Виды лексической информации 6 страница

* Копанев П. И. Вопросы истории и теории художественного перевода. С. 48.

 

В ходе исторического развития человеческого общества процес­сы глобальной интеграции заметно преобладают над тенденциями к национальной замкнутости народов. С каждой последующей обще­ственной формацией социально-экономические факторы в конечном итоге способствуют более широкому и интенсивному объединению земных цивилизаций. П. И. Копанев, одним из первых в отечествен­ном переводоведении, так определил влияние различных социаль­ных закономерностей на перевод: «Как нам представляется, племена и народы, а затем и нации, идут к общечеловеческой, всеземной ци­вилизации двумя путями: а) по пути накопления и обмена общече­ловеческими чертами и продуктами материальной и духовной куль­туры, имеющимися и все более развивающимися в общественной практике каждого народа, каждой нации, поскольку каждый народ, каждая нация составляют определенные части человечества, а вме­сте взятые они представляют все человечество; б) по пути нацио­нально-исторического своеобразия, которое накапливается в каждом народе, в каждой нации в соответствии с особенностями их нацио­нально-исторического развития, принципом которого является все­мерное развертывание подлинно национальных черт культуры до интернациональных, всечеловеческих черт мировой культуры. Ор­ганически переплетаясь, общечеловеческое и своеобразное в каждом народе и в каждой нации образуют основу для становления общече­ловеческой всеземной цивилизации. Антропология, этнография, ис­тория, лингвистика и социология подтверждают глобальность миро­вого развития».*

* Копанев П. И. Вопросы истории и теории художественного перевода. С. 9.

 

В этом сходстве и постоянном увеличении всечеловеческих черт и характеристик мировой культуры кроется не только одно из теоре­тических доказательств возможности перевода и всевозрастающей степени равнозначности и адекватности оригиналу переводных про­изведений, но и одно из подтверждений закономерного характера межъязыковых лексических соответствий. Коль скоро мир, духов­ные и материальные достижения науки и техники, богатства куль­тур, прошлого и настоящего, имеют множество сходств и общностей и обретают все большее единство во всеземной цивилизации, то и семантическое содержание словарного состава различных языков мира проявляет все большую близость, снижая количество так назы­ваемой безэквивалентной лексики и понятийных различий в значе­ниях сопоставляемых слов. Все языки коррелируются в плане со­держания в основном на уровне слов-понятий, и степень этой корре­ляции исторически возрастала и продолжает возрастать. Конечно, это не значит, что в языках исчезли различия и что уже нет понятий, находящих свое словесное выражение лишь в лексических системах отдельных языков. Речь идет о том, что жизнь народов, их матери­альная и духовная культура имеют больше общего, чем различного, что это сходство постоянно, хотя и неравномерно в условиях госу­дарственной разобщенности, возрастает и что, наконец, тенденции его развития способствуют более полной передаче семантической информации при переводе текстов с одного языка на другой.

Итак, общность земной цивилизации, единство законов челове­ческого мышления и универсальность естественной коммуникатив­ной системы человечества — языка обусловливают возможность адекватного перевода вообще и наличие закономерных лексических соответствий в частности. Сам факт существования такого вида мыслительной деятельности, как перевод, и ее материализованных результатов, бесчисленного количества переводных текстов, под­тверждают на практике теоретические постулаты об объективном характере межъязыковых соответствий.

В переводоведении анализ межъязыковых лексических соответ­ствий ведется не ради регламентации каких-то механических замен лексических единиц оригинала соответствующими словами и выра­жениями языка перевода, а для изучения того, что передают лекси­ческие единицы в переводе, как они могут отличаться от слов ори­гинала и формируют мысль, соответствующую мысли оригинальной фразы, иначе, речь идет о сравнительном анализе семантических, стилистических и функциональных характеристик сопоставляемых слов и выражений, ибо любая мысль, любые эмоции, передаваемые в тексте конструируются, создаются из слов и эквивалентных им лексических единиц. Исследователь может изучать объект во всей его целостности или анализировать его составляющие, но ему непо­зволительно абсолютизировать частное, забывать о его связи и зави­симости от общего. Слово, например, в художественном произведе­нии зависит от контекста фразы, фраза зависит от контекста абзаца, абзац — от более широкого языкового контекста, например главы, глава — от контекста книги, книга — от языка и стиля всего творче­ства автора, творчество автора — от особенностей языка литератур­ного направления и т. д. и т. п. Причем единица каждого уровня за­висит не только от соответствующего ей контекста, но и от контек­стуального уровня более высокой иерархии. И все эти части различ­ных контекстов исследователи подвергают анализу с целью опреде­ления их собственных особенностей и закономерностей, а также их взаимодействия с контекстами более высоких или более низких уровней. Однако слово, занимающее низший семантический уровень в художественном тексте, отличается от фразы, абзаца, главы и кни­ги тем, что эти последние суть речевые произведения и не сущест­вуют в системе языка в качестве носителей конкретного смысла до процесса их порождения в речи, до создания самого текста. Слово же и до его использования в речи было самостоятельной смысловой единицей, обладающей конкретными, известными массе носителей языка лексическими значениями. Слово — часть системы языка, и в то же время в речи оно — часть лексико-стилистической системы данного литературного произведения. Эта функциональная двойст­венность слова определяет своеобразие его изучения в текстах и осо­бые сложности сравнительного анализа лексики в переводоведении.

Однако закономерный характер межъязыковых соответствий оп­ределяется не только указанными выше факторами, но и существо­ванием на межъязыковом уровне соотносительных лексико-семантических категорий.

Выделению переводческих соответствий на основе различных критериев должен предшествовать анализ названных категорий, ко­торые в известной степени предопределяют характер некоторых переводческих сопоставлений.

Синхронно-сопоставительный метод, получивший сравнительно широкое распространение в современном языкознании, позволяет устанавливать функциональные и семантические совпадения и раз­личия в сравниваемых языках. Такие сопоставления, проводимые на основе описательной или какой-либо другой методики, выявляют степень взаимной адекватности языковых фактов и их совокупностей в сравниваемых языках и открывают перед теорией перевода широкие возможности в изучении информативно равнозначных и эквивалентных единиц, объединяемых инвариантностью содержа­ния. Межъязыковые сопоставления лексико-семантического уровня обнаруживают закономерные лексико-семантические соотноситель­ные категории. Принимая во внимание семантическое содержание сравниваемых лексических единиц, их звуковую (графическую) форму, а также их синтагматические и речевые характеристики, ученые различают такие синхронические межъязыковые категории, как абсолютную и относительную синонимию, омонимию и паронимию. Эти категории слов В. В. Акуленко, определяет следующим образом: «Роль межъязыковых синонимов играют слова обоих язы­ков, полностью или частично совпадающие по значению и употреб­лению (и соответственно являющиеся эквивалентами при переводе). Межъязыковыми омонимами можно назвать слова обоих языков, сходные по степени отождествления, по звуковой (или графической) форме, но имеющие разные значения. Наконец, к межъязыковым паронимам следует отнести слова сопоставляемых языков, не впол­не сходные по форме, но могущие вызвать у большего или меньшего числа лиц ложные ассоциации и отождествляться друг с другом, несмотря на фактическое расхождение их значений. В свою очередь, межъязыковые синонимы можно разделить на внешне сходные (по степени отождествления в процессах соприкосновения и сопостав­ления языков) и внешне различные».* Межъязыковые относительные синонимы сходного вида, омонимы и паронимы, составляют тот разряд слов, который в переводоведении называют «ложными друзьями переводчика».**

* Акуленко В. В. О «ложных друзьях переводчика». // Англо-русский и русско-английский словарь «ложных друзей переводчика». М., 1969. С. 371—372.

* К рецензии Р. А. Будагова на «Англо-русский и русско-английский словарь «лож­ных друзей переводчика» (см. «Мастерство перевода». 1971. М., 1972) редакция дает сноску: «Ложными друзьями переводчика» в лингвистике именуются межъязыковые омонимы — слова, имеющие при одинаковом звучании разные значения» (С. 362). Р. А. Будагов дает более осторожное толкование таких омонимов. Он говорит о «сло­вах, и похожих (внешне), в непохожих (функционально) друг на друга» (там же). И это не случайно, потому что вряд ли можно говорить об одинаковом звучании межъязыковых омонимов. Разве одинаково звучат революция, revolution (англ.), revolution (фр.), revoluciоn. (исп.), Revolution (нем.)? Это звучание может быть лишь сходным. Степень сходства варьируется, и весьма значительно, от языка к языку. Порой в языках с одинаковой графикой написание межъязыковых омонимов куда более «омонимично», чем их звучание.

 

Важно подчеркнуть, что сопоставительный анализ фиксирует за­кономерное существование межъязыковой синонимии, когда разно­язычные лексические единицы одного и того же языкового разряда (части речи), различающиеся по своей фонетической форме, пара­дигматике, синтаксическим связям, объему лексических понятий и принадлежащие разным языковым системам, оказываются сходны­ми, частично или полностью, в одном (или более) лексическом зна­чении и, прежде всего, в своей предметно-логической соотнесенно­сти. Отвлекаясь от предложенного В. В. Акуленко деления межъя­зыковых синонимов на внешне различные и внешне сходные, иногда определяемые как интернационализмы и часто выступающие в роли «ложных друзей переводчика», остановимся подробнее на делении второго типа, которое предусматривает полную и частичную межъя­зыковую синонимию.

Межъязыковыми полными синонимами, следует считать со­относимые в одном из своих значений слова двух (или более) язы­ков, которые выражают одно и то же понятие и не отличаются друг от друга эмоционально-экспрессивной, стилевой или каким-либо другим видом константной знаменательной информации. Дом (в основном значении 'жилье, строение, здание') — hause — maison — casa; кашлять — cough — tousser — toser; луна — moon — lune — luna; хорошо — good — bon — bien; вторник — tuesday —mardi — martes; зеленый (о цвете) — green — vert — verde или дыня — melon (англ.) — melon (фр.) — melon — все это примеры полных межъя­зыковых синонимов. В одноязычном плане полные синонимы (на­пример лингвистика — языкознание) — явление сравнительно редкое, а в межъязыковой синонимии полных синонимов множество и они различаются сферой применения, являясь лексическими едини­цами разных языков. Ядро таких синонимов составляют общенарод­ные слова нейтрального стиля, лишенные эмоционально-экспрессивной окраски. Поэтому их целесообразно наименовать нейтральными межъязыковыми полными синонимами. Другая часть полных синонимов — это эмоционально окрашенные слова, у которых также совпадают все виды знаменательной информации. Однако информационные совпадения эмоционально-экспрессивного характера не всегда бывают столь полными, как совпадения идео­графического толка, и сходство эмоционально-экспрессивных от­тенков в соответствующих словах разных языков все-таки следует признать во многих случаях относительно полным. Близость таких синонимов со временем будет определяться поправочным коэффи­циентом, который пока что является лишь субъективно-сенсорной, а не научной категорией. Поэтому, например, такие межъязыковые русско-испанские синонимы, как лик — faz, харя — morro, морда — hocico, рыло — jeta, рожа — сага de hereje, мордашка — jeme, личико — palmito, следует называть экспрессивными межъязыковыми пол­ными синонимами.

Второй тип межъязыковых синонимов — это относительные синонимы, у которых совпадает вещественно-смысловое содержа­ние (они коррелируются одним и тем же денотатом), но различна эмоционально-экспрессивная, стилевая или какая-либо другая зна­менательная информация. Несовпадение названного информативно­го содержания может быть полным или частичным. Русские лик и испанское саra, харя и rostro, лицо и morro, физиономия и jeme, мор­дашка и jeta — это относительные межъязыковые синонимы, ибо при сходстве понятийного содержания сравниваемых слов их эмо­циональные и стилистические характеристики не совпадают. Каж­дое слово синонимического ряда одного языка способно выступать на правах полного межъязыкового синонима информативно-равнозначного слова (иногда слов) другого языка и одновременно являться относительным межъязыковым синонимом большинства (или всех) слов синонимического ряда того же иностранного языка. Иначе говоря, любое слово (или эквивалентная ему лексическая единица) в сопоставляемом значении является и полным, и относи­тельным синонимом в зависимости от того, с каким словом соответ­ствующего синонимического ряда оно сравнивается.

Приводимые ниже пары слов и фразеологизмов представляют собой примеры полной межъязыковой синонимии.

Morir	умереть	Irse	уйти (от нас)
Fallecer	скончаться	Sucumbir	помереть
Expirar	угаснуть	Perecer	погибнуть
Fenecer	почить	Espichar	сдохнуть
Finar	опочить	Dinaria	окочуриться

 

Salir de este mundo	Уйти из жизни
Pasar a mejor vida	Уйти в лучший мир
Pasar al cielo	Вознестись на небо (небеса)
Jugar a la maleta	Сыграть в ящик
Exalar el ultimo suspiro	Испустить дух
Entregar el alma	Отдать богу душу
Estirar la pata	Протянуть ноги
Salir con pies para adelante	Выйти ногами вперед
Irse al otro barrio	Отправиться на тот свет
	(к праотцам)

 

Вместе с тем каждое из сопоставляемых слов или фразеологизмов по отношению к другим иностранным словам в большинстве случаев является относительным межъязыковым синонимом: morir — относи­тельный синоним скончаться, угаснуть, почить, опочить, уйти (от нас), помереть и т. д.; скончаться — относительный синоним morir, expirar, fenecer, finar, irse, sucumbir, perecer, espichar и т. д.

У любого языка есть одно из важнейших свойств, которое за­ключается в вариативности (вариантности) его лексико-семантических средств, в существовании лексических единиц, назы­вающих один и тот же денотат, но отличающихся самыми разнооб­разными и порой чрезвычайно тонкими оценочными и стилистиче­скими оттенками. Это универсальное свойство языков лежит и в основе межъязыковой синонимии.

Выделение антонимических межъязыковых коррелятов не играет столь существенной роли, какая отводится в переводоведении межъязыковым синонимам. Межъязыковые антонимы различаются меж­ду собой логической противоположностью понятийных значений.

В свое время Г. Я. Рецкер, анализируя приемы достижения адек­ватности при переводе, выделил антонимический перевод в особый переводческий прием.*

* Рецкер Я. И. О закономерных соответствиях при переводе на родной язык. С. 175.

 

Для определения характера переводческих соответствий, кроме межъязыковой синонимии — главнейшего в этом смысле вида взаи­мосвязи — и антонимии принципиально важным является межъязы­ковая гипонимия и гиперонимия.* Существование данных систем межъязыковых связей также обусловлено наличием подобных се­мантических отношений в каждом из современных языков. Типоло­гические сходства языков и в этом случае позволяют изучать кон­кретные проявления названных категорий на межъязыковом уровне.

* Гипоним — от греческого hypo — под, внизу и onyma — имя; hiper — над, сверх и onyma.

 

Что же понимается под межъязыковой гипонимией и гиперонимией? В одноязычном плане эти отношения представляют собой один пз основных типов системных (парадигматических) связей в семантиче­ском поле. Иначе говоря, речь идет, соответственно, о видо-родовых и родо-видовых отношениях между значениями слов, например, слово тюльпан гипоним слова цветок, а цветок гипероним таких слов, как тюльпан, роза, ромашка, маргаритка и т. п.. Таким образом, под межъязыковой гипонимией следует понимать отношения слов одного языка, называющих родовые понятия, к словам другого языка, обо­значающим понятия видовые, а под межъязыковой гиперонимией соотношение лексических единиц, выражающих видовые понятия, со словами, передающим родовое понятие.

В формальной логике такие отношения между понятиями назы­вают отношением подчинения или субординации. В них содержание подчиняющего понятия является частью содержания подчиненного.

При отношении субординации понятий проявляется один из важ­нейших законов логики, который гласит, что объем понятий (все предметы и явления, к которым приложимо данное понятие) и содер­жание понятий (совокупность существенных признаков предметов, явлений, охватываемых понятием) находятся в обратном отношении подчиняющее понятие шире по объему, но уже по содержанию, а по­нятие подчиненное меньше по объему и больше по содержанию.

Фиксация межъязыковой гипонимии и гиперонимии представля­ется необходимой в переводоведении, так как нередко в силу раз­личных причин лексической единице оригинала могут соответство­вать в переводе межъязыковой гипоним или гипероним. Например, упомянутым ранее русским согипонимам тюльпан, роза и т. д. в переводах при определенных условиях могут стать эквивалентами (англ.) flower, (фр.) fleur или (исп.) flor.

Существование в языке различных видов перифраз и перифрас­тических оборотов определяется особенностями логических структур мышления. Философов и логиков давно интересовал вопрос об экви­валентности различных выражений и возможности их замещения. Один из основателей логической семантики известный немецкий логик Г. Фреге, разрабатывая мысль Лейбница о логическим ана­лизе как замещении одних выражений другими на основе их тожде­ства, «пришел к выводу, что в анализе мы имеем дело не с абсолют­ным тождеством выражения (А=А), а с относительным тождеством различных выражений (А=В). Иначе это было бы одно выражение и замена при анализе одного другим ничего бы не давала. Так, выра­жения утренняя звезда и вечерняя звезда (обозначения планеты Ве­нера), рассуждает Фреге, называют один и тот же предмет. Но это разные выражения. Между ними нет полного тождества.* По мысли Фреге, одному и тому же объекту (значению) в языке соответствует несколько «лингвистических вариаций — «смыслов», взаимозаме­няемых в силу их отнесенности к одному и тому же объекту».** Иными словами, название предмета мысли и его описание не могут быть тождественными языковыми единицами как в плане выраже­ния, так и в плане содержания, но эквивалентными единицами они остаются и способны взаимозаменяться в языке. Б. Рассел, разви­вавший семантические идеи Г. Фреге, выдвинул хорошо известную логикам теорию описания. «Под описанием понимается словесная характеристика предмета по некоторым его признакам, которая может употребляться в языке вместо имени данного предмета. Например, вместо имени Наполеона можно употребить описание побежденный при Ватерлоо, вместо имени Париж — столица Франции и т. п.».*** Обычно выделяют два основных вида описаний, а именно: «опреде­ленные описания», характеризующие признаки строго единичного предмета (создатель периодической системы; столица России; ком­позитор, написавший оперу «Иван Сусанин», и т. п.), и «неопределен­ные описания», характеризующие признаки неопределенного в сво­ем объеме класса предметов и явлений (млекопитающее животное, химическое вещество, человек среднего возраста и т. д.). Указывая на семантическую близость имени и описания, логики видят в них и различия: имя наделено только экстенсиональным значением, спо­собным обозначать предмет, а дескриптивный оборот не только ука­зывает на предмет, но и дает ему неполную интенсиональную харак­теристику.

* Цит. по: Козлова М. С. Философия и язык. М., 1972. С. 40—41.

** Там же. С. 40—41.

*** Там же. С. 44.

 

Дескриптивные потенции каждого языка, позволяющие создавать вместо любого имени его описательный эквивалент и взаимозамещать их в речи, являются фундаментом межъязыковой перифрастичности. Замена нарицательного или собственного имени оригинала пе­рифразой в переводе или наоборот позволяет сохранить основной семантический смысл переводимой лексической единицы в тех случа­ях, когда в переводной речи для нее не отыскивается полный или от­носительный эквивалент или какое-либо другое соответствие.

Межъязыковые соотносительные категории должны учитываться при классификации переводческих соответствий, выделяемых по ха­рактеру соотнесенности сопоставляемых лексических единиц языков оригинала и перевода.

11. лингвистические и переводческие лексические сопоставления

Среди нескольких видов межъязыковых лексических сопостав­лений, главенствующее положение занимают сопоставления лин­гвистические; они лежат в основе переводческих сопоставлений. Вместе с тем нельзя не заметить принципиальных различий между сопоставлениями лингвистическими и переводческими. Лингвисты сравнивают слова как сложные системы значений со всеми их лексико-семантическими вариантами, устанавливают и описывают не только отношения между словами двух и более языков, но и между совокупностями слов, лексическими полями, определяют межъязы­ковые лексические закономерности на основе сравнения лексиче­ских систем в их современной статике и исторической динамике. Таким образом, лексические сопоставления ведутся на уровне язы­ков как национальных коммуникативных систем и носят полисеман­тический характер. Это, конечно, не означает, что лингвисты не используют данные речи. Для целей исследования и подтверждения своих выводов они неизбежно обращаются к фактам функциониро­вания языка, но все же их основные интересы остаются в сфере язы­ковых систем.

Теоретики перевода обычно ведут сравнение разноязычных слов в конкретных контекстах оригинала и перевода, и потому материа­лом для переводческих сопоставлений служат слова, как правило, в одном лексическом значении со всеми сопровождающими его от­тенками и обертонами.

Не многообразие значений слова и его лексико-семантических вариантов занимает теоретика перевода, а сравнение однократных употреблений слов во всем объеме передаваемой ими разнообразной информации. По существу, в любом случае переводческого сопос­тавления происходит изучение реализованных в речи слов. Даже когда переводчик «соизмеряет» лексические единицы в их словар­ном значении вне контекста, он рассматривает их как условно-актуализованные в речи, как слова, значение которых уже употреб­лялись в привычных для них контекстах. Таким образом, переводче­ское сравнение по сути своей моносемантично и проводится глав­ным образом на материале конкретных речевых образцов. В свою очередь, это не значит, что в теории перевода пренебрегают сопос­тавлениями значений соотносимых разноязычных слов на уровне языка или не учитывают данных лексико-лингвистических сопос­тавлений.

Язык и речь — диалектическое единство. Одно не существует без другого. Все дело в том, что на уровне языка, когда сравнивают­ся уже установленные лексикологами и лексикографами значения конкретных лексических единиц, и на уровне речи, когда сопостав­ляются самые различные контекстуальные употребления и окказио­нализмы оригинала и перевода, переводческие сопоставления не теряют своей специфики. Во всех случаях исследователь как бы «взвешивает» лексическое значение и окружающие его смысловые оттенки, определяя семантическую нагрузку слова, его экспрессив­но-эмоциональную силу и функциональный вес, т. е. сопоставляет в словах реализованный объем передаваемой ими информации и вы­полняемую ими функцию. Сопоставляя переводы с их оригиналами, он определяет те виды словесной информации, которые обязательно должны быть переданы при переводе, какие неизбежно окажутся опущенными и какие можно или должно в какой-то степени видо­изменить; анализирует способы компенсации при переводе тех ин­формативных несоответствий, которые, конечно же, существуют между сравниваемыми единицами исходного и переводного языков. Все эти сопоставления необходимы исследователю не только для определения степени адекватности перевода оригиналу и установле­ния константных и окказиональных соответствий, но и для различ­ных по характеру обобщений и раскрытия закономерностей перево­дческих сопоставлений.

В переводоведении попытка теоретического осмысления межъя­зыковых лексических соответствий впервые была сделана Я. И. Рецкером в 1950 г.* Установление лексических соответствий не было принципиально новой идеей. Заслуга Я. И. Рецкера заключалась в том, что он обратил внимание на закономерный характер лексических соответствий при переводе, указал на важность и самостоятельность учения о различных типах и видах соответствий в теории перевода и попытался определить степень лексико-семантической соотнесенно­сти сравниваемых единиц, подразделив возможные соответствия между лексическими единицами оригинала и перевода на три ос­новных типа: эквиваленты, аналоги и адекватные замены.** «Эквива­лентом следует считать постоянное равнозначащее соответствие, которое для определенного времени и места уже не зависит от кон­текста».*** «Аналог — это результат, перевода по аналогии посредст­вом выбора одного из нескольких возможных синонимов».**** Эквива­лент всегда один, аналогов может быть несколько. С помощью анало­гов, в частности, переводятся фразеологизмы, пословицы и поговор­ки. «К адекватной замене прибегают, когда для точной передачи мыс­ли переводчик должен оторваться от буквы подлинника, от словарных и фразовых соответствий и искать решение задачи, исходя из целого: из содержания, идейной направленности и стиля подлинника».*****

*См. Рецкер Я. И. О закономерных соответствиях при переводе на родной язык / Во­просы и методики учебного перевода. М., 1950. С. 156—178.

** Об отношении к указанным терминам см. § 3 настоящего пособия.

*** См. Вопросы теории и методики учебного перевода. С. 157.

**** Там же. С. 158.

***** Там же.

 

Адекватные замены достигаются одним из четырех переводческих приемов: конкретизацией в переводе недифференцированных и абст­рактных понятий оригинала, логическим развитием понятий, антонимическим переводом и компенсацией.* Эта классификация без изме­нений или с некоторыми модификациями легла в основу большинства учебных пособий по переводу, изданных после 1950 г. Учитывалась она и в статьях о лексических соответствиях при переводе различных текстов, втом числе и художественных.

* См.: там же. С. 164 и далее.

 

С развитием отечественного переводоведения определилась тенденция к созданию более точной и обоснованной классификации соотнесенности лексических средств языка оригинала и перевода. В делении соответствий, предложенным Я. И. Рецкером, обнаруживается недостаточная и субъективная мотивация некоторых положений. На основе лингвистического чутья исследователя, а не на базе каких-либо объективных критериев происходит выделение эквива­лентов и аналогов. Не учитывается различный характер несовпаде­ния значений аналогов (несовпадения эмоционально-экспрессивные, стилевые, диалектные и т.п.). Игнорируются различия между кон­стантными (языковыми) и окказиональными (речевыми) соответст­виями. Рассуждения об адекватных заменах скорее сводятся к опи­санию приемов перевода отдельных разрядов слов и словосочета­ний, чем к выделению особого типа закономерных соответствий. Наконец, сами термины не очень удачны из-за близости и малой дифференцированности их основных значений и невольной подмены одного термина другим.

А. Д. Швейцер, анализируя классификацию Я. И. Рецкера, счита­ет также, что она нуждается в детализации эквивалентов, среди ко­торых следует различать односторонние и двусторонние. "League of Nations" всегда переводится на русский язык как Лига наций, и в то же время Лига наций всегда, независимо от контекста, переводится на английский язык как League of Nations. Наряду с этим однозначная интерпретация языковой единицы в терминах другого языка мо­жет иметь место лишь в одном направлении»,* т. е. речь идет о том, что одному русскому термину может соответствовать в другом языке не только один термин, а, например, два равнозначных термина. Бе­татрон переводится на английский либо как betatron, либо как induсtion electron accelerator; русские одноязычные языкознание и лингвис­тика на испанский переводятся лишь одним термином lingüistica.