и свою долю обязанностей, с течением времени возраставших. Но
традиционно, с конца XVIII в., они занимались благотворитель
ностью и закрытыми учебными заведениями для девушек, глав
ным образом дворянского происхождения. Эти обязанности нашли
свое отражение в создании особого государственного института —
Ведомства Императрицы Марии. По мере того как жены россий
ских императоров становились все более образованными женщи
нами, они начинали интересоваться государственными делами и;
участвовать в них. Степень их влияния зависела от их собствен- i
ных честолюбивых устремлений и влияния на мужа. ]
Императрица Мария Александровна, бесспорно, вносила свою лепту в реформаторскую политику Александра II. Принцесса ма-к ленького немецкого государства — герцогства Гессен-Дармштадт*- '. ского — оказалась достойной спутницей своего мужа, умело помо* гавшей поддерживать образ царя-преобразователя. Женщина умная, образованная, обладавшая чувством такта, она сумела подняться до уровня стоящих перед страной задач, проделав вместе с Александром II путь постижения горьких уроков и назиданий общественного мнения. Некоторые современники считали ее гораздо умнее Александра II.25 Другие находили, что она гораздо! тоньше чувствовала искусство и красоту.26 Она была явно головой выше ее женского придворного окружения. Благоговейно относился к ней А. К. Толстой, не раз с ней встречавшийся, читавший ей свои сочинения и неизменно находивший у императрицы не только понимание, но и поддержку.27 Ф. И. Тютчев посвящал ей никновенные строки.
Она разделяла взгляды Александра II на необходимость преоб** разований и исповедовала взгляды либеральных общественный; кругов. В период внутреннего кризиса второй половины 1850-х: дов императрица читала много публицистики, включая «Koj_., кол», к издателю которого относилась неприязненно. Она встрё| чалась с государственными и общественными деятелями, которь предстояло новое назначение, доводя до их сведения намерен монарха. Из дневника К. Д. Кавелина, относящегося к ле 1857 г., известно, что во время его пребывания за границей он бь принят императрицей Марией Александровной, разговариваете с ним и о воспитании наследника, и об освобождении крестьян^ Императрица объявила ему о том, что эмансипация всегда бь заветной мыслью Александра II и что он может ссылаться на эти сведения.2* Это явно было сделано с целью подготовки общественного мнения к «эмансипации». Кстати, у этого образованного и} умного человека осталось впечатление, что императрица разбирается в деле воспитания лучше любого профессионального педагога «Дело воспитания государыня понимает отлично, умно, благород-;
25 Тютчева А. Ф. При дворе двух императоров. Тула, 1990. С. 140.
26 Из дневника А. А. Половцова (1877—1878 гг.)//КА. 1929. Т. 2(23h
С. 187. !
27 Толстой А. К. Собр. соч. В 4-х тт. М., 1964. Т. 4. С. 88.
28 Кавелин К. Д. Из дневника // Кавелин К. Д. Соч. СПб., 1898. Т. 2. Стб.
1173.
но и достойно женщины».29 В значительной степени на ней лежали обязанности подыскания учителей, воспитателей и наставников наследника престола, и она обнаружила больше склонностей модернизировать его образование, призвать к делу воспитания людей прогрессивных, чем на то был готов Александр II, высказывавшийся за традиционное, без нововведений, образование. Она читала сочинения наследника, ввела наследника после его шестнадцатилетия в свой салон на вечера, чтобы приучать к придворному и чиновному обществу.30
Одной из форм поощрения, выражения одобрения государственным (военным и иным) деятелям было приглашение их императором к семейному обеду, неизменно в присутствии императрицы, которая умело справлялась с ведением беседы. Она интересовалась внешней политикой и нередко присутствовала при чтении дипломатических депеш или военных донесений.31
Однако императрица всегда занимала жесткую позицию в религиозных вопросах как ревностная защитница православия. Ее роль стала значительной в период, предшествовавший русско-турецкой войне 1877—1878 гг., когда она, не скрывая, поощряла «славянское движение» в России и выступала за военную поддержку славянского населения Балканского полуострова. В другое же время она занималась отведенной ей сферой благотворительности и образования. Круг традиционных обязанностей императрицы в это время был расширен еще и за счет почетного председательства в возникшем в середине 1860-х годов Обществе Российского Красного креста.
Самым привлекательным членом императорской фамилии называл ее П. А. Кропоткин, встречавший императрицу в период своего обучения в Пажеском корпусе. «Из всей императорской фамилии, без сомнения, наиболее симпатичной была императрица Мария Александровна... Теперь известно, что Мария Александровна принимала далеко не последнее участие в освобождении крестьян. Но тогда про это мало знали....Больше знали о том деятельном участии, которое принимала Мария Александровна в учреждении женских гимназии. С самого начала, в 1859 году, они были поставлены очень хорошо, с широкой программой и в демократическом духе. Ее дружба с Ушинским спасла этого замечательного педагога от участи многих талантливых людей того времени, то есть от ссылки. Мария Александровна сама получила хорошее образование и хотела дать такое же своему старшему сыну».32
Императрица была проницательна и хорошо понимала людей, о чем свидетельствует ее отзыв о П. А. Шувалове, относящийся к началу его деятельности: не надо иметь «таланта» для того, чтобы «пользоваться слабостями» людей.33 Очевидно, имелись в виду постоянные его рассказы Александру II об опасном и разветвленном
29 Там же. Стб. 1173.
