9.1. Особенности и роль науки в обществе. Сциентизм и антисциентизм. Науку как явление можно рассматривать с раз- ных точек зрения:
Во-первых, как одну из форм познания. Наука представляет
собой способ познания мира с целью его рациональной реконст- рукции на основе постижения его существенных закономерно- стей. От мифологии наука отличается тем, что она стремится не к объяснению мира в целом, а к формулированию законов приро- ды, допускающих эмпирическую проверку. Наука имеет целью теоретическое, в той или иной степени обобщенное знание, она оперирует понятиями, а мифология – образами. В то же время некоторые сведения, накопленные в форме мифов, иногда под- даются научному осмыслению. С другой стороны, данные науки, преломляясь в сознании людей, могут творить своеобразную на- учную мифологию.
Граница между религией и наукой определяется соотноше- нием в них разума и веры. Это не означает, что в науке полно- стью отсутствует такая форма отношения к действительности как вера, но наука ориентирована на эмпирическую реальность, а ре- лигия – на область внечувственного. Данное различие было вы- явлено еще в эпоху средневековья, что позволило провести гра- ницу между наукой и религией и обособить эти две области зна- ния. Все сказанное не относится к области суеверий, которая не связанна ни с наукой, ни с религией.
Не менее сложными, чем с религией были взаимоотноше-
ния науки с философией. Существует несколько трактовок соот- ношения науки и философии. Философия рассматривалась: 1) как методологическая база научного исследования (то есть науки за- имствуют из философии общие понятия и принципы); 2) как ре- зультат предельного обобщения эмпирических (то есть опытных) данных прикладных дисциплин; 3) как способ интеграции част- ных наук в нечто единое, как основа для создания целостной кар- тины мира. И то и другое и третье, несомненно, верно, но это не должно стирать границу между философией и наукой. Данные
науки могут быть отправной точкой для создания философской концепции, наука может оперировать предельно обобщенными категориями, сформулированными философией (пространство, время и т. д.), но проблематика философии всегда принципиально иная, чем у науки80.
Во-вторых, как специфическую форму культуры. Критери- ем различия культурных явлений является отношение к предмету как к объекту или как к субъекту. Научное познание предполага- ет отношение познающего субъекта к предмету его познаватель- ной деятельности как к объекту, чем бы или кем бы ни был этот предмет – атомом, животным, личностью, классом, человечест- вом, психическим процессом, произведением искусства. Позна- ние объектов, связей и отношений объективного мира, дейст- вующих в нем законов, т. е. получение объективной истины, не- обходимо для практического воздействия субъекта на мир объек- тов, для подчинения их потребностям субъекта, для эффективно- го преобразования человеком мира. Эту общую функцию науки необходимо конкретизировать. С одной стороны, отделившись от практической деятельности и выработав теоретическую форму, которая и превратила эмпирические знания в науку, формули- рующую общие законы бытия, знание получило возможность об- ратного влияния на практику, вплоть до превращения науки в не- посредственную производительную силу. С другой стороны, нау- ка как систематизированное теоретическое знание приобретает способность сохранять знания и передавать их входящим в жизнь новым поколениям людей в период обучения. С третьей стороны, относительная самостоятельность науки, теоретическое форму- лирование и систематизация сделали познавательную деятель- ность профессиональной, что открыло перед ней возможности саморазвития, выведения нового знания из уже имеющегося. Наука, таким образом, выполняет в культуре три функции: прак- тически-производственную (включая и социально- организационное «производство», т. е. управление), коммуника- тивно-образовательную и самовоспроизводящую.
80 Более подробно вопрос взаимоотношения науки и философии был рас- смотрен в лекции 2.
В-третьих, как совокупность иерархизированных учрежде- ний, институтов, соответствующих социальной структуре обще- ства. Институциональная структура науки формируется в ходе развития и усложнения системы образования, возникновения академических профессий, становления академически- университетской структуры, института публикаций, библиотек. К наиболее существенным предпосылкам этого процесса Т. Пар- сонс (1902–1979) относит: а) возникновение специализированно- го, поддающегося кодификации и хранению в письменной форме корпуса знаний; б) дифференциацию сакрального и светского знания, обретение интеллектуальной свободы от религиозного контроля. Также сюда можно добавить – отделение научной дея- тельности от преподавательской, рождение профессии ученого.
Особая проблема изучения данного аспекта науки – иссле-
дование роли интеллектуальной элиты как социальной силы. Здесь существуют противоположные точки зрения. Немецкий социолог и философ К. Манхейм (1893-1947) рассматривает интеллигенцию как творческую, созидательную силу общества, призванную «соз- давать интерпретации мира»81. Американский социолог Э. Гулд- нер82 (1920–1980), напротив, характеризует интеллектуалов как новый эксплуататорский класс, вызывающий к жизни новую дес- потическую форму господства – меритократию83.
В-четвертых, наука являет собой сферу бытования опреде- ленной системы ценностей.
Однако развитие науки, проникновение ее во все сферы жизни общества, постоянное повышение ее роли, сращивание науки с производством и системой управления обществом сопро-
вождается нарастанием отчуждения рядового обывателя от нау-
ки, недоверия к ее плодам и сомнений в ценности науки. Эти противоречия привели к формированию концепций сциентизма 84
81 Манхейм К. Диагноз нашего времени. – М., 1994. – С. 15.
82 Гулднер Э. Будущее интеллектуалов и восхождение Нового класса // Рубежи. – 1997. – № 4. – С. 3-39.
83 От лат. meritus – достойный и греч. κρατος – власть, правление; букв.
«власть достойных».
84 От лат. scientia – наука, знания.
и антисциентизма, по-разному оценивающих роль науки в со- временном обществе.
В качестве осознанной ориентации сциентизм утверждает- ся в конце XIX в. В соответствии с этой точкой зрения, научное знание должно проникнуть во все области жизни и организовать всю жизнь человечества. Сциентизм основывается на трех основ- ных положениях: а) наука может заменить собой религию и фи- лософию в области разрешения основных моральных и нравстве- ных проблем; б) в науке заключены решения всех проблем чело- вечества; в) методы точных наук являются единственными вер- ными научными методами и что эти методы должны применяться также и к гуманитарным, и социальным наукам.
Таким образом, сциентизм считает науку высшей формой духовной деятельности человека, стержнем культуры, эталоном знания, способом решения всех социальных проблем. Сциентизм строит некий миф о науке, уходящий корнями в эпоху Просвеще- ния с ее культом разума и верой в совпадение гуманизма и ра- циональности.
Антисциентизм, наоборот, склонен винить науку во всех
«грехах» современной цивилизации, в отрыве от действительных проблем, стоящих перед человеком. В наиболее последователь- ной форме антисциентизм отрицает всякую ценность науки для культуры человека, в более «мягких» вариантах отрицается ее приоритетная роль по сравнению с религией, магией и другими видами вненаучного знания.
Основаниями роста антисциентистских настроений в обще- ственном сознании являются:
1) развитие социальных функций науки приводит к тому,
что наука перестает быть только средством решения проблем и достижения социально значимых целей. Ученые привлекаются в качестве экспертов и консультантов к самому процессу формиро- вания целей экономической и политической деятельности. Уча- ствуя в формировании стратегии и тактики управления общест- вом, наука берет на себя известную долю ответственности за по- следствия управленческих решений;
2) вторгаясь в наиболее тонкие структуры мироздания (фи- зика микромира, генетический код организма, нейрофизические
процессы и т. п.), создавая технические средства эффективного манипулирования этими структурами, исследователь порождает новые, прежде неведомые опасности для человечества. В этой связи показательной является постановка вопроса о моратории на определенные направления исследования, зачастую исходящая от самих ученых. Неконтролируемость воздействия на предмет ис- следования, непредсказуемость его результата, имевшие прежде чисто познавательную значимость, на современном уровне экспе- риментальной научной деятельности могут стать не менее разру- шительными, чем сознательная разработка новых видов оружия;
3) реальные результаты науки оказались значительно
скромнее возлагавшихся на нее надежд. Она не избавила челове- чество от голода, страданий, вражды, не превратила человека в существо, не зависящее в своем существовании от ресурсов био- сферы, не сделала человека более гуманным, моральным и духовным;
4) потребность в знании объективных законов не является единственной и даже главной компонентой в поиске человеком смысла своего существования, обретения опоры и надежды;
5) усложнение предмета и средств исследования, высокая степень специализации в науке приводит к тому, что результат исследования является непонятным не только для рядового обы- вателя, но и для представителя другой научной дисциплины. Массовое сознание воспринимает этот результат лишь в популя- ризированной, а точнее, вульгаризированной и сенсационной форме. При этом стирается разница между возможным и дейст- вительным, гипотетическим и доказанным, содержанием факта и его популярной интерпретацией.
Показательным для понимания современного состояния социокультурной среды науки является расцвет так называемой
«паранауки» – областей знания, не укладывающихся в рамки на-
учной рациональности. Паранаука является продуктом социо- культурной среды науки, средством преодоления отчуждения обывателя от науки как таковой, показателем неудовлетворенно- сти актуальным состоянием той области познания, около которой формируется такие паранаучные дисциплины, как парапсихоло- гия, УФО-логия и т. п.
9.2. Этос науки. Занятие наукой представляет собой до- вольно специфический род деятельности человека. Регулируясь наравне со всеми прочими человеческими занятиями обычными моральными нормами и требованиями, оно в то же время нужда- ется и в некоторых дополнительных этических регуляторах, учи- тывающих особый характер научной деятельности. Конечно, ценностное наполнение научной деятельности может быть весьма различным. Скажем, ценностные ориентиры античной науки от- личны от ценностных ориентиров науки средневековья. Каждая эпоха выстраивает свою иерархию идеалов. Сущностные отличия различных исторических форм рационализма лежат именно в ценностной плоскости. Так, специфика классического нововре- менного рационализма в конечном счете есть результат реализа- ции определенной ценностной установки, в рамках которой при- рода рассматривалась как «космический механизм». А рождение современного рационализма связано, в первую очередь, с пере- менной ценностных ориентиров, формированием «организмиче- ского» понимания окружающей человека природы.
Изучением специфики моральной регуляции в научной сфере занимается такая дисциплина, как этика науки. Ее предме- том является отыскание и обоснование таких имеющих мораль- ное измерение ценностей, норм и правил, которые бы способст- вовали, во-первых, большей эффективности научного труда, а во- вторых – его безупречности с позиций общественного блага. Система подобных ценностей, норм и принципов называется это- сом науки.
Наиболее известная концепция «нормативного этоса нау- ки» разработана в сороковые годы ХХ в. американским социоло- гом Р. Мертоном (1910–2003). Основу этоса науки, по Р. Мерто- ну, составляют четыре императива: универсализм, всеобщность, незаинтересованность и организованный скептицизм. Под уни- версализмом понимается то, что ученые в своем исследовании и в оценке исследований своих коллег должны руководствоваться не своими личными симпатиями и антипатиями, но исключительно общими критериями и правилами обоснованности и доказатель- ности знания, что позволяет науке преодолевать различие и про- тивоборство существующих в ней групп, школ и интеллектуаль-
ных традиций. Всеобщность означает, что результаты научной деятельности рассматриваются как продукт социального сотруд- ничества и являются общим достоянием научного сообщества, в котором доля индивидуальных творцов строго ограничена. Неза- интересованность – это готовность ученого согласиться с лю- быми хорошо обоснованными аргументами и фактами, даже если они противоречат его собственным убеждениям. Организованный скептицизм – установка на предельную самокритичность в оцен- ке своих достижений и участие в рациональной критике имеюще- гося знания в целях его постоянного улучшения. Для науки нет ничего «святого», огражденного от критического анализа.
Существенные отклонения от этих норм приводят к дегра- дации научного сообщества, снижению качества производимого знания, появлению псевдонауки, идеологизированной науки.
Этос науки охватывает два круга научно-этических про- блем. Первый – «внутренний» этос науки – связан с регуляцией взаимоотношений внутри самого научного сообщества. Второй вызван к жизни «обострением отношений» между обществом в целом и наукой как одним из многих социальных институтов.
«Внутренний» этос науки, формируемый на основе приме- нения к научной деятельности этического оценочного разделения явлений на «добро» и «зло», включает в себя следующие прин- ципы: самоценность истины; новизна научного знания как цель и решающее условие успеха ученого; полная свобода научного творчества; абсолютное равенство всех исследователей «перед лицом истины»; научные истины – всеобщее достояние; исход- ный критицизм и др.
Данные принципы этоса науки порождают множество ме-
нее объемных, более «технических» требований к деятельности ученого, среди которых: обязательность для научных работ ссы- лок на авторство тех или иных идей, запрет плагиата, прозрач- ность методов получения конечных результатов, ответственность за достоверность приводимых данных и т. д.
Рассмотрим один пример, который может служить образ-
цом непримиримости сообщества к нарушениям этих принципов. В семидесятых годах ХХ в. среди биохимиков и нейрофизиоло- гов громкую известность приобрело так называемое «дело Галли-
са», молодого и подающего надежды биохимика, который рабо- тал над проблемой внутримозговых морфинов. Им была выдви- нута оригинальная гипотеза о том, что морфины растительного происхождения и внутримозговые морфины одинаково воздейст- вуют на нервную ткань. Галлис провел серию сложных экспери- ментов, однако не смог убедительно подтвердить эту гипотезу, хотя косвенные данные свидетельствовали о ее перспективности. Опасаясь, что другие исследователи его обгонят и сделают это открытие, Галлис решился на фальсификацию. Он опубликовал вымышленные данные опытов, якобы подтверждающие гипотезу.
«Открытие» Галлиса вызвало большой интерес, однако его
результаты никто не смог подтвердить, воспроизводя экспери- менты по опубликованной им методике. Тогда ему было предло- жено публично провести эксперименты на специальном симпо- зиуме в 1977 г. в Мюнхене под наблюдением своих коллег. Гал- лис в конце концов вынужден был сознаться в фальсификации. Сообщество ученых отреагировало на это признание жестким бойкотом. Коллеги Галлиса перестали поддерживать с ним науч- ные контакты, все его соавторы публично отказались от совмест- ных с ним статей, и в итоге Галлис опубликовал письмо, в кото- ром он извинился перед коллегами и заявил, что прекращает за- нятия наукой.
Назначение всех этих принципов и норм – самосохранение науки и ее возможностей в поисках истины. И все это не просто технический регламент, но одновременно и этические принципы. С моралью их роднит то, что контролируется их выполнение главным образом моральными механизмами внутреннего контро- ля личности: долгом, честью, совестью ученого. Да и нарушения их караются в основном моральными санкциями.
Второй крут проблем, связанных с моральной регуляцией научного творчества, возникает в XX в. в связи с превращением науки в непосредственную производительную силу и обретением ею влияния планетарного масштаба. Моральное измерение рег- ламентация науки в этом случае получает потому, что деятель- ность в данной сфере начинает сказываться на интересах общест- ва (человечества) в целом не всегда в позитивном духе. И тому есть несколько оснований:
– создание современной экспериментальной базы и инфор- мационного обеспечения науки требуют отвлечения огромных материальных и людских ресурсов, и обществу далеко не безраз- лично, насколько эффективно эти ресурсы используются;
– в поле зрения сегодняшней науки попали природные объ- екты, в которые включен в качестве составного элемента сам че- ловек: это экологические, биотехнологические, нейро- информационные и прочие системы, предельным случаем кото- рых является вся биосфера целиком; экспериментирование и взаимодействие с такими объектами потенциально содержат в себе катастрофические для человека последствия; поэтому внут- ринаучные ценности (стремление к истине, новизне и пр.) необ- ходимо должны быть скорректированы ценностями общегумани- стическими, общечеловеческими;
– даже если научные исследования не угрожают безопасно- сти всего человечества, не менее важно исключить возможность нанесения ими ущерба правам и достоинству любого отдельного человека;
– выбор конкретной стратегии научного поиска сегодня уже не может осуществляться на основе внутринаучных целей и мотивов, но требует учета четко просчитанных общесоциальных целей и ценностей, диктующих приоритетность решения множе- ства проблем: экологических, медицинских, борьбы с бедностью, голодом и пр.
В результате социальная ответственность ученого стано- вится неотъемлемым компонентом научной деятельности. Эта ответственность оказывается одним из факторов, определяющих тенденции развития науки, отдельных дисциплин и исследова- тельских направлений.
В семидесятые годы XX в. группа молекулярных биологов и генетиков во главе с П. Бергом (р. 1926) в связи с результатами и перспективами биомедицинских и генетических исследований добровольно объявили мораторий на такие эксперименты в об- ласти генной инженерии, которые могут представлять опасность для генетической конституции живущих ныне организмов.
Прогресс науки расширяет диапазон проблемных ситуаций, для решения которых недостаточен весь накопленный человече-
ством нравственный опыт. Большое число таких ситуаций возни- кает в медицине. Например, в связи с успехами экспериментов по пересадке сердца и других органов остро встал вопрос об опреде- лении момента смерти донора. Этот же вопрос возникает и тогда, когда у необратимо коматозного пациента с помощью техниче- ских средств поддерживается дыхание и сердцебиение. В США такими вопросами занимается специальная Президентская ко- миссия по изучению этических проблем в медицине, биомеди- цинских и поведенческих исследованиях. Под воздействием экс- периментов с человеческими эмбрионами острым становится во- прос о том, с какого момента развития существо следует считать ребенком со всеми вытекающими отсюда последствиями
Таким образом, потребность в этической (равно как и в правовой) регуляции науки как социального института в конце XX в. порождена тем, что некоторые цели-ценности внутреннего этоса науки столкнулись с ценностями общесоциального и инди- видуального порядка. Наука, например, на протяжении всей сво- ей истории рьяно отстаивала требование полной свободы творче- ства и выбора стратегий научного поиска и экспериментирова- ния. Современные же требования общественного (этического, политического, правового) контроля за принятием в науке клю- чевых решений приводят научное сообщество в некоторое сму- щение. Возникшая дилемма и в самом деле непроста: либо позво- лить обществу придирчиво контролировать (неизбежно бюрокра- тично и малокомпетентно) живую жизнь науки, либо выработать собственные дополнительные социально-этические регуляторы научного творчества и добиться их действенности.
Ведущий мотив сегодняшней этики науки можно сформу-
лировать так: «Интересы отдельного человека и общества выше интересов науки!». Принять такое требование нынешнему науч- ному сообществу непросто. Сама проблема так никогда ранее не стояла. Молчаливо подразумевалось, что любое знание – это, в принципе, благо, и поэтому интересы науки и общества всегда совпадают, а не сталкиваются. Увы, XX в. развеял и эту иллю- зию. Афоризм же «знание – сила» пока не пересмотрен. Но уточ- нен: сила знания, оказывается, может быть как доброй, так и злой. А отличить одно от другого и помогает этика науки.
9.3. Техника как предмет философского исследования. Традиционно в философии понятие техники употребляется в двух оппозиционных смыслах:
1) как совокупность материальных, искусственно произве-
денных средств деятельности;
2) как совокупность навыков, умений в соответствии с бук- вальным исходным значением самого термина techne (искусство, мастерство, ремесло).
Таким образом, в одном случае техника – это особая мате- риально-предметная сфера орудий, инструментов; в другом – это метод деятельности, в том числе и метод использования орудия.
Однако в данном случае мы имеем дело с оппозицией эле- ментов одного и того же целого, ибо техника, даже если ее пони- мание ограничить вещно-материальной предметностью, в своем предельно широком смысле будет означать особый способ суще- ствования общества в отличие от способов существования ассо- циаций живых организмов в природе. Следовательно, техника не сводима ни к совокупности предметов, дополняемой знаниями их изготовления и умением использования, ни к совокупности навы- ков человека, предполагающих его орудийную оснащенность. Техника – это всеобщее средство и всеобщий способ жизни в ок- ружающей среде, сущностная, родовая характеристика самого человека, состоящая в его способности преобразовывать природу и преодолевать налагаемые ею ограничения на количественный рост и улучшение качества жизни. При таком подходе под техни- кой понимается как способность человека к преобразующей дея- тельности, так одновременно и ее предметное воплощение – оп- ределенные материальные средства деятельности, представляю- щие собой овеществленную форму способа выживания. Нераз- рывное единство того и другого составляет всеобщее содержание понятия техники безотносительно к ее конкретно-историческим формам.
Таким образом, социокультурный смысл техники, как сте- пени развития человека, состоит в том, что техника расширяет человеческие возможности, создает условия для развития его спо- собностей, служит средством реализации природных задатков.
Как явление культуры техника находится в многообразных связях с другими явлениями культуры: наукой, моралью, эконо- микой, политикой. Но характер связи техники с различными эле- ментами культуры не одинаков. Динамика развития техники обу- словливается общим культурным контекстом. Это значит, что развитие техники имеет не только присущие ей внутренние фак- торы, но и внешние детерминанты. Между тем и сегодня доста- точно распространённое узкое понимание техники как инстру- ментальных средств рождает ограниченную модель технического развития, обусловленного якобы только внутренней логикой са- мого технического процесса. Модель эту называют технологиче- ским детерминизмом. Другая модель развития техники – модель ценностного детерминизма связана с широким пониманием тех- ники как культурного феномена. Согласно этой модели, техника и её развитие вписываются в общий социальный и культурный контекст. Техническое развитие, с этой точки зрения, опирается на свободный выбор ценностей и всецело определяется внешни- ми обстоятельствами. Синтез рациональных методов и процедур технического знания с привносимыми в технику социокультур- ными особенностями, которые являются общественно необходи- мыми для управления ходом технического прогресса, называют
«технической культурой». Техническая культура предполагает:
1) принятие рационально выработанного управленческого решения при создании новой техники. Подразумевает всесторон- нее изучение его возможных последствий и многофактурную оп- тимизацию его предварительных вариантов. При разработке та- ких решений применяются в разных сочетаниях методы гумани- тарного, естественного и технического знания, однако весь облик техники будущего определяется предварительным выбором цен- ностей и приоритетов, которые заложены в основу технической политики. Именно на уровне технической культуры происходит целеполагание в техническом развитии общества.
У техники нет собственных, имманентных ей самой целей. Даже стремление техники к максимально более глубокому под- чинению внешнего мира нуждам человека оказывается лишь од- ной из возможных нормативных ценностных схем. Общество вольно распоряжаться созданной им техникой так, как ему угод-
но, однако для постановки задачи технического развития (и вы- работки на этой основе рационального управленческого решения) необходима не только совокупность общественно значимых цен- ностных установок, но и знание самой техники, без чего невоз- можна выработка общественно признанного идеала технического развития. И лишь средствами и в терминах технической культуры могут быть описаны характерные черты такого идеала.
Таким образом, только с привнесением в техническое зна- ние элементов гуманитарного знания и иных социокультурных факторов техническое знание начинает приобретать черты за- вершенной системы знания;
2) массовое освоение созданной обществом техники и тех- нологии. Освоение техники предполагает, что она становится доступной для практического применения ее любым членом об- щества. Таким образом, техническая культура формируется не только как синтез достижений развития культуры, науки и техни- ки, но и как совокупность принципиально трудновербализуемого (передаваемого с помощью слов) знания, такого, как практиче- ские навыки и умения;
3) «культура производства» и «культура труда». Современ- ные технологии предъявляют достаточно высокие требования к социокультурным трудовым качествам работников. Именно эти- ми качествами во многом определяется способность общества к восприятию новых технологий, как созданных самим обществом, так и приходящих извне (импортированных). Проблема внедре- ния новых технологий включает в себя такие важнейшие аспек- ты, как освоение новых методов организации производства и управления им, практическое освоение работниками новых приемов и методов труда, создание и внедрение новых организа- ционных структур производства. Для решения любой из этих за- дач чрезвычайно важным представляется нахождение адекватной адаптации созданных разработчиками идеальных моделей тех или иных компонентов новой технологии к практическим усло- виям конкретного производства. А, поскольку все эти задачи свя- заны не столько с сугубо техническими проблемами, сколько с культурными особенностями работников, постольку именно
здесь факторы технической культуры начинают играть опреде- ляющую роль.
Таким образом, в содержание понятия «техническая куль- тура» должны быть введены факторы, описывающие специфиче- ские трудовые особенности населения. При этом учету подлежат как факторы, описывающие трудовой этос коллективов, социаль- но-профессиональных и национально-культурных групп, так и показатели, дающие, пусть усредненный, взгляд на трудовые ка- чества отдельной личности работника. Отношение к труду, тех- нологическая дисциплина и дисциплина труда, способность че- ловека, воспитанного в рамках данной культурной традиции, к продолжительной концентрации внимания, – все эти факторы со- циокультурной природы имеют огромное значение для практиче- ской реализации технических проектов. Это находит свое объяс- нение в двух основных факторах. Первый, относительно менее важный, заключается в том, что человек ограничен в своих физи- ческих и интеллектуальных качествах. Уже в силу этого техника должна быть соразмерна возможностям работающего на ней че- ловека. Поиск таких соразмерных технических решений состав- ляет основное содержание эргономики, как науки о системе взаимоотношений в цепи «человек – техника».
В последнее время этот процесс получил новый толчок в связи с созданием информационно-вычислительных технических систем и автоматизированных систем управления технологиче- скими процессами, в которых наиболее остро встала проблема
«терминального» взаимодействия между человеком и машиной. Поскольку способность человека воспринимать и усваивать ин- формацию ограничена и заведомо ниже аналогичных способно- стей ЭВМ, разработчики оказались перед необходимостью пред- варительной селекции предоставляемой человеку информации и введения нелинейных систем защиты («foolproof»).
Второй, более существенный и принципиально более труд- нопреодолимый фактор – это проблема социального отчуждения в процессе общественного труда и всей технической деятельно- сти. Технический прогресс в своем развитии превратил человека в активнейшего участника преобразования своего собственного существования. Тем самым, на человека легла и ответственность
за его существование и дальнейшее развитие. Перед ним встал вопрос, как распорядиться той огромной мощью, которую пре- доставляет в его распоряжение техника, а также о цели, ради ко- торой техника поглощает ресурсы общества. И если вопрос о це- леполагании в техническом прогрессе представляется важным, то не менее важным является вопрос о социальной составляющей технической деятельности: ее цели и смысле, а также о возмож- ности преодоления социального отчуждения в технической дея- тельности. На первый взгляд, отчуждение и техника неразрывно связаны. Мощь техники основана на кооперационном разделении труда в сочетании с высокой специализацией исполнительных и управляющих средств для каждой операции. При таком «разде- лении и объединении» целое оказывается больше, чем простая сумма тех частей, на которые изначально был разделен тот или иной процесс.
В силу того, что каждое рабочее место есть всего лишь зве- но в общей цепи, человек не в состоянии охватить взглядом под- линные цель и смысл своей работы. Технические системы теряют
«прозрачность», человек осознает себя лишь как «винтик» некое- го сложного устройства, поглощающего его индивидуальное «Я».
Вследствие отчуждения техника теряет большую долю сво-
ей эффективности. Именно это заставляет рассматривать пробле- мы отчуждения всех серьезных современных разработчиков тех- нико-технологических проектов. Существуют два глобальных по своей универсальности теоретических подхода к преодолению отчуждения в процессе труда: марксистская модель, в которой отчуждение преодолевается через обобществление основных средств производства, и «западная» модель, где отчуждение по- нимается как следствие недостаточной информированности чело- века или группы и может быть преодолено путем повышения кАк доступности информации, так и социальной ответственности ка- ждого члена группы, формированием у людей стремления к со- циальному сотрудничеству.
С привнесением в технику социокультурных феноменов
техническое знание оказывается способным к выработке идеалов собственного развития и разработке конкретных мер, направлен- ных на их реализацию.
9.4. Философские проблемы информатики. В современ- ном обществе процессы информатизации приобретают глобаль- ный характер. Информатика, компьютерная техника, автоматизи- рованные системы определяют магистральные направления раз- вития и эффективность производства и технологий, проектно- конструкторских разработок и научных исследований. Компью- теры существенно преобразуют содержание и характер труда и обучения, по-новому ставят проблемы развития человеческого интеллекта и личности, оказывают серьезное влияние на миро- воззрение человека. Осмысление социальных, интеллектуальных и культурных последствий массового внедрения информацион- ных технологий составляет важнейшую задачу современной фи- лософии. Философские проблемы современной информатики включают в себя гносеологические, онтологические, антрополо- гические, этические, культурологические, социально- исторические аспекты.
Одной из серьезных гносеологических проблем, ставшей особенно актуальной в связи с развитием информатики, является проблема соотношения мышления человека и машинного мыш- ления, «искусственного интеллекта».
Проблема соотношения человеческого и машинного мыш-
ления породила полярные мнения о возможностях искусственно- го интеллекта – от «машинопоклонников», против которых пре- достерегал американский учёный, выдающийся математик и фи- лософ, основоположник кибернетики и теории искусственного интеллекта Н. Винер (1894–1964) в своей книге «Творец и ро- бот», преклоняющихся перед машиной «за то, что она свободна от человеческих ограничений в отношении скорости и точно- сти»85, до исследователей, не склонных надеяться на быстрый и бесконечный прогресс в этой области. Еще в шестидесятые годы ХХ в. он отмечал несомненные достоинства мозга человека как органа мышления по сравнению с машинами. «Главное из этих преимуществ, по-видимому, способность мозга оперировать с не- четко очерченными понятиями. В таких случаях вычислительные машины, по крайней мере, в настоящее время почти не способны
85 Винер Н. Творец и робот. – М. 1966. – С. 64.
к самопрограммированию. Между тем наш мозг свободно вос- принимает стихи, романы, картины, содержание которых любая вычислительная машина должна была бы отбросить как нечто аморфное. Отдайте же человеку – человеческое, а вычислитель- ной машине – машинное. В этом и должна, по-видимому, заклю- чаться разумная линия поведения при организации совместных действий людей и машин. Линия эта в равной мере далека и от устремлений машинопоклонников, и от воззрений тех, кто во всяком использовании механических помощников в умственной деятельности усматривает кощунство и принижение человека»86.
За время, которое прошло с тех пор, когда Н. Винер выска-
зал эти мысли, компьютерная техника и технология использова- ния компьютеров настолько усовершенствовались, что возник вопрос о разработке особой части теории познания. Новая об- ласть гносеологии была обозначена как информационная эписте- мология, ее задача – исследование процесса формирования зна- ний в компьютерах. Решение этой задачи предполагает пере- смотр или уточнение многих понятий традиционной гносеологии, рассматривающей интеллект как человеческое качество в тесной связи с познавательными способностями человека и его деятель- ностью. В оценках современными исследователями роли искус- ственного интеллекта в развитии человечества в настоящем и бу- дущем можно выделить два подхода.
Первый подход наиболее четко сформулировал российский
специалист по культурной антропологии и психологии массового поведения А. П. Назаретян (р. 1948) в книге «Интеллект во Все- ленной»87. По его мнению, возрастание удельного веса умствен- ного труда в человеческой деятельности отражает общеэволюци- онный закон, который требует для сложных систем опережающе- го развития интеллекта по отношению к двум другим векторам роста – технологическому потенциалу и организационной слож- ности – и соответственно к управленческим притязаниям. По ме- ре решения других глобальных проблем на передний план будет выступать новая – отношения между естественным и искусствен-
86 Винер Н. Творец и робот. – М. 1966. – С. 82.
87 Назаретян А.П. Интеллект во Вселенной. – М., 1991.
ным разумом. И если человечество дорастет до реального воз- никновения проблемы «двоевластия интеллектов», то конфрон- тационные подходы к ее решению будут сразу же отброшены, речь может идти только о разных вариантах их синтеза. Форми- рование таких симбиозных структур в перспективе обеспечило бы диалектическое снятие противоречий между безграничными по- тенциями интеллектуального развития и ограниченными возмож- ностями, потребностями, мотивами биологического организма.
Второй подход разработал менее оптимистично настроен- ный современный российский ученый А. А. Мальцев. В своей статье «Интеллект и ресурс»88 он указывает, что уже сейчас при- ходится сталкиваться с некоторыми принципиальными ограниче- ниями при составлении алгоритмов, по которым работают ком- пьютеры. Кроме того, Мальцев ставит вопрос о переэксплуата- ции, истощении интеллектуального ресурса, об определенном
«суммарном потолке» человеческого интеллекта, существование которого значительно ограничивает возможности прогресса в этой области.
Другая важнейшая философская проблема современной информатики состоит в появлении нового типа бытия – машинно- информационного и связанного с этим вопросом об определении онтологического статуса виртуальной реальности89. Развитие со- временных информационных технологий привело к формирова- нию нового понятия – «виртуальная реальность», которое означа- ет, что человек может видеть, слышать, переживать посредством персонального компьютера и глобальной компьютерной сети. Многие ученые связывают с виртуальной реальностью образо- ванную компьютерными средствами модель реальности, которая создает эффект присутствия человека в ней, позволяет действо- вать с воображаемыми объектами. Проблемы виртуальности оформились в самостоятельное направление в психологии, по- скольку виртуальная реальность тесно связана с психологиче-
88 Мальцев А. А. Интеллект и ресурс // Мышление. Когнитивные науки. Искусственный интеллект. – М., 1988. – С. 6–15.
89 От лат. virtuakis – возможный, такой, который может или должен поя- виться при определенных условиях.
скими характеристиками личности, представляя собой инореаль- ность, в которой обнаруживаются свобода и произвол человече- ских мотиваций. Психологи изучают личностные цели моделиро- вания виртуальной реальности, выделяя в качестве приоритет- ных: состояние удовлетворенности, компенсацию эмоциональ- ных или ментальных потерь, поиск смыслов в условиях гипоте- тического, условно предполагаемого диалога.
В то же время проблемы виртуальности нуждаются в фило- софской рефлексии основных свойств виртуального бытия на уровне его теоретического анализа. Говоря об атрибутике вирту- альной реальности, необходимо отметить два противоречивых мо- мента: с одной стороны, виртуальная реальность идентична акту- альной реальности – она включает в себя пространство, время, движение, развитие, отражение, а с другой – она обладает идеаль- но-артефактными, виртуально-специфическими свойствами90.
Принципиально новыми, требующими научного исследо- вания и философского осмысления являются следующие свойст- ва виртуальной реальности:
1) панорамность – любое событие может быть прочитано и с точки зрения собственной интерпретации, и с многих других точек зрения;
2) полисемантичность – виртуальная реальность обостряет проблемы личной самоидентификации и в то же время полностью их снимает, делая личность безразличной ее объективному бытию;
3) бестелесная предметность – виртуальная реальность, фиксируя множество несводимых друг к другу, онтологически самостоятельных реальностей, является их моделирующей ими- тацией, причем виртуальная реальность моделируется в соответ- ствии с потребностями телесного и экзистенциального характера и создает возможные поля и срезы проявлений двойственности человека.
В качестве основных функций виртуальной реальности на- зывают: порожденность, актуальность, автономность, интерак- тивность.
90 Лешкевин Т.Г. Актуальные проблемы науки XXI в.: Философия для аспирантов: учеб. пособие. – Ростов н/Д, 2003. – С. 232-234.
При решении проблемы типологизации виртуального бы- тия стоит сопоставить понятие виртуальной реальности и утвер- дившееся в физике понятие «виртуальная частица». «Виртуаль- ная частица – это такие объекты в квантовой теории поля, наде- ленные всеми теми же характеристиками, что и реальные "физи- ческие частицы", но не удовлетворяющие некоторым существен- ным условиям. Например, для виртуального фотона масса его не обязательно нулевая, а энергия не является обязательно положи- тельной. Ни одна из них не сушествует таким образом, как обыч- ные частицы. Они не обладают бытием наличным, выступают как бы на мгновение из потенциальности, полностью никогда не ак- туализируясь»91.
По мнению многих авторов, если применительно к вирту- альным частицам можно говорить об их мерцающем, недовопло- щенном существовании, то компьютерная виртуальная реаль- ность – область парадоксального. Виртуальная реальность доста- точно осязаема, но предметной сущностью, бытием самим по се- бе не обладает; она существует, пока ее существование поддер- живается активностью порождающей сферы. По мнению А. Ю. Севальникова, «парадоксальность такого бытия состоит в том, что "существует" то, чего по сути нет»92. На наш взгляд, наи-
более точно отражает сущность виртуальной реальности подход, основанный на признании ее полионтологичности, множественно- сти ее бытийного проявления: «Подход, основанный на признании полионтичной реальности, получил название виртуалистики»93.
Виртуалистика – проблема Homo virtualis (человек вирту- альный), актуализация которой стала следствием информацион- ной революции, ждет своего осмысления. По мнению многих ис- следователей, именно эта проблема станет одной из центральных в XXI в.
91 Севальников А.Ю. Виртуальная реальность и проблема ее описания // Смирновские чтения. – М., 1999. – С. 226.
92 Там же. С. 227.
93 Носов Н.А. Виртуальная парадигма // Виртуальные реальности. – М.,
1998. – С. 91.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Основной
Алексеев, П. В. Философия [Текст]: учебник по курсу «Фи-
лософия» для студентов вузов / П. В. Алексеев, А. В. Панин. – 4-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект, 2008. – 604 c.
Балашов, Л. Е. Философия [Текст]: учебник / Л. Е. Бала-
шов. – М.: Дашков и К, 2004. – 606 с.
Бучило, Н. Ф. Философия [Текст]: учебное пособие для студентов вузов / Н. Ф. Бучило, А. Н. Чумаков. – 4-е изд. – СПб.: Питер, 2004. – 427 с.
Бушуев, А. М. Философия [Текст]: учебник / А. М. Бушуев.
– М.: Моск. ун-т МВД России, 2004. – 352 с.
Голубинцев, В. О. Философия для технических вузов [Текст]
: учебник для студентов вузов / В. О. Голубинцев, А. А. Данцев, В. С. Любченко. – Изд. 2-е. – Ростов н/Д.: Феникс, 2004. – 635 с.
Губин, В. Д. Философия [Текст]: учебник / В. Д. Губин. –
М.: Проспект, 2005. – 332 с.
Губин, В. Д. Философская антропология [Текст]: учебное пособие / В. Д. Губин. – М.; СПб.: Университетская книга: Per Se, 2000. – 236 с.
Гуревич, П. С. Философия [Текст]: учебник для студентов вузов / П. С. Гуревич. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. – 399 с.
Гуревич, П. С. Философская антропология [Текст]: учебное
пособие / П. С. Гуревич. – М.: Омега-Л, 2008. – 607 с.
Данильян, О. Г. Философия [Текст]: учебник / О. Г. Да- нильян, В. М. Тараненко. – М.: Эксмо, 2006. – 511 с.
Ермакова, Е. Е. Философия [Текст]: учебник для студентов
вузов / Е. Е. Ермакова. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: Высш. шк.,
2004. – 406 с.
Золкин, А. Л. Философия [Текст]: учебник для студ. вузов /
А. Л. Золкин. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. – 590 с.
Ильин, В. В. Философия в схемах и комментариях [Текст]:
учебное пособие / В. В. Ильин, А. В. Машенцев. – СПб.: Питер,
2005. – 303 с.
Канке, В. А. Философия для технических специальностей
[Текст]: учебник / В. А. Канке. – М.: Омега-Л, 2008. – 395 с.
Кармин, А. С. Философия [Текст]: учебник для студентов вузов / А. С. Кармин, Г. Г. Бернацкий. – 2-е изд. – М.: Питер,
2009. – 558 с.
Моторина, Л. Е. Философская антропология [Текст]: учеб-
ное пособие для студ. вузов / Л. Е. Моторина. – М.: Высш. шк.,
2003. – 255 с.
Налетов, И. З. Философия [Текст]: учебник по дисциплине
«Философия» для студентов вузов, обучающихся по направлени- ям подготовки и специальностям естественнонаучного, техниче- ского, социально-гуманитарного профиля / И. З. Налетов. – М.: ИНФРА-М, 2007. – 400 с.
Радугин, А. А. Философия [Текст]: курс лекций: учебное пособие для студентов вузов / А. А. Радугин. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Центр, 2004. – 271 с.
Родчанин, Е. Г. Философия для технических вузов [Текст]: исторический и систематический курс: учебник для студ. вузов, обучающихся по техн. специальностям / Е. Г. Родчанин. – М.: Ростов н/Д.: МарТ, 2004. – 398 с.
Солопов, Е. Ф. Философия [Текст]: учебное пособие для студ. вузов / Е. Ф. Солопов. – М.: ВЛАДОС-ПРЕСС, 2004. –
398 с.
Спиркин, А. Г. Философия [Текст]: учебник для студентов вузов / А. Г. Спиркин. – Изд. 2-е. – М.: Гардарики, 2009. – 735 с.
Спиркин, А. Г. Философия [Текст]: учебник для студентов
высших технических учебных заведений / А. Г. Спиркин. – М.: Гардарики, 2007.— 368 с.
Стрельник, О. Н. Философия [Текст]: учебное пособие / О. Н. Стрельник. – М.: Юрайт, 2008. – 335 с.
Философия [Текст]: учебник по дисциплине «Филосо- фия» для студентов вузов, обучающихся по нефилософским специальности и направлению подготовки / под ред. В. Д. Губи-
на, Т. Ю. Сидориной. – 4-е изд., стер. – М.: Гардарики, 2008. –
828 с.
Философия [Текст]: учебное пособие для студентов выс- ших учебных заведений / отв. ред. В. П. Кохановский. – Изд. 17-е.
– Ростов н/Д.: Феникс, 2008. – 575 с.
Философия [Текст]: учебник / под ред. Э. Ф. Караваева, Ю. М. Шилкова. – М.: Юрайт, 2004. – 520 с.
Философия [Текст]: учебник для вузов / под общ. ред. В. В. Миронова. – М.: Норма, 2008. – 911 с.
Философия [Текст]: учебник для студ. вузов / под ред. В. Д. Губина, Т. Ю. Сидориной. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Гардарики, 2005. – 828 с.
Философия [Текст]: учебник для студ. нефилософских фак. вузов / под ред. О. А. Митрошенкова. – М.: Гардарики, 2005. –
655 с.
Философия [Текст]: учебник по дисциплине «Филосо- фия» для студ. вузов, обучающихся по естественнонаучным и техническим специальностям и направлениям подготовки / под ред. В. П. Горюнова. – М.: Гардарики, 2005. – 442 с.
Философия [Текст]: учебное пособие для студентов вузов /
отв. ред. В. П. Кохановский. – Изд. 15-е. – Ростов н/Д.: Феникс,
2007. – 575 с.
Хрестоматия по западной философии [Текст]: учебное по-
собие / под ред. В. И. Кириллова. – М.: Проспект: Велби, 2008. –
539 с.
Хрестоматия по философии [Текст]: учебное пособие /
сост.: П. В. Алексеев. – 3-е изд., перераб. и доп. – М.: Проспект,
2008. – 575 с.
Хрусталев, Ю. М. Философия [Текст]: учебник для вузов /
Ю. М. Хрусталев. – 2-е изд., испр. – М.: ГЭОТАР-Медиа, 2007. –
638 с.
Дополнительный
К теме 1
Туровский, М. Б. О зависимости культуры от философии [Текст] / М. Б. Туровский // Философские основания культуроло- гии. – М., 1997. – С. 19–33.
Швейцер, А. Культура и этика [Текст] / А. Швейцер. – М.: Прогресс, 1973. – 343 с.
Ясперс, К. Истоки истории и ее цель [Текст] / К. Ясперс // Смысл и назначение истории. – М.: Республика, 1994. – С. 28–
286.
К теме 2
Виндельбанд, В. Что такое философия? [Текст] / В. Вин- дельбанд // Прелюдии. – М.: «Гиперборея», «Кучково поле»,
2007. – С. 9–52.
Гильдебрант, Дитрих фон. Что такое философия [Текст] /
Дитрих фон Гильдебрант – СПб.: АЛЕТЕЙЯ: Ступени, 1997. –
373 с.
Делез, Ж. Что такое философия? [Текст] / Делез, Ж. – М.: Академический проект, 2009. – 260 с.
Ильин, И. А. Религиозный смысл философии. Три речи
[Текст] / И. А. Ильин // Собр. соч.: В 10 т. – М.: Русская книга,
1994. – Т. 3. – С. 15–88.
Никифоров, А. Л. Природа философии: Основы философии
[Текст] / А. Л. Никифоров. – М.: Идея-пресс, 2001. – 167 с.
Ортега-и-Гассет, Х. Что такое философия? [Текст] / Х. Ортега-и-Гассет. – М.: Наука, 1991. – С. 51–191.
Риккерт, Г. О понятии философии [Текст] / Г. Риккерт // Науки о природе и науки о культуре. – М.: Республика, 1998. – С. 15–42.
Туровский, М. Б. Предмет философии [Текст] / М. Б. Туров- ский // Философские основания культурологии. – М., 1997. – С. 53–71.
Хофмайстер, Х. Что значит мыслить философски [Текст] /
Х. Хофмайстер. – СПб.: Изд-во С.-Петерб.ун-та, 2006. – 446 с.
Ясперс, К. Философская вера [Текст] / К. Ясперс // Смысл и назначение истории. – М.: Республика, 1994. – С. 420–508.
К теме 3
Гайденко, П. П. Время. Длительность. Вечность. Проблема времени в европейской философии и науке [Текст] / П. П. Гай- денко. – М.: Прогресс-Традиция, 2006. – 463 с.
Гартман, Н. К основоположению онтологии [Текст] / Н. Гартман. – СПб.: Наука, 2003. – 639 с.
Губин, В. Д. Онтология. Проблема бытия в современной ев-
ропейской философии [Текст] / В. Д. Губин. – М., 1998. – 191 с.
Длугач, Т. Б. Проблема бытия в немецкой философии и со- временность [Текст] / Т. Б. Длугач. – М.: ИФ РАН, 2002. – 222 с.
Левицкий, С. А. Основы органического мировоззрения [Текст] / С.А. Левицкий // Трагедия свободы: избранные произ- ведения. — М.: Астрель, 2008. – С. 21–256.
Лобанов, С. Д. Бытие и реальность [Текст] / С. Д. Лобанов.
– М.: Наука, 1999. – 155 с.
Новосельцев, В. И. Системный анализ: современные кон- цепции [Текст] / В. И. Новосельцев. – Воронеж: Кварта, 2003. –
359 с.
Плотников, В. И. Онтология [Текст]: хрестоматия / В. И. Плотников. – Екатеринбург; М.: Деловая книга: Академический Проект, 2004. – 831 с.
Сартр, Ж. П. Бытие и ничто: Опыт феноменол. онтологии
[Текст] / Ж. П. Сартр. – М.: Республика, 2000. – 639 с.
К теме 4
Кедров, Б. М. Беседы о диалектике: Шестидневные филос. диалоги во время путешествия [Текст] / Б. М. Кедров. – М.: Мо- лодая гвардия, 1989. – 239 с.
Пригожин, И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой [Текст] / И. Пригожин, И. Стенгерс. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 310 с.
К теме 5
Драч, Г. В. Рождение античной философии и начало антро-
пологической проблематики / Г. В. Драч. – М.: Гардарики, 2003.
– 316 с.
Кант, И. Антропология с прагматической точки зрения / И. Кант. – СПб.: Наука. С.-Петерб. изд. фирма, 2002. – 472 с.
Кассирер, Э. Избранное: Индивид и космос / Э. Кассирер.
– М.: Унив. кн., 2000. – 653 с.
Лоренц, К. Так называемое зло [Текст] / К. Лоренц. – М.:
Культурная революция, 2008. – 618 с.
Плеснер, Х. Ступени органического и человек: Введение в философскую антропологию [Текст] / Х. Плеснер. – М.: РОС- СПЭН, 2004. – 367 с.
Стевенсон, Л. Десять теорий о природе человека [Текст] /
Л. Стевенсон. – М.: СЛОВО, 2004. – 240 с.
К теме 6
Арлычев, А. Н. Сознание: информационно-деятельностный подход / А. Н. Арлычев. – М.: КомКнига, 2005. – 132 с.
Гурьев, Д. В. Загадка происхождения сознания / Д. В. Гурь-
ев. – М.: Изд-во Рос. ун-та дружбы народов, 1997. – 225 с.
Патнэм, Х. Философия сознания / Х. Патнэм. – М.: Дом интеллектуальной книги, 1999. – 235 с.
Прист, С. Теории сознания / С. Прист. – М.: Идея-Пресс:
Дом интеллектуальной книги, 2000. – 287 с.
К теме 7
Рассел, Б. Человеческое познание: Его сфера и границы / Б. Рассел. – М.; Киев: Ин-т общегуманитар. исслед.: Ника-центр,
2001. – 556 с.
Лекторский, В. А. Эпистемология классическая и неклас- сическая / В. А. Лекторский. – М.: Эдиториал УРСС, 2001. – 255 с.
Мессер, А. В. Введение в теорию познания / А. В. Мессер. –
М.: КомКнига, 2007. – 179 с.
Микешина, Л. А. Философия познания: Полемические гла- вы / Л. А. Микешина. – М.: Прогресс-Традиция, 2002. – 623 с.
К теме 8
Больцано, Б. Учение о науке: (избранное) / Б. Больцано. –
СПб.: Наука, 2003. – 518 с.
Степин, В. С. Теоретическое знание: Структура, истор. эволюция / В. С. Степин. – М.: Прогресс-Традиция, 2003. – 743 с.
К теме 9
Мамчур, Е. А. Образы науки в современной культуре / Е. А. Мамчур. – М.: Канон+, 2008. – 399 с.
Митчем, К. Что такое философия техники? [Текст]: учеб.
пособие / К. Митчем. – М.: Аспект-Пресс, 1995. – 149 с.
Лэйси, Х. Свободна ли наука от ценностей?: Ценности и науч. понимание / Х. Лэйси. – М.: Логос, 2001. – 359 с.
Туровский, М. Б. Человеческая ответственность науки [Текст] / М. Б. Туровский // Философские основания культуроло- гии. – М., 1997. – С. 114–134.
ОГЛАВЛЕНИЕ
| От автора ………………………………………...................... | |
| 1. МИРОВОЗЗРЕНИЕ ………………………………………. | |
| 1.1. Понятие мировоззрения ……………………………... | |
| 1.2. Структура мировоззрения …………………………… | |
| 1.3. Способы формирования мировоззрения …………… | |
| 2. СПЕЦИФИКА ФИЛОСОФИИ …………………………... | |
| 2.1. Предмет философии …………………………………. | |
| 2.2. Специфика философского знания ………………….. | |
| 2.3. Особенности философских проблем ……………….. | |
| 2.4. Роль философии в культуре ………………………… | |
| 3. УЧЕНИЕ О БЫТИИ (онтология) ………………………... 3.1. Специфика философской картины мира. Понятие «бытия» ……………………………………………….. | |
| 3.2. Категория «материя» в философии ………………… | |
| 3.3. Атрибуты материи …………………………………… | |
| 3.4. Явление и сущность …………………………………. | |
| 4. УЧЕНИЕ О РАЗВИТИИ …………………………………. | |
| 4.1. Становление, изменение и развитие ………………... | |
| 4.2. Диалектика …………………………………………… | |
| 4.3. Самоорганизация …………………………………….. | |
| 5. ЧЕЛОВЕК В ФИЛОСОФСКОЙ КАРТИНЕ МИРА......... | |
| 5.1. Природа и сущность человека ………………………. | |
| 5.2. Философская антропология о человеке ……………. | |
| 5.3. Типологические характеристики человека ………… | |
| 6. ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ ………………………………... 6.1. Проблема сознания и основные традиции ее фило- |
софского анализа ……………………………….. 90
6.2. Генетические и структурно-функциональные ха- рактеристики сознания ……………………………. 95
6.3. Творческая природа и социокультурная размер-
ность сознания ………………………………... 100
| 7. ПОЗНАНИЕ (гносеология) ………………………………. | |
| 7.1. Специфика познавательного отношения человека к | |
| миру. Объект и субъект познания …………………... | |
| 7.2. Чувственное познание и его формы ………………... | |
| 7.3. Рациональное познание и его формы ………………. | |
| 7.4. Проблема истины в познании ………………………. | |
| 8. НАУЧНОЕ ПОЗНАНИЕ …………………………………. | |
| 8.1. Специфика и уровни научного познания …………... | |
| 8.2. Формы научного познания ………………………….. | |
| 8.3. Методы научного познания …………………………. | |
| 9. ФИЛОСОФСКИЕ ПРОБЛЕМЫ НАУКИ И ТЕХНИКИ.. | |
| 9.1. Особенности и роль науки в обществе. Сциентизм и | |
| антисциентизм ……………………………………….. | |
| 9.2. Этос науки ……………………………………………. | |
| 9.3. Техника как предмет философского исследования.. | |
| 9.4. Философские проблемы информатики …………….. | |
| БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК ……………………… |
Учебное издание
Черниговских Игорь Васильевич
ФИЛОСОФИЯ: курс лекций
Часть 1
Подписано в печать 2011. Формат 60 х 84 1/16. Усл. печ. л. 9,8. Тираж 100 экз. Заказ С. 03
ГОУВПО «Воронежская государственная технологическая академия» (ГОУВПО
«ВГТА»)
Отдел полиграфии ГОУВПО «ВГТА» Адрес академии и отдела полиграфии:
394036, Воронеж, пр. Революции, 19.
