Начало философии познания в Древнем Китае

 

 

Древний Китай — типичная речная цивилизация. Он — родина од­ной из ветвей пралюдей. В Древнем Китае не было сословия жрецов. Религиозные функции исполнялись главами семей, сельскими старостами. Общение с высшими духами имело только высшее лицо — ван. Небо (тянь) — высший объект почитания в Китае, оно — обиталище небесного владыки — Шанди. Воля неба — высшая сила, определяющая все происходящее на земле. Она недоступна пониманию людей: "Выс­шего неба деянья неведомы нам, воле небес не присущи ни запах, ни звук!". В Древнем Китае, вместе с тем, слабо была развита ми­фология, что говорит о практицизме древних китайцев.

Согласно одному из немногих космогонических мифов Древнего Китая, все есть результат действия двух противоположных космических сил: Ян, из которой возникло Небо, и Инь, из которой возникла Земля. При этом древние китайцы были склонны все одухотворять. Так, свои духи были у огня и воды, дождя и засухи и т.д. Учение о душе у них было связано с культом предков (манизмом). Китайцы приписывали себе по две души. Одна после смерти возноси­лась на Небо, другая оставалась на Земле и могла помогать, а также вредить пока еще живым.

Большую роль в жизни китайцев играли гадания — естественное желание узнать будущее, примитивная футурология. Древнейшие из найденных китайских надписей были гадательными.

Китайская письменность выросла из абстрактного геометрическо­го стиля росписи на неолитической керамике. Это позволило перейти от узелкового способа передачи информации сначала на рисуночное, а затем и иероглифическое письмо. Китайская запись проводится сверху вниз, справа налево, от последней страницы книги к первой. Зарождение письменности привело к образованию сословия чиновников-грамотеев, ученых. Появились и летописцы (ши).

В древнекитайских математических представлениях нуль не имел обозначения, он появляется только у индийцев, с их культом небытия. Самое большое в древнекитайских рукописях число — 30 000. Были у них целые книги, посвященные математике, которая в Древнем Китае имела производственное и общественное значение. Математика здесь не пользовалась доказательством и так и не достигла уровня дедук­тивных построений, как в Древней Греции.

В Китае издавна велись наблюдения за небесными явлениями.

Первые представления о сознании и познании мы находим в древних книгах китайцев: "Книге песен" (" Ши цзин "), "Книге истории" (" Шу цзин "), "Книге перемен" (" И цзин "), "Книге обрядов" (Ли цзин "), а также в летописи " Чунь цю ". Все они составили древнекитайское " Пятикнижие " (" У цзин ").

Из древнекитайских текстов особенно обращает на себя внимание наивная попытка связать природные, социальные и моральные явления. Так, своевременный дождь, солнечное сияние, жара, холод, ветер зависят от достойного поведения правителя, от порядка в стране, от прозорливости, осмотрительности и мудрости главы государства. Ошибки правителя символизирует непрекращающееся солнечное сияние, его леность — непрекращающаяся жара, глупость — непрекращающийся ветер.

"Книга перемен" ("И цзин") представляет собой фактически пер­вую в истории человечества попытку представить природные и челове­ческие явления в двоичной системе — ян и инь, изображаемых соот­ветственно сплошной и прерывистой чертами. Если инь отождествлять с нулем, а ян — с единицей, то, например, "творчество" изобразит­ся шестью единицами (шестерки элементов образуют гексаграммы).

Постепенно зарождается важнейшее для древнекитайского мировоззрения представление о дао (пути) как безличном мировом законе.

В период "борющихся царств" (период Чжаньго), или в "золотом веке китайской философии" существовало шесть основных философских школ: конфуцианство (жу цзя), моизм (мо цзя), легизм, или школа закона (фа цзя), даосизм (даодэ цзя), натурфилософы (иньян цзя), школа имен (мин цзя). В большинстве этих школ преобладала житейская мудрость, проблемы нравственности и управления. Сама эта философия была малосистемной, слабо связанной с систематическим конкретным познанием, характеризовалась слабым развитием древнекитайской логики. Затруднения вызывал древнекитайский язык, не способствовавший вы­работке абстракций философского уровня.

Конфуцианство

Родоначальником конфуцианства был Кун Фу-цзы (Конфуций) (551 — 479 до н.э.). Главное сочинение конфуцианства — записанные учениками Конфуция его беседы и наставления " Лунь юй ".

Согласно Конфуцию, в древности на мелочи не обращали внимание и вели себя достойно, учились, чтобы совершенствовать себя. Затем стали учиться ради известности, разучились уметь и хотеть исправ­лять свои ошибки.

Главной мыслью своего учения Конфуций считал положение: "Не делай другим того, чего не желаешь себе".

По Конфуцию, "благородный муж" (цзюнь-цзы) боится трех вещей: "веления Неба, великих людей и слов совершенномудрых. Низкий человек не знает веления Неба..., оставляет без внимания слова муд­рого человека".

Кульминацией конфуцианского культа прошлого было " Исправление имен " (" чжэн мин "). Оно представляет собой приведение вещей в соответствие с их былым значением. Таким образом, конфуцианское уче­ние о знании подчинено социальной проблематике.

Для Конфуция знать — значит "знать людей". Он вполне удовлет­ворялся тем практическим знанием, каким обладают те, кто непосред­ственно общается с природой, — земледельцы и ремесленники. Он до­пускал возможность врожденного знания, которое, однако, встречае­тся редко. Сам Конфуций, как говорил, таким знанием не обладал, ибо: "Те, кто обладает врожденным знанием, стоят выше всех". За последними стоят те, "кто приобретает знание благодаря учению". Учиться же нужно у древних, но также и у современников. Учение при этом должно быть избирательным, согласно правилу: " слушаю многое, выбираю лучшее и следую ему". Изучение неправильных взгля­дов вредно. Учение должно дополняться размышлением, так как "учи­ться и не размышлять — напрасно терять время". Знание состоит как в совокупности сведений ("наблюдаю многое и держу все в памяти"), так и в умении многосторонне рассматривать вопрос, причем даже незнакомый, согласно методу. Более того, согласно Конфуцию, зна­ние — это, прежде всего, умение рассуждать. Он говорил: "Обладаю ли я знаниями? Нет, но когда низкий человек спросит меня (о чем-либо), то, даже если я не буду ничего знать, я смогу рассмотреть этот вопрос с двух сторон и обо всем рассказать (ему)".

У Конфуция было много учеников и последователей.

Мэн-цзы

Жил много позднее Конфуция (приблизительно в 372 — 289 гг. до н.э.). Он автор одноименной книги.

Мэн-цзы считал, что мироздание состоит из " ци ", под которым он понимал жизненную силу, энергию, которая в человеке должна быть подчинена воле и разуму. Он учил, что всем людям от природы свойственны различные чувства, в том числе, чувство правды и не­правды, которое составляет основу познания. Познание людьми своей доброй природы приравнивается Мэн-цзы к познанию Неба. В то же время он оправдывал социальное неравенство людей, связывая его с разделением труда: "Одни напрягают свой ум. Другие напрягают мус­кулы. Те, кто напрягают свой ум, управляют людьми. Управляемые содержат тех, кто ими управляет. Таков всеобщий закон в Поднебес­ной".

Сюнь-цзы

Был младшим современником Мэн-цзы. Получил хорошее образование, написал одноименную книгу.

Сюнь-цзы лишал небо всяких сверхъестественных качеств. Счи­тал, что все в природе происходит по законам самой природы. Он де­лает два важных вывода:
1) ничто не является происходящим от духа; 2) то, что люди думают иначе, объясняется тем, что они видят лишь результат процесса, а не сам процесс; они не видят, что совершается внутри. Поэтому многие связывают явные изменения вещей с деятельностью духа или неба.

Сюнь-цзы учил, что в человеке "сначала плоть, а затем дух". Способными уживаться друг с другом людей делает воспитание. Само общество было не всегда. Оно возникло тогда, когда первые правите­ли, "совершенномудрые после долгих размышлений и изучения действий людей, ввели нормы ритуала и (понятие) чувства долга и создали систему законов".

Сюнь-цзы говорил, что "вместо того, чтобы возвеличивать небо и размышлять о нем, не лучше ли самим, умножая вещи, подчинить себе небо?"

Сюнь-цзы был убежден в познаваемости мира, а также в способ­ности людей к его познанию: " Способность познавать — прирожденное свойство человека: возможность быть познанным — закономерность вещей". Знание он определял как соответствие способности к знанию состоянию вещей. Знания накапливаются, по Сюнь-цзы, в сердце. Сердце человека от рождения наделено способностью познавать вещи. Сердце управляет пятью органами чувств. Оно же отличает истину от лжи, т.к. размышляет. Источник заблуждения — однобокое рассмотрение вещей, когда часть приравнивается к целому. Неправильное употребле­ние имен является великим коварством, равносильным подделке манда­тов и мер. Заблуждение часто сознательно. Разномыслие недопустимо, оно должно быть ликвидировано: "безжалостно убивать" тех, кто, "хотя и обладает талантами, но в своих поступках идет наперекор времени". Вредной Сюнь-цзы объявляет деятельность всех иных философских школ, кроме конфуцианства.

Моизм.

Основан Мо Ди (Мо-цзы), умершим около 400 г. до н.э. Книга " Мо-цзы " — плод коллективного творчества последователей Мо-цзы. Моизм просуществовал два века.

Моисты утверждали, что небо "желает... чтобы люди учили друг друга, чтобы знающий учил незнающего...". Люди "узнали, что небо придерживается всеобщей любви... из всеобщности неба, из того, что оно всех кормит". Небо у моистов способно "желать" и "не же­лать", т.е. оно обладает волей. Правители должны почитать муд­рость, подбирать нужных людей по деловым качествам, почтительно слушать, когда им говорят правду. Все же зло — от плохих советников ванов.

Согласно моистам, нет таких избранных людей, которые имели бы врожденное знание. Источник знания — простые люди, их трудовая, практическая деятельность. Знания народа — критерий истины. Про­верка знания "состоит в том, чтобы брать за образцы факты, которые слышали или видели массы людей". Сами знания должны иметь практи­ческую ценность, служить народу. При этом моисты большое значение придавали умению вести рассуждение, т.е. логике.

Поздние моисты главным предметом познания объявили окружающую нас и мало зависящую от нас неумолимую действительность, которая познается, прежде всего, чувствами. Чувственное знание не может быть случайным и стихийным. Но оно должно стать методичным, а для этого необходимо наблюдение, лучше всего свое собственное. Размышление не является самостоятельным источником знания, но оно весьма важно в познании. Только размышление дает нам понимание существа вещей. Постичь существо вещей нелегко, но к этому следует стреми­ться. Удовлетворительны же результаты размышления тогда, когда полученное нами разумное знание, знание существа вещей, станет ясным и отчетливым. Ясность и отчетливость — критерий и мерило истины.

Знание отлагается в словах и понятиях. Слово есть выражение понятия. Слова и понятия также являются предметами знания. То есть у моистов имеется три предмета познания: вещи, слова и поня­тия. При этом слова и понятия выражают вещи. Каждое слово — имя, которым называются вещи. Имена бывают частные, родовые и общие. Частное имя обозначает единичную вещь. Родовое — близко-сходные вещи. Общее имя — вещи, которые на первый взгляд кажутся различными, но которые по своей сущности тоже сходны.

Моисты учили о суждениях. Они близко подошли к открытию зако­нов мышления, например, закона тождества: "Не будем называть тиг­ра собакой! Не будем называть вещь чужим ей именем!" Или: "не будем подменять имена!". Подошли они и к закону запрещения противоречия: для них два противоположных суждения об одном и том же предмете не могут быть одновременно истинными. Поздние моисты пытались строить классификации суждений. Так, они выделяли суждение вероятности, как такое суждение, вкотором предмет суждения (субъект) выражен не полностью. Суждение предположения (гипотеза) выражает недостаточно обоснованное знание. Суждение подражания берет за образец другое суждение, которое в сходной ситуации было правиль­ным.

Поздние моисты начинали также заниматься теорией доказательства, подошли к различению модусов силлогизма. Пытались они решить и парадокс лжеца. Ложно ли суждение: "Все слова Поднебесной ложны"?

Поздние моисты особенно четко отмечали, что слова и понятия должны соответствовать действительности. Они ввели также представ­ление о пустых понятиях. Процесс познания при этом понимался, преж­де всего, как процесс познания причин явлений, событий, вещей.

«Номинализм»

Это западноевропейское название школы, близкой моизму, которую также иногда называют школой софистов, поскольку они играли сло­вами и доводили это занятие порой до абсурда. Об этой школе нам известно в основном от ее критиков.

Критики «номинализма» утверждали, что его представители стремились скорее к тому, чтобы удивить наивных людей, чем к тому, чтобы достичь истины.

У «номиналистов» можно найти отдельные элементы диалектики.

Наиболее известным из «номиналистов» (софистов) в Китае был Гунсунь Лун, от которого сохранился софизм о "белой лошади": он доказывал, что "белая лошадь" — не "лошадь", различая не столько сущность предметов, сколько различные словесные выражения, в част­ности, выражения "белая лошадь" и "лошадь", что терминологически не одно и то же.

Даосизм

Основателем даосизма считается Лао-цзы — старший современник Конфуция. Главный труд даосизма — " Книга о дао и дэ " («Дао дэ цзин»).

Даосизм серьезно занимался вопросами объективной картины мира в его всеобще-философском (категориальном) аспекте. У даосов дао — это всеобъемлющее мировоззренческое понятие. Они утверж­дали, что "дао" первично по отношению даже к богу, если бы таковой мог существовать.

Даосы различали безымянное (постоянное или подлинное) дао и дао, обладающее именем. Безымянное дао у даосов невидимо, неслыши­мо, его нельзя ухватить: "Не надо стремиться знать об источнике этого, потому что это едино... Оно бесконечно и не может быть на­звано... И вот называют его формой без форм, образом без существа". Правда, иногда становится непонятным, о каком дао идет речь, когда, например, говорится, что оно непостижимо для мысли и тем более для чувства. Вполне допустимо, что даосы отмечали противоречивость дао в самом себе.

Дао, обладающее именем, является чем-то, состоящим из мельчай­ших частиц (ци), содержащим в себе образы-вещи.

Бестелесное, безымянное дао и дао, имеющее имя, переходят друг в друга.

В математической версии даосизма говорится: «Дао рождает од­но, одно рождает два, два рождает три, а три рождает все существа».

Двум дао соответствует два вида знания. Знание безымянного дао особое, оно связано с мистикой, ибо знание об этом дао состоит в молчании: "тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает". Это знание доступно не всем людям, а лишь совершенномудрым. Совершенномудрый видит за борьбой вещей гармонию, за движением — покой, за бытием — небытие. Такой человек лишен страстей: "тот, кто свободен от страстей, видит чудесную тайну (дао), а кто имеет стра­сти, видит его только в конечной форме". Дао же в конечной форме — мир вещей, опирающийся непосредственно на дао, имеющее имя.

Даосы отвергали ценности конфуцианства, сам древний ритуал как то, что совершенно отошло от дао. Конфуцианец у даосов — но­ситель знания дао лишь в конечной форме.

В своем социальном идеале даосы многое упрощали. Они утвержда­ли: "В древности те, кто следовал дао, не просвещали народ, а де­лали его невежественным. Трудно управлять народом, когда у него много знаний. Поэтому управление народом при помощи знаний прино­сит стране несчастье, а без их помощи приводит страну к счастью". "Пусть народ снова начинает плести узелки и употребляет их вместо письма".

Позднее даосизм вырождается в систему суеверий и волшебства.

Легизм

Это школа т.н. законников, которые противопоставили конфуцианскому ритуалу — ли закон — фа. Они отказались от методов убежде­ния, от нравственного принуждения, полагаясь целиком на правовое принуждение и наказание. Место добродетельных мудрецов у них за­нимают чиновники. Они требовали изгнать излишества, упразднить искусство, пресечь разномыслие, уничтожить философию. Все должно быть упрощено и унифицировано. В то же время законники выдвинули концепцию равных возможностей, согласно которой государственные должности должны замещаться по способностям, а не по именитости.

Шан Ян

Теоретик и законник-практик, возвысился в середине IV в. до н.э. в качестве советника правителя царства Цинь. С его именем связывают " Книгу правителя области Шан " (" Шан цзюнь шу "). В книге говорится: "чтобы принести пользу государству, не обяза­тельно подражать древности", "мудрый творит законы, а глупый огра­ничен ими; одаренный изменит ритуал, а никчемный связан ритуалом".

Хань Фэй-цзы

Последний значительный философ школы законников. Он считал, что философия вредна для государства, она предлагает людям непонятные и противоречивые образцы поведения, и тем самым сбивает людей с толку, сеет смуту и мешает управлению. Особенно он нападал на конфуцианцев, которые "культурой подрывают закон". В то же время он нередко прибегал к даосизму, говорил, что только дао и правитель не подчинены закону.

По Хань Фэй-цзы, правитель — государственное воплощение дао. Правитель должен быть окружен таинственностью. Он должен притво­ряться темным, глупым, заблуждающимся и бездействующим — так он узнает подлинные мысли своих подданных и усыпит бдительность вра­гов. Искусство управления он ставит выше закона. Закон всем явен, искусство управления тайно.

В империи Цинь была попытка реализовать программу законников. Был принят законопроект, в котором говорилось в частности: "Люди хвалили те философские учения, которые нравились им, и признавали ложным все, что установилось сверху... Поэтому закрыть частные учения благоразумнее всего". Далее требовалось изъять все литературные произведения, книги стихов, исторические издания и сочи­нения всех философов. Не изымались только медицинские, сельскохо­зяйственные и... гадательные книги. Людям, желающим учиться, пред­лагалось учиться у высших чиновников. Т.е. предпринималась попытка просто оглупить народ. Большинство книг было сожжено, сотни фило­софов утоплены в нужниках. За утайку книг кастрировали и отправляли на строительство Великой китайской стены. Просуществовав всего лишь 15 лет, империя Цинь пала. Уничтоженные книги, в том числе конфуцианская " Лунь юй ", были восстановлены по памяти. Но плюра­лизм школ, борьба мнений так никогда уже не были восстановлены.