— Пойди-ка сюда! — сказала старуха, проворно ухватив Вовку за ухо. — Это вон кто тут у меня озорничает! Ты чей? Ну-ка, говори, чей? Ольги Андреевны, никак? Ну-ка, пойдем к ней, обезьянские твои глаза!
Не отпуская Вовкиного уха, она быстро зашагала по дорожке к калитке. Вовка, весь изогнувшись и ухватив обеими руками ее руку, ныл таким голосом, что самому было противно:
— Я не бу-у-уду, бабушка… Ну, пустите, ба-а-абуш-ка!.. Ошибся я… Да ла-а-адно вам, бабушка!
На улице Вовка увидел Утенка, который, как ни в чем не бывало, сидел у своего дома на лавочке и болтал ногами. Тут же толпились Дим, близнецы, Катька, Васька и еще человек десять мелкоты с колясками, автомобилями на веревочках, дудками…
— Гипноз ведут! — злорадно заорал Утенок, завидев Вовку. — Ура!
— Гипноз ведут! — подхватили малыши, с гиканьем бросаясь следом. Они тащили по пыли свои коляски, дудели в дудки и верещали оглушительно, как воробьи.
Только Дим, полными слез глазами взглядывая на брата, семенил рядом и, трогая старуху за подол, упрашивал:
— Бабушка Прокофьевна, а бабушка Прокофьевна… Он больше не будет… Бабушка Прокофьевна, пустите его… А бабушка Прокофьевна…
Вовка шел, уставясь в землю, и наспех выдумывал какое-нибудь оправдание перед тетей Олей…
Ненужный и теперь уже никому не страшный «гипноз» так и остался забытый под забором.
ДИМ-РЫБОЛОВ
В прошлое лето Дим был таким еще маленьким — сейчас даже вспомнить смешно, — что ловил рыбу в кадке с дождевой водой. Вода стояла давно, она была мутная, зеленая. Конечно, там никакая рыба не жила, водились одни головастики, похожие на крошечные гвоздики с большой шляпкой. Кроме головастиков и еще неизвестно откуда берущейся зеленой тины, в кадке ничего не было.
Это Дим увидел потом, когда воду из кадки вылили, так как Вовка посадил туда живого рака, которого откуда-то принес, чтоб этот рак у него жил. Вовка еще накидал туда дохлых мышей, потому что раки едят все дохлое, но этот рак мышей есть не захотел, он, наверное, их никогда не видел и не знал, что их можно есть, и сам сдох. Про это узнала тетя Оля, сильно ругалась и велела воду из кадки вылить. Вода впиталась в землю, а головастики долго еще шевелились, потом набежали куры и всех головастиков поклевали.
Еще Дим закидывал удочку в большую лужу перед домом. После каждого дождя лужа делалась глубокой, но там купались соседские утки и, наверное, рыбу съели, — это так Вовка говорил, а Дим верил. Он был маленький. А на самом деле у него удочка никуда не годилась: кривая палка, а на конце нитка, даже без крючка…
Всю зиму Дим мечтал: придет лето, и он будет ловить рыбу. Сделает себе настоящую удочку и поймает… щуку. Он даже часто играл так: когда мама приносила из магазина свежую рыбу, Дим брал одну, привязывал ее к нитке, нитку к палочке и, напустив в ванну воды, ловил — опускал, выдергивал, опять опускал и опять выдергивал. Это было приятно, но совсем не так, как на реке.
В первый же день на даче Дим пристал к Вовке: сделай мне удочку. Сперва Вовка отмахивался — некогда, да погоди, да зачем тебе… Но Дим все ныл и ныл, пока Вовке не надоело.
— Ладно, — сказал он, — пойдем. Дам тебе удочку. Зуда!
