Вопрос не в противопоставлении веры или религии науке, а в борьбе двух вер, двух наук

по-прежнему было бы оправданно отдавать ей предпочтение перед всеми конкурирующими теориями».18 В самом деле?! Без доказательств? Как отмечает Старк, даже сам Дарвин признавал существование недостатков и множества открытых вопросов в собственной теории. Он так и не смог доказать, что есте- ственный отбор приводит к переходу от од- ного вида к другому. Все его эксперименты со скрещиванием закончились ничем. Таким об-

разом, Дарвин так и не ответил на вопрос, откуда взялись биологи- ческие виды. Кроме того, он признавал, что для его теории ключевую роль играет принцип постепенности эволюционных процессов в при- роде, который, однако, ничем не подтверждается. Эти доказательства до сих пор отсутствуют в палеонтологической летописи. Ни во вре- мена Дарвина, ни при множестве последующих раскопок за столько лет их так и не обнаружили. Дарвин осознавал: если формы жизни действительно возникли внезапно, то это «значит вступить в область чудесного».19

Внимательно исследовав аргументацию Дарвина, Старк прихо- дит к заключению: «Дарвинистская теория действительно покоится на предположениях, требующих настоящего чуда».20

Как отмечает Старк, пока дарвинисты не сформировали дока- зательную базу, их уделом остается мифология. Именно поэтому, убежден социолог, дабы заставить своих критиков замолчать, они прибегают к запугиванию, в чем убедился на себе Майкл Бихи. А, когда известный философ науки Карл Поппер начал доказывать, что теорию эволюции никак нельзя назвать научной, и что она пред- ставляет собой бездоказательную тавтологию, он был решительно осужден и подвергся серьезным личным оскорблениям.21

Читая аналитику Старка, трудно не прийти к выводу (по край- ней мере, для меня), что с годами дарвинисты становятся все менее приветливыми. Будучи неспособны объяснить дыры, зияющие в тео- рии эволюции, они просто переходят на личности и прибегают к на- падкам на своих оппонентов.

 

 

Г Л А В А 2 0

 

 

Но почему? Существует одна веская причина, и это — маленький темный секрет дарвинизма. Хотя дарвинисты доказывают, что их по- зиция — это чистая наука, по сути, она представляет собой мировоз- зрение. Они противостоят любому изысканию, которое может поставить вопрос: существует ли Бог, сотворивший и поддерживаю- щий вселенную? Для мыслителей эпохи после Просвещения, это, во- истину, — сценарий конца света. Старк изо всех сил старается не ставить под сомнение мотивы дарвинистов, однако не может не упо- мянуть признание Ричарда Докинза: «Благодаря Дарвину, вы можете быть интеллектуально удовлетворенным атеистом».22

Как отмечает Старк, исторические свидетельства указывают, что именно это является скрытым мотивом многих дарвинистов. Са- мыми первыми поборниками дарвинизма, по сути, были создатели социализма. Памфлет «Почему я социалист?» который распростра- нялся в то время, дает ответ: «Потому что верю в эволюцию».23 Про- читав «Происхождение видов», Карл Маркс написал Энгельсу, что Дарвин предоставил необходимый биологический базис для социа- лизма.24 «Центральным элементом в повестке дня дарвинистов был атеизм»,25 — заключает Старк. Отвергнуть Дарвина — это значит от- вергнуть материализм — и не только в науке, но также и в политиче- ской и социальной философии.

Неужели люди действительно лично заинтересованы в какой- то теории и потому отстаивают ее, несмотря на очевидные изъяны в ней? Достаточно лишь взглянуть на Альберта Шпеера. Люди обла- дают безграничными способностями в самооправдании, что мне пре- красно известно по собственному опыту работы в Белом доме.

Как бы там ни было, вопрос этой главы звучит так: «Чья версия лучше?» Единственный способ ответить на него — честно взглянуть на доказательства. Забудьте о личной заинтересованности поборни- ков как разумного замысла, так и эволюции. В конце концов, задача науки — искать правду, к чему бы она ни вела.

Вот почему, мы должны также оценивать этот спор объективно. Вопрос не в противопоставлении веры или религии науке, а в борьбе двух вер, двух наук. Безусловно, для того чтобы поверить, что Бог словом создал вселенную, требуется вера. Но не меньше веры требу- ется и для того, чтобы поверить, что вселенная существовала всегда, что у нее нет ни начала, ни конца, или что она появилась, взорвав саму себя (что нарушает закон непротиворечия). Вера необходима как для того, чтобы поверить, что мы созданы по Божьему образу, так и для заполнения общепризнанных пробелов в палеонтологиче- ской летописи — поверить, что процесс, называемый естественным

 

 

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

 

отбором, можно экстраполировать в прошлое вплоть до начала вре- мен и получить порядок, очевидно присутствующий во вселенной. Никто из нас не был при появлении этого мира с видеокамерой в руках, так что любые аргументы в этом отношении требуют веры и должны быть четко очерчены и исследованы в сопоставлении друг с другом.

Конкурирующие научные утверждения следует изучать на пред- мет их обоснованности. Я не считаю, что Дарвин ошибается абсо- лютно во всем. Существуют явные признаки эволюции внутри видов, что часто называют адаптацией. Внутри видов мы наблюдаем обшир- ные вариации. Например, и пудели, и сенбернары — собаки. Но со- всем другое дело — превращение одних видов в другие, чему на данный момент нет никаких доказательств. Как идея дарвинистов о том, что в палеонтологической летописи не должно быть признаков внезапного возникновения новых видов, подтверждается археологи- ческими находками? Никак. Ей противоречит всплеск новых видов в кембрийский период. Все, о чем просит движение сторонников ра- зумного замысла, — это право задавать правильные вопросы и полу- чать на них честные ответы. Никто не пытается навязать кому-то религию или заменить науку верой. Подобным же образом, неверую- щие ученые не должны использовать престиж науки для продвиже- ния своих атеистических убеждений.

Становится очевидно, что все больше ученых склоняются к до- водам в пользу разумного замысла, что вселяет в сердца дарвинистов ужас. Недавний социологический опрос показал, что от 55 до 60 про- центов профессоров математики, статистики и физики считают себя верующими людьми.26 Один из них — лауреат Нобелевской премии Чарльз Таунс, — сказал, что наука не может ответить на вопрос о происхождении вселенной, и существует «потребность в некоем ре- лигиозном или метафизическом объяснении. Я верю в концепцию Бога и в Его существование».27

Аргументация сторонников разумного замысла выглядит убе- дительной и для философов. Так, в 2004 году один из наиболее из- вестных мировых философов атеизма, Энтони Флю, которому на тот момент был 81 год, изменил свои взгляды и был достаточно смел, чтобы объявить об этом.28 Еще в молодые годы Флю участвовал в диспуте на предмет существования Бога с Клайвом Льюисом, кото- рый и сам был обратившимся в христианство атеистом. Существен- ную роль в изменении взглядов Флю сыграла аргументация Бихи. Он признал, что дарвинская эволюция не может объяснить происхож- дение жизни и феномены, подобные напичканной информацией мо- лекуле ДНК. Флю отметил, что проведенные биологами исследования ДНК «показали невероятную сложность условий, необходимых для

 

 

Г Л А В А 2 0

 

получения жизни, что невозможно без участия разума».29 После этого заявления большинство коллег Флю, многие годы проработав- ших с ним в Оксфорде, пребывают в ошеломленном молчании.

Что, если Бихи и другие ученые, подобные Энтони Флю, правы?

 

Вопрос, откуда произошла жизнь — самый важный из всех, на которые вы должны ответить, чтобы обрести счастливую жизнь. Не- верный ответ на него сделает жизнь ущербной или, еще того хуже, безвозвратно потерянной. На кону стоит слишком многое.

Вспомните, философ Питер Сингер признает, что его этический расчет базируется на атеистическом представлении о вселенной. Если же вселенная и жизнь сотворены с определенной целью, то это под- разумевает существование какого-то авторитета, превосходящего со- вокупное человеческое счастье. Это значит, что прагматизм Питера Сингера — его аргументы против Макса и подобных ему — рушится, а люди наделены внутренним достоинством и неотъемлемым правом на жизнь. Они не могут быть объектами манипуляции, инженерии или оценивания со стороны мыслителей-утопистов.

Сравните утилитаризм с идеей о существовании замысла и цели, очевидных во вселенной. То, что Ньен Чен увидела в пауке, и что мы с вами видим в звездном небе, — это реальность: существует есте- ственный, физический и биологический порядок. Если он сотворен, то Творец явно преследовал какую-то цель, и это поднимает вопросы нравственного характера, влияющие на все сферы жизни. Если этот мир — продукт разумного замысла, то это значит, что существует Бог или какая-то высшая сила.

Теперь нам должно стать очевидным, что различие между двумя вышеупомянутыми мировоззрениями определяет различия в образе жизни — в том, как вы можете жить. Если вы придерживае- тесь первой системы взглядов, то по большому счету не имеет значе- ния, как вы живете. Если же вы придерживаетесь второго мировоззрения, то следующие вопросы, на которые вы должны от- ветить, касаются смысла и цели созданного Творцом естественного порядка.

 

 

 

Глава 21

 

 

Нравственность

и естественный порядок

 

 

Ж

изни присущ очевидный естественный порядок, который, по утверждению Бихи и других, создан для определенной цели. В своих утопических мечтах мы иногда забываем об этом, из-за чего крыша может рухнуть прямо нам на го-

лову — в буквальном смысле, как обнаружила Всемирная организация здравоохранения.

В начале 1950-х годов на острове Калимантан возникла вспышка малярии среди аборигенов-даяков. Всемирная организация здравоохранения отреагировала на это, опрыскав крытые соломой хижины местных жителей пестицидом ДДТ, который убил комаров, но вместе с ними — и наездников (паразитических ос), удерживавших под контролем популяцию питающихся соломой гусениц. С наступ- лением ночи гул малярийных кровососущих комаров утих, но там и тут раздавался резкий треск, а за ним — крики людей. Рушились крыши их домов.

Но это было только начало проблем. Токсичными комарами, которые валялись повсюду «в отключке», объелись гекконы. Эти ящерицы, способные в обычных обстоятельствах пробежать не- сколько метров по поверхности воды, в ту субботнюю ночь под дей- ствием ДДТ бродили, раскачиваясь из стороны в сторону, как пьяные. Местные коты, с радостью воспользовавшись ситуацией, легко передушили дезориентированных ящериц и устроили пирше- ство. В результате все они сдохли.

Так в жизни даяков начался год под знаком крысы. Эти гры- зуны были повсюду, потоком устремляясь в оставшиеся без крыш жилища людей. Крысы оказались не просто досадной неприятностью, способной потревожить вас ночью или цапнуть за лодыжку. Они несли угрозу заражения бубонной чумой — болезнью куда более серьезной, чем малярия, хотя и она тоже очень опасна.

 

 

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

 

Что же было делать Всемирной организации здравоохранения? Какие еще неожиданные бедствия могли случиться, отрави они те- перь крыс? События вышли из-под контроля, и лучшие умы ВОЗ со- вершали интеллектуальные пируэты, пытаясь что-то придумать в сложившихся обстоятельствах. В конце концов, они всего лишь пы- тались помочь.

Наконец, кому-то пришла в голову блестящая идея восстано- вить один из разрушенных элементов естественного порядка, а именно — котов. Им требовались новые коты — много котов, чтобы те разобрались с крысами (которые едят гекконов, которые едят ко- маров «в доме, который построил Джек»). Но как же сотрудники ВОЗ могли доставить тысячи котов в отдаленный район острова Ка- лимантан?

Однажды, выйдя из своих жилищ поутру, даяки услышали гул низколетящего самолета, и через несколько мгновений небо усеяли киски на парашютах. В ходе операции «Кошачий десант» Калиман- тан был орошен дождем из 14 тысяч усатых и хвостатых. Как только животные приземлились — несомненно, на все четыре, — их уши стали торчком, и они умчались кто куда в известных только им самим на- правлениях. Не прошло много времени, как коты принялись за ловлю крыс, и даяки были спасены от комаров, грызунов и Всемирной ор- ганизации здравоохранения.1

 

Естественный порядок задает направление не только для эко- систем, но и для человеческого поведения, которое должно соответ- ствовать этому порядку. Стивен Кови в своих семинарах часто упоминает об этом аспекте естественного порядка, называя его «за-

коном фермы». Кови отмечает неизмен- ность определенных природных циклов и подчеркивает тот факт, что все люди учи-

Нравственный порядок –

это, прежде всего, ответная реакция на естественный порядок

тывают разнообразные агрономические реалии. Например, никто не выращивает помидоры в темном шкафу, потому что это не даст результата. Также, никто не садит кукурузу на заливных рисовых полях. Жатва всегда следует за посевной. Каждый, кто жил на ферме, знает, на- сколько важно учитывать определенные

законы фермы. Проигнорируйте их или придумайте свои собствен- ные — и вы перестанете быть фермером.2 Вам нечего будет есть.

Точно таким же образом естественный порядок определяет

 

 

Г Л А В А 2 1

 

наше поведение во многих жизненных сферах, побуждая нас вести себя так, а не иначе. Мы называем это нравственным порядком, ко- торый, в определенном смысле, начинается с попыток понять тот факт, что человеческое поведение — это, прежде всего, реакция на естественный порядок. Лучший способ объяснить, что я имею в виду, — это рассказать о том, как один из самых известных адмиралов военно-морского флота использовал для влияния на поведение людей физический закон тяготения.

Когда в молодые годы я только начинал свою карьеру в Ва- шингтоне, я работал в Главном управлении ВМС на должности млад- шего помощника заместителя секретаря. Изредка я пересекался с адмиралом Хайманом Риковером — легендарным разработчиком ядерного реактора для морских судов. Он был гением, хотя и экс- центричным. Когда я вошел к нему в кабинет, Риковер предложил мне присесть на стул, стоявший перед его письменным столом. Сев на этот стул впервые, я едва не соскользнул с него на пол. Его пе- редние ножки были срезаны сантиметров на пять. Во время разговора с Риковером я постоянно съезжал вперед, и мне приходилось прила- гать усилия, чтобы не сползти на колени. Безусловно, этот накло- ненный вперед стул был хорошим способом делать визиты непродолжительными, а молодых помощников — смиренными. (Меня не покидало ощущение, что я взываю о помощи.) Риковер использо- вал гравитацию, естественный порядок, чтобы добиться от посетите- лей желаемого поведения.

Нравственный порядок — это, прежде всего, ответная реакция на естественный порядок.

Давайте предположим, что у физического порядка, как утвер- ждают Бихи и другие, есть разумный Творец или, если хотите, Бог. Разве не логично ожидать, что этот Бог будет учить нас поведению, соответствующему сотворенному порядку, как это на своем уровне делал Риковер? Не будем забывать, что нравственность — это решение поступать так, как велит природа.

Как мы уже увидели, пренебрежение природными целями, ир- рациональное поведение приносит множество бед. И это относится не только к экосистемам, но и к наиболее сокровенным аспектам нашей жизни. Одно дело — ратовать за понимание всей сложности существующей экологии и учиться взаимодействовать с ней (это мод- ная позиция, с которой может согласиться почти любой), и совсем другое — признавать, что наша сексуальная жизнь должна находиться в рамках естественного порядка. По сути, именно в этой сфере пре- небрежение естественным порядком проявилось в нашей культуре наиболее остро. В том, что касается секса, мы хотим поступать так, как нам заблагорассудится.

 

 

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

 

Я долго и серьезно размышлял, стоит ли рассказывать следую- щую историю о мужчине, которого непреодолимо влекло к предста- вителям своего пола. Ведя образ жизни открытого гомосексуалиста, он, в конце концов, увидел, насколько изначально неправильным яв- ляется такое состояние и решил исправить положение. Эту историю рассказывать непросто. Она содержит много неприглядных моментов, что может вызвать у некоторых читателей крайне неприятные чувства. И все же я решил, что эта история важна — и именно потому, что она открывает ту сферу, в которой слепота нашей культуры к естествен- ному порядку стала наиболее вопиющей. Современные масс-медиа стараются избегать подобных историй. Для них люди, подобные Рэнди Томасу, просто не существуют — или не должны существовать. Но они есть. Их тысячи. И если мы хотим, чтобы агитплакаты, кото- рыми общество облепливает наш разум, изменились, а ложь утратила свою силу над нами, то я должен поведать вам эту историю.

 

В 1981 году, когда Рэнди Томасу было тринадцать лет, он натолкнулся в своей школьной библиотеке в Нашвилле на буклет о сексуальности человека. В нем было сказано, что влечение к представителям своего пола, скорее всего, указывает на врожденный гомосексуализм. Авторы буклета делали заключение, что гомосек- суализм — это естественная разновидность сексуальной ориентации, в которой нет ничего плохого. Таким образом, гомосексуалист дол- жен согласиться со своей сексуальной ориентацией и обрести в ней удовлетворение.

«Так и есть», — подумал Рэнди. С первых же дней в школе од- ноклассники дразнили его из-за женоподобных манер «девчонкой»,

«гомиком» и «голубым». Рэнди и сам удивлялся, почему у него такой певучий голос и такая жестикуляция, но списывал это на вос- питание в семье, где доминировали женщины: мама, бабушка и тети. Он думал, что просто перенял манеру поведения от них.

Рэнди знал (или, по крайней мере, думал, что знает), когда на- чалось его влечение к мужчинам. Будучи пятиклассником, он прово- дил вечера, глядя увлекательные телесериалы наподобие «Придурки из Хаззарда» и «Калифорнийский дорожный патруль». Актеры впе- чатляли Рэнди своей силой и мужеством, надежностью и добротой. Он начал представлять себя в мечтах рядом с ними в их приключе- ниях. Возможно, ему тоже удалось бы совершить подвиг, и один из этих крутых ребят взъерошил бы ему волосы в знак благодарности или обнял бы его за плечи. Рэнди фантазировал, как он устраивается на коленях у кинозвезды, и тот заключает его в крепкие объятия.

 

 

Г Л А В А 2 1

 

Затем, когда его организм начал претерпевать изменения в ран- нем подростковом возрасте, и он открыл для себя сексуальное удо- вольствие, мечты Рэнди о мужчинах-кумирах приобрели эротический оттенок. Теперь он хотел не просто находиться в объятиях, а пере- живать недавно обнаруженное удовольствие.

Прочитанный буклет убедил Рэнди, что эти чувства никогда не изменятся. Он был гомосексуалистом, геем.

Рэнди был рад наконец узнать, что он по крайней мере кто- то, потому что тогда менял свой имидж чуть ли не ежедневно. Се- годня он мог одеться, как ученик элитной школы, завтра — как панк, а через неделю — как стильный рокер и фан группы «Duran Duran». Внутри Рэнди испытывал невероятное беспокойство, словно нуж- дался в чем-то еще. Он пытался заниматься сразу несколькими де- лами, например, учить уроки, при этом разговаривая по телефону со своим лучшим другом Пейджем, меняя кассеты в магнитофоне в по- исках своей любимой песни и по ходу отдавая распоряжения своему младшему брату Джимми.

Единственным источником некоторой упорядоченности в жизни Рэнди было фанатичное стремление его отчима чувствовать себя на- чальником. В обязанности детей входила уборка дома. Однажды, после того как Рэнди досконально вымыл ванную, вычистив кафель с помощью моющего средства, его отчим нашел в углу волосок и за- ставил выдраить всю ванную еще раз. Вторая инспекция выявила еще какой-то недостаток, и Рэнди получил приказ сделать уборку в тре- тий раз. Он особо не противился, поскольку отчим запросто раздавал подзатыльники направо и налево, которые часто перерастали в ту- маки и в конце концов превращались в настоящее избиение.

В первый раз, когда Рэнди попробовал перечить отчиму, тот на борцовский манер захватил его голову и несколько раз ударил кула- ком в висок, отчего у парня случилось сотрясение мозга. Мать Рэнди сбежала с сыновьями на квартиру, где, обещала она, жестокий отчим никогда их не найдет. Однако не прошло и нескольких дней, как он выследил их, и мать обвинила во всех бедах Рэнди — мол, не будь он таким упрямым и непослушным, отчим никогда не обращался бы с ним подобным образом. Она кричала на сына до тех пор, пока тот не согласился вернуться в дом отчима.

В старших классах Рэнди начал вести двойной образ жизни. В возрасте шестнадцати лет у него был первый опыт сексуальной связи — с парнем, который работал вместе с ним в ресторане бы- строго питания. Примерно в это же время Рэнди привлек к себе вни- мание одной девушки. Она нравилась ему, как друг, и ему льстило ее внимание. Девушка первой сделала шаг к сближению, и их статус влюбленной пары позволил Рэнди выглядеть нормальным, избавив от

 

 

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

 

издевательств со стороны одноклассников. Рэнди со своей новой по- другой даже время от времени забавлялся ласками на заднем сиденье машины, но его это мало возбуждало, хотя девушка и получала удо- вольствие. Он осознавал, что просто использует ее.

Получив новую работу в очередной закусочной, Рэнди оказался в гуще гей-субкультуры. Менеджеры ресторана были лесбиянками и, как выяснилось, брали на работу исключительно гомосексуалистов, о чем Рэнди узнал только позже. Однажды, когда персонал гото- вился к вечернему наплыву посетителей, менеджеры и остальные ра- ботники обступили его и задали загадочный вопрос: «Ты — семья?»

«Что? — спросил Рэнди. — О чем это вы?»

«Ты — семья? Ну, семья, понимаешь? Ты — гей?»

Все хотели выяснить, бывал ли он когда-нибудь в гей-баре. Ока- залось, что нет. «Обязательно сходи!» — сказали они. Составить Рэнди компанию после рабочей смены вызвался Терри — парень три- дцати лет с накрашенными бровями и ресницами. Остальные пообе- щали присоединиться к ним позже.

Терри запросто провел Рэнди через парадную дверь. В то мгно- вение, когда она распахнулась, и в уши парню ударила громкая му- зыка, Рэнди подумал, что оказался на небесах. Он ожидал увидеть зал, наполненный женоподобными мужчинами в боа (стереотипное представление о геях), но обнаружил там самых разных людей. Един- ственным общим знаменателем во всем этом многообразии была сексуальная ориентация. Рэнди с его темными волосами и мальчише- ским, почти ангельским лицом быстро приобрел много поклонников. Терри и другие мужчины постарше ночь напролет бесплатно поили его. Рэнди чувствовал, что ему здесь рады, как нигде и никогда прежде. Он впервые ощутил себя в своей тарелке, частью чего-то большего, с чем мог себя отождествить. В ту ночь в стельку пьяный Рэнди отправился к Терри домой, где они занялись сексом.

Во время учебы в старших классах двойная жизнь стала для Рэнди нормой. Он скрывал свою гомосексуальность от семьи и од- ноклассников, работал после школы и по выходным, зарабатывая на карманные расходы, и почти каждую ночь наведывался в гей-бары. В них не только продавали алкоголь, но и вовсю торговали марихуа- ной, «экстази» и кокаином. Рэнди начал курить много «травы» и часто глотал «колеса». Кокаин обычно был ему не по карману, но иногда его угощали мужчины, которым он нравился.

Втянувшись в гомосексуальный образ жизни, Рэнди начал за- мечать одну особенность, отчасти объяснявшую, почему это сообще- ство с такой радостью принимало новичков. Мужчины постарше тосковали о красоте юности, которая, как они видели, уже угасает в них самих, а подростки тянулись к кому-то более зрелому и автори-

 

 

Г Л А В А 2 1

 

тетному. Как старших, так и младших влекло к тому, чего не было у них самих. Они хотели обрести идеализированный образ себя. Рэнди был достаточно умен, чтобы понять, что гей-культура пропитана нар- циссизмом.

И все же, он лелеял мечту найти настоящую любовь — мужчину, с которым мог бы прожить всю жизнь. Вскоре после окончания школы Рэнди решил, что, наконец, нашел то, что искал, в лице высо- кого, крепко сложенного парня по имени Рон. У них даже состоялось свидание прежде, чем они занялись сексом. Рэнди мечтал, как будет жить вместе с Роном на ранчо в доме, возле которого будут стоять две одинаковых «хонды аккорд», а в качестве домашних питомцев они заведут себе шпица и лайку. Вечерами они сидели бы на веранде в креслах-качалках, держась за руки, и наблюдали за закатом. Рон был первым мужчиной, к которому у Рэнди сформировалась сильная эмоциональная и физическая привязанность. Это был первый чело- век, с которым он делился своими надеждами и мечтами, — словом, первая любовь. Впрочем, их отношения продлились всего лишь три месяца.

Первый год после школы Рэнди по-прежнему жил со своей семьей, посещая занятия в Государственном университете Мидл-Тен- несси. Он также работал как минимум на двух работах, чтобы поз- волять себе все более бурные вечеринки в гей-барах. Будучи кассиром в гастрономе, Рэнди стал местной знаменитостью, комично пародируя в процессе расчета с покупателями поведение геев и их типичные ужимки. Его очередь, состоявшая обычно из одних гомо- сексуалистов, зачастую растягивалась вглубь магазина, в то время как другие кассы могли вообще пустовать.

Рэнди все больше употреблял алкоголя и наркотиков. Он не мог найти другого лекарства от донимавших его беспокойства и скуки, кроме попыток обрести очередную любовь или, по крайней мере, оче- редного сексуального партнера. В один из моментов сильного по- хмелья Рэнди проявил неосторожность, забыв в кармане джинсов приглашение на вечеринку по случаю Дня святого Валентина, устраи- ваемую для геев и лесбиянок. Собирая одежду в стирку, это пригла- шение нашла его мать.

Она попросила Рэнди зайти к ней в спальню для разговора. Едва войдя в комнату, он сразу же увидел на полу у кровати пригла- шение на вечеринку. «Я нашла это в твоих джинсах, — сказала мама. — Ты — гей?»

Рэнди признал, что это так.

«Это просто невозможно! — сразу же вспылила мать. — Что за чушь! Ты хоть знаешь, что это означает?»

Рэнди нервно рассмеялся: «Думаю, что да».

 

 

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

 

«Мальчики в переходном возрасте, бывает, вступают раз или два в случайные связи, но это не обязательно что-то значит, — она сотрясала стиснутыми кулаками в воздухе. — Но для тебя это что-то значит? Ты хочешь сказать, что занимался сексом с мужчиной?»

«Да, мам».

«И не с одним?» Рэнди не ответил.

«Ты уже занимался сексом со многими мужчинами? С теми, кто старше тебя или с ровесниками?!» Мать Рэнди все больше рас- палялась, вышагивая перед ним взад и вперед по комнате. Она опи- сывала разные сексуальные действия и требовала рассказать, занимался ли он подобным, и, если да, то где и когда. С каждым таким вопросом в ней все больше закипал гнев.

«Ты не можешь быть геем! — наконец, выпалила она. — Мой сын — не гомик!»

«Нет, мам, я — такой, как есть».

«Твой брат знает? — В ее голосе зазвучали нотки отчаяния и мольбы. — Ты же не рассказывал об этом Джимми?»

«Он догадался, когда мне домой начал звонить один из моих друзей, поэтому я рассказал ему».

«Джимми знает?! Он узнал раньше, чем я? Как ты мог с ним так поступить? Как ты мог так поступить с семьей?!»

«Я не сделал семье ничего плохого. Это сугубо мое личное дело».

«И еще — Божье! Ты знаешь, что Бог думает о гомиках? Зна- ешь?! Гомики попадают в ад. Бог ненавидит гомиков».

«Все равно, это моя жизнь — хоть здесь, хоть в аду».

«Что это значит? Ты не намерен останавливаться?»

«Я не вижу, как могу это сделать, мам. Тебе не кажется, что я имею право жить собственной жизнью?»

«Конечно, у тебя есть какие угодно права, но это — конец… Не хватало еще, чтобы из меня делал дурочку какой-то… Ты шляешься где-то, занимаясь тем, о чем мне даже противно подумать, а потом рассказываешь обо всем этом Джимми! Я вообще запрещаю тебе раз- говаривать с ним. Он такой послушный, добрый — настоящее благо- словение… О чем ты только думал?! — Прижав ладони ко лбу, она потерла себе виски. Наконец, она решительно посмотрела на Рэнди. — Собирай свои вещи и убирайся отсюда. Даю тебе час. Один час! И чтобы через час духу твоего не было в этом доме! — Подняв с пола приглашение на вечеринку, она разорвала его надвое. — Я не желаю видеть здесь эту мерзость. Не желаю! Это настолько… настолько от- вратительно, что даже Бог не может на это смотреть. Так что уби- райся! Живи своей жизнью! Давай! Но пока ты ведешь такую жизнь,

 

 

Г Л А В А 2 1

 

ноги твоей не будет в этом доме! Ты сюда не вернешься. Никогда!!»

Следующие три недели Рэнди жил в своей машине. Некоторые из друзей иногда приглашали его переночевать у них дома, но они сами жили далеко не в самых лучших условиях. В одну из ночей Рэнди предложили спать на диване, который вонял кошачьей мочой и кишел тараканами. Отказавшись от такой перспективы, он предпо- чел ночевать в машине. После нескольких недель бездомности Рэнди пришел в такое отчаяние, что начал подумывать о самоубийстве.

Наконец, какой-то знакомый его друга, сжалившись над пар- нем, предложил Рэнди какое-то время пожить в его квартире. Как оказалось, это был трансвестит, которого все знали по его сцениче- скому имени Кармелла Марселла Гарсия. Кармелла встретил Рэнди на пороге, одетый в яркое платье свободного покроя. На голове у него был удерживающий волосы чулок, а вокруг глаз — яркий ма- кияж. Кармелле оставалось только нацепить парик и умчаться на свое очередное шоу, но все же он уделил время, чтобы встретить юного бродягу и приготовить для него домашний обед: маисовый хлеб и ветчину с горошком. Когда Рэнди переступил порог, хозяин квартиры сказал: «Приветствую тебя в моем доме во имя Иисуса. Господь сказал мне, что Он хочет, чтобы я помог тебе снова встать на ноги».

Рэнди с благодарностью жевал приготовленный Кармеллой обед, и по его щекам текли слезы. С ним столько всего произошло! Ему казалось, что радушный прием, оказанный ему Кармеллой, те- перь навеки утвердит его принадлежность к гей-сообществу. А куда еще он мог пойти? К тому времени мама Рэнди, немного смягчившись, вручила ему список условий на двух листах. Исполнив их, он мог бы вернуться домой, но у него была гордость. Рэнди думал, что понять его и позаботиться о нем могут только его друзья-геи.

А еще Кармелла что-то упомянул об Иисусе. Это было странно и разительно контрастировало с гневной тирадой мамы Рэнди о том, что геи идут в ад. И вообще, с каких это пор она начала интересо- ваться Богом? Она практически никогда не наставляла детей в ду- ховных вопросах. Рэнди так мало знал о Библии, что до старших классов искренне считал Моисея и Иисуса кузенами. Их семья посе- щала богослужения лишь пару недель после того, как мама Рэнди вышла замуж за его отчима. Они хотели, чтобы мальчики приняли водное крещение. Не потому, что родители Рэнди и Джимми считали крещение чем-то настолько уж важным, — они просто пытались вы- глядеть приличной семьей.

Тем не менее, это было интересное переживание. Рэнди не знал о смысле водного крещения почти ничего, но на всю жизнь запомнил свои ощущения после выхода из воды. Никогда еще он не испытывал

 

 

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

 

такой легкости и ощущения счастья, и почему-то Рэнди был уверен, что Бог доволен. Но это было очень давно, когда он был совсем еще малышом...

Поглощая приготовленную Кармеллой еду, Рэнди осознал, что единственная водная процедура, которую он сейчас с нетерпением ожидает, — это впервые за три недели принять душ. От него уже во- няло.

Рэнди не задержался в доме трансвестита надолго. Его разгуль- ная жизнь с пропитанными наркотиком вечерниками создавала хаос для всех окружающих. Он отплатил за доброту Кармеллы настолько ужасным поведением, что покинул его квартиру, стыдясь самого себя. В итоге Рэнди решил отправиться на Лонг-Айленд, где жил его родной отец. В последний раз они виделись, когда Рэнди учился в пятом классе. Именно тогда отец, нечасто баловавший домашних

своим присутствием, навсегда покинул семью.

Из всех воспоминаний о нем в памяти Рэнди больше всего от- ложились два эпизода. Когда ему было пять лет, в один из вечеров родители поругались. Они закрыли Рэнди в комнате его маленького брата подальше от ссоры. Он стоял у кроватки Джимми, прислуши- ваясь к крикам родителей. Их голоса становились все громче. Вдруг Рэнди услышал звонкий, почти музыкальный удар в закрытую дверь комнаты. Последовал очередной всплеск громкой перепалки, а за ней — звук рвущейся ткани и глухой стук чего-то тяжело упавшего на пол, за которым установилась тишина.

Осторожно приоткрыв дверь, Рэнди увидел на полу обломки своего любимого красного стульчика на трех ножках. Это он разбился о дверь. Другие звуки, наверное, объяснялись тем, что отец ударил маму. Она лежала, скорчившись посреди комнаты, и стонала сквозь слезы, обхватив голову руками. Рэнди подошел к ней. «Папа — плохой человек, — сказал он маме. — Не переживай. Я позабочусь о тебе».

Вторым воспоминанием Рэнди об отце была их последняя встреча. Мальчику тогда было десять лет, и его мама уже жила вме- сте с мужчиной, который вскоре стал его отчимом. Предполагалось, что отец Рэнди и Джимми будет проводить с сыновьями хотя бы один день в месяц, но в реальности это выглядело иначе. Он просто заби- рал их, отвозил к своей матери, и в большинстве случаев дети не ви- дели его до того момента, когда он должен был вернуть их домой. Если же он и появлялся на глаза, то, в основном, отупевший от нар- котиков и алкоголя и совершенно не в настроении для игр.

В последний раз, когда отец воскресным вечером привез сыно- вей домой, Рэнди рассказал маме, как провел выходные. Это спрово- цировало ссору между родителями, к которой подключился еще и его будущий отчим. Когда поток ругани трех взрослых, наконец,

 

 

Г Л А В А 2 1

 

иссяк, отец Рэнди уехал. Мальчик стоял в дверях, глядя вслед отъез- жающей от дома машине. Опустив стекло, его отец прорычал: «Я завтра позвоню», — и больше Рэнди его не видел до того времени, когда сам стал взрослым.

Его визит на Лонг-Айленд ни к чему хорошему не привел. С помощью методик «гневотерапии» вечно пьяный отец раз за разом пытался спровоцировать сына на скандал, и, чтобы случайно не убить его, Рэнди просто ушел.

Вернувшись в Теннесси, он снял койко-место в доме, занимае- мом еще четырьмя гомосексуалистами. Единственное, что было в его распоряжении в течение полутора лет, — это тахта и шкафчик в при- хожей.

Посреди такого житейского шторма бывший сотрудник Рэнди, Брюс, пригласил его на домашнюю группу по изучению Библии. Рэнди счел Брюса достаточно привлекательным, чтобы потерпеть час религии ради возможности заработать чуть больше расположения. В тот момент он щеголял серьгами-кольцами в ушах, его мелированные светлые волосы спереди торчали ежиком, а сзади были длинными до плеч. Рэнди предвкушал неодобрительные взгляды участников биб- лейской группы, что лишь подчеркнуло бы его убежденность в том, что все христиане — лицемеры.

Тем не менее, они восприняли эпатажный вид парня совер- шенно спокойно и сразу же радушно приняли его в свою компанию. К большому удивлению Рэнди, ему вручили Библию и попросили, когда подойдет его очередь, прочитать вслух несколько стихов из какой-то длинной главы. В завершение собрания одна из женщин, поведя группу в молитве, обратилась к Богу, как к «Аббе». Рэнди никогда раньше не слышал такого термина. Единственным, с чем у него ассоциировалось слово «Абба», была шведская поп-группа 1970-х годов. После собрания он спросил у той женщины, что это за слово, и она объяснила, что в переводе с арамейского «абба» озна- чает «отец». Именно такую форму обращения использовал Иисус, когда учил Своих последователей молитве Господней. Она сказала, что прямой перевод слова «абба» — это «папа». Рэнди до того ни- когда не думал о Боге с такой теплотой, что, оказывается, к Нему можно обращаться настолько запросто.

Он продолжал работать официантом и участвовать в бурных вечеринках, но время от времени посещал занятия библейской группы. Там он мог наблюдать вблизи за супружескими парами. Рэнди знал очень немногих, у кого был успешный брак, и опреде- ленно — никого из его ближайших родственников. Он видел, что су- пруги, посещавшие библейские занятия, были более дружелюбными и открытыми, чем известные ему гей-пары. Их молитвы касались

 

 

С Ч А С Т Л И В А Я Ж И З Н Ь

 

жизни детей, того, что происходило на работе и в благотворительных организациях, с работой которых они были так или иначе связаны.

Рэнди отметил в этих супругах ранее неведомую ему удовлетво- ренность, которая разительно контрастировала с характерным для жизни гей-пар отчаянием. Его друзья-гомосексуалисты пребывали в постоянном страхе и унынии. Вся их индивидуальность была поглощена гомосексуальностью. Даже те гей-пары, у которых завязались долго- временные отношения, по-прежнему находились в лихорадочных по- исках очередного «подъема» — будь то выпивка, наркотики, случайные связи или попытки каким-то образом идеализировать свои взаимоотно- шения. Беспокойство, отчужденность и приступы скуки, — эти неизмен- ные спутники образа жизни геев, — напоминали о себе снова и снова.

Сексуальные контакты, на время успокаивав- шие эти чувства, в конечном итоге лишь усу-