Политический консультант как новостной сюжет

Эми Келлер

Незнакомый голос с выраженным британским акцентом спро­сил меня, что я могу ему сказать о работающем на республиканцев политтехнологе по имени Роджер Стоун {Roger Stone). Как журна­листка, регулярно освещающая тему политического консалтинга, не могла бы я представить Стоуна как последовательного консерва­тора, публично выступающего в защиту «ценностей семьи»? Зво­нок прозвучал в разгар президентской кампании 1996 г., а любо­пытствующий на другом конце провода оказался работающим во Флориде корреспондентом газеты National Enquirer.

Несколькими неделями раньше пресса вскрыла красочные дета­ли отношений президентского консультанта Дика Морриса (Dick Morris) с бравшей по 200 дол. в час «девушкой по вызову», которой он позволял подслушивать свои телефонные беседы с президентом Биллом Клинтоном. На этот раз желтая пресса положила глаз на Стоуна. Ухватившись за его якобы имевшее место сотрудничество с командой кандидата в президенты Боба Доула, Enquirer вознаме­рилась выдвинуть не менее пикантные обвинения по поводу лич­ной жизни Стоуна и его жены.

Прошло менее года с тех пор как газета Roll Call решила атако­вать индустрию политического консалтинга. Складывалось такое впечатление, что существование политических консультантов те­перь открыли для себя и мстительные высокотиражные таблоиды. При последующих моих беседах с близкими Стоуну источниками некоторые из них обвиняли Enquirer, репортеры которого в своих попытках заполучить «компромат-стори» взяли в окружение дом консультанта, преследовали его мать, копались в грязном белье. Другие «друзья» Стоуна, между тем, скорее обвиняли самого по-литтехнолога. Один из коллег случайно признался, что Стоун лю­бил воображать себя «Князем Тьмы» и вспомнил, что в 1985 г. тот с гордостью распространял копии статьи о себе из New Republik под названием «Высокое искусство обливания грязью» (State-of-the Art Sleazeball), и т.д.

Но эксгибиционист или жертва, в любом случае Стоун и его ис­тория послужили суровым напоминанием, что такая игра высокими ставками, как политконсалтинг, стала неизбежно вызывать подо­зрения в качестве способа зарабатывания денег. Некоторые полити­ческие консультанты даже рассматривают негативное паблисити как своего рода ритуальный церемониал. Когда четыре года назад имя Стоуна замелькало в заголовках, стоящий в оппозиции к республи­канцам исследователь Гэри Мэлони (Gary Maloney) заметил: «Лю­бой высокопрофессиональный консультант почти наверняка и не раз становился мишенью для критических атак». Вместе с тем гром­кое паблисити помогло нескольким счастливчикам из консалтинго­вого сообщества достичь статуса знаменитостей, некогда зарезерви­рованного лишь для кандидатов, которых они обслуживали.

Однако несмотря на то, что политические консультанты сами не всегда оказывались в центре внимания, тесные отношения меж­ду журналистами и политтехнологами возникли не вчера. В действи­тельности любой искушенный политический репортер сознает важ­ность использования политических консультантов в качестве ис­точников информации. По-настоящему добротное освещение кампании зависит от способности проникнуть внутрь ее операцио­нального механизма, от знания всех ее винтиков и знакомства со всеми работающими в ней мириадами специалистов. Это означает интервьюирование исследователей общественного мнения и уме­ние проникать в мозги политического консультанта. Это требует разговора со специалистом, сочиняющим тексты для прямой по­чтовой рассылки, и розыска того, кто заправляет сбором средств для кандидата.

Отношения между журналистом и консультантом симбиотичны или паразитичны в зависимости от обстоятельств момента. Журна­лист находит доступ к ценной информации, идущей «изнутри» кам­пании. Управляющие кампанией стратеги имеют доступ к микро­фону — и в этот день, и на данном этапе развития многомиллион-нодолларовых медиа-кампаний любой бесплатный байт звуковой информации бесценен. Во время президентской кампании 1996 г., например, обычным делом для медиа-консультантов была переда­ча сценариев своих последних рекламных роликов журналистам прежде, чем ролики появятся в телеэфире. Большинство репорте­ров, горящих нетерпением удовлетворить своих жаждущих статей редакторов, почти немедленно описывали последние извивы рек­ламного потока, цитируя сценарии и сообщая об агрессивной ма­нере поведения кандидатов в роликах, которые порой вообще ни­когда не выходили на телеэкран. И после этого мы говорим о каче­стве рекламы!

Тем не менее, некоторые консультанты наотрез отказываются разговаривать с прессой. Обычно такое решение основано на убеж­дении, что это их клиенты, а не они сами должны быть объектами новостных сюжетов. Другие анализируют обстоятельства и действу­ют по ситуации. Как пояснил один из консультантов, работавших на демократов: «Я обслуживал избирательные кампании, где раз­говаривал с журналистами под запись, в других кампаниях общал­ся с ними на условиях "не для печати", а были и такие, где я вовсе не имел контакта с репортерами, потому что кандидатам по тем или иным причинам не хотелось, чтобы люди знали об участии в их кампании консультантов».

Медиа-застенчивые или нет, консультанты все же достаточно мудры, чтобы устанавливать условия общения с репортерами до начала предоставления информации. Это защищает и журналиста, и технолога, ибо предупреждает ошибки относительно режима ис­пользования информации в статье. Поскольку некоторые журнали­сты слабо различают, чем один режим отличается от другого, ниже приводятся надежные типовые обозначения.

«Под запись» — все, что сказано, может быть использовано в статье, даже в качестве прямой цитаты.

«Не для записи» — источник предоставляет информацию только для журналиста, который не будет использовать ее в виде прямой цитаты или иным подобным образом (предупреждение: журналис­ты часто будут пытаться получить подтверждение этой информа­ции от кого-то еще, чтобы сделать ее используемой).

«Для сведения» — журналист может использовать полученную информацию, но он не вправе прямо называть источник ее проис­хождения; вместо этого можно сказать: «известный консультант республиканцев» или «источник внутри кампании». Когда инфор­мация дана «для сведения», консультант должен заранее обгово­рить с журналистом условия ее использования. Если вы не хотите, чтобы что-то появилось в печати, то следуйте самому безопасному правилу — не говорите этого.

Хотя консультанты долгое время были главным источником информации для политических журналистов, с эволюцией индуст­рии политического консалтинга этот бизнес сам стал предметом сенсаций. Как мы обнаружили в «Ролл Колл», существует постоянный рынок информации о мире политического консалтинга — ры­нок, представленный самими консультантами, которым не терпится узнать, что делают их коллеги и конкуренты, а также рынок кли­ентов — политиков, которым требуются консультационные услуги. Как выяснили Дик Моррис {Dick Morris) и Джеймс Карвиллс (James Carvilles), у широкой публики тоже возрастает аппетит на новости о политтехнологах. Почти так же, как Америка интересуется жиз­нью голливудских режиссеров и сценаристов, среднестатистичес­кий Джо не безразличен к закулисной работе тайных вдохновите­лей кандидатов в их попытках выиграть выборы.

Общаясь с довольно узким кругом консультантов, я научилась писать о политическом консалтинге так, как любой бизнес-репор­тер мог бы писать о своей отрасли, сообщая читателям, какие фир­мы привлекательны, а какие — нет и информируя их о новых кон­салтинговых альянсах и удручающих банкротствах. Подобно любо­му бизнесу, консалтинг быстро меняется, и пришествие новых технологий также является темой «горячей десятки». В 1996 г. кон­сультант, работавший на сенатора Джона Уорнера (John Warner), республиканца от Вирджинии, стал объектом резкой критики за создание телевизионной рекламы, в которой совершались манипу­ляции с фотографией другого сенатора от Вирджинии, демократа Чака Робба (Chuck Robb). Медиа-консультант Уорнера пытался ак­центировать тесную связь его оппонента с бывшим губернатором Вирджинии — демократом Дугом Уайлдером (Doug Wilder), но пе­решел грань допустимого, заменив голову своего соперника голо­вой Робба на их совместном фото с Уайлдером. сенатор Уорнер выиграл свои выборы, но его медиа-фирма испытала публичное унижение в связи с исключением ее из рядов профессиональной ассоциации и должна была принести извинения за свою сомни­тельную тактику.

Одна из моих любимых дискуссионных статей была написана осенью 1996 г. и посвящена политическому консультанту из Луизи­аны по имени Рой Флетчер (Roy Fletcher). В то время бывший совет­ник Клинтона Дик Моррис был осужден коллегами по консалтин­говому цеху за то, что многими в этом бизнесе почитается «смерт­ным грехом»: работу по обе стороны баррикад. Коллеги Морриса порицали его за консультирование демократов в лице Клинтона и одновременную работу на лидера республиканского большинства в сенате Трента Лотта (Trent Lott) из Миссисипи. В отличие от Мор­риса у Флетчера не было клиентов с громкими именами, но он придерживался аналогичного подхода в своей работе. Неторопли­вый в речах медиа-мастер не чувствовал угрызений совести по по­воду одновременного консультирования членов палаты представи­телей и от демократов, и от республиканцев. Он даже взялся за ведение губернаторской кампании тогдашнего кандидата от рес­публиканцев Майка Фостера (Mike Foster), хотя ранее его труды оплачивал соперник Фостера от демократов Клео Филдс (Cleo Fields). «Я далеко не так велик, как Дик Моррис, и никогда не намеревал­ся стать таковым — вот почему, полагаю, и не вызвал на себя огонь», — чистосердечно смеясь, сказал Флетчер, когда я расспра­шивала его об этой истории.

Тем не менее, Флетчер вряд ли был первым консультантом, попавшим под обстрел своих коллег. В бешено конкурентной и все более ширящейся индустрии политконсалтинга для политконсуль-тантов не считается необычным вброс негативных историй о со­перничающих фирмах с целью запятнать репутацию конкурентов. Это может стать предметом особой озабоченности для журналис­тов, которые в своих попытках раздобыть сенсацию могут стать невольной пешкой в грязной пиаровской кампании. В журналист­ском расследовании ключом к отделению фактов от вымысла и реальности от слухов является выслушивание обеих сторон.

В качестве примера можно привести историю завоевания респуб­ликанцами большинства в конгрессе на выборах 1994 г., когда не­сколько политических консультантов взяли в оборот республиканс­кого политтехнолога по имени Фрэнк Лунц (Frank Luntz), который, как считалось, помог консерваторам с разработкой их программы «Контракт с Америкой». Именно этот нашумевший контракт — пе­речисление пункт за пунктом того, что кандидаты-республиканцы обещали выполнить, если их изберут в палату представителей, — помог, по мнению многих, провести рекордное число республикан­цев в конгресс в тот год. Успех «Контракта» также продвинул Лунца из почти полной безвестности в анналы истории политического зон­дажа. Относительно молодой консультант приобрел внушительный список клиентов, включающий нескольких членов руководства Рес­публиканской партии, и его лицо стало мелькать на «Си-Эн-Эн» и других новостных телеканалах. Внезапная слава Лунца привлекла также ревнивое внимание конкурентов по консалтинговому цеху, утверж­давших, что его роль в разработке контракта была преувеличена, и начавших кампанию по дискредитации успешного политтехнолога. Коллеги подвергли критике опросную методику Лунца и стали нахо­дить ошибки в избранном им способе исследования посредством ма­лых фокусных групп; еще более мелочная нетерпимость, обычно про­являющаяся в виде распространяемых среди журналистов слухов, коснулась даже стиля его прически. Похоже, что безжалостная при­рода консалтингового бизнеса и злословие в конце концов утомили его. В конце избирательного цикла 1998 г. Лунц объявил, что он поки­дает мир политического консалтинга, чтобы сконцентрироваться на корпоративных клиентах.

Тема вражды между отдельными консультантами также неред­ко оказывается в заголовках новостей. Один такой печальный эпи­зод, сопровождаемый взаимным обливанием грязью, стал итогом спора между двумя медиа-консультантами демократов — экспер­том по медиа-планированию и экспертом по размещению мате­риалов в СМИ. Оба работали в 1996 г. на кампанию члена палаты представителей конгресса Лейна Эванса (Lane Evans), демократа от штата Иллинойс. Участвовавший в скандале медиа-стратег Билл Циммерман (Bill Zimmerman) утверждал, что Джен Кроуфорд (Jan Crawford), которую он нанял для покупки эфирного времени и раз­мещения роликов в эфире, мошеннически присвоила часть при­читавшихся ему денег.

Циммерман в конечном счете вчинил Кроуфорд судебный иск, но еще до того, как вердикт был вынесен» разногласие преврати­лось в скандальный смерч, переполошивший на несколько меся­цев консалтинговое сообщество демократов. Стороники Циммер­мана лоббировали исключение Кроуфорд из Американской ассо­циации политических консультантов посредством распространения среди журналистов и коллег непроверенных слухов о ее личной жизни. Между тем, союзники Кроуфорд устремились на ее защиту. Кэти Аллен (Cathy Allen), консультант демократов из Сиэттла, в интервью об этой шумной ссоре защищала свою подругу и утверж­дала, что Кроуфорд была оклеветана сексистами из консалтинго­вого сообщества, в котором доминируют мужчины.

В декабре 1998 г. суд штата Вирджиния наконец погасил скан­дал, обязав Кроуфорд выплатить Циммер ману спорную сумму в размере более 30 тыс. дол. Инцидент стал нелицеприятным уроком для всего консалтингового сообщества страны. Как заметила Ал­лен, «глядя, как консультанты стараются запятнать грязью канди­датов, можно только догадываться, что случится, если они напра­вят свое умение на того, кого невзлюбят лично».