Билет№4, Вопрос№2 Русская архитектура эпох и модерн. 8 страница

В одиннадцать лет, в 1826 году, не получив почти никакой научной подготовки, Федотов был определен в воспитанники 1-го Московского кадетского корпуса, в котором отличился своими блестящими способностями, успешностью в учении и образцовым поведением. Он превзошел всех своих товарищей и обратил на себя внимание начальства. Тогда же проявились художественные наклонности мальчика. Потянулись годы однообразного и утомительного учения (1834 — 1844). Живопись по-прежнему остается главным увлечением, и каждую свободную минуту он посвящает рисованию. Первыми его опытами были классные рисунки, портреты друзей и карикатуры, разного рода чертежи, которыми он испещрял свои учебные тетради.. Темами его рисунков и акварелей становятся сцены бессмысленной и изнурительной муштры, полковые учения и лагерная служба.

В 1830 г. он стал унтер-офицером, в 1833 г. произведен в фельдфебели и в 1833 г. окончил курс первым учеником. Его имя, по заведенному обычаю, внесено на почетную мраморную доску в актовом зале корпуса. Выпущенный прапорщиком в лейб-гвардии Финляндский полк, Федотов переселился в Санкт-Петербург. Жизнь в полку была трудной, а здоровье — слабым. Но, несмотря на строгие требования тогдашней фронтовой и казарменной службы, он находил время для своего любимого занятия — рисования. Года через три-четыре службы в полку молодой офицер начал посещать вечерние рисовальные классы Академии художеств. Федотов изучал формы человеческого тела и тренировал свою руку, пытаясь ее сделать более свободной и послушной. В свободные от службы часы, он рисовал придуманные им жанровые сцены и подмеченных на улице типов, писал портреты своих сослуживцев и знакомых карандашом и акварельными красками. Эти портреты всегда бывали очень похожими. Особенно удались Федотову черты лица и фигура великого князя Михаила Павловича, изображения которого, выходившие из-под кисти художника, охотно покупались продавцами картин и эстампов.

Летом 1837 г. великий князь, возвратившись в Петербург из поездки за границу для леченья, посетил Красносельский лагерь, где обожавшие его гвардейцы встретили его шумной овацией. Пораженный этой живописной сценой Федотов начал работу и всего за три месяца закончил большую акварельную картину “Встреча великого князя”, в которой, кроме портрета его высочества, помещены портреты многих из участников торжества. Картина была представлена великому князю, который пожаловал за нее художнику бриллиантовый перстень. Этою наградой, по словам Федотова, “окончательно припечаталось в его душе артистическое самолюбие”. Вслед за этим он принялся за другую картину, “Освящение знамен в Зимнем Дворце, обновленном после пожара”. Испытывая большую нужду, художник решился представить эту еще неоконченную картину великому князю, который показал ее своему августейшему брату. Результатом стало высочайшее повеление: “предоставить рисующему офицеру добровольное право оставить службу и посвятить себя живописи с содержанием по 100 рублей ассигнациями в месяц”.

Федотов хотел заняться батальной живописью, в которой уже успешно пробовал свои силы и которая в Николаевскую эпоху сулила почет и материальное обеспечение. Отказывая себе в малейшем комфорте и терпя подчас голод и холод, художник поселился в бедной квартире в одной из дальних линий Васильевского острова. Он стал еще усерднее прежнего заниматься рисованием и писанием этюдов с натуры как дома, так и в академических классах. Чтобы расширить круг своих батальных сюжетов, художник стал изучать скелет и мускулатуру лошади под руководством профессора А. Заурвейда. По отзыву его друзей, из произведений, задуманных тогда Федотовым, но оставшихся только в эскизах, замечательнейшими были “Французские мародеры в русской деревне, в 1812 г.”, “Переход егерей вброд через реку на маневрах”, “Вечерние увеселения в казармах по случаю полкового праздника” и несколько композиций на тему “Казарменная жизнь”, сочиненных под влиянием Гогарта.

Однако живопись военных сцен не была истинным призванием художника. Ему были присущи: остроумие, тонкая наблюдательность, умение подмечать типичные черты людей разных сословий, знание обстановки их жизни, способность схватывать характер человека. Рисунки Федотова являются своеобразным дневником художника. Убедительность и простота композиционного решения отличают рисунок “Набережная Васильевского острова зимой”. Сатирическая острота в рисунках: “Квартальный чиновник”, “Начальник и подчиненные”, “Озябшие и продрогшие”, “Как люди садятся” и другие. От альбомов разрозненных набросков и рисунков Федотов перешел к созданию крупных произведений. Так родилась серия “Нравственно-критических сцен из обыденной жизни” (1840-е гг.), которая была исполнена в технике сепии: “Болезнь и смерть Фидельки”, “Житие на чужой счет”, “Крестины”, “Модный магазин”, “Мышеловка”, “Первое утро обманутого молодого”, “Старость художника, женившегося без приданого в надежде на свой талант”. Эта серия по разнообразию тем, по широте охвата действительности, по остроте критической мысли и мастерству исполнения считается одной из самых значительных в творческом развитии художника. Работая над сепиями, художник обогатил свой жизненный и творческий опыт, накопил материал для создания новых произведений.

Особенности художественного таланта, ярко выраженные в рисунках Федотова, указывали на то, что ему следует быть не баталистом, а жанристом. Но художник не осознавал этого и рисовал бытовые сцены для собственного развлечения и для, того, чтобы позабавить приятелей.

Так продолжалось до тех пор, пока письмо известного баснописца И. А. Крылова, пораженного талантом молодого офицера, не открыло ему глаза. Гениальный старец, видевший некоторые из работ Федотова, убеждал его бросить военную службу, бросить “солдатиков и лошадок” и “отдаться своему настоящему призванию — изображению народного быта”. Федотов и раньше думал об отставке, но после слов Крылова, эта идея не давала покоя. Решившись на отказ от военной карьеры, от обеспеченного положения, он обрекал себя на полуголодное существование. Он совершал рискованный шаг, для которого требовались большое мужество и уверенность в себе.

Федотов долго раздумывал, воспользоваться ли ему царской милостью или нет, но наконец подал прошение об отставке и в 1844 г. был уволен с чином капитана и правом носить военный мундир. Расставшись с эполетами, он очутился в тяжелых жизненных условиях — в еще худших, чем те, при которых ему, сыну небогатых родителей, приходилось существовать, служа в гвардии. Федотов поставил на карту свою судьбу и судьбу своих близких. На скудную пенсию, пожалованную государем, надо было содержать самого себя, помогать отцовскому семейству, впавшему в большую нужду, нанимать натурщиков, приобретать материалы и пособия для художественных работ; но любовь к искусству поддерживала в Федотове бодрость и помогала ему бороться с трудными обстоятельствами и настойчиво идти к намеченной цели — сделаться настоящим художником.

Федотов заперся в своей мастерской, удвоил свой труд по изучению приемов живописи масляными красками и, овладев ими в достаточной степени, к весне 1846 г. написал по имевшимся уже в его альбоме наброскам две картины: “Свежий кавалер”, или “Утро чиновника, получившего первый крест”. В этой картине художник отразил явления, характерные николаевской России. Знаменитый русский критик В. В. Стасов писал о персонаже картины: “Он свиреп и безжалостен, он утопит кого и что захочет, и ни одна складочка на его лице не дрогнет. Злость, чванство, вконец опошлившаяся жизнь — все это присутствует в этом лице, в этой позе и фигуре закоренелого чиновника в халате и босиком, в папильотках и с орденом на груди”.

 

Билет №7, Вопрос№2 Творчество Коненкова С.Т. родился в деревне Караковичи Ельнинского уезда Смоленской губернии, в крестьянской семье. Учился в Рославльской гимназии, много и упорно рисовал. В 1882 году поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества, которое заканчивает в 1896 году. Он учился у С. И. Иванова и С.М. Волнухина В 1897 году направляется Училищем за границу для ознакомления с произведениями искусства, музеями и памятниками Европы. Молодой скульптор побывал в Германии, Франции, Италии.
Вернувшись из поездки по европейским странам, Коненков должен был по правилам Училища выполнить работу на Большую серебряную медаль. Перед ваятелем встал вопрос: какой взять сюжет? И он решительно выбирает путь прославления человека труда. Правда, уже в то время в русское искусство все больше проникала тема простого человека, могучей его силы (вспомним работы Репина, Касаткина, Ярошенко). И тогда Коненков создает свою знаменитую статую "Камнебоец".
"Как-то весной, — вспоминал скульптор, — отправившись в Рославль, увидел на дороге рабочих, дробящих и укладывающих камни. Мускулистые, сильные, бронзовые от солнца, угрюмые лица. Они работали по многу часов, не разгибая спины. Их ноги были обмотаны тряпками. Один из них, видимо, приметив меня, однажды обернулся ко мне, взгляды наши встретились. Меня поразили его умные, пытливые глаза". Этот камнебоец, с которым Коненков затем сдружился, и стал моделью скульптурной композиции.
Простые люди из народа всегда занимали скульптора. Ведь еще в 1894 году на ученической выставке юный мастер выставил работу "Мужичок на завалинке". А с каким трепетом была им исполнена портретная композиция "Читающий татарин" (1895). Сколь мудр, простодушен и непосредственен образ этого человека.
Скульптор обращается к простому трудовому люду, заряженному новыми идеалами. И в будущем такие работы, как "Атеист" (1906), "Крестьянин" (1906), "Рабочий боевик" (1905), "Дядя Григорий" (1916), "Нищая братия" (1917), "Старейший колхозник деревни Караковичи И. В. Зуев" (1949) — тому примеры.
...С 1899 по 1907 годы Коненков живет в Петербурге, учится в Высшем художественном училище при Академии художеств, создает конкурсную работу "Самсон, разрывающий узы", за которую получает звание художника-скульптора. Коненков в своем "Самсоне" показал, что "конец народному долготерпению близок, что народ не в силах больше выносить сковывающих его цепей". Окончив Академию художеств, скульптор возвращается в Москву. Вскоре он создает скульптурную композицию "Паганини". Гениальный итальянский музыкант увлек ваятеля своей огненной музыкой, бурным творческим размахом, неукротимым духом своего искусства. Мастер изобразил Паганини, прижимающим к плечу скрипку в момент наивысшего творческого напряжения. Имя Паганини стало символом мятежного и свободного духа. Позднее несколько раз в разных вариантах скульптор возвращается к образу Паганини.
В 1908 году Коненков вырубил в мраморе портрет А. П. Чехова, а годом раньше аллегорическую композицию "Коленопреклоненная". В этой работе ваятель как бы отдал дань мужественным борцам революции 1905 года.
Шли дни, месяцы, годы. В мастерской художника "поселились" на время самые разные модели. Так появляются портреты писателя Н. Н. Златовратского, затем сказочные "Старенький старичок", "Старичок-полевичок", "Вещие старушки" и многие другие работы. С мраморными глыбами стали соседствовать деревянные чурки. Из дерева скульптором были вырезаны многие фантастические герои народных сказок и поверий.
В 1912 году Коненков совершает путешествие в Грецию и Египет. Близкое знакомство с древним, легендарным искусством этих стран оставило заметный след в творчестве скульптора. Он создает ряд самых разнообразных портретов, в которых ощущается влияние искусства великой эпохи эллинов: "Сон", "Женский торс", "Крылатая", "Раненая", "Жар-птица" — эти и многие Другие изваяния отличались утонченностью и изяществом форм, необычайной пластичностью, в них автору Удалось достичь античной гармонии и красоты, ритмичного чередования линий. Коненков создал целую галерею женских образов. Такие общеизвестные работал как "Нике" (1906), "Лада" (1909), "Портрет А. В. Гольд" (1909), "Портрет М. Г. Карповой" (1911), "Марфинька" (1905), "Колхозница" (1954), — глубоко психологические, задушевные образы, воплотившие в себе всю нежность и красоту русской женщины.
После революции Коненков становится членом Московской комиссии по охране памятников искусства и старины, а с апреля 1918 года участвует в Коллегии по делам изобразительного искусства, в задачу которой входила координация деятельности художественных учреждений Москвы.

Билет№8, Вопрос №1 Архитектура Владимиро-Суздальского княжества

При князе Владимире Мономахе начинается бурное строительство на северо-востоке Руси, в Залесье. В результате здесь был создан один из самых прекрасных во всей средневековой Европе художественных ансамблей.

При Юрии Долгоруком (сыне Владимира Мономаха) сформировался так называемый суздальский спишь - белокаменное зодчество. Первой церковью, родоначальницей стиля, сложенной из белого камня, блоки которого были идеально подогнаны один к другому, стала церковь Бориса и Глеба в селе Кыдекше, (в 4 км от Суздаля, на том самом месте, где якобы останавливались святые князья Борис и Глеб, когда они ходили из Ростова и Суздаля в Киев). Это был храм-крепость. Он представлял собой мощный куб с тремя массивными апсидами, щелевидными окнами, напоминающими бойницы, широкими лопатками, шлемообразным куполом.

Сын Юрия Долгорукого Андрей Боголюбский окончательно перебрался во владимирскую резиденцию. Он делал все чтобы город Владимир (названный так в честь Владимира Мономаха) затмил Киев. В крепостной стене, окружавшей город, были сооружены ворота, главные из которых традиционно именовались Золотыми. Такие ворота возводились во всех крупных городах христианского мира, начиная с Константинополя, в память о въезде Иисуса Христа в Иерусалим через Золотые ворота города. Золотые ворота Владимира венчала надвратная церковь, украшенная резным декором и золотым куполом. На противоположном конце города высились Серебряные ворота, не менее массивные и торжественные.

Белокаменные фасады соборов украшали резьбой по камню. Наличие каменного декора представляет собой отголосок романского стиля и связано с тем, что Андрей Боголюбский созывал к себе во Владимир мастеров не только из Византии, но со всех земель. Уже знаменитая церковь Покрова на Нерли несет на себе отпечаток этого стиля. Церковь посвящена празднику Покрова пресвятой Богородицы, установленному Андреем Боголюбским в ознаменование объединения Руси под главенством Владимира. Любимов Л. Искусство Древней Руси. - М.: Просвещение, 1981. - с. 116.

Андрей Боголюбский построил этот придворно-княжеский храм недалеко от своих палат в память о любимом сыне Изяславе, погибшем в победоносном походе на болгар в 1164 г. Изящная одноглавая церковь словно парит над широкой гладью заливных лугов. Ее устремленность ввысь создается прежде всего гармоничными пропорциями, трехчастным делением фасадов, которое соответствует организации внутреннего пространства церкви, арочным завершением стен (так называемые закомары), ставшим лейтмотивом здания, повторяющимся в рисунке оконных проемов, порталов, аркатурном поясе.

Стены храма украшены каменным орнаментом, составленным из тоненьких

колонок, соединенных наверху полукруглыми арочками (аркатурный пояс), тонкими колоннами на «лопатках», придающими плотной массе стены легкость и воздушность, зигзагом (косо положенными кирпичами) на барабане. На всех трех фасадах повторяется одна и та же композиция рельефов. В центральных закомарах помещена фигура библейского псалмопевца Давида. Образ Давида ассоциировался с самим Андреем Боголюбским, стремящимся прекратить усобицы и навести порядок в Русской земле. С двух сторон от Давида симметрично расположены два голубя, которые воплощают идею мира, и под ними фигуры львов - побежденное зло. Намного ниже - три женские маски с волосами, заплетенными в косы, как символы Девы Марии, помещавшиеся на всех храмах, посвященных ей. Такой каменный декор является отличительной стилевой особенностью владимиро-суздальского зодчества. Церковь Покрова на Нерли самый лиричный памятник русского зодчества.

В 1185-1189 гг. во Владимире был возведен земельный собор во славу Богоматери - Успенский. В собор поместили величайшую русскую святыню - икону Богоматери, которая, по преданию, была написана евангелистом Лукой и тайно вывезена из Киева Андреем Боголюбским. Собор был воздвигнут в центре Владимира, на высоком берегу Клязьмы, возвышаясь над городом. Как всякий собор, относящийся к земельному жанру культовой архитектуры, Успенский был шестистолпным одноглавым крестово-купольным храмом с притвором. По словам летописца, «Бог привел мастеров из всех земель» в числе которых были и пришельцы с романского Запада, присланные к князю Андрею якобы императором Фридрихом Барбароссой. Расширенный при Всеволоде Большое гнездо, брате Андрея, собор приобрел более монументальный вид с протяженными фасадами расчлененными на пять прясел, и пятью куполами. Емохонова Л.Г. Мировая художественная литература. - М.: Академия, 2000. - с. 328.

Во времена Всеволода, чья слава и власть так поражали современников, Суздальская земля стала княжеством, господствующим над остальной Русью. В этот период во Владимире был возведен Дмитриевский собор, третий шедевр культового зодчества.

Дмитриевский собор - это сравнительно небольшой одноглавый храм с хором, какие строились на феодальных дворах. Но несмотря на размеры он выглядит величавым и торжественно-великолепным. Это один из самых красивых и самых оригинальных соборов Древней Руси. В плане он представляет собой греческий крест без какого бы то ни было отступления от византийского канона. Но снаружи Дмитриевский собор являет собой нечто столь самостоятельное, что не может быть включен в число построек византийского типа. Уже не широкие и плоские «лопатки» членят стены на прясла, а длинные тонкие колонны. В барельефах Дмитриевского собора мы видим элементы византийского, романского, даже готического стилей и, конечно, русского. Наличие богатого каменного декора храма свидетельствует о том, что его украшали мастера с романского Запада хотя в барельефах нет ничего апокалиптического, т.е. намекающей на конец света и Страшный суд. Южный фасад украшает подчеркнуто плоская резьба, напоминающая резьбу по дереву, несомненно русских мастеровой преобладание растительного и зооморфного орнаментов также свидетельствует о традиционно русском стиле. Можно предположить, что строителем собора был зодчий, хорошо знакомый с венецианским собором св. Марка, поскольку мотивы декора двух этих соборов абсолютно тождественны: невиданные львы, птицы и олени, цветы, листья, фантастические всадники, грифоны, кентавры и даже сцена восхождения Александра Македонского на небо заполняют плоскости стен.

Все здание по высоте делится на три яруса. Нижний - самый высокий, почти без украшений, его гладь оживляют лишь глубокое пятно портала и аркатурный пояс. «Колонки» пояса как бы свисают вниз, подобно тяжелым плетеным шнурам с массивными подвесками. На среднем ярусе, над аркатурным поясом, сосредоточено все декоративное убранство собора. Третий пояс - это массивная глава храма, поднятая на квадратном «постаменте».

 

Билет№8, Вопрос№2 Алексей Кондратьевич Саврасов — художник, выдающийся пейзажист, основоположник символистского “пейзажа настроения” в русской живописи.

Родился в Москве 12 мая 1830 в семье мелкого купца. Подростком писал пейзажные картинки на продажу. В 1844 поступил в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. В 1848 году начались занятия Саврасова пейзажной живописью под руководством талантливого педагога и замечательного человека по-отечески заботившегося о своих учениках — К. И. Рабуса. Его уроки не только будили мысль, но и профессионально подготавливали молодых художников к самостоятельным поискам.

В картинах и рисунках пятидесятых годов мы встречаем попытки преодоления академических традиций и самостоятельного решения художественного замысла. Среди картин этого периода одними из самых ранних являются два натурных этюда — “Камень в лесу у “Разлива” и “Вид в окрестностях Москвы с усадьбой и двумя женскими фигурами” (оба 1850 год). Более зрелой и мастерски исполненной стала картина “Вид на Кремль от Крымского моста в ненастную погоду” (1851 год). Этот пейзаж принес художнику первое признание и сделал его знаменитым.

Первый успех ободрил начинающего художника, что позволило ему в 1855 году создать сложный по композиции и художественной задаче пейзаж “Вид в селе Кунцеве под Москвой”, а в 1858 году “Вид в окрестностях Москвы при закате солнца”. И в той и в другой картине Саврасов пытается передать прежде всего сложный мир жизни природы, а не только открывающийся взору вид. В подмосковных пейзажах пятидесятых годов в полной мере проявилась характерная черта, свойственная всему творчеству Саврасова в целом — это склонность к возвышенному восприятию природы. Именно эта романтическая черта присутствует в таких работах, как “Старые сосны” (1854), “Сосны (из Гусарева)” (1850-е годы), “Старый дуб у обрыва над рекой” (1857). Исполнены они с исключительным графическим мастерством, хотя и различны по приемам, прослеживается здесь и постепенное усложнение художественных задач.

В целом раннее творчество Саврасова (“Вид на Кремль от Крымского моста в ненастную погоду”, 1851; “Вид в окрестностях Ораниенбаума”, 1854) пребывает целиком в рамках романтизма, с его любовью к сильным эффектам атмосферической жизни, к резким “кулисным” контрастам переднего и заднего планов. Постепенно художник приходит к более спокойным, гармонически-ясным по композиции и колориту решениям, например (“Пейзаж с рекой и рыбаком”, 1859). Первоочередное значение в его образах получает влажная почва, прописанная с тонким пониманием ее фактуры, и световоздушная среда, органично объединяющая пространственные планы (“Лосиный остров в Сокольниках”, 1869; “Лунная ночь. Болото”, 1870). Изначально свойственная Саврасову “виньеточная” манера рисунка, сразу выделяющая главные, наиболее запоминающиеся свойства натурного мотива, перерастает в высокое мастерство поэтических обобщений-символов.

В развитии творчества Саврасова этого периода важную роль играла не только работа над подмосковными пейзажами. Значительную помощь в становлении художника оказала поездка на Украину. Результатом этой поездки стали работы “Степь днем”, “Рассвет в степи”, “Вид Киева”, датированные 1852-м годом. В этих работах художник стремился передать свои чувства и впечатления от степных просторов и показать характер и особенности украинской природы.

В 1857 году Саврасов становится руководителем пейзажного класса в московском Училище. С этого времени начинается двадцатипятилетний период его плодотворной педагогической деятельности. Среди его учеников были К. А. Коровин и И. И. Левитан. Удивительно точно сказал о своем учителе И. И. Левитан: “Саврасов старался отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле”.

Написанный в это время “Пейзаж с рекой и рыбаком” (1859) наглядно демонстрирует его достижения. Повседневное и поэтическое органично сливаются здесь воедино так, как это происходит в реальной жизни. Светлая ясность и простота созданного образа, спокойствие и небросская красота изображенной природы определяют основную концепцию данного произведения.

В некоторых известных работах шестидесятых годов нетрудно уловить приметы происходивших в его творчестве перемен к раскрытию сюжета, новое появляется и в выборе мотивов и в способах их воспроизведения. Лучшими примерами того являются три пейзажа, написанные Саврасовым в 1861 году — “Вид на Москву от Мазилова”, “Пейзаж с мельницей” и “Вечерний пейзаж”. Увлеченный сложностью и красотой передаваемого момента, Саврасов по-новому использует доступные ему приемы живописи. Ему удается гармонично слить воедино конкретность и обобщение, реальную сиюминутную красоту природы и ее переходное состояние.

Большую роль в развитии творческого гения художника сыграла поездка в Англию в 1862 году. Там он смог познакомиться с европейским искусством и, в частности, с передовой пейзажной живописью Англии, мало известной в России. Имея к тому времени десятилетний опыт самостоятельной работы, художник был уже внутренне подготовлен к восприятию опыта зарубежного искусства. “Ни одна в мире академия не могла бы так развить взгляд художника, как настоящая выставка в Лондоне”, — писал Саврасов в одном из писем.

Из всего, что увидел Саврасов в Англии, самым значительным было знакомство с английским пейзажным искусством. Сам художник в первую очередь отмечает глубину мысли, строгую наблюдательность и местный характер колорита и рисунка.

Очевидно, что знакомство с английским пейзажем не могло привести к прямому подражанию в творчестве Саврасова семидесятых годов, но, по собственному признанию художника, он сумел извлечь пользу из впечатлений от поездки. После Англии художник отправляется в Швейцарию для знакомства с горными пейзажами. Но если Англия познакомила его с миром искусства, то Швейцария представила ему замечательные виды и открыла художнику путь для эмоционального ее восприятия и собственного творчества.

Природа для живописи там “в высшей степени интересна”, так отзывался о красоте местной природы Саврасов, и он целиком сосредоточивается на открывающихся перед ним пейзажах и на способах их живописного выражения. Судить об этом мы можем по дошедшему до нас полотну “Вид в Швейцарских Альпах из Интерлакена” (1862). Художник возвращается на родину переполненный впечатлениями и замыслами. И это в какой-то степени предопределило тот взлет в творчестве художника конца шестидесятых и семидесятых годов. Познакомившись с природой чужих стран, он глубже понял своеобразие и обаяние родной природы. К этому периоду относятся — “Сельский вид” (1867), “Плоты” (1868), “Зимняя ночь” (1869). Найденный Саврасовым тип полужанрового пейзажа явился, по существу, лишь первым этапом его сложных творческих поисков. Главной темой по-прежнему остается природа, близкая и созвучная человеку и воспринимаемая через его чувства.

Уже в семидесятые годы русский реалистический пейзаж становится явлением исключительным среди пейзажной живописи других европейских школ и качественно отличается от художников барбизонской школы, создававших во Франции свободный от академических традиций национальный пейзаж.

В структуре русского пейзажа яснее, чем у барбизонцев, выступят черты, обобщающие и типизирующие натурный материал, и более сложно проявится связь с эстетикой и нравственными идеалами. Более широким и емким у русских пейзажистов окажется круг и разнообразие никем не использованных мотивов. С подобными явлениями чаще всего приходится встречаться в многообразии и новизне саврасовских картин — “Вечер. Перелет птиц” (1874), “Вечер. Поле с воронами” (1880-ые годы).

Нарастание сложных чувств и переживаний, частично связанных и с обстоятельствами личной жизни, заметно уже в картине 1869 года “Лосиный остров в Сокольниках”, и еще более явно в картине “Лунная ночь. Болото” (1870), в которых все располагает к лирической настроенности, к готовности вслушиваться и всматриваться.

В 1870 — 1875 гг. художник совершал ежегодные творческие поездки на Волгу. Среди работ, написанных на Волге, наиболее яркие и емкие: “Волга близ городца” (1870), “На Волге” (1870-ые годы) и первая повествовательно раскрытая картина “Печерский монастырь под Нижним Новгородом” (1871). К этому же времени относится и начало работы над картиной “Волга под Юрьевцем” (1871). Здесь присутствует не только широта замысла, но и намечены социальные акценты, что было совершенно новым в творчестве Саврасова.

Все созданное после этой картины только подтверждает, что творчество Саврасова вступило в новый этап своего развития с новыми поисками и задачами, которые наиболее ярко проявились в картине “Грачи прилетели” (1871). Этюдная работа над “Грачами” шла в марте, в селе Молвитино (ныне Сусанино) Костромской губернии. Талый снег, весенние грачи на березках, серо-голубое, блеклое небо, темные избы и старая церковка на фоне стылых дальних лугов, — все это слилось в образе удивительно проникновенном и лирическом. Именно тут “настроение” — как особое созерцательное пространство, в котором идет диалог картины со зрителем, — окончательно превратилось в необходимый и достаточно самоценный компонент образа, что метко зафиксировал И. Н. Крамской, заметив (в письме Ф. А. Васильеву, 1871) о других пейзажах на выставке: “все это деревья, вода и даже воздух, а душа есть только в “Грачах”.

К сожалению, эта картина, выставленная на первой передвижной выставке, не была в полной мере оценена современниками. Только в девяностых годах эстетическая концепция, вносящая в пейзажную живопись лирическое переживание природы, будет в полной мере представлена в работах учеников Саврасова. Со временем эта картина станет самым популярным русским пейзажем, своего рода живописным символом России. Весенняя тема так и останется любимой в творчестве художника и будет разработана им во многих последующих сюжетах.

Незримо-зримая “душа”, особое символико-поэтическое настроение оживляет и последующие вещи мастера, в том числе его замечательные московские мотивы, покоряющие своей безыскусной простотой (“Дворик”, 1870-е годы) либо контрастом бытовой скудости переднего плана с величавыми далями (“Сухарева башня”, 1872; “Вид на Московский Кремль. Весна”, 1873). Виртуозна по передаче почвенной влаги и световой игры облаков картина “Проселок”, (1873).