Философские проблемы науки и техники

 

9.1. Особенности и роль науки в обществе. Сциентизм и антисциентизм. Науку как явление можно рассматривать с раз- ных точек зрения:

Во-первых, как одну из форм познания. Наука представляет

собой способ познания мира с целью его рациональной реконст- рукции на основе постижения его существенных закономерно- стей. От мифологии наука отличается тем, что она стремится не к объяснению мира в целом, а к формулированию законов приро- ды, допускающих эмпирическую проверку. Наука имеет целью теоретическое, в той или иной степени обобщенное знание, она оперирует понятиями, а мифология – образами. В то же время некоторые сведения, накопленные в форме мифов, иногда под- даются научному осмыслению. С другой стороны, данные науки, преломляясь в сознании людей, могут творить своеобразную на- учную мифологию.

Граница между религией и наукой определяется соотноше- нием в них разума и веры. Это не означает, что в науке полно- стью отсутствует такая форма отношения к действительности как вера, но наука ориентирована на эмпирическую реальность, а ре- лигия – на область внечувственного. Данное различие было вы- явлено еще в эпоху средневековья, что позволило провести гра- ницу между наукой и религией и обособить эти две области зна- ния. Все сказанное не относится к области суеверий, которая не связанна ни с наукой, ни с религией.

Не менее сложными, чем с религией были взаимоотноше-

ния науки с философией. Существует несколько трактовок соот- ношения науки и философии. Философия рассматривалась: 1) как методологическая база научного исследования (то есть науки за- имствуют из философии общие понятия и принципы); 2) как ре- зультат предельного обобщения эмпирических (то есть опытных) данных прикладных дисциплин; 3) как способ интеграции част- ных наук в нечто единое, как основа для создания целостной кар- тины мира. И то и другое и третье, несомненно, верно, но это не должно стирать границу между философией и наукой. Данные

науки могут быть отправной точкой для создания философской концепции, наука может оперировать предельно обобщенными категориями, сформулированными философией (пространство, время и т. д.), но проблематика философии всегда принципиально иная, чем у науки80.

Во-вторых, как специфическую форму культуры. Критери- ем различия культурных явлений является отношение к предмету как к объекту или как к субъекту. Научное познание предполага- ет отношение познающего субъекта к предмету его познаватель- ной деятельности как к объекту, чем бы или кем бы ни был этот предмет – атомом, животным, личностью, классом, человечест- вом, психическим процессом, произведением искусства. Позна- ние объектов, связей и отношений объективного мира, дейст- вующих в нем законов, т. е. получение объективной истины, не- обходимо для практического воздействия субъекта на мир объек- тов, для подчинения их потребностям субъекта, для эффективно- го преобразования человеком мира. Эту общую функцию науки необходимо конкретизировать. С одной стороны, отделившись от практической деятельности и выработав теоретическую форму, которая и превратила эмпирические знания в науку, формули- рующую общие законы бытия, знание получило возможность об- ратного влияния на практику, вплоть до превращения науки в не- посредственную производительную силу. С другой стороны, нау- ка как систематизированное теоретическое знание приобретает способность сохранять знания и передавать их входящим в жизнь новым поколениям людей в период обучения. С третьей стороны, относительная самостоятельность науки, теоретическое форму- лирование и систематизация сделали познавательную деятель- ность профессиональной, что открыло перед ней возможности саморазвития, выведения нового знания из уже имеющегося. Наука, таким образом, выполняет в культуре три функции: прак- тически-производственную (включая и социально- организационное «производство», т. е. управление), коммуника- тивно-образовательную и самовоспроизводящую.

 

 

80 Более подробно вопрос взаимоотношения науки и философии был рас- смотрен в лекции 2.

В-третьих, как совокупность иерархизированных учрежде- ний, институтов, соответствующих социальной структуре обще- ства. Институциональная структура науки формируется в ходе развития и усложнения системы образования, возникновения академических профессий, становления академически- университетской структуры, института публикаций, библиотек. К наиболее существенным предпосылкам этого процесса Т. Пар- сонс (1902–1979) относит: а) возникновение специализированно- го, поддающегося кодификации и хранению в письменной форме корпуса знаний; б) дифференциацию сакрального и светского знания, обретение интеллектуальной свободы от религиозного контроля. Также сюда можно добавить – отделение научной дея- тельности от преподавательской, рождение профессии ученого.

Особая проблема изучения данного аспекта науки – иссле-

дование роли интеллектуальной элиты как социальной силы. Здесь существуют противоположные точки зрения. Немецкий социолог и философ К. Манхейм (1893-1947) рассматривает интеллигенцию как творческую, созидательную силу общества, призванную «соз- давать интерпретации мира»81. Американский социолог Э. Гулд- нер82 (1920–1980), напротив, характеризует интеллектуалов как новый эксплуататорский класс, вызывающий к жизни новую дес- потическую форму господства – меритократию83.

В-четвертых, наука являет собой сферу бытования опреде- ленной системы ценностей.

Однако развитие науки, проникновение ее во все сферы жизни общества, постоянное повышение ее роли, сращивание науки с производством и системой управления обществом сопро-

вождается нарастанием отчуждения рядового обывателя от нау-

ки, недоверия к ее плодам и сомнений в ценности науки. Эти противоречия привели к формированию концепций сциентизма 84

 

81 Манхейм К. Диагноз нашего времени. – М., 1994. – С. 15.

82 Гулднер Э. Будущее интеллектуалов и восхождение Нового класса // Рубежи. – 1997. – № 4. – С. 3-39.

83 От лат. meritus – достойный и греч. κρατος – власть, правление; букв.

«власть достойных».

84 От лат. scientia – наука, знания.

и антисциентизма, по-разному оценивающих роль науки в со- временном обществе.

В качестве осознанной ориентации сциентизм утверждает- ся в конце XIX в. В соответствии с этой точкой зрения, научное знание должно проникнуть во все области жизни и организовать всю жизнь человечества. Сциентизм основывается на трех основ- ных положениях: а) наука может заменить собой религию и фи- лософию в области разрешения основных моральных и нравстве- ных проблем; б) в науке заключены решения всех проблем чело- вечества; в) методы точных наук являются единственными вер- ными научными методами и что эти методы должны применяться также и к гуманитарным, и социальным наукам.

Таким образом, сциентизм считает науку высшей формой духовной деятельности человека, стержнем культуры, эталоном знания, способом решения всех социальных проблем. Сциентизм строит некий миф о науке, уходящий корнями в эпоху Просвеще- ния с ее культом разума и верой в совпадение гуманизма и ра- циональности.

Антисциентизм, наоборот, склонен винить науку во всех

«грехах» современной цивилизации, в отрыве от действительных проблем, стоящих перед человеком. В наиболее последователь- ной форме антисциентизм отрицает всякую ценность науки для культуры человека, в более «мягких» вариантах отрицается ее приоритетная роль по сравнению с религией, магией и другими видами вненаучного знания.

Основаниями роста антисциентистских настроений в обще- ственном сознании являются:

1) развитие социальных функций науки приводит к тому,

что наука перестает быть только средством решения проблем и достижения социально значимых целей. Ученые привлекаются в качестве экспертов и консультантов к самому процессу формиро- вания целей экономической и политической деятельности. Уча- ствуя в формировании стратегии и тактики управления общест- вом, наука берет на себя известную долю ответственности за по- следствия управленческих решений;

2) вторгаясь в наиболее тонкие структуры мироздания (фи- зика микромира, генетический код организма, нейрофизические

процессы и т. п.), создавая технические средства эффективного манипулирования этими структурами, исследователь порождает новые, прежде неведомые опасности для человечества. В этой связи показательной является постановка вопроса о моратории на определенные направления исследования, зачастую исходящая от самих ученых. Неконтролируемость воздействия на предмет ис- следования, непредсказуемость его результата, имевшие прежде чисто познавательную значимость, на современном уровне экспе- риментальной научной деятельности могут стать не менее разру- шительными, чем сознательная разработка новых видов оружия;

3) реальные результаты науки оказались значительно

скромнее возлагавшихся на нее надежд. Она не избавила челове- чество от голода, страданий, вражды, не превратила человека в существо, не зависящее в своем существовании от ресурсов био- сферы, не сделала человека более гуманным, моральным и духовным;

4) потребность в знании объективных законов не является единственной и даже главной компонентой в поиске человеком смысла своего существования, обретения опоры и надежды;

5) усложнение предмета и средств исследования, высокая степень специализации в науке приводит к тому, что результат исследования является непонятным не только для рядового обы- вателя, но и для представителя другой научной дисциплины. Массовое сознание воспринимает этот результат лишь в популя- ризированной, а точнее, вульгаризированной и сенсационной форме. При этом стирается разница между возможным и дейст- вительным, гипотетическим и доказанным, содержанием факта и его популярной интерпретацией.

Показательным для понимания современного состояния социокультурной среды науки является расцвет так называемой

«паранауки» – областей знания, не укладывающихся в рамки на-

учной рациональности. Паранаука является продуктом социо- культурной среды науки, средством преодоления отчуждения обывателя от науки как таковой, показателем неудовлетворенно- сти актуальным состоянием той области познания, около которой формируется такие паранаучные дисциплины, как парапсихоло- гия, УФО-логия и т. п.

9.2. Этос науки. Занятие наукой представляет собой до- вольно специфический род деятельности человека. Регулируясь наравне со всеми прочими человеческими занятиями обычными моральными нормами и требованиями, оно в то же время нужда- ется и в некоторых дополнительных этических регуляторах, учи- тывающих особый характер научной деятельности. Конечно, ценностное наполнение научной деятельности может быть весьма различным. Скажем, ценностные ориентиры античной науки от- личны от ценностных ориентиров науки средневековья. Каждая эпоха выстраивает свою иерархию идеалов. Сущностные отличия различных исторических форм рационализма лежат именно в ценностной плоскости. Так, специфика классического нововре- менного рационализма в конечном счете есть результат реализа- ции определенной ценностной установки, в рамках которой при- рода рассматривалась как «космический механизм». А рождение современного рационализма связано, в первую очередь, с пере- менной ценностных ориентиров, формированием «организмиче- ского» понимания окружающей человека природы.

Изучением специфики моральной регуляции в научной сфере занимается такая дисциплина, как этика науки. Ее предме- том является отыскание и обоснование таких имеющих мораль- ное измерение ценностей, норм и правил, которые бы способст- вовали, во-первых, большей эффективности научного труда, а во- вторых – его безупречности с позиций общественного блага. Система подобных ценностей, норм и принципов называется это- сом науки.

Наиболее известная концепция «нормативного этоса нау- ки» разработана в сороковые годы ХХ в. американским социоло- гом Р. Мертоном (1910–2003). Основу этоса науки, по Р. Мерто- ну, составляют четыре императива: универсализм, всеобщность, незаинтересованность и организованный скептицизм. Под уни- версализмом понимается то, что ученые в своем исследовании и в оценке исследований своих коллег должны руководствоваться не своими личными симпатиями и антипатиями, но исключительно общими критериями и правилами обоснованности и доказатель- ности знания, что позволяет науке преодолевать различие и про- тивоборство существующих в ней групп, школ и интеллектуаль-

ных традиций. Всеобщность означает, что результаты научной деятельности рассматриваются как продукт социального сотруд- ничества и являются общим достоянием научного сообщества, в котором доля индивидуальных творцов строго ограничена. Неза- интересованность – это готовность ученого согласиться с лю- быми хорошо обоснованными аргументами и фактами, даже если они противоречат его собственным убеждениям. Организованный скептицизм – установка на предельную самокритичность в оцен- ке своих достижений и участие в рациональной критике имеюще- гося знания в целях его постоянного улучшения. Для науки нет ничего «святого», огражденного от критического анализа.

Существенные отклонения от этих норм приводят к дегра- дации научного сообщества, снижению качества производимого знания, появлению псевдонауки, идеологизированной науки.

Этос науки охватывает два круга научно-этических про- блем. Первый – «внутренний» этос науки – связан с регуляцией взаимоотношений внутри самого научного сообщества. Второй вызван к жизни «обострением отношений» между обществом в целом и наукой как одним из многих социальных институтов.

«Внутренний» этос науки, формируемый на основе приме- нения к научной деятельности этического оценочного разделения явлений на «добро» и «зло», включает в себя следующие прин- ципы: самоценность истины; новизна научного знания как цель и решающее условие успеха ученого; полная свобода научного творчества; абсолютное равенство всех исследователей «перед лицом истины»; научные истины – всеобщее достояние; исход- ный критицизм и др.

Данные принципы этоса науки порождают множество ме-

нее объемных, более «технических» требований к деятельности ученого, среди которых: обязательность для научных работ ссы- лок на авторство тех или иных идей, запрет плагиата, прозрач- ность методов получения конечных результатов, ответственность за достоверность приводимых данных и т. д.

Рассмотрим один пример, который может служить образ-

цом непримиримости сообщества к нарушениям этих принципов. В семидесятых годах ХХ в. среди биохимиков и нейрофизиоло- гов громкую известность приобрело так называемое «дело Галли-

са», молодого и подающего надежды биохимика, который рабо- тал над проблемой внутримозговых морфинов. Им была выдви- нута оригинальная гипотеза о том, что морфины растительного происхождения и внутримозговые морфины одинаково воздейст- вуют на нервную ткань. Галлис провел серию сложных экспери- ментов, однако не смог убедительно подтвердить эту гипотезу, хотя косвенные данные свидетельствовали о ее перспективности. Опасаясь, что другие исследователи его обгонят и сделают это открытие, Галлис решился на фальсификацию. Он опубликовал вымышленные данные опытов, якобы подтверждающие гипотезу.

«Открытие» Галлиса вызвало большой интерес, однако его

результаты никто не смог подтвердить, воспроизводя экспери- менты по опубликованной им методике. Тогда ему было предло- жено публично провести эксперименты на специальном симпо- зиуме в 1977 г. в Мюнхене под наблюдением своих коллег. Гал- лис в конце концов вынужден был сознаться в фальсификации. Сообщество ученых отреагировало на это признание жестким бойкотом. Коллеги Галлиса перестали поддерживать с ним науч- ные контакты, все его соавторы публично отказались от совмест- ных с ним статей, и в итоге Галлис опубликовал письмо, в кото- ром он извинился перед коллегами и заявил, что прекращает за- нятия наукой.

Назначение всех этих принципов и норм – самосохранение науки и ее возможностей в поисках истины. И все это не просто технический регламент, но одновременно и этические принципы. С моралью их роднит то, что контролируется их выполнение главным образом моральными механизмами внутреннего контро- ля личности: долгом, честью, совестью ученого. Да и нарушения их караются в основном моральными санкциями.

Второй крут проблем, связанных с моральной регуляцией научного творчества, возникает в XX в. в связи с превращением науки в непосредственную производительную силу и обретением ею влияния планетарного масштаба. Моральное измерение рег- ламентация науки в этом случае получает потому, что деятель- ность в данной сфере начинает сказываться на интересах общест- ва (человечества) в целом не всегда в позитивном духе. И тому есть несколько оснований:

– создание современной экспериментальной базы и инфор- мационного обеспечения науки требуют отвлечения огромных материальных и людских ресурсов, и обществу далеко не безраз- лично, насколько эффективно эти ресурсы используются;

– в поле зрения сегодняшней науки попали природные объ- екты, в которые включен в качестве составного элемента сам че- ловек: это экологические, биотехнологические, нейро- информационные и прочие системы, предельным случаем кото- рых является вся биосфера целиком; экспериментирование и взаимодействие с такими объектами потенциально содержат в себе катастрофические для человека последствия; поэтому внут- ринаучные ценности (стремление к истине, новизне и пр.) необ- ходимо должны быть скорректированы ценностями общегумани- стическими, общечеловеческими;

– даже если научные исследования не угрожают безопасно- сти всего человечества, не менее важно исключить возможность нанесения ими ущерба правам и достоинству любого отдельного человека;

– выбор конкретной стратегии научного поиска сегодня уже не может осуществляться на основе внутринаучных целей и мотивов, но требует учета четко просчитанных общесоциальных целей и ценностей, диктующих приоритетность решения множе- ства проблем: экологических, медицинских, борьбы с бедностью, голодом и пр.

В результате социальная ответственность ученого стано- вится неотъемлемым компонентом научной деятельности. Эта ответственность оказывается одним из факторов, определяющих тенденции развития науки, отдельных дисциплин и исследова- тельских направлений.

В семидесятые годы XX в. группа молекулярных биологов и генетиков во главе с П. Бергом (р. 1926) в связи с результатами и перспективами биомедицинских и генетических исследований добровольно объявили мораторий на такие эксперименты в об- ласти генной инженерии, которые могут представлять опасность для генетической конституции живущих ныне организмов.

Прогресс науки расширяет диапазон проблемных ситуаций, для решения которых недостаточен весь накопленный человече-

ством нравственный опыт. Большое число таких ситуаций возни- кает в медицине. Например, в связи с успехами экспериментов по пересадке сердца и других органов остро встал вопрос об опреде- лении момента смерти донора. Этот же вопрос возникает и тогда, когда у необратимо коматозного пациента с помощью техниче- ских средств поддерживается дыхание и сердцебиение. В США такими вопросами занимается специальная Президентская ко- миссия по изучению этических проблем в медицине, биомеди- цинских и поведенческих исследованиях. Под воздействием экс- периментов с человеческими эмбрионами острым становится во- прос о том, с какого момента развития существо следует считать ребенком со всеми вытекающими отсюда последствиями

Таким образом, потребность в этической (равно как и в правовой) регуляции науки как социального института в конце XX в. порождена тем, что некоторые цели-ценности внутреннего этоса науки столкнулись с ценностями общесоциального и инди- видуального порядка. Наука, например, на протяжении всей сво- ей истории рьяно отстаивала требование полной свободы творче- ства и выбора стратегий научного поиска и экспериментирова- ния. Современные же требования общественного (этического, политического, правового) контроля за принятием в науке клю- чевых решений приводят научное сообщество в некоторое сму- щение. Возникшая дилемма и в самом деле непроста: либо позво- лить обществу придирчиво контролировать (неизбежно бюрокра- тично и малокомпетентно) живую жизнь науки, либо выработать собственные дополнительные социально-этические регуляторы научного творчества и добиться их действенности.

Ведущий мотив сегодняшней этики науки можно сформу-

лировать так: «Интересы отдельного человека и общества выше интересов науки!». Принять такое требование нынешнему науч- ному сообществу непросто. Сама проблема так никогда ранее не стояла. Молчаливо подразумевалось, что любое знание – это, в принципе, благо, и поэтому интересы науки и общества всегда совпадают, а не сталкиваются. Увы, XX в. развеял и эту иллю- зию. Афоризм же «знание – сила» пока не пересмотрен. Но уточ- нен: сила знания, оказывается, может быть как доброй, так и злой. А отличить одно от другого и помогает этика науки.

9.3. Техника как предмет философского исследования. Традиционно в философии понятие техники употребляется в двух оппозиционных смыслах:

1) как совокупность материальных, искусственно произве-

денных средств деятельности;

2) как совокупность навыков, умений в соответствии с бук- вальным исходным значением самого термина techne (искусство, мастерство, ремесло).

Таким образом, в одном случае техника – это особая мате- риально-предметная сфера орудий, инструментов; в другом – это метод деятельности, в том числе и метод использования орудия.

Однако в данном случае мы имеем дело с оппозицией эле- ментов одного и того же целого, ибо техника, даже если ее пони- мание ограничить вещно-материальной предметностью, в своем предельно широком смысле будет означать особый способ суще- ствования общества в отличие от способов существования ассо- циаций живых организмов в природе. Следовательно, техника не сводима ни к совокупности предметов, дополняемой знаниями их изготовления и умением использования, ни к совокупности навы- ков человека, предполагающих его орудийную оснащенность. Техника – это всеобщее средство и всеобщий способ жизни в ок- ружающей среде, сущностная, родовая характеристика самого человека, состоящая в его способности преобразовывать природу и преодолевать налагаемые ею ограничения на количественный рост и улучшение качества жизни. При таком подходе под техни- кой понимается как способность человека к преобразующей дея- тельности, так одновременно и ее предметное воплощение – оп- ределенные материальные средства деятельности, представляю- щие собой овеществленную форму способа выживания. Нераз- рывное единство того и другого составляет всеобщее содержание понятия техники безотносительно к ее конкретно-историческим формам.

Таким образом, социокультурный смысл техники, как сте- пени развития человека, состоит в том, что техника расширяет человеческие возможности, создает условия для развития его спо- собностей, служит средством реализации природных задатков.

 

Как явление культуры техника находится в многообразных связях с другими явлениями культуры: наукой, моралью, эконо- микой, политикой. Но характер связи техники с различными эле- ментами культуры не одинаков. Динамика развития техники обу- словливается общим культурным контекстом. Это значит, что развитие техники имеет не только присущие ей внутренние фак- торы, но и внешние детерминанты. Между тем и сегодня доста- точно распространённое узкое понимание техники как инстру- ментальных средств рождает ограниченную модель технического развития, обусловленного якобы только внутренней логикой са- мого технического процесса. Модель эту называют технологиче- ским детерминизмом. Другая модель развития техники – модель ценностного детерминизма связана с широким пониманием тех- ники как культурного феномена. Согласно этой модели, техника и её развитие вписываются в общий социальный и культурный контекст. Техническое развитие, с этой точки зрения, опирается на свободный выбор ценностей и всецело определяется внешни- ми обстоятельствами. Синтез рациональных методов и процедур технического знания с привносимыми в технику социокультур- ными особенностями, которые являются общественно необходи- мыми для управления ходом технического прогресса, называют

«технической культурой». Техническая культура предполагает:

1) принятие рационально выработанного управленческого решения при создании новой техники. Подразумевает всесторон- нее изучение его возможных последствий и многофактурную оп- тимизацию его предварительных вариантов. При разработке та- ких решений применяются в разных сочетаниях методы гумани- тарного, естественного и технического знания, однако весь облик техники будущего определяется предварительным выбором цен- ностей и приоритетов, которые заложены в основу технической политики. Именно на уровне технической культуры происходит целеполагание в техническом развитии общества.

У техники нет собственных, имманентных ей самой целей. Даже стремление техники к максимально более глубокому под- чинению внешнего мира нуждам человека оказывается лишь од- ной из возможных нормативных ценностных схем. Общество вольно распоряжаться созданной им техникой так, как ему угод-

но, однако для постановки задачи технического развития (и вы- работки на этой основе рационального управленческого решения) необходима не только совокупность общественно значимых цен- ностных установок, но и знание самой техники, без чего невоз- можна выработка общественно признанного идеала технического развития. И лишь средствами и в терминах технической культуры могут быть описаны характерные черты такого идеала.

Таким образом, только с привнесением в техническое зна- ние элементов гуманитарного знания и иных социокультурных факторов техническое знание начинает приобретать черты за- вершенной системы знания;

2) массовое освоение созданной обществом техники и тех- нологии. Освоение техники предполагает, что она становится доступной для практического применения ее любым членом об- щества. Таким образом, техническая культура формируется не только как синтез достижений развития культуры, науки и техни- ки, но и как совокупность принципиально трудновербализуемого (передаваемого с помощью слов) знания, такого, как практиче- ские навыки и умения;

3) «культура производства» и «культура труда». Современ- ные технологии предъявляют достаточно высокие требования к социокультурным трудовым качествам работников. Именно эти- ми качествами во многом определяется способность общества к восприятию новых технологий, как созданных самим обществом, так и приходящих извне (импортированных). Проблема внедре- ния новых технологий включает в себя такие важнейшие аспек- ты, как освоение новых методов организации производства и управления им, практическое освоение работниками новых приемов и методов труда, создание и внедрение новых организа- ционных структур производства. Для решения любой из этих за- дач чрезвычайно важным представляется нахождение адекватной адаптации созданных разработчиками идеальных моделей тех или иных компонентов новой технологии к практическим усло- виям конкретного производства. А, поскольку все эти задачи свя- заны не столько с сугубо техническими проблемами, сколько с культурными особенностями работников, постольку именно

 

здесь факторы технической культуры начинают играть опреде- ляющую роль.

Таким образом, в содержание понятия «техническая куль- тура» должны быть введены факторы, описывающие специфиче- ские трудовые особенности населения. При этом учету подлежат как факторы, описывающие трудовой этос коллективов, социаль- но-профессиональных и национально-культурных групп, так и показатели, дающие, пусть усредненный, взгляд на трудовые ка- чества отдельной личности работника. Отношение к труду, тех- нологическая дисциплина и дисциплина труда, способность че- ловека, воспитанного в рамках данной культурной традиции, к продолжительной концентрации внимания, – все эти факторы со- циокультурной природы имеют огромное значение для практиче- ской реализации технических проектов. Это находит свое объяс- нение в двух основных факторах. Первый, относительно менее важный, заключается в том, что человек ограничен в своих физи- ческих и интеллектуальных качествах. Уже в силу этого техника должна быть соразмерна возможностям работающего на ней че- ловека. Поиск таких соразмерных технических решений состав- ляет основное содержание эргономики, как науки о системе взаимоотношений в цепи «человек – техника».

В последнее время этот процесс получил новый толчок в связи с созданием информационно-вычислительных технических систем и автоматизированных систем управления технологиче- скими процессами, в которых наиболее остро встала проблема

«терминального» взаимодействия между человеком и машиной. Поскольку способность человека воспринимать и усваивать ин- формацию ограничена и заведомо ниже аналогичных способно- стей ЭВМ, разработчики оказались перед необходимостью пред- варительной селекции предоставляемой человеку информации и введения нелинейных систем защиты («foolproof»).

Второй, более существенный и принципиально более труд- нопреодолимый фактор – это проблема социального отчуждения в процессе общественного труда и всей технической деятельно- сти. Технический прогресс в своем развитии превратил человека в активнейшего участника преобразования своего собственного существования. Тем самым, на человека легла и ответственность

за его существование и дальнейшее развитие. Перед ним встал вопрос, как распорядиться той огромной мощью, которую пре- доставляет в его распоряжение техника, а также о цели, ради ко- торой техника поглощает ресурсы общества. И если вопрос о це- леполагании в техническом прогрессе представляется важным, то не менее важным является вопрос о социальной составляющей технической деятельности: ее цели и смысле, а также о возмож- ности преодоления социального отчуждения в технической дея- тельности. На первый взгляд, отчуждение и техника неразрывно связаны. Мощь техники основана на кооперационном разделении труда в сочетании с высокой специализацией исполнительных и управляющих средств для каждой операции. При таком «разде- лении и объединении» целое оказывается больше, чем простая сумма тех частей, на которые изначально был разделен тот или иной процесс.

В силу того, что каждое рабочее место есть всего лишь зве- но в общей цепи, человек не в состоянии охватить взглядом под- линные цель и смысл своей работы. Технические системы теряют

«прозрачность», человек осознает себя лишь как «винтик» некое- го сложного устройства, поглощающего его индивидуальное «Я».

Вследствие отчуждения техника теряет большую долю сво-

ей эффективности. Именно это заставляет рассматривать пробле- мы отчуждения всех серьезных современных разработчиков тех- нико-технологических проектов. Существуют два глобальных по своей универсальности теоретических подхода к преодолению отчуждения в процессе труда: марксистская модель, в которой отчуждение преодолевается через обобществление основных средств производства, и «западная» модель, где отчуждение по- нимается как следствие недостаточной информированности чело- века или группы и может быть преодолено путем повышения кАк доступности информации, так и социальной ответственности ка- ждого члена группы, формированием у людей стремления к со- циальному сотрудничеству.

С привнесением в технику социокультурных феноменов

техническое знание оказывается способным к выработке идеалов собственного развития и разработке конкретных мер, направлен- ных на их реализацию.

9.4. Философские проблемы информатики. В современ- ном обществе процессы информатизации приобретают глобаль- ный характер. Информатика, компьютерная техника, автоматизи- рованные системы определяют магистральные направления раз- вития и эффективность производства и технологий, проектно- конструкторских разработок и научных исследований. Компью- теры существенно преобразуют содержание и характер труда и обучения, по-новому ставят проблемы развития человеческого интеллекта и личности, оказывают серьезное влияние на миро- воззрение человека. Осмысление социальных, интеллектуальных и культурных последствий массового внедрения информацион- ных технологий составляет важнейшую задачу современной фи- лософии. Философские проблемы современной информатики включают в себя гносеологические, онтологические, антрополо- гические, этические, культурологические, социально- исторические аспекты.

Одной из серьезных гносеологических проблем, ставшей особенно актуальной в связи с развитием информатики, является проблема соотношения мышления человека и машинного мыш- ления, «искусственного интеллекта».

Проблема соотношения человеческого и машинного мыш-

ления породила полярные мнения о возможностях искусственно- го интеллекта – от «машинопоклонников», против которых пре- достерегал американский учёный, выдающийся математик и фи- лософ, основоположник кибернетики и теории искусственного интеллекта Н. Винер (1894–1964) в своей книге «Творец и ро- бот», преклоняющихся перед машиной «за то, что она свободна от человеческих ограничений в отношении скорости и точно- сти»85, до исследователей, не склонных надеяться на быстрый и бесконечный прогресс в этой области. Еще в шестидесятые годы ХХ в. он отмечал несомненные достоинства мозга человека как органа мышления по сравнению с машинами. «Главное из этих преимуществ, по-видимому, способность мозга оперировать с не- четко очерченными понятиями. В таких случаях вычислительные машины, по крайней мере, в настоящее время почти не способны

 

85 Винер Н. Творец и робот. – М. 1966. – С. 64.

 

к самопрограммированию. Между тем наш мозг свободно вос- принимает стихи, романы, картины, содержание которых любая вычислительная машина должна была бы отбросить как нечто аморфное. Отдайте же человеку – человеческое, а вычислитель- ной машине – машинное. В этом и должна, по-видимому, заклю- чаться разумная линия поведения при организации совместных действий людей и машин. Линия эта в равной мере далека и от устремлений машинопоклонников, и от воззрений тех, кто во всяком использовании механических помощников в умственной деятельности усматривает кощунство и принижение человека»86.

За время, которое прошло с тех пор, когда Н. Винер выска-

зал эти мысли, компьютерная техника и технология использова- ния компьютеров настолько усовершенствовались, что возник вопрос о разработке особой части теории познания. Новая об- ласть гносеологии была обозначена как информационная эписте- мология, ее задача – исследование процесса формирования зна- ний в компьютерах. Решение этой задачи предполагает пере- смотр или уточнение многих понятий традиционной гносеологии, рассматривающей интеллект как человеческое качество в тесной связи с познавательными способностями человека и его деятель- ностью. В оценках современными исследователями роли искус- ственного интеллекта в развитии человечества в настоящем и бу- дущем можно выделить два подхода.

Первый подход наиболее четко сформулировал российский

специалист по культурной антропологии и психологии массового поведения А. П. Назаретян (р. 1948) в книге «Интеллект во Все- ленной»87. По его мнению, возрастание удельного веса умствен- ного труда в человеческой деятельности отражает общеэволюци- онный закон, который требует для сложных систем опережающе- го развития интеллекта по отношению к двум другим векторам роста – технологическому потенциалу и организационной слож- ности – и соответственно к управленческим притязаниям. По ме- ре решения других глобальных проблем на передний план будет выступать новая – отношения между естественным и искусствен-

 

 

 

86 Винер Н. Творец и робот. – М. 1966. – С. 82.

87 Назаретян А.П. Интеллект во Вселенной. – М., 1991.

ным разумом. И если человечество дорастет до реального воз- никновения проблемы «двоевластия интеллектов», то конфрон- тационные подходы к ее решению будут сразу же отброшены, речь может идти только о разных вариантах их синтеза. Форми- рование таких симбиозных структур в перспективе обеспечило бы диалектическое снятие противоречий между безграничными по- тенциями интеллектуального развития и ограниченными возмож- ностями, потребностями, мотивами биологического организма.

Второй подход разработал менее оптимистично настроен- ный современный российский ученый А. А. Мальцев. В своей статье «Интеллект и ресурс»88 он указывает, что уже сейчас при- ходится сталкиваться с некоторыми принципиальными ограниче- ниями при составлении алгоритмов, по которым работают ком- пьютеры. Кроме того, Мальцев ставит вопрос о переэксплуата- ции, истощении интеллектуального ресурса, об определенном

«суммарном потолке» человеческого интеллекта, существование которого значительно ограничивает возможности прогресса в этой области.

Другая важнейшая философская проблема современной информатики состоит в появлении нового типа бытия – машинно- информационного и связанного с этим вопросом об определении онтологического статуса виртуальной реальности89. Развитие со- временных информационных технологий привело к формирова- нию нового понятия – «виртуальная реальность», которое означа- ет, что человек может видеть, слышать, переживать посредством персонального компьютера и глобальной компьютерной сети. Многие ученые связывают с виртуальной реальностью образо- ванную компьютерными средствами модель реальности, которая создает эффект присутствия человека в ней, позволяет действо- вать с воображаемыми объектами. Проблемы виртуальности оформились в самостоятельное направление в психологии, по- скольку виртуальная реальность тесно связана с психологиче-

 

 

88 Мальцев А. А. Интеллект и ресурс // Мышление. Когнитивные науки. Искусственный интеллект. – М., 1988. – С. 6–15.

89 От лат. virtuakis – возможный, такой, который может или должен поя- виться при определенных условиях.

скими характеристиками личности, представляя собой инореаль- ность, в которой обнаруживаются свобода и произвол человече- ских мотиваций. Психологи изучают личностные цели моделиро- вания виртуальной реальности, выделяя в качестве приоритет- ных: состояние удовлетворенности, компенсацию эмоциональ- ных или ментальных потерь, поиск смыслов в условиях гипоте- тического, условно предполагаемого диалога.

В то же время проблемы виртуальности нуждаются в фило- софской рефлексии основных свойств виртуального бытия на уровне его теоретического анализа. Говоря об атрибутике вирту- альной реальности, необходимо отметить два противоречивых мо- мента: с одной стороны, виртуальная реальность идентична акту- альной реальности – она включает в себя пространство, время, движение, развитие, отражение, а с другой – она обладает идеаль- но-артефактными, виртуально-специфическими свойствами90.

Принципиально новыми, требующими научного исследо- вания и философского осмысления являются следующие свойст- ва виртуальной реальности:

1) панорамность – любое событие может быть прочитано и с точки зрения собственной интерпретации, и с многих других точек зрения;

2) полисемантичность – виртуальная реальность обостряет проблемы личной самоидентификации и в то же время полностью их снимает, делая личность безразличной ее объективному бытию;

3) бестелесная предметность – виртуальная реальность, фиксируя множество несводимых друг к другу, онтологически самостоятельных реальностей, является их моделирующей ими- тацией, причем виртуальная реальность моделируется в соответ- ствии с потребностями телесного и экзистенциального характера и создает возможные поля и срезы проявлений двойственности человека.

В качестве основных функций виртуальной реальности на- зывают: порожденность, актуальность, автономность, интерак- тивность.

 

 

90 Лешкевин Т.Г. Актуальные проблемы науки XXI в.: Философия для аспирантов: учеб. пособие. – Ростов н/Д, 2003. – С. 232-234.

При решении проблемы типологизации виртуального бы- тия стоит сопоставить понятие виртуальной реальности и утвер- дившееся в физике понятие «виртуальная частица». «Виртуаль- ная частица – это такие объекты в квантовой теории поля, наде- ленные всеми теми же характеристиками, что и реальные "физи- ческие частицы", но не удовлетворяющие некоторым существен- ным условиям. Например, для виртуального фотона масса его не обязательно нулевая, а энергия не является обязательно положи- тельной. Ни одна из них не сушествует таким образом, как обыч- ные частицы. Они не обладают бытием наличным, выступают как бы на мгновение из потенциальности, полностью никогда не ак- туализируясь»91.

По мнению многих авторов, если применительно к вирту- альным частицам можно говорить об их мерцающем, недовопло- щенном существовании, то компьютерная виртуальная реаль- ность – область парадоксального. Виртуальная реальность доста- точно осязаема, но предметной сущностью, бытием самим по се- бе не обладает; она существует, пока ее существование поддер- живается активностью порождающей сферы. По мнению А. Ю. Севальникова, «парадоксальность такого бытия состоит в том, что "существует" то, чего по сути нет»92. На наш взгляд, наи-

более точно отражает сущность виртуальной реальности подход, основанный на признании ее полионтологичности, множественно- сти ее бытийного проявления: «Подход, основанный на признании полионтичной реальности, получил название виртуалистики»93.

Виртуалистика – проблема Homo virtualis (человек вирту- альный), актуализация которой стала следствием информацион- ной революции, ждет своего осмысления. По мнению многих ис- следователей, именно эта проблема станет одной из центральных в XXI в.

 

 

91 Севальников А.Ю. Виртуальная реальность и проблема ее описания // Смирновские чтения. – М., 1999. – С. 226.

92 Там же. С. 227.

93 Носов Н.А. Виртуальная парадигма // Виртуальные реальности. – М.,

1998. – С. 91.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

 

Основной

Алексеев, П. В. Философия [Текст]: учебник по курсу «Фи-

лософия» для студентов вузов / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект, 2008. – 604 c.

Балашов, Л. Е. Философия [Текст]: учебник / Л. Е. Бала-

шов. – М.: Дашков и К, 2004. – 606 с.

Бучило, Н. Ф. Философия [Текст]: учебное пособие для студентов вузов / Н. Ф. Бучило, А. Н. Чумаков. – 4-е изд. – СПб.: Питер, 2004. – 427 с.

Бушуев, А. М. Философия [Текст]: учебник / А. М. Бушуев.

– М.: Моск. ун-т МВД России, 2004. – 352 с.

Голубинцев, В. О. Философия для технических вузов [Текст]

: учебник для студентов вузов / В. О. Голубинцев, А. А. Данцев, В. С. Любченко. – Изд. 2-е. – Ростов н/Д.: Феникс, 2004. – 635 с.

Губин, В. Д. Философия [Текст]: учебник / В. Д. Губин. –

М.: Проспект, 2005. – 332 с.

Губин, В. Д. Философская антропология [Текст]: учебное пособие / В. Д. Губин. – М.; СПб.: Университетская книга: Per Se, 2000. – 236 с.

Гуревич, П. С. Философия [Текст]: учебник для студентов вузов / П. С. Гуревич. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. – 399 с.

Гуревич, П. С. Философская антропология [Текст]: учебное

пособие / П. С. Гуревич. – М.: Омега-Л, 2008. – 607 с.

Данильян, О. Г. Философия [Текст]: учебник / О. Г. Да- нильян, В. М. Тараненко. – М.: Эксмо, 2006. – 511 с.

Ермакова, Е. Е. Философия [Текст]: учебник для студентов

вузов / Е. Е. Ермакова. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: Высш. шк.,

2004. – 406 с.

Золкин, А. Л. Философия [Текст]: учебник для студ. вузов /

А. Л. Золкин. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. – 590 с.

Ильин, В. В. Философия в схемах и комментариях [Текст]:

учебное пособие / В. В. Ильин, А. В. Машенцев. – СПб.: Питер,

2005. – 303 с.

Канке, В. А. Философия для технических специальностей

[Текст]: учебник / В. А. Канке. – М.: Омега-Л, 2008. – 395 с.

Кармин, А. С. Философия [Текст]: учебник для студентов вузов / А. С. Кармин, Г. Г. Бернацкий. – 2-е изд. – М.: Питер,

2009. – 558 с.

Моторина, Л. Е. Философская антропология [Текст]: учеб-

ное пособие для студ. вузов / Л. Е. Моторина. – М.: Высш. шк.,

2003. – 255 с.

Налетов, И. З. Философия [Текст]: учебник по дисциплине

«Философия» для студентов вузов, обучающихся по направлени- ям подготовки и специальностям естественнонаучного, техниче- ского, социально-гуманитарного профиля / И. З. Налетов. – М.: ИНФРА-М, 2007. – 400 с.

Радугин, А. А. Философия [Текст]: курс лекций: учебное пособие для студентов вузов / А. А. Радугин. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Центр, 2004. – 271 с.

Родчанин, Е. Г. Философия для технических вузов [Текст]: исторический и систематический курс: учебник для студ. вузов, обучающихся по техн. специальностям / Е. Г. Родчанин. – М.: Ростов н/Д.: МарТ, 2004. – 398 с.

Солопов, Е. Ф. Философия [Текст]: учебное пособие для студ. вузов / Е. Ф. Солопов. – М.: ВЛАДОС-ПРЕСС, 2004. –

398 с.

Спиркин, А. Г. Философия [Текст]: учебник для студентов вузов / А. Г. Спиркин. – Изд. 2-е. – М.: Гардарики, 2009. – 735 с.

Спиркин, А. Г. Философия [Текст]: учебник для студентов

высших технических учебных заведений / А. Г. Спиркин. – М.: Гардарики, 2007.— 368 с.

Стрельник, О. Н. Философия [Текст]: учебное пособие / О. Н. Стрельник. – М.: Юрайт, 2008. – 335 с.

Философия [Текст]: учебник по дисциплине «Филосо- фия» для студентов вузов, обучающихся по нефилософским специальности и направлению подготовки / под ред. В. Д. Губи-

на, Т. Ю. Сидориной. – 4-е изд., стер. – М.: Гардарики, 2008. –

828 с.

Философия [Текст]: учебное пособие для студентов выс- ших учебных заведений / отв. ред. В. П. Кохановский. – Изд. 17-е.

– Ростов н/Д.: Феникс, 2008. – 575 с.

 

Философия [Текст]: учебник / под ред. Э. Ф. Караваева, Ю. М. Шилкова. – М.: Юрайт, 2004. – 520 с.

Философия [Текст]: учебник для вузов / под общ. ред. В. В. Миронова. – М.: Норма, 2008. – 911 с.

Философия [Текст]: учебник для студ. вузов / под ред. В. Д. Губина, Т. Ю. Сидориной. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Гардарики, 2005. – 828 с.

Философия [Текст]: учебник для студ. нефилософских фак. вузов / под ред. О. А. Митрошенкова. – М.: Гардарики, 2005. –

655 с.

Философия [Текст]: учебник по дисциплине «Филосо- фия» для студ. вузов, обучающихся по естественнонаучным и техническим специальностям и направлениям подготовки / под ред. В. П. Горюнова. – М.: Гардарики, 2005. – 442 с.

Философия [Текст]: учебное пособие для студентов вузов /

отв. ред. В. П. Кохановский. – Изд. 15-е. – Ростов н/Д.: Феникс,

2007. – 575 с.

Хрестоматия по западной философии [Текст]: учебное по-

собие / под ред. В. И. Кириллова. – М.: Проспект: Велби, 2008. –

539 с.

Хрестоматия по философии [Текст]: учебное пособие /

сост.: П. В. Алексеев. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект,

2008. – 575 с.

Хрусталев, Ю. М. Философия [Текст]: учебник для вузов /

Ю. М. Хрусталев. – 2-е изд., испр. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2007. –

638 с.

 

Дополнительный

К теме 1

Туровский, М. Б. О зависимости культуры от философии [Текст] / М. Б. Туровский // Философские основания культуроло- гии. – М., 1997. – С. 19–33.

Швейцер, А. Культура и этика [Текст] / А. Швейцер. – М.: Прогресс, 1973. – 343 с.

Ясперс, К. Истоки истории и ее цель [Текст] / К. Ясперс // Смысл и назначение истории. – М.: Республика, 1994. – С. 28–

286.

К теме 2

Виндельбанд, В. Что такое философия? [Текст] / В. Вин- дельбанд // Прелюдии. – М.: «Гиперборея», «Кучково поле»,

2007. – С. 9–52.

Гильдебрант, Дитрих фон. Что такое философия [Текст] /

Дитрих фон Гильдебрант – СПб.: АЛЕТЕЙЯ: Ступени, 1997. –

373 с.

Делез, Ж. Что такое философия? [Текст] / Делез, Ж. – М.: Академический проект, 2009. – 260 с.

Ильин, И. А. Религиозный смысл философии. Три речи

[Текст] / И. А. Ильин // Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,

1994. – Т. 3. – С. 15–88.

Никифоров, А. Л. Природа философии: Основы философии

[Текст] / А. Л. Никифоров. – М.: Идея-пресс, 2001. – 167 с.

Ортега-и-Гассет, Х. Что такое философия? [Текст] / Х. Ортега-и-Гассет. – М.: Наука, 1991. – С. 51–191.

Риккерт, Г. О понятии философии [Текст] / Г. Риккерт // Науки о природе и науки о культуре. – М.: Республика, 1998. – С. 15–42.

Туровский, М. Б. Предмет философии [Текст] / М. Б. Туров- ский // Философские основания культурологии. – М., 1997. – С. 53–71.

Хофмайстер, Х. Что значит мыслить философски [Текст] /

Х. Хофмайстер. – СПб.: Изд-во С.-Петерб.ун-та, 2006. – 446 с.

Ясперс, К. Философская вера [Текст] / К. Ясперс // Смысл и назначение истории. – М.: Республика, 1994. – С. 420–508.

 

К теме 3

Гайденко, П. П. Время. Длительность. Вечность. Проблема времени в европейской философии и науке [Текст] / П. П. Гай- денко. – М.: Прогресс-Традиция, 2006. – 463 с.

Гартман, Н. К основоположению онтологии [Текст] / Н. Гартман. – СПб.: Наука, 2003. – 639 с.

Губин, В. Д. Онтология. Проблема бытия в современной ев-

ропейской философии [Текст] / В. Д. Губин. – М., 1998. – 191 с.

Длугач, Т. Б. Проблема бытия в немецкой философии и со- временность [Текст] / Т. Б. Длугач. – М.: ИФ РАН, 2002. – 222 с.

Левицкий, С. А. Основы органического мировоззрения [Текст] / С.А. Левицкий // Трагедия свободы: избранные произ- ведения. — М.: Астрель, 2008. – С. 21–256.

Лобанов, С. Д. Бытие и реальность [Текст] / С. Д. Лобанов.

– М.: Наука, 1999. – 155 с.

Новосельцев, В. И. Системный анализ: современные кон- цепции [Текст] / В. И. Новосельцев. – Воронеж: Кварта, 2003. –

359 с.

Плотников, В. И. Онтология [Текст]: хрестоматия / В. И. Плотников. – Екатеринбург; М.: Деловая книга: Академический Проект, 2004. – 831 с.

Сартр, Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменол. онтологии

[Текст] / Ж. П. Сартр. – М.: Республика, 2000. – 639 с.

 

К теме 4

Кедров, Б. М. Беседы о диалектике: Шестидневные филос. диалоги во время путешествия [Текст] / Б. М. Кедров. – М.: Мо- лодая гвардия, 1989. – 239 с.

Пригожин, И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой [Текст] / И. Пригожин, И. Стенгерс. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 310 с.

 

К теме 5

Драч, Г. В. Рождение античной философии и начало антро-

пологической проблематики / Г. В. Драч. – М.: Гардарики, 2003.

– 316 с.

Кант, И. Антропология с прагматической точки зрения / И. Кант. – СПб.: Наука. С.-Петерб. изд. фирма, 2002. – 472 с.

Кассирер, Э. Избранное: Индивид и космос / Э. Кассирер.

– М.: Унив. кн., 2000. – 653 с.

Лоренц, К. Так называемое зло [Текст] / К. Лоренц. – М.:

Культурная революция, 2008. – 618 с.

Плеснер, Х. Ступени органического и человек: Введение в философскую антропологию [Текст] / Х. Плеснер. – М.: РОС- СПЭН, 2004. – 367 с.

Стевенсон, Л. Десять теорий о природе человека [Текст] /

Л. Стевенсон. – М.: СЛОВО, 2004. – 240 с.

К теме 6

Арлычев, А. Н. Сознание: информационно-деятельностный подход / А. Н. Арлычев. – М.: КомКнига, 2005. – 132 с.

Гурьев, Д. В. Загадка происхождения сознания / Д. В. Гурь-

ев. – М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1997. – 225 с.

Патнэм, Х. Философия сознания / Х. Патнэм. – М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. – 235 с.

Прист, С. Теории сознания / С. Прист. – М.: Идея-Пресс:

Дом интеллектуальной книги, 2000. – 287 с.

 

К теме 7

Рассел, Б. Человеческое познание: Его сфера и границы / Б. Рассел. – М.; Киев: Ин-т общегуманитар. исслед.: Ника-центр,

2001. – 556 с.

Лекторский, В. А. Эпистемология классическая и неклас- сическая / В. А. Лекторский. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 255 с.

Мессер, А. В. Введение в теорию познания / А. В. Мессер. –

М.: КомКнига, 2007. – 179 с.

Микешина, Л. А. Философия познания: Полемические гла- вы / Л. А. Микешина. – М.: Прогресс-Традиция, 2002. – 623 с.

 

К теме 8

Больцано, Б. Учение о науке: (избранное) / Б. Больцано. –

СПб.: Наука, 2003. – 518 с.

Степин, В. С. Теоретическое знание: Структура, истор. эволюция / В. С. Степин. – М.: Прогресс-Традиция, 2003. – 743 с.

 

К теме 9

Мамчур, Е. А. Образы науки в современной культуре / Е. А. Мамчур. – М.: Канон+, 2008. – 399 с.

Митчем, К. Что такое философия техники? [Текст]: учеб.

пособие / К. Митчем. – М.: Аспект-Пресс, 1995. – 149 с.

Лэйси, Х. Свободна ли наука от ценностей?: Ценности и науч. понимание / Х. Лэйси. – М.: Логос, 2001. – 359 с.

Туровский, М. Б. Человеческая ответственность науки [Текст] / М. Б. Туровский // Философские основания культуроло- гии. – М., 1997. – С. 114–134.

ОГЛАВЛЕНИЕ

 

От автора ………………………………………......................
1. МИРОВОЗЗРЕНИЕ ……………………………………….
1.1. Понятие мировоззрения ……………………………...
1.2. Структура мировоззрения ……………………………
1.3. Способы формирования мировоззрения ……………
2. СПЕЦИФИКА ФИЛОСОФИИ …………………………...
2.1. Предмет философии ………………………………….
2.2. Специфика философского знания …………………..
2.3. Особенности философских проблем ………………..
2.4. Роль философии в культуре …………………………
3. УЧЕНИЕ О БЫТИИ (онтология) ………………………... 3.1. Специфика философской картины мира. Понятие «бытия» ………………………………………………..
3.2. Категория «материя» в философии …………………
3.3. Атрибуты материи ……………………………………
3.4. Явление и сущность ………………………………….
4. УЧЕНИЕ О РАЗВИТИИ ………………………………….
4.1. Становление, изменение и развитие ………………...
4.2. Диалектика ……………………………………………
4.3. Самоорганизация ……………………………………..
5. ЧЕЛОВЕК В ФИЛОСОФСКОЙ КАРТИНЕ МИРА.........
5.1. Природа и сущность человека ……………………….
5.2. Философская антропология о человеке …………….
5.3. Типологические характеристики человека …………
6. ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ ………………………………... 6.1. Проблема сознания и основные традиции ее фило-

софского анализа ……………………………….. 90

6.2. Генетические и структурно-функциональные ха- рактеристики сознания ……………………………. 95

6.3. Творческая природа и социокультурная размер-

ность сознания ………………………………... 100

 

 

7. ПОЗНАНИЕ (гносеология) ……………………………….
7.1. Специфика познавательного отношения человека к
миру. Объект и субъект познания …………………...
7.2. Чувственное познание и его формы ………………...
7.3. Рациональное познание и его формы ……………….
7.4. Проблема истины в познании ……………………….
8. НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ ………………………………….
8.1. Специфика и уровни научного познания …………...
8.2. Формы научного познания …………………………..
8.3. Методы научного познания ………………………….
9. ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ НАУКИ И ТЕХНИКИ..
9.1. Особенности и роль науки в обществе. Сциентизм и
антисциентизм ………………………………………..
9.2. Этос науки …………………………………………….
9.3. Техника как предмет философского исследования..
9.4. Философские проблемы информатики ……………..
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ………………………

 

 

 

Учебное издание

 

Черниговских Игорь Васильевич

 

ФИЛОСОФИЯ: курс лекций

 

Часть 1

 

Подписано в печать 2011. Формат 60 х 84 1/16. Усл. печ. л. 9,8. Тираж 100 экз. Заказ С. 03

 

 

ГОУВПО «Воронежская государственная технологическая академия» (ГОУВПО

«ВГТА»)

Отдел полиграфии ГОУВПО «ВГТА» Адрес академии и отдела полиграфии:

394036, Воронеж, пр. Революции, 19.