Дим обошел болотце кругом

В одном коровьем следе что-то плеснуло, Дим подумал, что это лягушонок. Лягушата, совсем крошечные, разноцветные, прыгали здесь туда и сюда; их было так много — прямо лягушиный детский сад. Диму показалось: лягушонок не вылезет, надо ему помочь, и он заглянул в ямку от следа. Оттуда торчал зеленый рыбий хвостик. Дим схватил его двумя пальцами — хвостик задергался, заплескался. Дим потянул и вытащил… щучку. Вовка таких называл небрежно — «щурок». Щучка была маленькая, в ладонь, а так — все, как у настоящей большой щуки: зеленоватая чешуя, выпученные глаза и широкая длинная пасть с зубами, как иголочки.

Дим заглядывал в остальные следы, но ничего не нашел, кроме веселого лягушонка с пестро-красным животом. Лягушонок сам выпрыгнул из ямки и зашлепал к своей маме.

Воды в болотце осталось пальца на три. Дим обошел его, увязая в иле почти по колени. Вдруг у берега плеснуло — другой щуренок, как темная стрелка, метнулся на середину. Дим еще шагнул: шлеп, шлеп — сразу два щуренка прорезали воду, которой было так мало, что за ними оставался на поверхности след, точно кто-то провел слегка по воде тоненьким прутиком.

Дим долго шлепал по болотцу, гоняя щурят туда и сюда, но щурята, юркие и быстрые, даже близко подойти не давали. А их было много.

Раньше Дима и палкой не загнать бы в болотце: там поджидали жирные черные пиявки, кусучие водяные жуки, колючки и острые ракушки, но сейчас Дим о них и не вспомнил.

Он скоро понял, что за проворными щурятами в длинном озерке не угнаться. Вот если бы его перегородить? Дим вылез из болотца.

Недалеко в кустах лежало длинное и толстое осиновое бревно. Оно оказалось очень тяжелым. Дим, упираясь изо всех сил, поволок его, как муравей соломинку.

Сбросив осинку у самой воды, отдышавшись и обтерев пот, Дим подобрал на берегу ветку, хорошую большую ветку, и там, где болотце было шире, принялся бегать, плясать, брызгаться и колотить веткой по воде, распевая только что сочиненную воинственную песню:

Эй, рыбы! Эй-эй-эй!

Убегайте поскорей!

Рыбы испугались и убежали на другой конец болотца, совсем узкий и мелкий. А хитрый Дим быстро ухватил бревно и положил его поперек озера; потом пошел посмотреть, что делают запертые щурята. Они метались во все стороны, проскакивали у Дима между ног и мимо рук, а ухватить, хоть бы одного, никак не удавалось.

Если щурята не хотят ловиться добром, то можно перегородить и оставшийся кусочек болотца. Новую плотину Дим решил сделать из травы и тины. Надергав толстых, как рука, стеблей болиголова, он уложил их рядком от одного берега к другому, а чтоб они не всплыли, сверху наваливал ил, черпая его со дна сложенными ладонями. Ил был черный и вонял… Дим работал очень долго. Сверху палило солнце, исцарапанные ноги зудели, кусались оводы и злобные желтые мухи, а Дим, не обращая внимания, работал, поднимая со дна ил и шлепая его на траву.

Когда плотина была готова, оказалось, что щурят не видно: вода сделалась мутно-черной… Но Дим не испугался. Он вылез на берег, чтоб отдохнуть и подождать, когда ил осядет.

Сидит на берегу и видит: тычется щуренок носом в берег, высунул из воды глаза и рот и жабрами дышит часто-часто — видно, наглотался мутной воды, а поверху вода чище. Дим ступил в воду одной ногой, потом другой, но щуренку не до него. Дим хотел схватить его сверху за спину и уже почувствовал, какой он холодный, гибкий, скользкий, но щуренок выскользнул из пальцев, нырнул и тотчас всплыл. Тогда Дим подвел под него снизу руки ковшиком, свел ладошки вместе, и щуренок очутился в плену. У самых ног Дим увидел еще одного, совсем одуревшего. А дальше началось как во сне: щурята появлялись так часто, что Дим не успевал их ловить — шел к одному, а в стороне уже плескался другой, а недалеко от него морщил воду третий. А один так даже воткнулся головой в ил Димовой плотины. Чтобы не бегать поминутно на берег, Дим совал щурят за пазуху. Скоро майка намокла и пропиталась рыбьей слизью, под ней бились, извивались, щекоча живот, юркие щурята.

Наконец болотце опустело. Дим вылез на сухое место и разом выдернул майку из трусов — щурята посыпались на землю. Дим начал их считать. Считал он только до десяти. Насчитал десять штук, а щурята еще оставались. Сосчитал оставшихся, и получилось, что щурят десять и еще семь, неважно, что они такие маленькие, чуть длиннее Димовой ладони. Зато он сам их поймал.

Трусы и майка, выпачканные илом и слизью, имели вид жалкий, ноги совсем почернели от ила, въевшегося в кожу, и поэтому Дим, нанизав свой «улов» на нитку, подобрав удочки, помчался к реке, чтоб там на Синявке обмыться и — скорее домой.