Дифамация (defamation) определяется как ложное утверждение, которое может повредить чьей-либо репутации. Для того чтобы выиграть в деле о дифамации, кандидат должен доказать, кроме прочего, что обвинения являются ложными и что они представляют собой не факты, а только чье-то мнение. Кроме того в обвинениях или утверждениях должна содержаться не только критика действий, политических взглядов или электоральных успехов кандидата, но и высказывания, вредящие его репутации.
До 1964 г. дифамация была, по существу, обычным правонарушением. В делах о клевете общее право {common law) не делало различий между публичными и частными лицами, равно возлагая на них бремя доказательств по установлению истины и определению степени вины. Поворотным моментом стало решение по делу «Салливан (Sullivan) против New York Times», вынесенное в 1964 г. и сильно затруднившее официальным лицам подачу исков о клевете. Все началось с того, что активисты комитета по гражданским правам на юге США разместили цельнополосную политическую рекламу в New York Times, обвиняя полицию Монтгомери (штат Алабама) в проведении серии «террористических акций» против участников мирной студенческой демонстрации. Говорилось также о том, что полиция обстреливала дом Мартина Лютера Кинга-младшего и неоднократно подвергала его арестам за несущественные проступки. Рекламное сообщение содержало некоторые неточности, и руководитель департамента полиции Л.Б. Салливан предъявил иск о клевете к газете Times. Суд присяжных постановил выплатить Салливану 500 тыс. дол. в качестве возмещения морального ущерба, и Верховный суд штата Алабама утвердил это решение. Однако в 1964 г. Верховный суд США пересмотрел решение, впервые указав, что Первая поправка к Конституции ограничивает судебные власти штатов в присуждении компенсаций за клевету официальным лицам, кроме тех случаев, когда последние могут доказать, что дискредитирующая ложь была опубликована со злым умыслом (actual malice), т.е. ответчик заранее знал, что информация является ложной, или проявил демонстративное пренебрежение к выявлению того, не является ли информация ложной. Это судебное решение было в дальнейшем распространено на всех публичных лиц.
Дело Салливана стало первым залпом будущей революции в применении Первой поправки к гражданскому судебному процессу против средств массовой информации, но оно является чрезвычайно важным и для темы настоящего очерка. После дела Салливана средства массовой информации практически получили иммунитет от обвинений в дискредитирующей лжи, содержащейся в политической рекламе, кроме случаев, когда они заранее знали, что заявления ложны или опубликованы с безответственным пренебрежением к вопросу о том, является ли информация ложной. В юриспруденции это квалифицируется как действие «со злым умыслом».
Но что можно сказать о самих кандидатах? Господствует мнение, что кандидаты, преследующие в судебном порядке своих оппонентов за дискредитацию, также должны доказать наличие злого умысла. Другими словами, они должны доказать, что реклама их оппонента содержит утверждения об истце, являющиеся ложными, и что оппонент либо знал, что это ложь, либо опубликовал (или распространил в эфире) это сообщение, пренебрегая выяснением того, правдивой или ложной является эта информация. Граница между фактом и мнением с точки зрения закона далеко не всегда очевидна, и суды склоняются к тому, чтобы интерпретировать утверждения — даже те, которые для обычного человека безо всяких доказательств кажутся правдивыми или ложными, — как выражение мнения, тем самым выводя их из зоны действия закона об ответственности за распространение клеветы.
