Предмет и задачи лексикологии как раздела науки о языке и как учебной дисциплины 3 страница

Обобщающая роль слова и его понятийная соотнесенность особенно очевидны в контекстах типа The dog is a domestic animal 'Собака - домашнее животное', Language is a means of communication 'Язык – средство коммуникации', в которых речь идет не о каком-то определенном объекте, но всех членах одного класса.

В семантическом треугольнике эти два типа связей находят отражение в виде двух линий, соединяющих слово с денотатом (объектом, референтом и т.д.) и десигнатом (понятием, концептом, сигнификатом и т.д.), между которыми также существуют тесные, детерминистского плана отношения:

 

 

Природа значения слова, казалось бы, ясна и определяется функциями слова, используемого в качестве знака в процессе коммуникации. Эта ясность, однако, исчезает, как только от констатации связей слова с денотатом и десигнатом, определяющих содержательную сторону слова, мы перейдем к выяснению того, означает ли указанные связи тождество значения денотату и/или десигнату, каков характер этих связей и т.д. Кроме того, однозначный ответ на вопрос о денотативно/сигнификативной сущности значения слова невозможен и потому, что существуют различные типы слов И далеко не каждое слово соотносится с денотатом, или реально существующим объектом (напр., dragon 'дракон', devil 'демон, 'сатана', nymph 'нимфа'). Говоря словами Ч.У. Морриса, "класс может включать в себя или много членов, или только один член, или вообще не уметь членов", и общая теория значения должна учитывать все эти возможности использования слова.

Картина еще более усложняется, когда вопрос о значении слов рассматривается сквозь призму дихотомий язык – речь, социальное – индивидуальное, инвариантное – вариантное, т.е. когда речь идет о значении лексической единицы как явления социального, устойчивого, потенциального, общего для всего языкового коллектива в противопоставлении ее конкретному речевому употреблению тем или иным говорящим и восприятию тем или иным слушающим.

Несомненно также и то, что предметно-понятийной соотнесенностью слова не исчерпывается его содержательная сторона, поскольку действующие лица знаковой ситуации, т.е. говорящий и слушающий, не остаются безразличными к объектам их коммуникации, но стремятся в зависимости от обстоятельств выразить к ним свое отношение, дать свою оценку. Это создает основу для различного рода дополнительных смыслов, или коннотаций, которыми сопровождается предметно-понятийное содержание слова, а существование многочисленных как общих, так и индивидуальных ассоциаций у носителей языка в связи с называемыми объектами способствует формированию так называемых прагматических значений, сопутствующих предметно-понятийному содержанию лексической единицы. Ср., например, наименования животных в разных языках.

При определении значения слова необходимо принять во внимание и связи слова с другими словами в системе языка и в речевой цепи, т.е. его парадигматические и синтагматические характеристики, определяющие место и значимость слова в системе и конкретный смысл в высказывании.

Многообразие связей слова в знаковой ситуации, неоднотипность слов в их предметно-понятийной соотнесенности, сложность самих отношений слова как знака к обозначаемому предмету, явлению, свойству, диалектическая противоречивость объективного и субъективного в языковых единицах - все это приводит к отсутствию единого, универсального определения значения и лежит в истоках многочисленных семантических концепций и теорий, авторы которых пытаются раскрыть с тех или иных позиций сущность значения слова.

Исходя из того, что "сегодняшняя семантика - это область, в которой гораздо больше конкурирующих теорий, чем бесспорных результатов и обобщений" (9,121), ограничимся лишь кратким перечислением важнейших направлений, сложившихся к настоящему времени.

Теорией, имеющей наиболее давние традиции, является референтная теория значения, суть которой сводится к попыткам определить природу значения через изучение связей между словом и тем объектом, на который это слово указывает. Соотнесенность (референция) слова с вещами подсказывает и естественный способ определения значения, характерный для данной концепции и весьма распространенный в практике обучения языку. Это так называемое остенсивное, или указательное, определение, содержащее в себе элемент наглядности и осуществляемое путем непосредственного указания на соответствующий предмет. Остенсивное определение, однако, обладает рядом существенных недостатков. Это, во-первых, его неопределенность. Для слушающего, например, явно недостаточно простого указания на объект для объяснения значения слов в высказываниях типа It is a book 'Это книга' It's a stone 'Это камень' и т.д. Даже если намерение говорящего и смысл его жеста заключаются именно в определении значения соответствующей единицы, слушающий должен точно угадать референцию слова, т.е. выяснить, относится ли слово к объекту как целостному явлению или же к некоторым из присущих ему многочисленных свойств и составляющих его частей, перед этим правильно идентифицировать указываемый объект из всей совокупности рядоположных объектов. Второе критическое замечание по поводу остенсивного определения состоит в том, что значения многих слов, например абстрактных существительных типа beauty 'красота', idea 'идея', глаголов, прилагательных, числительных типа think 'думать', large 'большой', two 'два', союзов и т.д., невозможно определить указанием на их денотаты. Таким образом, остенсивное определение применимо лишь к относительно небольшому числу слов в лексической системе языка, так называемой денотатной, или идентифицирующей, лексике, ориентированной на мир, именам естественных объектов, значение которых, как пишет Н.Д. Арутюнова, представляет собой рикошет от их референции (1, 186). В отличие от предметных имен, с той или иной степенью точности воспроизводящих картину естественного членения мира, предикатные имена, или имена характеризующие, указывающие на свойства и проявления объектов действительности и на их отношения друг с другом, не могут быть определены остенсивно.

Кроме того, остенсивное определение значения слова не "работает" и потому, что, указывая на один и тот же объект, мы можем давать разные ему названия (например, указывая на тюльпан, можно сказать This is a tulip 'Это тюльпан', This is a flower 'Это цветок', This is a plant 'Это растение', This is an object 'Это объект' и т.д.). Слова tulip, flower, plant, object различаются своими значениями, но теория значения слова, в которой значение трактуется как предмет, замещаемый словом, не объясняет этих различий.

Серьезное затруднение при остенсивном определении слова вызывает также вопрос о том, как происходит отождествление значения слова, соотносимого со многими объектами одного и того же класса. Исходя из того, что значение слова становится известным в соотнесении слова с конкретным предметом, являющимся лишь отдельным представителем класса предметов, объединяемых какими-то общими свойствами и называемых одним и тем же именем, остенсивное определение значения невозможно для слова, взятого в контексте обобщающего высказывания типа The cow is a domestic animal 'Корова – домашнее животное' или же для слова вне контекста.

Таким образом, референтная теория значения, правильно акцентируя соотнесенность слова с предметом, явлением, вещью в самом широком смысле, но абсолютизируя лишь частный случай этой соотнесенности, не раскрывает сложности природы значения (критику этой концепции см. в: 3,79 -128).

Избежать ограничений, налагаемых остенсивными определениями значений слов, в какой-то мере призвана концепция значения, ключевым моментом которой является трактовка значения слова как понятия, или концепта, обозначаемого словом. Понятийная, или концептуальная, теория значения, известная со времен Аристотеля и развиваемая многими известными философами, психологами и лингвистами, например Дж. Локком, Г. Стерном, Г. Кронассером, а среди советских ученых наиболее последовательно А.И. Смирницким, определяет значение "как известное отображение предмета, явления или отношения в сознании (или аналогичное по своему характеру психическое образование, конституированное из отображений отдельных элементов действительности -mermaid, goblin, witch и т.п.), входящее в структуру слова в качестве так называемой внутренней его стороны, по отношению к которой звучание слова выступает как материальная оболочка, необходимая не только для выражения значения и для сообщения его другим людям, но и для самого его возникновения, формирования, существования и развития" (10,152).

Субъективность отображения элементов действительности носителями языка, личностный характер при несомненном наличии общего представления о предметах, явлениях и свойствах окружающего нас мира и существование многих как социально значимых, так и индивидуальных ассоциаций, возникающих и существующих на фоне основного знания об именуемых классах предметов, явлений, свойств, делают и психологическую трактовку значения слова достаточно уязвимой. К тому же надо признать очевидность невозможности знания всеми говорящими всех общих и специфических признаков предметов и явлений действительности и связей между ними, на базе которых формируются понятия. Во многих видах коммуникации обменивающиеся информацией люди руководствуются не теми научными сведениями и знаниями, которые человечество накопило в процессе своего развития и которые составляют суть той или иной области науки, но ориентируются на какой-то общий для всех членов языкового коллектива минимум отличительных признаков. Данное обстоятельство легло в основу разграничения двух типов значения слова – ближайшего и дальнейшего, предложенного А.А. Потебней. "Что такое 'значение слова'? – писал А.А. Потебня. – Очевидно, языкознание, не уклоняясь от достижения своих целей, рассматривает значение слов только до известного предела. Так как говорится о всевозможных вещах, то без упомянутого ограничения языкознание заключало бы в себе, кроме своего неоспоримого содержания, о котором не судит никакая другая наука, еще содержание всех прочих наук. Например, говоря о значении слова дерево, мы должны бы перейти в область ботаники, а по поводу слова причина или причинного союза - трактовать о причинности в мире. Но дело в том, что под значением слова вообще разумеются две различные вещи, из коих одну, подлежащую ведению языкознания, назовем ближайшим, другую, составляющую предмет других наук, - дальнейшим значением слова. Только одно ближайшее значение слова составляет действительное содержание мысли во время произнесения слова" (8, 19). "Ближайшее, или формальное, значение слов вместе с представлением делает возможным то, что говорящий и слушающий понимают друг друга" (8, 20).

Предлагаемая А.А. Потебней оппозиция ближайшего и дальнейшего значений, однако, сталкивается с практически неразрешимыми сегодня трудностями дифференциации значения как объективного психологического феномена и значения как субъективного явления и встающей перед исследователем конкретной задачей определения и установления того минимума признаков, который и составляет значение слова.

Кроме того, у многих лингвистов вызывает возражение тот факт, что значение оказывается в названных выше теориях и близкой к ним релятивистской трактовке значения, в которой значение не идентифицируется с предметом и/или понятием, но понимается как отношение: отношение к предмету (денотату, референту), отношение к понятию или представлению, отношение к социальной культуре и т.д., лежащим за пределами языка – в сфере действительности или же в сфере психического. Связь слова с указанными сущностями – предметом и сформированным на основе отражения его свойств понятием – несомненна, детерминированность значений слов реалиями окружающего нас мира и существующими о них представлениями и понятиями очевидна, но ни эта теснейшая связь, ни очевидная зависимость не дают полного объяснения сущности значения слова.

Дать сугубо лингвистическое определение значения слова, не выводя его за пределы языка, пытается так называемая функциональная концепция. Ее основатель Л. Витгенштейн писал: "Для большого класса случаев использования слова значение -хотя и не для всех - это слово можно истолковать так: значение слова есть его употребление в языке " (3,97).

Основанием для подобной трактовки значения слова является то обстоятельство, что слова используются говорящими бесчисленными, как указывает Л.Витгенштейн, разнообразными способами, по-разному связанными друг с другом, и определить значение слова можно зачастую только исходя из контекста, или окружения слова. Особенно верно это по отношению к словам, которые неоднократно используются в целях вторичной номинации и соответственно связаны с выражением нескольких значений. Так, в контекстах deep river 'глубокая река', deep lake 'глубокое озеро', deep ocean 'глубокий океан' слово deep указывает на расстояние от поверхности до дна или какой-нибудь точки по направлению вниз, причем величина этого расстояния варьируется в зависимости от того, о глубине чего – реки, озера или океана – идет речь, и определяется к тому же нашим представлением об усредненной глубине рек, озер, океанов и т.д. Иначе говоря, чтобы сказать, что река, озеро, океан и т.д. глубоки, мы должны соотнести характеризуемый объект по данному свойству с другими объектами этого же класса и найти точку отсчета, которая принимается в языковом коллективе как норма. В контекстах же deep wound 'глубокая рана', deep sleep 'глубокий сон', deep feelings 'глубокие чувства' и других слово deep несет уже иной смысл. Данные примеры недвусмысленно демонстрируют вариативность значений слова под влиянием контекста и таким образом зависимость значения слова от контекста. Эта зависимость, однако, не должна восприниматься как тождество значения и употребления, ибо слова имеют значения и вне контекста, о чем свидетельствует возможность указания значения слова путем определения еще до того, как слово употреблено. Различное окружение, в котором оказываются слова, действительно служит индикатором их смысловых различий и помогает слушающим правильно распознать смысл высказывания, но без соотнесения слова с тем, что оно обозначает, мы не можем узнать его значение, сколько бы примеров употребления данного слова нам ни давали, поскольку из ситуации не всегда однозначно ясно, о чем идет речь.

Ситуативная обусловленность значения слова подводит нас к рассмотрению еще одной – бихевиористской, или поведенческой - трактовки значения, которая наиболее четко была сформулирована Л. Блумфилдом. "Значение лингвистической формы, -пишет Л. Блумфилд, – есть ситуация, в которой говорящий ее произносит, и реакция, которую она вызывает у слушающего" (2,142).

Подсказанная стремлением к объективности лингвистической науки, строгости ее методов и эмпирической обоснованности ее положений, данная теория включает язык в общую сферу человеческого поведения, в структуре которого тесно переплетаются языковые и неязыковые стимулы и реакции, причем языковые стимулы, т.е. слова, выступают в роли заместителей неязыковых стимулов, возникающих в той или иной ситуации. Вполне закономерный и, на наш взгляд, плодотворный для изучения механизмов речевой деятельности, мотивов, обусловливающих выбор определенных языковых выражений, и воздействия, ими оказываемого на слушателей, данный подход, однако, не позволяет дать более или менее удовлетворительное определение значения. Физиологическая концепция значения уязвима потому, что, как справедливо указывает К. Аллан, в одной и той же ситуации говорящий может произнести разные по своему значению лингвистические единицы (в ситуации, описанной Л. Блумфилдом, голодная Джил, увидевшая яблоко на яблоне, могла сказать своему спутнику о том, что она голодна, что ей хотелось бы съесть яблоко, что она любит яблоки, попросить его достать яблоко и т.д.). Равным образом непредсказуемой может быть и ответная реакция слушающего на языковой стимул. В ответ на просьбу, например, дать карандаш слушающий может бросить его на пол, сломать карандаш, положить в портфель, передать другому лицу и т.д. Не спасает положения дел, подчеркивает К. Аллан, и то, что определение значения не должно основываться только на одном употреблении единицы, но принимать во внимание все ситуации, в которых единица употребляется, ибо исчислить все возможные ситуации употребления того или иного слова или выражения невозможно (12,82 – 85).

Таким образом, многообразие языковых форм, возникающих на базе одной и той же ситуации и выступающих в роли вербальных стимулов, направленных говорящим на слушающего, и многообразие ответных реакций делают концепцию значения Л.Блумфилда весьма и весьма уязвимой.

В настоящее время активно разрабатывается еще одно направление семантических исследований, получившее название теории прототипов. Созданная и развиваемая в трудах Б.Берлина и П.Кэя, У.Лабова, Дж.Лакоффа, Э.Рош,. Ч.Филлмора и других ученых нашего времени, эта теория отражает когнитивный подход к языку. Язык принадлежит к числу наиболее характерных типов когнитивной деятельности людей, и по своей природе языковые категории – это концептуальные категории, составляющие часть нашего когнитивного аппарата.

Языковой знак, произвольный по отношению к обозначаемому им объекту, или денотату, с точки зрения своего звукового состава, непроизволен в этом своем отношении с точки зрения значения. Определяя содержание той или иной лексической единицы, мы обычно имеем в виду характерные черты, общие для класса объектов - физических или психических, - обозначаемых этой единицей, или, иначе говоря, характерные черты прототипического объекта. Знание этих свойств составляет наше базисное знание о мире.

В ходе наблюдений за детской речью, многочисленных экспериментов ученые пытаются выявить механизм соотнесения человеком той или иной языковой единицы с тем или иным объектом и тем самым установить принципы языковой категоризации. В этом плане широко известны эксперименты УЛабова, в которых испытуемым предлагалось дать названия изображенным на рисунках сосудам, используемым для воды, чая, кофе, пива, супа и т.д. Выбор соответствующего названия из имеющихся в английском языке наименований сосудов (cup 'чашка', mug 'кружка', glass 'стакан', bowl 'чашка, кубок', goblet 'бокал', vase 'ваза') свидетельствует о знании говорящими тех условий, при которых тот или иной объект относится к классу объектов, названных определенным именем. Например, для того, чтобы провести границу между птицами и всеми остальными живыми существами, не являющимися птицами, необходимо знать, что у птиц есть крылья, они кладут яйца, у них есть клювы, пара лапок и т.д. Иначе говоря, необходимо знать некоторые когнитивные характеристики, называемые прототипическими и образующие в своей совокупности прототип объекта, в данном случае, прототип птицы, а в ранее приведенных примерах прототипы чашки, кружки, бокала и т.д. Наиболее полное соответствие объекта прототипу, вытекающее из наличия у объекта всех прототипических характеристик, говорит о принадлежности объекта к центральным членам категории. Если же свойства прототипа присущи объекту, лишь частично, то он относится к периферии категории. Так, малиновки и воробьи, как выявилось в ходе экспериментов Э.Рош, оцениваются как лучшие примеры птиц, нежели орлы, пеликаны, куры и т.д. Как указывает Дж.Лакофф, центральные члены.категории распознаются быстрее, раньше запоминаются, чаще используются и выступают как представители всей категории. Не вдаваясь подробнее в типологию прототипов и источники возникновения прототипических характеристик, которые могут быть самыми различными, что убедительно продемонстрировал Дж.Лакофф на примере понятия "мать" (6, 36 - 43), скажем, что трактовка значения слова как прототипа обозначаемого словом объекта исходит из восприятия мира человеком и пытается отразить ограниченность человеческого опыта и своеобразие его осмысления окружающего мира. Тем самым эта теория отличается от тех семантических теорий, которые трактуют значение слова, отталкиваясь только от называемых словами реалий естественного мира, не принимая во внимание человеческий фактор, как в познании действительности, так и в языке.

§2. АСПЕКТЫ И ТИПЫ ЗНАЧЕНИЙ

 

Природа значения, его модель и порождающие источники едины для всех языков мира и, более того, для всех языковых единиц – лексических и грамматических. Различия могут наблюдаться в наборах прототипических характеристик, составляющих значение языковой единицы в том или ином языке. Однако, как показали исследования цветообозначений в различных языках, ядерные характеристики прототипов универсальны, и эта общность предопределяется тождеством чувственно воспринимаемых свойств денотатов, возникающим как следствие тождества нейрофизиологических процессов восприятия людей. Она также лежит в основе семантической эквивалентности единиц разных языков,что обусловливает возможность перевода с одного языка на другой и таким образом возможность коммуникации разных языковых коллективов.

Это единство проявляется также и в общности типов значений, выделяемых по тем или иным параметрам, как языковым, так и неязыковым. Среди типологий значений, основанных на неязыковых принципах, наиболее широкое распространение получила типология значений, базирующаяся на отношениях знака, а слово, несомненно, обладает свойствами знака в процессе его функционирования. Опираясь на связи знака с составляющими знаковую ситуацию, в содержании слова выделяют следующие аспекты, или типы значений:

предметный, или денотативный, аспект значения слова, определяемый отнесенностью слова к предмету (денотату, референту), именуемый также референционным значением;

понятийный, или сигнификативный, аспект значения, детерминированный отношением слова и мыслительного содержания (понятия, образа, представления) и заключающий в себе общие существенные признаки, которые являются основанием для объединения отдельных, единичных предметов в какие-то классы;

прагматический, или коннотативный, аспект, обусловленный отношением говорящего к обозначаемому знаком объекту и включающий субъективно-оценочные, модальные и т.д. компоненты;

системный, или дифференциальный, аспект, формируемый на основе отношения слова к другим словам как в рамках соответствующей группы слов, с которой данное слово семантически связано (этот аспект называют также значимостью – фр. valeur), так и в речевой цепи.

В самом общем виде данная типология соотносится с тремя разделами науки о значении – семантикой, изучающей знаки в их отношении к предметам и понятиям, прагматикой, занимающейся изучением отношения говорящих к знакам, и синтактикой, исследующей отношения между самими знаками.

Вышеприведенной типологии значений созвучна в некоторой степени типология, возникшая в последнее время как результат когнитивного подхода к языку. Деление значений в ней осуществляется по тому, какие структуры сознания лежат в их основе когнитивные, отражающие объективное знание человеком окружающего его мира, обогащенное тысячелетним коллективным опытом всего человечества, или же прагматические, несущие информацию о субъективной оценке человеком окружающих его явлений, его личностных переживаниях, интересах и отношении к наблюдаемому.

Поскольку, как отмечает М.В.Никитин, "всякое конкретное значение... неизбежно получает квалификацию как элемент этих двух структур сознания" (7, 20), то происходит расслоение значения на компоненты - когнитивный и прагматический (здесь, как и ранее, для наименования указанных компонентов в лингвистических теориях также используются разные термины: денотативный, референционный, сигматический, иногда семантический, интеллектуальный и коннотативный, эмотивный и другие).

Развивая далее данную типологию значений, М.В.Никитин различает в когнитивном значении слов контенсиональный и экстенсиональный компоненты. Контенсионал, или содержание понятия, - это совокупность, а точнее, структура отраженных в данном понятии (значении, имени) признаков. Экстенсионал, или объем понятия, - это множество вещей (денотатов), с которыми соотносится понятие (значение, имя). Для слова сир 'чашка' в его прямом значении контенсионал составляют такие признаки, как "сосуд, небольшой, открытый, обычно с ручкой, предназначенный для питья", а экстенсионал - все предметы, объединяемые общностью данных признаков в единое множество.

И контенсионал, и экстенсионал имени варьируются под влиянием контекста, т.е. они оказываются непостоянными. Ср., например, следующие контексты употребления слова cup: I have broken her favourite cup 'Я разбил ее любимую чашку' и How much does a cup cost? 'Сколько стоит чашка?'. В первом случае контенсионал слова cup включает признак любимый, а экстенсионалом является определенная чашка; во втором экстенсионалом может явиться любая чашка из всего множества чашек, а контенсионалом – наше представление о некоторой усредненной, прототипической чашке.

Однако при всей вариативности контенсионала, возникающей в различных ситуациях общения и в зависимости от субъективного знания говорящих, в контенсионале выделяется стабильное ядро, устойчивая часть, называемая интенсионалом значения. Благодаря этой устойчивости интенсионала становится возможной коммуникация между людьми, достигается взаимопонимание в процессе общения. Изменения в интенсионале представляют собой качественные семантические преобразования и ведут к возникновению новых значений (ср. такие значения сир, как: 'чаша, кубок; доля, судьба; чашечка (цветка)' и другие).

Следует, однако, еще раз подчеркнуть, что устойчивость интенсионала не исключает варьирования контенсионального значения, которое в зависимости от контекста использования слова предстает в двух своих разновидностях: денотативном и сигнификативном значениях. "Имя, – указывает М.В. Никитин, – имеет денотативное значение, если оно репрезентирует единичный денотат или группу единичных денотатов, во всех остальных случаях оно несет сигнификативное значение" (7, 30).

Если сигнификативное значение включает общие признаки класса обозначаемых предметов (ср. In freshness, youth and beauty she was like the flowers of spring 'Своей свежестью, молодостью и красотой она напоминала весенние цветы', I am fond of flowers 'Я люблю цветы' и т.д.), то денотативное значение вмещает сверх признаков класса и другие признаки, присущие обозначаемому именем единичному предмету и отличающие от других предметов того же класса.(ср. "Flowers, Miss Covak". Fran opened the door. "Flowers?". That's right. Just delivered downstairs". With the flowers was a small envelope with a note in it. P.Highsmith. The Network. '"Цветы, мисс Ковак". Фрэн открыла дверь. "Цветы?" – "Да, только что доставили". К цветам был приложен маленький конверт с запиской').

Денотативное значение имени переменно, ибо оно базируется на конкретных, данных в определенной ситуации сущностях и неодинаково как в разных контекстах, так и у говорящего и слушающего. Сигнификативное значение, напротив, стремится к постоянству, 'стабильности, совпадению у говорящих и слушающих, идентичности в разных контекстах.

В целом типология значения, предложенная М.В.Никитиным, имеет следующий вид:

Немаловажно в данной типологии и то, что прагматическое и когнитивное значения предстают как компоненты значения имени, реализуемые одновременно, компонентами значения являются также экстенсиональное и контенсиональное значения. Этого, однако, нельзя сказать о денотативном и сигнификативном значениях. По мнению автора, они суть разновидности контенсионального значения и не могут сочетаться в одном акте употребления имени. В определенной речевой ситуации слово несет или денотативное, или же сигнификативное значение.

Стройная и логически непротиворечивая, данная типология, на наш взгляд, во многом разрешает те многочисленные разногласия, существовавшие в литературе по вопросу денотативного и сигнификативного типов значений, их соотношения в значении слова, и создает прочные основания для разграничения лексики предметной, или денотатной, которая может быть употреблена как в денотативном, так и сигнификативном значении, и лексики признаковой, или сигнификативной, имеющей только сигнификативное значение и не несущей денотативного значения (глаголы, прилагательные и т.д.).

Думается, однако, что лишение признаковых слов денотативного значения по той причине, что они обозначают непредметные сущности, не учитывает того факта, что понятия, лежащие в основе семантики признаковых слов, формируются на базе отраженных нашим сознанием объективно существующих свойств и признаков внешнего мира. Объективность свойств вытекает из объективности существования вещей, ибо если признается объективное существование вещи, то отсюда неминуемо следует признать также объективное существование свойств. Мышление лишь открывает эти свойства, а человек с помощью различных средств языка дает им соответствующие названия. Благодаря объективности существования свойств признаковые слова, называющие какие-то свойства в определенной ситуации, так же конкретно референциальны, как и предметная лексика (ср., напр., Give me that blue pencil! 'Дай мне тот голубой карандаш!' или His seriousness attracted them to him. 'Их привлекала к нему его серьезность' и др., в которых речь" идет о конкретных свойствах конкретных объектов, а не о классах свойств, образующих единое множество).

Принимая это во внимание, возможно, имеет смысл расширительное определение денотата, согласно которому денотатом является "то, что мы имеем в виду" (11,183).