, отчего приобретают особый об­раз мыслей и в конце концов отторгаются от братства. Хотя они живут вместе с братьями, вместе со всеми хо­дят в церковь, вместе едят, но все же они отделены от всех. Семья святых, сонм девственников — это не их семья, но каждый из них мыслит так: «Есть только я и тот, с кем я дружу». Обычно такие люди не достига­ют зрелости. Поэтому монашеские правила запреща­ют частную дружбу.

Святитель Василий Великий говорит, что, по край­ней мере, один из этой пары или даже оба должны уйти из монастыря. Если они не сделают этого сразу, то причинят зло братству и когда-нибудь все равно уйдут. Невозможно, чтобы два брата, которые особо друг к другу привязаны, которые поддерживают или защищают друг друга, остались монахами. Они или сбросят рясы, или сделаются несчастными, или приобретут множество болезней, потому что из-за своей пристрастной дружбы будут заглушать в себе голос совести. И наконец, они могут стать тиранами всего братства.