Валуев П. А. Дневник министра внутренних дел. М., 1961. Т. 1. С. 58. s Жуковский В. А. Поли. собр. соч. СПб., 1902. Т. 6. С. 493

ВЛАСТЬ

И РЕФОРМЫ

От самодержавной к советской России

"С.-ПЕТЕРБУРГ 1996

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ВЕЛИКИЕ РЕФОРМЫ

ПОПЫТКА ПРЕОДОЛЕНИЯ

КРИЗИСА

Глава 1

АЛЕКСАНДР II КАК РЕФОРМАТОР.

УЧАСТИЕ ИМПЕРАТОРСКОЙ ФАМИЛИИ

В ГОСУДАРСТВЕННЫХ ДЕЛАХ

Александр II. — Императрица и наследник престола — Великие князья. -Государственное управление.

Царствование Александра II поразительно непохоже на царст­вование его отца, Николая I, а между тем они протекали, сменив одно другое, при том же государственном строе и под сенью тома I, раздела 1-го, Свода законов Российской империи — раздела, на­зывавшегося «О священных правах и преимуществах верховной самодержавной власти». (О священных обязанностях российского монарха речи не было, это была категория религиозно-нравствен­ная, но не правовая). Ст. 1 этого раздела гласила: «Император все­российский есть монарх самодержавный и неограниченный. Пови­новаться верховной его власти не токмо за страх, но и за совесть, само Бог повелевает». И еще: «Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов, учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих». «Власть управле­ния во всем ее пространстве принадлежит государю».¹ Эти главные правовые основания самодержавия продолжали существовать и со­хранять юрисдикцию в стране, прошедшей совершенно новый для себя путь за сравнительно короткий срок. Между тем наследствен­ная монархия подразумевает преемственность в политике или по крайней мере в ее принципах, и сам Александр II, вступив на пре­стол, в манифесте о воцарении ее декларировал, заявив о готов­ности поднять Россию на высшую ступень славы и могущества, исполнив «постоянные желания и виды» Петра I, Екатерины II, Александра I и «незабвенного родителя».² Такова была не только традиция, но и сама логика наследственной монархии, передавав­шей от отца к сыну государственную власть в качестве части фа­мильного достояния. Однако формальное заявление о преемствен­ности оказалось в большей части лишь декларацией.

Контрастность реформаторского правления Александра II (осо­бенно первой половины 1860-х годов, когда крупные преобразова­ния следовали одно за другим) по отношению к николаевской эпохе была особенно разительной потому, что во второй четверти XIX в. принцип личной неограниченной власти был доведен до последней

¹ Свод законов. 1832. Т. 1. Ст. 47, 80.

ПСЗП. Т. 30. № 29043.

черты, оказался реализован полностью. За той чертой был возмо­жен только взрыв, а потому правление Александра II было, с одной стороны, возвращением к более гибкой и маневренной политике, которую демонстрировали Екатерина II и Александр I, с другой — осуществлением уже поставленных жизнью и обществом и обсуж­денных, но отложенных реформ. Неограниченная монархия как форма правления имела для проведения преобразований многие преимущества: возможность скорого принятия единоличных, ни с кем не согласуемых решений исходя из понимания властью общего­сударственных интересов, непререкаемость кадрового обновления, подталкивания законодательного и исполнительного процессов, подчинения всей управленческой структуры решению поставлен­ной задачи. По характеру своему и политическому опыту Алек­сандр II не был ни лидером, ни реформатором. Его сделала преобра­зователем сложившаяся в России обстановка и настроения обще­ства. Александр II был человеком средних способностей. Из дневника его воспитателя К. К. Мердера известно, что в тройке учеников, составлявших «класс» наследника престола, будущий ^: царь неизменно занимал середину между способным И. М. Виель-горским и отстающим в науках А. В. Паткулем.³ Будучи человеком несравненно более мягким, нежели его отец, и выступая ходатаем и за декабристов, и за посаженного на гауптвахту И. С. Тургенева, наследник в действиях своих вовсе не обнаруживал стремления к нововведениям. В 1861 г. П. А. Валуев, к которому попали бумаги секретного Комитета 1854 г. (так называемого Инвентарного коми­тета), рассматривавшего подходы к преобразованию крепостного права, с интересом обнаружил, что Александр II сравнительно не­давно еще был за то, чтобы ничего не предпринимать в этом слож-! ном деле. «Замечательно, что в то время государь император дейст-,■■ вовал и говорил именно так, как он в последние два года не одобрял» чтобы говорили другие», — писал он по поводу этой переориента- ] ции императора.⁴ Александр II вовсе не вынашивал преобразова-, тельных планов в период наследничества — он их не имел, и вовсе j не явился на императорский престол готовым царем-реформато- \ ром. Правда, в период наследничества ему были даны представлен • ния о долге самодержца в добродетельно-христианском смысле егд ' наставником В. А. Жуковским. Одним из наиболее часто употреб­ляемых Александром II выражений были слова: «с Божьей по­мощью». Но, как наставлял его Жуковский, «Бог помогает только тем из царей и детей царских, которые... творят Его, а не свою во- \ лю и, признавая себя представителями Божиими на земле, видят в, этом звании не свое неограниченное полновластие (весьма легко обращающееся в самовластие), а уничтожение воли своей перед высшею».⁵ Ошибочность политики Николая I стала проявляться с какой-то неприкрытой жестокостью с 1853 г., с самого начала Крымской войны. И наследник престола прошел — вместе с созна­тельной частью российского общества — путь постижения пагуб-'

³ PC. 1885. Июнь. С. 488, 490 и др.

Валуев П. А. Дневник министра внутренних дел. М., 1961. Т. 1. С. 58. s Жуковский В. А. Поли. собр. соч. СПб., 1902. Т. 6. С. 493.

ных сторон политики диктата и «подмораживания» страны в ок [ру-жении ] быстро развивающихся европейских соседей. Более толе­рантный, менее связанный ответственностью за политику, чем им­ператор, он оказался скорее доступен воздействию общественного мнения. На заседании с министрами при обсуждении военного и внешнеполитического вопросов новый царь выслушал от осмелев­ших глав ведомств горькую истину о невозможности для России продолжать войну, о бесперспективности ее.⁶ Когда С. Ю. Витте много лет спустя писал: «Крымская война открыла глаза наиболее зрячим»,⁷ — то он только передавал общепринятое мнение совре­менников. Вся тяжесть положения нового императора, Александ­ра II, многими осознаваемая, была, в частности, выражена много позже И. С. Аксаковым, написавшим: «Но каково же было положе­ние нового царя, внезапно принявшего скипетр в эту минуту страш­ного кризиса? Кто не был свидетелем этой поры, тому и не пред­ставить себе — каким движением внезапно была объята Россия. Откуда ни возьмись, „общественное мнение", — которого и суще­ствования не подозревали, и в принципе не признавали, — явилось такою неодолимою нравственной силой, которой никак в мире жи­вая, личная власть не могла сопротивляться. Словно неистовством вешних вод прорвало плотину, и помчался бурный мутный поток, неся на хребте — вместо льдин и мусора — протесты, укоры, беспо­щадную критику прошлого тридцатилетия и бесчисленные предпо­ложения реформ».⁸

Перелом в воззрениях нового императора произошел в течение продолжавшейся войны; представления о необходимых преобразо­ваниях складывались параллельно с развитием общественного движе­ния, распространением десятков рукописных записок, в том числе и тех, что начали создаваться в министерской среде, но принадле­жали не министрам, а чиновникам «второго эшелона», являвшимся деловым нервом каждого ведомства. Д. А. Оболенский, окончив­ший Училище правоведения и служивший по Министерству юсти­ции (в Петербургской гражданской палате), рассказывал о послед­них годах правления Николая I: «Бблыпая часть министров того времени мало занималась делами, сохраняя известный престиж, за­висящий от степени их личного фаворитизма, они охотно предо­ставляли второстепенным деятелям всю власть и всю работу. При этом они не гнушались и не боялись употреблять людей способных. Во всяком министерстве можно было назвать двух или трех деяте­лей, которые действовали или в согласии или во вражде между со­бой, и в таинство этой борьбы были часто посвящены все кружки служащей молодежи. Двор и все приближенные ко двору остава­лись в совершенном неведении того, что происходит вне пределов двора».⁹ Эти чиновники, реально работавшие в министерствах в ни-

⁶ Тарле Е. В. Крымская война // Тарле Е. В. Собр. соч. М., 1959. Т. 9.
С. 503-506.