Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 6: Научное наследство / под ред. М. Г.Ярошевского. — М., 1984. — С. 66

Там же. — С. 66.

Там же. — С. 67.

уровне, так и на натуральном. Более того, знак — это то, что проявляется и на индивидуальном уровне, и на социальном. Таким образом, Л.С.Выготский фактически применил платонов­ский вариант уподобления, но не просто применил его, а показал возможность перехода от одного к другому и обратно (имеется в виду от одного объекта к другому, ему подобному) через общее третье.

С особой яркостью проблема уподобления проявилась у Л. С. Выготского при решении вопроса о связи психики и мозга. Итог, к которому Л.С.Выготский пришел в процессе анализа психики, заключался в понимании ее системного строения, а соответственно, и системного строения физиологических процессов. Но тем не менее системное строение не исключало уподобления, а, наоборот, предполагало наличие исходных элементов, которые затем должны складываться в систему. Эти исходные элементы должны быть врожденными. Применяя уподобление, Л. С. Выготский вынужден был говорить о врожденности: «Э.Бузенан в психологии переходного возраста ввел очень интересное различие. Оно касается трех видов связей, существующих между психологическими функциями. Первичные связи — наследственные. Никто не станет отрицать, что есть непосредственно модифицируемые связи между известными функциями: такова, скажем, конституционная система отношений между эмоциональным и интеллектуальным механизмом»¹.

Решая психофизическую проблему, Л. С. Выготский стремится уйти от уподобления, но, с другой стороны, рассуждает в соответствии с этим принципом. Он пишет: «Диалектическая психология исходит раньше всего из единства психических и физиологических процессов. Для диалектической психологии психика не является, по выражению Спинозы, чем-то лежащим по ту сторону природы или государством в государстве, она является частью самой природы, непосредственно связанной с функциями высшей организованной материи нашего головного мозга. Как и вся остальная природа, она не была создана, а возникла в процессе развития. Ее зачаточные формы заключены уже везде — там, где в живой клетке содержатся свойства изменяться под влиянием внешних воздействий и реагировать на них»².

Здесь также имеется схема уподобления, встречающаяся и среди современных психологов, и она такова: чтобы понять психику человека, мы должны признать, а соответственно, и понять наличие элементарной формы психики в любом уже одноклеточном организме, а соответственно, и в каждой клетке! Отсюда очень

Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии / под ред. А.Р.Лурия, М. Г. Ярошевского. — М., 1982. — С. 123.

Там же. — С. 137.

недалеко до логики Тейяра де Шардена, который понимает развитие как высвобождение заложенной в каждом объекте (в том числе и в камне) психической энергии.

Нужно отметить эту общую черту творчества Л. С. Выготского — стремление к диалектическому взгляду, т.е. уход от уподобления, и в то же время применение уподобления в рассуждениях: «Где-то, на какой-то определенной ступени развития животных, в развитии мозговых процессов произошло качественное изменение, которое, с одной стороны, было подготовлено всем предшествующим ходом развития, а с другой — являлось скачком в процессе развития, так как знаменовало собой возникновение нового качества, не сводимого механически к более простым явлениям. Если принять эту естественную историю психики, станет понятна и вторая мысль, заключающаяся в том, что психику следует рассматривать не как особые процессы, добавочно существующие поверх и помимо мозговых процессов, где-то над или между ними, а как субъективное выражение тех же самых процессов, как особую сторону, особую качественную характеристику высших функций мозга»¹.

Здесь нужно обратить внимание на два момента. Во-первых, Л. С. Выготский говорит, что психика — не добавочный процесс, находящийся сверху процессов материальных. Другими словами, он говорит, что не может существовать чисто духовных процессов! Это действительно так, если мы придерживаемся уподобления: после Декарта нет прямого хода от чисто физической субстанции к чисто психической, хотя, вероятно, можно говорить, что психическая субстанция есть превращенная форма физической субстанции.

И тогда остается говорить второе: есть нечто (у Б. Спинозы это субстанция) — скажем, высшая функция, которая выступает и в качестве мозговой деятельности (со своей внешней стороны) и в качестве психической (с внутренней). Л.С.Выготский обосновывает этот тезис далее теоретически: «Психический процесс путем абстракции искусственно выделяется или вырывается из того целостного психофизиологического процесса, внутри которого он только и приобретает свое значение и свой смысл. Неразрешимость психофизической проблемы для старой психологии и заключалась в значительной степени в том, что из-за идеалистического подхода к ней психическое вырывалось из того целостного процесса, часть которого оно составляет, и ему приписывалась роль самостоятельного процесса, существующего наряду и помимо процессов физиологических»².

Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии / под ред. А.Р.Лурия, М.Г.Ярошевского. — М., 1982. — С. 137.

Там же.

Что же получается, если следовать подходу Л.С.Выготского? Во-первых, мы не должны выделять чисто психические процессы. Во-вторых, мы должны искать некие единые процессы, которые и являются истинными. Однако физиологи выделили чисто физиологические процессы, и этот тезис приводит к обесцениванию психологии, если мы утверждаем, что чисто психических процессов не существует.

Л.С.Выготский понимал опасность сведения психологии к физиологии: «Диалектическая психология отказывается и от того и от другого отождествления, она не смешивает психические и физиологические процессы, она признает несводимое качественное своеобразие психики, она утверждает только, что психологические процессы едины. Мы приходим, таким образом, к признанию своеобразных психофизиологических единых процессов, представляющих высшие формы поведения человека, которые мы предлагаем назвать психологическими процессами, в отличие от психических и по аналогии с тем, что называется физиологическими процессами»¹.

Здесь тоже хотелось бы выделить два обстоятельства. Если считать, как говорит Л.С.Выготский, что есть некоторый единый процесс, а психика не имеет своего самостоятельного процесса, то что можно иметь в виду под качественным своеобразием психики? Результаты этого процесса. Но как результаты они не имеют никакого значения, поскольку не включаются в общий процесс. А если они включаются в процесс (также как и физиологические результаты), то нужно описать, как они взаимодействуют между собой, т.е. опять решать психофизическую проблему.

Поэтому мы еще раз хотим подчеркнуть, что принцип уподобления, который использует Л. С. Выготский, ставит сложную проблему: найти психологическую функцию. И не только ее просто назвать, но еще и экспериментально доказать ее существование. Поскольку схема уподобления Л. С. Выготского в этом рассуждении совпадает со схемой Платона, а следовательно, и с позицией гештальт-психологов, то он приводит их в качестве позитивного примера: «Как говорит Коффка, психические процессы указывают вперед и далее на себя, на сложные психофизиологические целые, частью которых они сами являются. Эта монистическая целостная точка зрения и заключается в том, чтобы рассматривать целое явление как целое, а его части как органические части того целого (курсив мой. — Н.В.). Таким образом, вскрытие многозначительной связи между частями и целым, умение взять психический процесс как органическую связь более сложного целого

¹ Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии / под ред. А.Р.Лурия, М.Г.Ярошевского. — М., 1982. — С. 138.

процесса — в этом и заключается основная задача диалектической психологии»¹.

Характеризуя это положение Л.С.Выготского, обратим внимание на два обстоятельства. Первое таково: когда мы говорим о целостной точке зрения, то, вероятно, психику и мозг нужно понять как две части некоторого целого. В этом случае необходимо раскрыть связь между ними. Если же они не являются частями целого; тогда рассуждение Л.С.Выготского не подходит. Второе обстоятельство связано с тем, что СЛ. Рубинштейн этот же взгляд гештальт-психологов называл идеалистическим дуализмом. Он писал: «Разновидностью дуалистической теории параллелизма, сочетающейся с теорией тождества, представляет собой гештальтистская теория изоморфизма (Келер). Согласно этой теории изоморфизма, два рода явлений — физиологических процессов в мозгу и феноменальных психических процессов — объединяются тем, что динамическая структура у них всегда общая»².

Вероятно, главная проблема заключается не в том, чтобы говорить о единстве, а в том, чтобы выразить это единство в конкретной познавательной модели. Гештальт-психологи выбрали модель, построенную на основе Платонова варианта уподобления. Л.С.Выготский идет этим же путем, и логика рассуждений повторяется: «Во всех этих случаях, конечно, не само по себе переживание, не сам по себе психический акт (как говорил Павлов, страстное желание еды) воздействует на нервы, но соответствующий этому переживанию физиологический процесс, составляющий с ним одно целое, приводит к тому результату, о котором мы говорим»³.

Слово «соответствующий» в приведенном высказывании указывает на действие уподобления в духе Платона, у которого отсутствует взаимодействие, но есть соответствие. Такой подход в конечном итоге отрицает психологию как науку, изучающую психику. Л. С. Выготский пишет: «Если принять во внимание, что предмет психологии — целостный психофизиологический процесс поведения, то становится совершенно понятным, что он не находит полного адекватного выражения в одной психической части, да еще преломленной через особое самовосприятие. Самонаблюдение дает нам фактически всегда данные самосознания, которые могут исказить и неизбежно искажают данные сознания. Эти же последние, в свою очередь, никогда полностью и прямо не обнаруживают свойства и тенденции всего целостного процесса, часть которого они составляют. Отношения между данными самосознания и

¹ Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии / под ред. А. Р. Лурия, М. Г.Ярошевского. — М., 1982. — С. 140.

² Рубинштейн СЛ. Бытие и сознание. — М., 1957. — С. 19.

³ Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии / под ред. А.Р.Лурия, М.Г.Ярошевского. — М., 1982. — С. 141.

процессом совершенно тождественны между явлением и бытием»¹. Здесь, вероятно, Л.С.Выготский имел в виду соотношение между явлением и сущностью. Однако в любом случае он фактически встает на точку зрения Б.Спинозы в вопросах о детерминизме человеческого поведения, не считая психику причиной поведенческих актов человека. А это еще раз повторяет принцип уподобления в варианте Демокрита.

Попробуем сравнить высказывание Л.С.Выготского: «Новая психология со всей решительностью утверждает, что и в мире психики явление и бытие не совпадают. Нам может казаться, что мы что-нибудь делаем по известной причине, а на самом деле причина будет другой»² — и рассуждение Б. Спинозы о том, что идея свободы заключается в незнании субъектом причины своих действий. Нетрудно увидеть тождественность позиций, определяемую в конечном итоге уподоблением. Однако практика давно показала, что идеальное планирование своей деятельности является главной чертой поведения человека, без которого поведение необъяснимо. К этому же пришли и бихевиористы. Поэтому тезис Л. С. Выготского ограничен.

Стремясь уйти от принципа уподобления, Л. С. Выготский писал: «Уже в самой постановке этого вопроса заключается ложное предположение, что психические явления могут действовать на мозговые. Нелепо спрашивать, может ли данное качество действовать на предмет, качеством которого оно является»³. Здесь Л. С. Выготский практически дословно повторяет рассуждение Аристотеля: «...не следует спрашивать, если ли душа и тело нечто единое, как не следует это спрашивать ни относительно воска и отпечатка на нем, ни вообще относительно любой материи и того, материей чего она есть»⁴.

Конечно, Л. С. Выготский понимал, что он фактически лишает психологию ее предмета: «Но ведь реально существует только психическое и физическое, а нейтральной может быть лишь условная конструкция. Совершенно ясно, что такая условная конструкция будет навсегда уводить от реального предмета, так как он существует действительно, и только диалектическая психология, утверждающая, что предмет психологии является не психофизически нейтральным, психофизиологически единым целостным" явлением, которое мы условно называем психологическим явлением, способна указать выход»⁵.

¹ Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии / под ред. А.Р.Лурия, М. Г.Ярошевского. — М., 1982. — С. 141.

² Там же. - С. 142.

³ Там же. - С. 140.

⁴ Аристотель. Сочинение: в 4 т. Т. 1. — М., 1976. — С. 395.

³ Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Воггросы теории и истории психологии / под ред. А.Р.Лурия, М.Г.Ярошевского. — М, 1982. — С. 147.

Однако, объявив психологические функции, Л.С.Выготский не показал их конкретное существование. Отсюда в наследство своим ученикам он оставил весьма сложную проблему — проблему сохранения собственного предмета психологии, проблему поиска связи психики и мозга. Характерно, что хотя Л. С. Выготский и все его предшественники стремились снять эту проблему, она постоянно восстанавливалась, причем в ее традиционной форме: психика явно влияет на тело, и нужно понять, как это происходит.

В заключение рассмотрения принципа уподобления обратимся к следующему отрывку, взятому из книги Э.В.Ильенкова: «Естественно, сравнивать и противопоставлять можно только однородные предметы (курсив мой. — Н. В.). Бессмысленно сравнивать пуды с аршинами, а вкус бифштекса с диагональю квадрата. И если нам все-таки захочется сравнить бифштекс с квадратом, то мы будем сравнивать уже не "бифштекс" и "квадрат", а два предмета, одинаково обладающие геометрической, пространственной формой. "Специфические" же свойства того и другого в сопоставлении вообще участвовать не могут»¹.

Когда хотят установить какое-либо отношение между двумя объектами, то сопоставляют всегда не те «специфические» качества, которые делают один объект «бифштексом», а другой — «квадратом», а только те свойства, которые выражают нечто «третье», отличное от их бытия в качестве перечисленных вещей. Сопоставляемые вещи рассматриваются как различные модификации этого «третьего», общего им всем свойства, как бы внутри него. Если же в природе двух вещей нет общего им обеим «третьего», то сами различия между ними становятся совершенно бессмысленными. Здесь Э. В. Ильенков повторяет принцип уподобления, сформулированный древними: познавать, т.е. «сравнивать и сопоставлять», можно только однородные предметы. При этом он отмечает, что могут познаваться такие объекты, которые имеют внутри себя общий элемент («третье»), который определяет характер их взаимодействия

Принцип уподобления выполняет несколько главных функций любого исследования.

Первая функция заключается в удержании контекста исследования (в психологии это формулируется как предмет исследования). Если мы изучаем, например, человека, то этим могут заниматься различные науки (анатомия, физиология, динамика как раздел физики, психология и т.д.), каждая из которых выделяет свой контекст исследования. Контекст играет роль отождествления содержания самому себе, и в этом случае одно исследование будет отличаться от другого тем, что предметы этих исследований различны. Иначе говоря, одно исследование уподобляется одному

¹ Ильенков Э.В. Диалектическая логика. — М., 1984. — С. 20.

предмету своего исследования, а другое исследование — другому предмету. Поэтому каждое исследование содержит внутри себя свой предмет, что и позволяет отличить одно исследование от другого.

Вторая функция — выбор единиц анализа. Единицы анализа должны быть тождественны предмету исследования.

Третья функция заключается в выборе единиц измерения изучаемого предмета.

В результате мы получаем следующую схему, отражающую отношения между предметом исследования, единицами анализа и единицами измерения: эти три характеристики оказываются тождественны друг другу (А = В = С), т.е. научная работа считается грамотной только в том случае, если все три компонента соответствуют друг другу.

Важно заметить, что принцип уподобления трансформируется не только в требования, предъявляемые к исследованиям, но и в требования, предъявляемые к курсовым и дипломным, а также диссертационным работам по психологии.

Достаточно открыть любой автореферат, чтобы увидеть отмеченные курсивом рубрики: «гипотезы исследования», «предмет исследования», «методы исследования». Предполагается, что гипотеза, анализ литературы и полученных данных будут признаны успешными только в том случае, если они соответствуют предмету и методам исследования.

Принцип уподобления оказывается реально действующим принципом и при решении методологических вопросов психологии в настоящее время.

В качестве примера приведем рассуждение В.П.Зинченко и С.Д.Смирнова из книги «Методологические вопросы психологии»: «Чтобы это стало возможным, в хронотопе живого движения должны содержаться свое пространство и свое собственное время. Лишь на их основе может быть решена задача овладения пространством и временем бытия. Другими словами, хронотоп живого движения может развертываться во внешнем пространстве и времени лишь благодаря тому, что в нем присутствуют свое собственное, внутреннее, субъективное пространство и время, которое вместе с тем является столь же реальным, как объективное пространство и время»¹.

Как мы видим, авторы рассматривают хронотоп живого движения с позиции принципа уподобления. Фактически они говорят о том, что для того чтобы движение могло быть реализовано в пространстве и времени, оно должно иметь свое собственное внутреннее пространство и время, т. е. изначально быть подобным внешнему пространству и времени.

¹ Зинченко В.П., Смирнов С. Д. Методологические вопросы психологии. — М., 1983.-С. 119.

Приведем еще один пример. Анализируя категорию отражения, Т.В.Корнилова и С.Д.Смирнов в книге «Методологические основы психологии» отмечают: «Необходимой предпосылкой любого взаимодействия является некоторая общность тел; каждая из форм общности обеспечивает некоторый канал взаимодействия или канал связи. Благодаря такому каналу возникает некоторая новая целостность, новая система, которая может быть либо весьма кратковременной (случайное механическое столкновение твердых тел), либо весьма устойчивой (органические системы). При этом в канале связи взаимодействующие системы неизменно отождествляются...»¹. Эти авторы подчеркивают, что взаимодействовать и устанавливать взаимосвязь могут только те объекты, которые имеют общую природу и тождественны друг другу. Таким образом, мы можем говорить о том, что принцип уподобления, сформулированный в античности, не только продолжает организовывать рассуждения современных авторов, но и составляет методологическую основу этих рассуждений (по крайней мере, в области психологии).

Принцип различия

Формулировку принципа различия мы находим у Гераклита. Ему принадлежит высказывание, согласно которому в одну реку нельзя войти дважды. Суть этого высказывания заключается в том, что все течет и изменяется. В обобщенном виде этот принцип можно записать как А ф А.

Принцип различия является противоположным принципу уподобления. В соответствии с принципом различия утверждается, что все объекты, которые мы встречаем, являются разными, а значит, для познания объекта каждый раз нужно выстраивать заново процесс познания. Другими словами, принцип различия говорит о варьировании свойств объектов.

Специально вопрос о различиях рассматривался Аристотелем. Он исходил из структуры определения различных категорий, в котором участвуют две характеристики — видовая и родовая, и, соответственно, различия могут быть по роду и по виду. Основное внимание Аристотель уделял различию видовому. Так, он писал: «А между такими вещами, как сандалия и рука, различия в точном смысле нет: ведь у них совместно отрицаемое принадлежит не к одному и тому же роду»². Однако даже когда две сравниваемые отдельности принадлежат к одному роду, различий между

¹ Корнилова Т. В., Смирнов С.Д. Методологические основы психологии — СПб 2007.-С. 157-158.

² Аристотель. Сочинения: в 4 т. Т. 1. — М., 1976. — С. 263—264.

ними может и не быть. Как подчеркивает Аристотель, такое происходит, если обе сравниваемые отдельности обладают разной материей.

Например, медный и деревянный круг не различаются, так как их своеобразие зафиксировано только в материале, а, по Аристотелю, это несущностная характеристика объектов. Точно так же не имеют различий мужчина и женщина, поскольку разница между ними — лишь в материи. И вообще, с точки зрения Аристотеля, между людьми нет различий: «Ибо человек берется здесь как материя, а материя не создает видового отличия; поэтому отдельные люди, не виды человека, хотя плоть и кости, из которых состоит вот этот человек и вот этот, разные...»¹.

Говоря о различии, Аристотель утверждал, что для существования различия между двумя вещами, они должны быть в чем-то тождественны друг другу. Эта тождественность является принадлежностью к одному и тому же роду, а различие характеризует принадлежность к разным видам. Разнообразие видов, относящихся к одному роду, Аристотель называл инаковостью вида. Он писал, что если рассмотреть различие между видами одного рода, то можно установить крайние пределы, в которых родовая сущность будет выражена минимально и в которых она будет выражена максимально. Эти крайние пределы очерчивают границу инаковости рода, в рамках которых находится все его многообразие. Границы рода представляют собой противоположности, а любой вид (располагающийся внутри) несет на себе свойство этих противоположностей и является в этом смысле промежуточным.

На основании этого Аристотель разделяет противоположности и противоречия. Если противоположности скорее предполагают наличие промежуточного в том смысле, что крайности рода в них выражены меньше, то в противоречии между ними ничего промежуточного быть не может.

Таким образом, Аристотель говорит о различии как о противоположности и о различии как о противоречии. Все, что есть противоположное, обладает различием в силу того, что оно задает границы рода и принадлежит к этому роду, а все противоречивое также обладает различием, поскольку характеризуется наличием или отсутствием чего-либо.

Анализируя понимание различия Аристотелем, важно подчеркнуть следующий момент. Если мы хотим установить различие между двумя объектами А и В, то сначала нужно показать их тождество. Следовательно, принцип различия по Аристотелю включа­ет в себя, вернее, строится на основе принципа формального тождества и составляет с ним единый механизм познавательной деятельности.

¹ Аристотель. Сочинения; в 4 т. Т. 1. — М., 1976. — С. 270.

Несколько отличное от Аристотеля понимание различия мы находим у Г.В.Лейбница. Он пишет, что «Р.Декарт мог бы не только остановиться на одной фразе "Я мыслю", но и не пренебрегать другим утверждением: "Я мыслю разнообразное". Отсюда следует не только то, что я существую, но и то, что я испытываю на себе разнообразные воздействия»¹. Таким образом, для Г. В.Лейбница мир — изначально разнообразная различимая мыслимость: «Отсюда следует, что материя не везде себе подобна, но через формы становится неравнообразной, иначе она не приняла бы стольких видоизменений, на какие способна; не говоря о том, что иначе не возникали бы расходящиеся между собой явления, как я показал в другом месте.

Отсюда следует также, что возобладал тот ряд, в котором могло осуществиться более всего различимой мыслимости.

Различимая мыслимость дает вещи порядок, а мыслящему — восприятие красоты. Ибо порядок — это ни что иное, как различимое отношение совокупности вещей»².

Мы хотим отметить, что в позиции Г.В.Лейбница по поводу различия намечается стремление сделать различие первичным по отношению к тождеству, но вместе с тем Г.В.Лейбниц, как отмечает Ж.Делез, вынужден признавать и тождественность: «Лейбница и Гегеля различает не то, мыслится ли предполагаемая негативность различия как ограничение речезаменителя или как противоречивая оппозиция; и не то, представлено ли бесконечное тождество как аналитическое или синтетическое. В любом случае различие остается подчиненным тождеству...»³. Г.В.Лейбниц, как пишет Г.Г.Майоров, распространяет идею различия во времени и в пространстве благодаря бесконечной их дифференциации. «Разнообразие предполагает новизну, вследствие этого изменения качественны. Непрерывному качественному изменению подвержено все существующее. Мир, употребляя метафору Лейбница, — постоянно обновляющийся корабль Тезея»⁴.

Г.В.Ф.Гегель в «Науке логики» специально рассматривает вопрос о различии. Прежде всего он анализирует тождественные высказывания. Например, если кому-либо задать вопрос о том, что такое растение, а в ответ услышать: «растение есть растение», то всякий отметит, что таким ответом ничего не сказано. «...Ничто не считается более скучным и тягостным, чем разговор, пережевывающий лишь одно и то же, чем подобная речь, которую тем не менее считают истинной»⁵.

¹ Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. Т. 3. — М., 1984. — С. 175.

² Лейбниц Г. В. Сочинения: в 4 т. Т. 1. — М., 1982. — С. 235.

³ Делез Ж. Различие и повторение. — СПб., 1998. — С. 70.

⁴Майоров Г.Г. Теоретические основания философии Г.В.Лейбница- учеб по­собие. - М., 2007. — С. 118-119.

⁵ Гегель Г. В. Ф. Наука логики: в 3 т. Т. 2. — М., 1971. — С. 36.

Фактически здесь Г. В.Ф. Гегель говорит о том, что даже определение, исходящее из тождества, предполагает внутри себя ряд различий. Природа этого различия заключается в том, что любой объект, любое понятие несет в себе различие как отрицательность самого себя. Как подчеркивает Г.В.Ф.Гегель, это есть отличие не от иного, а себя от самого себя: «Различие, взятое таким образом как единство себя и тождества, есть в себе самом определенное различие. Оно не переход в иное, не соотношение с иным, находящимся вне его; оно имеет свое иное тождество в самом себе, так же как тождество, входя в определение различия, не потеряло себя в нем как в своем ином, а сохраняется в нем, есть его рефлексия в себя и его момент»¹. Таким образом, мы можем говорить о том, что и Г.В.Ф.Гегелем также предполагается существование принципа различия, который строится на основе принципа тождества. Однако при этом принцип тождества предполагает существование принципа различия.

Очевидно, что поскольку данный принцип является общим, его применение должно встречаться в разных науках.

В качестве примера можно привести эволюционное учение Ч.Дарвина. Согласно Ч.Дарвину, все многообразие видов появляется в ходе общего эволюционного процесса. Популяциям живых организмов присуща способность к избыточному воспроизведению. Но при этом говорится о том, что в природе нет двух абсолютно одинаковых организмов, поэтому они обладают разными возможностями приспособления к условиям жизни. Те организмы, свойства которых в большей степени соответствуют сложившимся условиям, оказываются в выгодном по сравнению с остальными положении и обладают преимуществом в отношении выживания. Собственно говоря, к этому и сводится естественный отбор. Ч.Дарвин подчеркивал, что благодаря возникающим изменениям действие естественного отбора ведет за собой эволюционный процесс. Можно сказать, что главным условием появления многообразия видов является механизм возникновения изменчивости, которая обусловливает различия между отдельными особями. В дальнейшем в генетических исследованиях было показано, что главной причиной различий между видами и отдельными их представителями являются генные и хромосомные мутации, т.е. изменения, приводящие к различиям на генном уровне.

Экологические исследования, связанные с происхождением видов, установили, что изменения, приводящие к возникновению новых видов, обусловлены не только особенностями изменений наследственного порядка, но и спецификой окружающей среды, в которой существует популяция. Если какая-либо популяция занимает определенную экологическую нишу, то благодаря

¹ Гегель Г. В. Ф. Наука логики: в 3 т. Т. 2. - М., 1971. - С. 39.

процессу изменчивости, а соответственно, и возникновению различий в приспособительном поведении представителей этой популяции побеждает тенденция максимальной адаптации к данной экологической нише. Но если экологическая ниша вдруг исчезнет, то вместе с ней исчезнет также и данная популяция, если ее приспособительные механизмы не позволят ей адаптироваться к жизни в других условиях. Как мы видим, принцип различия в биологии распространяется не только на отдельную особь или вид, но и на среду обитания.

Если в результате изменений организм приобретает такие отличительные особенности, которые обладают возможностью адаптации к большому количеству экологических ниш, то перед группой животных раскрываются большие эволюционные возможности и происходит процесс так называемой адаптивной радиации, т.е. приспособления животных к многочисленным имеющимся экологическим нишам. Если в дальнейшем эти животные оказываются изолированными друг от друга, то приспособления к конкретным психологическим нишам приводят к тому, что группы - животных превращаются в самостоятельные виды. Причем впоследствии, даже при условии совместного проживания, они сохраняют свои различия в силу того, что генный обмен между этими группами будет невозможен. Именно таким образом современная эволюционная теория объясняет многообразие существующих видов животных¹.

При анализе эволюционной теории хотелось бы обратить внимание на существование двух направлений в возникновении различий: направление, характеризующееся внутривидовыми различиями (между особями), т.е. различиями одновременными, и направление, связанное с видовыми изменениями в процессе эволюции, т.е. различиями временными. В наличии этих двух видов различий проявляется специфика действия принципа различия.

Именно об этих типах различий (пространственных и временных) пишет Ф. де Соссюр. Он подчеркивает, что в интересах всех наук было бы важно различать два типа исследований: исследования, характеризующиеся отношением одновременности между существующими вещами (где исключено всякое вмешательство времени), и исследования, которые сосредоточены на изменении объектов во времени. $ Фактически, на наш взгляд, Ф. де Соссюр говорит о том, что в любом научном исследовании нужно учитывать два направления анализа: первое связано с пространственным анализом, когда объекты рассматриваются вне временной последовательности, но во всей своей совокупности, и второе, когда объекты анализируются во

¹ См., например: ХаррисонДж., УайнерДж., ТэннерДж., Барникот Я, РейнолдсВ. Биология человека. — М., 1979.

времени как изменяющиеся. Оба эти направления обладают как достоинствами, так и недостатками. Достоинство первого направления состоит в том, что оно позволяет охватить все многообразие рассматриваемого предмета, а его недостатком является то, что предмет при этом понимается как неизменный, статичный. Достоинство второго подхода заключается в том, что, по мнению Ф. де Соссюра, он позволяет описать эффектные наблюдаемые изменения, происходящие во времени в изучаемом предмете. Главным недостатком данного направления является фрагментарность рассмотрения реальности. Важно подчеркнуть, что и первое, и второе направления целиком строятся на принципе различий. В частности, существуют и пространственные различия, и различия во времени.

Применительно к языку Ф. де Соссюр отмечает, что синхроническая структура языка (мы бы сказали пространственная) подчиняется принципу дифференциации, который может быть сформулирован следующим образом: «Отличительные свойства единицы сливаются с самой единицей. В языке, как и во всякой семитологической системе, то, чем знак отличается, и есть все то, что его составляет. Различие создает отличительное свойство, он же создает значимость и единицу»¹. Ф. де Соссюр говорит о том, что язык (точнее языковые знаки) не включают в себя ничего другого, кроме различий. При построении теории языка Ф. де Соссюр придает принципу различия или дифференциации определяющее значение. Так, он пишет: «В языке нет ни идей, ни звуков, предсуществующих системе, а есть только концептуальные различия и звуковые различия, проистекающие из языковой системы»².

Таким образом, мы видим, что принцип различия, сформулированный античными авторами, продолжает использоваться при построении научных теорий и в настоящее время. Нет ничего удивительного в том, что этот же принцип применяется и в психологических исследованиях.

В психологии точно так же наблюдается две тенденции исследований различий, основанных на этом принципе: пространственная и временная.

Так, например, при изучении психологии индивидуальных различий в первую очередь используются пространственные различия. Методология этого подхода заключается в имплицитном допущении одновременности существования личностей с различными психологическими особенностями. На этом построены разнообразные типологии личности, основания которых разрабатываются соответствующими психологическими теориями (3. Фрейд,

¹ Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. — Екатеринбург, 1999. — С. 352 — 353.

² Там же. - С. 351.

К. Юнг, Г.Айзенк, А. Е.Личко и др.). Помимо индивидуальных различий, предполагаемых типологиями личности, все тестологическое направление (включая диагностику отдельных психических процессов) также строится на основе принципа различия. Существование различий предполагают и все кросскультурные исследования, в противном случае они просто теряют смысл.

Кроме того, в психологии применяется диахронный принцип различия, т.е. установление различий во времени. Основная область применения этого принципа связана с психологией развития, которая исходит из принципиального допущения различий в психических особенностях человека на разных стадиях его становления. Существуют многообразные теории, которые описывают возрастные различия (Ж. Пиаже, Л. С. Выготский, Д. Б. Эльконин).

Таким образом, мы видим, что принцип различия является универсальным методологическим принципом, который используется в различных науках, связанных с описанием разнообразных явлений и их развитием (в том числе и в психологии) в двух основных формах — синхронной и диахронной (пространственной и временной). В соответствии с этими формами мы можем охарактеризовать любое психологическое исследование как исследование, направленное на изучение синхронных форм различий или форм диахронных.

Первое следствие данного принципа заключается в том, что исследовать только один объект для познания какого-либо явления недостаточно. Поэтому необходимо изучить совокупность соответствующих объектов.

Второе следствие этого принципа можно сформулировать следующим образом: разные части одного содержания различны, т.е. утверждается, что у объекта есть различные части, и для изучения объекта необходимо исследовать его части.

Таким образом, мы видим, что именно принцип различия задает отношение часть—целое, которое в дальнейшем решается на протяжении развития науки с точки зрения двух подходов: совокупность частей есть целое (например, бихевиоризм) и совокупность частей меньше целого (например, гештальт-психология). На основе принципа различия начинают выстраиваться такие категории, как дискретность и структурность.

Принцип дополнительности

Суть этого принципа можно представить в виде вывода из следующих утверждений: А = В (все есть одно) и А ф А (все есть разное). Очевидно, что одновременно верным может быть лишь одно из двух допущений. Как пишут Т. В. Корнилова и С. Д. Смирнов, принцип дополнительности «означает двойственную природу вещества,

допускающую два разных способа его описания, но не одновременную представленность их в одном и том же эксперименте»¹. Наиболее простым вариантом применения принципа дополнительности является метод дихотомического деления, который, по нашему мнению, является одним из первых вариантов его применения в истории научной мысли. С ним мы сталкиваемся, например, в «Диалогах» Платона.

В частности, в диалоге «Софист», когда определяется вопрос о том, кто такой софист, является ли он рыболовом или охотником за богатыми юношами, выстраивается следующее рассуждение:

«Чужеземец. Итак, будем называть все это, выражаясь кратко, творческим искусством.

Т е э т е т. Пусть будет так.

Чужеземец. С другой стороны — целый ряд наук и знаний, а также искусства дельца, борца и охотника, так как все они ничего не творят, но занимаются тем, что отчасти словами и действиями подчиняют своей власти то, что есть и что возникает, отчасти не позволяют этого делать другим. Наиболее подходящим было бы назвать все эти части в совокупности неким искусством приобретения.

Те э те т. Да, это было бы подходящим.

Чужеземец. Когда, таким образом, все искусства распадаются на приобретающие и творческие, то к каким, Теэтет, мы причислим искусство удить рыбу?

Теэтет. Разумеется, к приобретающим.

Чужеземец. Но разве не два есть вида приобретающего искусства? Одно из них — искусство обмена по обоюдному соглашению посредством даров, найма и продажи, а другое — искусство подчинения себе всего делом или словом: не будет ли этот последний вид искусством подчинять?

Теэтет. Так, по крайней мере, явствует из сказанного.

Чужеземец. Что же? Искусство подчинять — не разделить ли его на две части?

Теэтет. Как?

Чужеземец. Причислив все явное в нем к искусству борьбы, а все тайное — к искусству охоты. Теэтет. Согласен.

Чужеземец. Но конечно, было бы неразумным не разделить искусство охоты на две части. Теэтет. Скажи, как?

Чужеземец. Различая в нем, с одной стороны, охоту за одушевленным родом [вещей], а с другой — за неодушевленным»².

¹ Корнилова Т. В., Смирнов С. Д. Методологические основы психологии. — СПб., 2007. - С. 242.

³ Платон. Собрание сочинений: в 4 т. — М., 1993. — Т. 2. — С. 278 — 279.

Анализируя описанный выше фрагмент диалога, можно построить следующую схему:

Как видно из вышеприведенного произведения Платона, принцип дополнительности осознавался в истории науки достаточно рано. Он продолжает активно применяться и в современной психологии.

Например, в работе Э.Фромма «Душа человека» описывается два пути развития человека: путь жизни и путь смерти. Согласно Э.Фромму, человек может идти либо по одному пути, либо по другому. На начальных этапах переходить с одного пути на другой можно, но чем дальше заходит развитие, тем труднее делать подобные переходы. В конечном итоге человек оказывается обречен либо на путь добра, либо на путь зла. Здесь со всей отчетливостью виден принцип дихотомии, который определяет возможность развития человека как нахождение в одном из двух подмножеств.

Принцип дополнительности является основой для построения классификации объектов, при которой множество объектов делится не обязательно на два, а на большее число различных подмножеств. Каждый отдельный объект будет в этом случае относиться к одному из подмножеств. Таким образом, если у нас есть какая-то группа явлений (например, группа людей), то мы можем ее разделить по принципу дополнительности на подгруппы (например: дети, подростки и взрослые или мужчины и женщины и т.д.). В соответствии с принципом дополнительности каждого отдельного человека можно отнести к одной из подгрупп (т.е. он будет либо ребенком, либо подростком, либо взрослым или либо женского, либо мужского пола).

Фактически на принципе дополнительности основана вся психометрика, поскольку все тесты разбивают множество испытуемых на подгруппы в зависимости от успешности выполнения предлагаемых заданий. Более того, эти подгруппы предполагаются заранее, до того как будут получены конкретные результаты (даже до построения

психологических методик). При этом каждый человек, независимо от того кто его будет исследовать, оказывается в одном из подмножеств упорядоченного множества сам по себе.

Именно на принципе дополнительности строится понятие «независимая переменная». Действительно, независимая переменная предполагает существование различных состояний, отличающихся друг от друга и дополняющих друг друга. В этом случае мы говорили бы только о принципе различия (который, как было показано ранее, строится на основе принципа формального тождества). Однако утверждение, что независимая переменная может находиться в одном из возможных состояний, задающих область определения независимой переменной величины и дополняющих друг друга до целого множества, характеризует уже принцип дополнительности.

Другой вариант принципа дополнительности был сформулирован в физике элементарных частиц. Согласно этому принципу электрон демонстрирует либо свойства волны, либо свойства частицы, что приводит к постановке вопроса о том, чем же является электрон на самом деле вне эксперимента — волной или частицей? В результате исследователи остановились на том, что электрон представляет собой либо волну, либо частицу, в зависимости от поставленной задачи, т.е. цели эксперимента, и того, кто регистрирует его свойства. Другими словами, будет ли электрон частицей или волной, зависит не от электрона, а от наблюдателя. Сам же электрон представляет собой либо волну, либо частицу, но не то и другое одновременно.

Принцип дополнительности в таком варианте вызывает у исследователей определенное напряжение, поскольку электрон должен обладать фактически взаимоисключающими свойствами — быть и не быть частицей и быть и не быть волной. Данное обстоятельство указывает на то, что за этим напряжением лежит определенная стандартная модель упорядочивания явлений: либо электрон — частица, либо — волна.

Иными словами, принцип дополнительности в физике противостоит другому видению физического процесса. Это проявляется, например, в следующей интерпретации принципа дополнительности: электрон попеременно обладает свойствами волны и частицы. За подобной тенденцией сведения принципа дополнительности к варианту дихотомии лежит доминирование формального тождества. Однако принцип дополнительности, как мы видим, предполагает учет не только принципа различия, но и принципа формального тождества.

Сложность понимания принципа дополнительности в физике связана с нарушением традиционного принципа формального тождества по двум основаниям. Во-первых, если объект А подчиняется принципу формального тождества, то он должен оставаться

Здесь же, в случае электрона, имеется в виду, что он должен хранить себя либо как волну (и тогда электрон всегда есть вол-), либо как частицу (и тогда электрон всегда есть частица, т.е. тало). Во-вторых, электрон должен сохранять эти свойства сам по себе, независимо от обстоятельств, в которых он наблюдается, т.е. сохранять эти свойства объективно; быть замкнутой системой. Зависимость же электрона от наблюдателя нарушает принцип формального тождества с точки зрения целостности электрона как замкнутой системы. Именно поэтому существуют утверждения, что электрон попеременно то волна, то частица. Однако принцип дополнительности снимает эти трудности, относя тождество не к электрону, а к его возможным состояниям: именно они остаются тождественными, а в каком из них окажется электрон — уже будет зависеть от способа регистрации.

В психологии некоторые авторы (Е. Ю. Завершнева, А. А. Пузырей и др.) ставят вопрос о правомерности применения этого принципа для анализа психологических проблем. Хотелось бы подчеркнуть, что наличие в психологии противоречащих друг другу теорий в известном смысле позволяет ставить вопрос о возможности применения принципа дополнительности в варианте, предложенном в физике. Подчеркнем еще раз, что принцип дополнительности порождает метод дихотомии (когда объект должен находиться либо в одном подмножестве, либо в другом). Для психологии стало само собой разумеющимся понимание, согласно которому психолог может занимать только одну из имеющихся теоретических позиций: например, быть сторонником теории деятельности, или психоанализа, или гештальт-психологии и т.д. Сами теории рассматриваются как возможные «варианты» профессионального самоопределения психолога. При этом для академического психолога пребывание в рамках одной теоретической концепции охватывает, как правило, длительный период. Для практического же психолога, имеющего дело с запросами различных людей, та или иная теоретическая позиция часто оказывается лишь одной из возможных в ряду существующих подходов, которую он разделяет в зависимости от конкретного случая. Однако и академического и практического психолога роднит то обстоятельство, что решение конкретной психологической проблемы осуществляется ими с какой-либо одной теоретической позиции, дополнительной по отношению к другим возможным психологическим подходам.

Наиболее яркой иллюстрацией применения принципа дополнительности в отечественной психологии является творчество Л. С.Выготского. Как мы уже многократно старались подчеркнуть, принцип дополнительности всегда касается возможного состояния некоторого объекта, который должен находиться в одном из подмножеств некоторого множества.

Рассмотрим следующий отрывок из его работы: «Но ведь при ципиальное решение нисколько не зависит от количественной постановки вопроса. Одно из двух: или бог есть, или его нет; духи мертвых или являются, или нет; душевные явления или (для Дж.Уотсона — спиритические) нематериальны, или материальны. Ответы вроде того, что бог есть, но очень маленький; или духи мертвых не приходят, но маленькие частички их очень редко залетают к спиритам; или психика материальна, но отлична от прочей материи, анекдотичны. В.И.Ленин писал богостроителям, что он мало отличает их от богоискателей: важно вообще принять или изгнать чертовщину, а принимать синего или желтого черта — не велика разница»¹. В приведенном рассуждении отчетливо видно использование принципа дополнительности с применением метода дихотомии. Л. С. Выготский задает пространство, в котором может находиться тот или иной ученый — пространство мировоззрения. При этом все многообразие подходов он разделяет на два подмножества, подразумевая соответственно «материализм» и «идеализм». Применяемый здесь метод дихотомии предполагает, что каждый ученый оказывается либо материалистом, либо идеалистом, а не тем и другим одновременно. В соответствии с принципом дополнительности он предлагает всех исследователей и все направления психологии относить к одному из указанных подмножеств.

Как видно из приведенных примеров, применение принципа дополнительности оказывается весьма эффективным при анализе различных психологических подходов и при понимании психических процессов. Данное обстоятельство позволяет говорить о фундаментальности этого принципа в различных науках, как естественных, так и гуманитарных.

Принцип развития

Сложность описания не развития, а самого принципа развития заключается, во-первых, в том, что, как правило, этот принцип не предъявляется авторами в чистом виде, а слит с содержанием текста. Во-вторых, сложность состоит в том, что этот принцип в обобщенном виде должен объяснять появление нового, а новое, как отмечал, например, А. В. Брушлинский «...выходит за пределы всех прежних и(или) заранее установленных на будущее критериев, эталонов, норм, определяющих масштабы для оценки и самооценки качественных новообразований. Такие критерии формируются вместе с возникновением и развитием существенно

¹ Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 1: Вопросы теории и истории психологии / под ред. А.Р.Лурия, М.Г.Ярошевского. — М., 1982. — С. 410.

нового; никак иначе они возникнуть не могут. С этим связаны инципиальные трудности...»¹. Несмотря на указанные обстоятельства, действие этого принципа можно увидеть при условии, что мы ожидаем наличие некоторых его характеристик в различных текстах, отражающих процесс развития.

Прежде всего принцип развития входит в состав единого механизма познавательной деятельности человека, и в этом смысле он включает в себя и принцип тождества, и принцип различия. Уже Аристотель говорил о различии с учетом принципа тождества, поэтому мы можем ожидать присутствие этих принципов при описании развития.

Обратимся к книге «Принцип развития в психологии». В статье В.Г.Асеева «О диалектике детерминации психического развития» отмечается, что «...среди бесконечного множества факторов, детерминирующих процессы развития, определяются два основных их вида: определяющие и второстепенные. Первые характерны тем, что они... по существу "управляют"... определяя общие пределы, в которых могут меняться "второстепенные" факторы. Эта сфера возможных изменений заранее задана объективными свойствами, связанными с определяющими факторами, и в силу этого и выполняет функцию управления развертывающимся процессом... Факторы второго вида специфичны тем, что выступают как технически-исполнительские, как бы подчиненные первым, как действующие в заданных пределах»².

Как видно из приведенных рассуждений, в процессах развития автор обращает внимание на своеобразную диалектическую двойственность детерминации развития, которая, по его мнению, подобна функционированию механизма гомеостаза. Гомеостаз включает в себя два аспекта: первый связан с удержанием системы в известных пределах (удержание тождества); второй — с реагированием на различные вариативные воздействия, выводящие эту систему из состояния равновесия (наличие различий). Фактически механизм гомеостаза моделирует принцип различия в интерпретации Аристотеля, поскольку и в этом случае различие возможно лишь на фоне тождества.

Эту идею В. Г.Асеев переносит на процесс развития с той лишь разницей, что относит его процессы не к настоящему, а к будущему. При этом будущее выступает в роли некоторого идеала, с которым связывается удовлетворение потребности, а процесс достижения этого идеала сопровождается различными вариациями. Другими словами, здесь мы сталкиваемся с пониманием принципа развития

¹ Брушлинский А. В. Проблема развития и психология мышления // Принцип развития в психологии / под ред. Л.И.Анцыферовой. — М., 1978. — С. 41.

² Асеев А. Г. О диалектике детерминации психического развития // Принцип развития в психологии / под ред. Л.И.Анцыферовой. — М., 1978. — С. 25 — 26.

как различия, в котором идеал как образ цели или желаемого будущего выполняет функцию принципа формального тождества, на фоне которого происходит реальный процесс достижения этой цели через многообразие различий. Существенная трудность при объяснении такого механизма видится В. Г. Асееву в том, что «...противоречие между желательным и действительным состояниями личности является исходным, необходимым, но недостаточным для развертывания актуальной деятельности»¹. Для удержания активности в направлении достижения цели организму необходима соответствующая биологическая структура, которая обеспечивала бы энергией этот процесс. Другими словами, получается, что выдвижение новой цели должно опираться и структурно, и энергетически на уже существующий механизм. Но поскольку цель является новой, этого механизма, казалось бы, не должно быть. В. Г.Асеев утверждает, что этот механизм есть: «...необходимым условием инициации развития является наличие хотя бы небольшого функционального резерва, который в обычных ситуациях в большинстве случаев не используется ввиду нежелательности функциональных перенапряжений и включается лишь изредка, в особых ситуациях. Если такого функционального резерва нет, а функциональные возможности строго соответствуют функциональным требованиям, никакой инициации развития в рамках данного количественного механизма, по-видимому, не произойдет»².

Итак, мы видим, что при объяснении развития используется и принцип различия, и принцип формального тождества. Хотелось бы подчеркнуть, что это не единичный случай — здесь проявляется общая закономерность в объяснении развития.

В частности, приведем следующее рассуждение А. В. Запорожца: «...развитие функциональное, которое может происходить в пределах одного и того же возрастного уровня, в пределах одной и той же психологической формации, не приводя само по себе к перестройке детской личности в целом, заключается в парциальных изменениях ее отдельных психических свойств и функций, изменениях, связанных с овладением ребенком отдельными знаниями и способами действий. В отличие от этого развитие возрастное характеризуется не столько усвоением отдельных знаний и умений, сколько более общими изменениями детской личности, образованием нового психофизиологического уровня, формированием нового плана отражения действительности, обусловленного коренной перестройкой системы отношений ребенка с окружающими людьми и переходом к новым видам

¹ Асеев А. Г. О диалектике детерминации психического развития // Принцип развития в психологии / под ред. Л.И.Анцыферовой. — С. 29.

² Там же. — С. 36.

деятельности»¹. Из приведенного отрывка следует, что А. В. Запорожец также выделяет два плана взаимодействия в процессе возрастного развития ребенка. Первый план — это возраст, в рамках которого ребенок обладает известным тождеством, заключающимся в общем строе картины психических процессов. При этом А. В. Запорожец критикует тех психологов, которые готовы отказаться от возраста как существенной характеристики детского развития и избирают тактику акселерации развития. Второй план — парциальные изменения, которыми характеризуются процессы развития, происходящие внутри возраста, т.е. А.В.Запорожец говорит об изменениях, происходящих на основе принципа различия.

Выдающийся отечественный психолог Л.С.Выготский уделял большое внимание проблеме развития ребенка. В отличие от большинства зарубежных психологов он рассматривал психическое развитие как присвоение высших форм психики, которые удерживаются культурой и передаются ребенку в процессе его взаимодействия со взрослым. При этом дело не сводится к пассивной передаче знаний. Развитие понимается как непрерывный процесс самодвижения, в ходе которого образуются новые свойства и качества, которых не было на прежних ступенях. Этот процесс, по Л. С. Выготскому, определяется «единством материальной и психической сторон, единством общественного и личного при восхождении ребенка по ступеням развития»². Каждый возрастной этап детского развития характеризуется своими новообразованиями. Под возрастным новообразованием Л.С.Выготский понимал «тот новый тип строения личности и ее деятельности, те психические и социальные изменения, которые впервые возникают на данной возрастной ступени и которые в самом главном и основном определяют сознание ребенка, его отношение к среде, его внутреннюю и внешнюю жизнь, весь ход его развития в данный период»³. Фактически Л. С. Выготский стремился найти целостную характеристику развития, позволяющую объяснить его особенности на конкретном этапе.

Он отмечал, что развитие может идти медленно, аналитически, с практически незаметными изменениями или бурно, кризисно. Кризисные периоды могут продолжаться от нескольких месяцев до двух лет. При этом в очень короткий период ребенок изменяется целиком. Развитие носит «бурный, стремительный, иногда катастрофический характер»⁴. Кризисы возникают незаметно, и так

¹ Запорожец А. В. Значение ранних периодов детства для формирования дет­ской личности // Принцип развития в психологии / под ред. Л. И. Анцыферовой. — С 252-253.

² Выготский Л. С. Собрание сочинений: в 6 т. Т. 4. — М., 1984. — С. 248.

³ Там же. - С. 248.

⁴ Там же. — С. 249.

же трудно установить момент, когда они заканчиваются. В них выделяются три фазы: предкритическая, критическая и посткритическая. Наиболее яркие проявления характерны для средней фазы кризиса. Дети при этом становятся трудновоспитуемыми, переживают внутренние конфликты. Однако внешние негативные проявления в поведении характерны не для всех детей.

Протекание кризиса зависит от особенностей внешних условий, в которых оказывается ребенок. Л.С.Выготский говорит о том, что если в стабильные периоды развитие носит положительный, поступательный характер, то в критические периоды на первый план выступают процессы разрушения, отмирания, распада того, что было характерно для ребенка на предыдущей стадии развития. В этом состоит диалектика развития: она заключается в смене нового старым, в отмирании предыдущих форм и замене их последующими.

После рождения ребенок оказывается в критической фазе. Кризис новорожденное связан с резкими изменениями условий, в которых оказывается малыш. В этом смысле данный кризис разграничивает два периода существования: внеутробное и внутриутробное. Кризис 1 года отделяет младенчество от раннего возраста. Кризис 3 лет разграничивает раннее и дошкольное детство. А кризис 7 лет характеризует переход из дошкольного возраста в школьный. Таким образом, согласно Л.С.Выготскому, критические периоды сменяются стабильными. При этом периодизация развития выглядит следующим образом: кризис новорожденности; младенческий возраст (от 2 месяцев до 1 года); кризис 1 года; раннее детство (от 1 года до 3 лет); кризис 3 лет; дошкольный возраст (от 3 до 7 лет); кризис 7 лет; школьный возраст (от 8 до 12 лет).

Как уже отмечалось, каждый возраст характеризуется своим новообразованием, вокруг которого группируются все частичные новообразования. Л.С.Выготский выделял основные линии развития, которые обусловлены (или связаны с) центральным новообразованием, и побочные линии, т.е. все другие изменения, происходящие с ребенком. В ходе развития побочные линии могут становиться центральными и наоборот.

Например, речевое развитие в младенческом возрасте составляет побочную линию развития, в раннем — центральную, а в школьном оно опять становится побочной линией.

Каждый период характеризуется присущим именно этому возрастному отрезку строением детского сознания. Новая структура сознания, появляющаяся в соответствующий возрастной период, обусловливает и новые отношения ребенка с миром, его восприятие самого себя и окружения.

Мы видим, что и Л.С.Выготский при анализе развития также опирался на принцип формального тождества (что иллюстрируется и идеей

центральной линии развития, и идеей возраста) и на прщнцип различия (который обусловливает вариации в пределах возраста). Кроме того, Л. С. Выготский исходил из понимания развития, предложенного Г. В. Ф. Гегелем.

Фактически открытие принципа развития (или принципа диалектического тождества) принадлежит Г.В.Ф.Гегелю. Из названия понятно, что этот принцип позволяет объяснить развитие различных явлений. Формулировка этого принципа может быть представлена следующим образом: А = А и одновременно А * А. Согласно принципу развития любой объект или явление нужно рассматривать в двух аспектах — как сохраняющий свои свойства и какприобретающий новые свойства. Особенно актуален этот принцип для психологии развития. Действительно, изменения, происходящие с ребенком, с одной стороны, удерживают свойства, которые были ранее, а с другой — говорят о появлении новых. Когда взрослый смотрит на свою фотографию в детском возрасте и говорит «это я», хотя он резко отличается от ребенка, эта ситуация демонстрирует тождество между говорящим и тем, кто изображен на фотографии, и в то же время различие между ними. - Именно эти две особенности принципа развития позволяют объяснить изменения, происходящие с развивающимися явлениями. Широко известна формула развития, которая следует из учения Г.В.Ф.Гегеля. Шаг в развитии описывается через триаду: тезис—антитезис—синтез. Хотя он сам не называет эту формулу, фактически она применяется для объяснения понятия «развитие». Сам же принцип развития представляет собой возникновение, нового на основе столкновения противоположных тенденций, представляющих собой развивающееся противоречие. Именно последняя формулировка и отражает принцип диалектического тождества.

В современной отечественной психологии при описании принципа развития выделяются такие его аспекты, как форма, ход, специфика, условия, источники, движущие силы и т.д. На наш взгляд, эти аспекты касаются не принципа развития, а содержания процесса развития. Принцип развития в наиболее общем виде формулируется структурно и допускает выражение в математической форме. Существенной особенностью принципа развития является то, что он устанавливает отношения между противопо­ложностями.

Как было показано, в отношении принципа формального тождества, принципа различия и принципа дополнительности все они выстроены в отношении противоположностей. Не является исключением и принцип развития. Он показывает, как противоположности переходят друг в друга и опосредствуются.

¹ См., например: Лубовский Д. В. Введение в методологические основы психологии. — М.; Воронеж, 2005.

Сложность описания принципа развития состоит в том, чтобы передать в абстрактном виде возможность образования нового качества. На наш взгляд, оно может быть проинтерпретировано как переход развивающейся сущности на новый уровень развития, что в известной степени соответствует изложенной выше точке зрения Л.С.Выготского и А. В. Запорожца.

Для того чтобы более зримо репрезентировать принцип развития, можно описать его в виде математической модели, которая представляет собой алгебраическую категорию диалектических отношений, или категорию D_n¹. Иллюстрацией принципа развития, основанного на категории D_n, может выступить понимание процесса развития в концепции Э. Эриксона. Говоря о структуре личности, он отмечал, что наши мысли и чувства постоянно совершают колебания от состояния относительного равновесия. Уклоняясь в одну сторону от этого состояния, наши мысли рождают фантастические идеи относительно того, что нам хотелось бы сделать; уклоняясь в другую сторону мы оказываемся под властью мыслей о долге и обязанностях; третье положение представляет собой как бы «мертвую точку» между этими крайностями: вспомнить субъекту трудно, хотя именно в этой точке и находится «Я», т.е. его сознание.

Взаимодействие «Оно» и «Сверх-Я» обусловливает формирование эгоидентичности (целостности личности). Этот процесс продолжается на протяжении всей жизни человека и проходит ряд стадий. С помощью категории О_п можно описать этапы жизненного пути личности по Э.Эриксону, что и представляет собой иллюстрацию применения принципа развития в психологии (рис. 1).

Как видно из рисунка, указанная модель отражает возможные варианты развития личности, предложенные Э.Эриксоном. Каждый новый уровень представляет собой не только новое качество, но и успешный или неуспешный вариант его реализации. В известном смысле данная иллюстрация описывает развитие как особый принцип: мы видим, что на всех уровнях существует две противоположности, и они рождают две новые противоположности, что соответствует возникновению не только нового уровня, но и нового качества.

Этот принцип обладает известной фрактальностью и отличается от модели Г.В.Ф.Гегеля «тезис — антитезис — синтез» тем,