Вертикальное и горизонтальное ядерное распространение

Ядерное оружие, имеющее колоссальную разрушительную мощь, рассматривается главным образом не как средство ведения войны, а как инструмент политического давления, сдерживания или устрашения других стран. В этом качестве оно считается весьма эффективным орудием обеспечения национальной безопасности и национальных интересов в широком смысле слова. Но именно поэтому у неядерных государств при определенных обстоятельствах возникает стремление приобрести это оружие. Так ядерное сдерживание постоянно и неизменно питает ядерное распространение.

Но есть и обратная связь.

Во-первых, ядерное распространение наподобие цепной реакции расширяет клуб государств, обладающих ядерным оружием, и тем самым вновь и вновь воспроизводит ядерное сдерживание как модель военно-политических отношений между странами. Однако надежное сдерживание построить весьма непросто, и по мере того как сдерживание становится все более многосторонним, оно делается все менее устойчивым, а опасность ядерной войны — более вероятной.

Во-вторых, даже когда политические отношения ядерных стран основательно меняются и они перестают воспринимать друг друга как врагов, их вооруженные силы обретают новых противников и новые цели, представляемые ядерным распространением. Это может дестабилизировать стратегические отношения бывших противников и повлечь усиление акцента на ядерное сдерживание в их стратегическом взаимодействии со всеми вытекающими политическими и договорно-правовыми последствиями.

Например, решение США от 2002 г. об испытаниях и развертывании системы стратегической противоракетной обороны (ПРО), по официальному обоснованию — для защиты от новых стран, обладающих ракетно-ядерными вооружениями, и отказ Вашингтона от Договора по ПРО от 1972 г. побудили Россию усилить опору на свой потенциал ядерного сдерживания. Москва продлила сроки службы межконтинентальных баллистических ракет (МБР) с разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН) и даже закупила более двух десятков таких ракет, остававшихся на Украине, а также на высшем уровне заявила о разработке новой системы стратегического оружия с гиперзвуковым маневрирующим боевым блоком для прорыва «любой ПРО».

Такова диалектическая взаимосвязь этих двух важнейших сторон влияния ядерного оружия на мировую политику. Поэтому иногда всю эволюцию ядерного фактора характеризуют как ядерное распространение:

Ø «вертикальное» распространение между ведущими ядерными державами в смысле наращивания их ядерных потенциалов и

Ø «горизонтальное» распространение в виде расширения числа государств, имеющих ЯО в вооруженных силах.

«Вертикальное» распространение на своем пике к концу 80-х годов XX в. достигло уровня примерно по 10-12 тыс. ядерных боезарядов только в стратегических силах СССР и США, а вместе с тактическим ядерным оружием (ТЯО) - до 25-40 тыс. единиц у каждой из двух держав.

А «горизонтальное» распространениеохватило за прошедшие полвека девять государств — США, СССР, Великобританию, Францию, КНР, Израиль, ЮАР, Индию, Пакистан. Сразу четыре страны вместо одной стали ядерными в итоге распада СССР (Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан), но потом три из них передали ЯО России.

Дополнительно известно о семи странах, которые за тот же период пытались создать ядерное оружие или создали его, но по тем или иным причинам отказались от этого или были силой принуждены это сделать (ЮАР, Бразилия, Аргентина, Южная Корея, Тайвань, Ливия, Ирак).

Два государства считаются «пороговыми», т. е. стоящими на грани приобретения ЯО (КНДР и Иран). А при худшем варианте развития событий еще целый ряд стран может приобщиться к «ядерному клубу» в последующие 10-20 лет, в том числе те, которые вновь пересмотрели бы свой выбор в пользу безъядерного статуса (прежде всего Южная Корея, Япония, Тайвань, Ливия, Сирия, Египет, Саудовская Аравия, Алжир, Турция, Ирак, Бразилия, Аргентина).

При этом ядерное сдерживание и ядерное распространение — не равнозначные явления по их роли в международной политике.На ранних этапах ядерное распространение было на втором плане, потому что почти всю международную политику определяло соперничество двух гигантов. После окончания «холодной войны» ситуация быстро менялась. Ядерное сдерживание между Россией и США стало отходить на второй план. Хотя они по-прежнему сохраняли тысячи ядерных боеголовок, их ядерные средства значительно сокращались, они перестали быть главными соперниками на международной арене, и вероятность преднамеренной войны между ними снизилась практически до нуля. Несмотря на острые разногласия по ряду международных проблем (Югославия в 1999 г., Ирак в 2003 г.), на смену конфронтации все больше приходило сотрудничество в экономической и политической областях, а также в обеспечении сохранности и ликвидации запасов ядерного и химического оружия, ядерных материалов, утилизации атомных подводных лодок.

На передний план теперь вышло распространение ядерного оружия, других видов оружия массового уничтожения, ракет и ракетных технологий. Ядерный фактор мировой политики как бы «переливался» из двустороннего «вертикального» противостояния и сдерживания в многостороннее «горизонтальное».

После окончания «холодной войны» приоритеты поменялись местами, сначала в политике США, а потом и у других держав «большой пятерки», включая Россию. С середины 1990-х годов в центре проблематики международной безопасности прочно обосновалось нераспространение ЯО и его носителей, в том числе укрепление режима ДНЯО, его институтов (МАГАТЭ), дополнительных органов и механизмов, мер экспортного контроля. Также все большее значение стало придаваться стратегии контрраспространения — применению санкций, вплоть до военной силы, против «пороговых» стран. Примерами такой линии явились военная операция США по свержению режима Саддама Хусейна в Ираке, давление Вашингтона на Иран и КНДР, а также на Россию и другие страны, сотрудничающие с ними в ядерной энергетике и развитии ракетной техники.

После окончания «холодной войны» мировое сообщество какое-то время питало иллюзии, что ядерное противостояние быстро закончится и накопленные арсеналы массового уничтожения будут упразднены. Но в реальности получилось иначе. Окончание «холодной войны» повлекло не столько ликвидацию ядерных потенциалов, сколько демонтаж режима и процесса ограничения и сокращения ЯО, стопор ядерного разоружения.

С формальной точки зрения все обстоит относительно благополучно, значительные «излишки» ядерных вооружений, унаследованные от опасных времен, отправляются в утиль. По числу боеголовок стратегических ядерных сил (СЯС) США и Российская Федерация с начала 90-х годов сократили свои силы на 50% (по Договору СНВ-1 от 1991—1994 гг.), а к 2012 г. сократят их в боевом строю еще на 60% — по Договору о стратегических наступательных потенциалах (СНП) от 2002 г. Вкупе со средствами ТЯО сокращение за двадцать лет с начала 90-х годов со ставит порядка 80%.

Но, с другой стороны, в отличие от прошлых времен США, Россия и другие великие державы фактически отвергли идею ядерного разоружения как неотъемлемое, пусть и не близкое, условие всеобщей безопасности. Они демонтируют комплекс соглашений центрального ядерного разоружения, чтобы обеспечить себе максимальную свободу рук в техническом развитии и планах реального боевого применения ЯО, что находит отражение в их официальных военных доктринах, программах вооружения и бюджетах.

Так, США при Дж.Буше-мл. не считали целесообразным даже обсуждать дальнейшие меры сокращения стратегических ядерных сил, отвергли Договор по ПРО и Договор по всеобъемлющему запрещению ядерных испытаний (ДВЗЯИ) от 1996 г. Также они явно утратили интерес к Договору о запрещении производства расщепляющихся материалов для военных целей (ДЗПРМ) и в 2001 г. заблокировали протокол по контролю выполнения другого ключевого соглашения по ОМУ - Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении (КБО) от 1972 г. Вашингтон декларирует свое право на упреждающее использование ЯО, т. е. продвигает доктрину реального применения ЯО, а не традиционного ядерного сдерживания. Американская триада СЯС была полностью модернизирована в 1980-1990-е годы, причем в отличие от СССР и России весьма эффективно в техническом отношении и на десятилетия вперед. Серьезно, хотя и не без споров, рассматривается программа создания перспективных «чистых» ядерных боеголовок малой мощности, проникающих глубоко под землю для разрушения защищенных бункеров и других объектов «стран-изгоев» и террористов.

Еще в 1993 г. демократическая Россия официально отвергла обязательство тоталитарного СССР от 1982 г. о неприменении ядерного оружия первым. Подтвердив эту позицию в 2000—2001 гг., теперь Москва утверждает ведущую роль ЯО в обеспечении своей безопасности и даже возможность «дозированного боевого применения» стратегических средств для «деэскалации агрессии», т. е. для решения конкретных задач ведения и завершения ядерной войны, а не просто для сдерживания нападения способностью «сокрушительного возмездия», как заявлялось прежде.

Великобритания, Франция и Китай не собираются принимать никаких договорно-правовых ограничений на свои ядерные силы, ссылаясь на отставание от двух крупнейших ядерных держав, и ведут планомерное долгосрочное обновление и по ряду направлений наращивание ядерных потенциалов.

Как никогда прежде, ядерное сдерживание выглядит сейчас фактором, который останется, скорее всего, навечно в международной политике (во всяком случае, пока не придумано еще более разрушительное оружие), причем не просто из-за всех колоссальных трудностей достижения полного ядерного разоружения, а ввиду предположительно присущих ядерному оружию значительных достоинств в качестве средства обеспечения безопасности и «цивилизующего» воздействия на международные отношения, побуждающего к сдержанности в применении силы. Державы «большой пятерки» трактуют ядерное сдерживание как неотъемлемый и законный инструмент своей безопасности и военной политики, положенный им «по праву рождения», но не положенный другим странам.

И тем не менее два десятилетия, прошедшие со времени окончания «холодной войны», продемонстрировали по крайней мере три парадокса в диалектике международной политики и ядерных вооружений. Те, кто прилагал усилия для окончания «холодной войны» и надеялся на более безопасный и лучший мир, не предвидели этих парадоксов.

Первый парадокс заключается в том, что взаимное ядерное сдерживание между США и СССР/Россией легко пережило их глобальное соперничество и конфронтацию, с которыми оно тесно ассоциировалось в период 1945-1991 гг. Ядерное сдерживание продолжает существовать и воспроизводить себя даже после исчезновения одного из двух главных своих субъектов — советской сверхдержавы.

Второй парадокс: с окончанием глобального противостояния и устранением опасности эскалации любого применения ядерного оружия к глобальной катастрофе США, Россия и некоторые другие ядерные державы стали более «либерально» относиться к принятию реальных планов боевого применения ЯО для осуществления специфических военных задач. Усилился упор на превентивное или упреждающее, «дозированное» и «демонстративное» применение ЯО, в том числе с целью «деэскалации агрессии». Поэтому конец «холодной войны» на самом деле понизил, а не повысил ядерный порог и тем более не привел к отказу от практического планирования ядерной войны вообще.

Третий парадокс: окончание «холодной войны», вместо того чтобы покончить с ядерным сдерживанием и в конечном счете с самим ядерным оружием, повлекло за собой демонтаж режимов ограничения и сокращения ядерных вооружений, мер транспарентности и укрепления доверия. Жертвами этого процесса (главным образом по инициативе нынешних творцов политики США) уже стали Договор по ПРО, СНВ-2, Рамочное соглашение СНВ-3, Соглашение по разграничению между тактическими и стратегическими системами противоракетной обороны, ДВЗЯИ, переговоры о ЗПРМ и даже ДНЯО. Таким образом, подвергается эрозии вся система контроля над ядерными вооружениями с тяжелыми предсказуемыми последствиями в виде роста новых угроз и рисков.

В свете указанных парадоксов существуют три главные причины, по которым ядерное сдерживание должно уступить место новому типу конструктивных стратегических взаимоотношений между США (Западом) и Россией, а в конечном счете — между всеми ядерными державами.

Первая причина заключается в несоответствии ядерного сдерживания реальным угрозам и вызовам, возникшим после «холодной войны». Сдерживание остается эффективным против наименее вероятных или надуманных угроз, среди которых ядерная агрессия и широкомасштабное нападение с использованием обычных вооруженных сил великих держав друг на друга (и на их союзников). Но оно не работает против новых, реальных угроз современности: распространения ОМУ, международного терроризма, этнических и религиозных конфликтов, торговли наркотиками и оружием, трансграничной преступности, нелегальной иммиграции и т. д.

Вторая причина состоит в том, что отношения взаимного ядерного сдерживания устанавливают ощутимые ограничения на способность великих держав к подлинному сотрудничеству в области реагировании на новые угрозы и вызовы. Степень такого сотрудничества, характерная для времен «холодной войны», когда было заключено большинство соглашений о контроле над вооружениями включая ДНЯО, недостаточна для новой эры.

Третья причина связана с большими затратами.

4. Основные тенденции в области ядерного сдерживания и нераспространения в конце ХХ – начале XXI вв.

1. В итоге окончания холодной войны, в течение 1990-х гг. в деле нераспространения ядерного оружия (ЯО) достигнуты значительные успехи. Около 40 новых стран вступило в Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), включая Францию и КНР. В 1995 г. Договор получил бессрочное продление. Четыре государства отказались от военных ядерных программ и даже от созданного или полученного ранее ЯО или были лишены их применением силы извне (ЮАР, Бразилия, Аргентина, Ирак).

Три государства, имевшие на своей территории ядерное оружие, оставшееся после распада Советского Союза, в итоге двухлетних переговоров не стали присваивать его и подписали Лиссабонский протокол в качестве неядерных государств (Украина, Белоруссия, Казахстан).

ДНЯО стал самым универсальным договором, его членами являются теперь 189 государств ООН и только 4 стоят за его пределами (Израиль, Индия, Пакистан и КНДР, которая вышла из Договора о нераспространении в 2003 г.)

2. Тем не менее, перспективы нераспространения внушают мировой общественности и политикам многих государств растущую тревогу. Причины такого тревожного положения можно классифицировать следующим образом:

Во-первых, неприсоединившиеся к ДНЯО страны расположены в самых нестабильных регионах мира. Они вовлечены в конфликты, чреватые войнами, в ходе которых вероятность боевого применения ЯО весьма велика – впервые после августа 1945 года и с неизмеримыми и непредсказуемыми последствиями для всей мировой политики.

Во-вторых, примеры Ирака, КНДР, Ливии и ряда других стран продемонстрировали недостаточную эффективность международного контроля над оборотом ядерных материалов.

Нельзя признать эффективным и результаты международного контроля над передачей технологий в рамках ДНЯО (по Статье III), прежде всего гарантий Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Как ни удивительно, после более чем 30-летнего действия ДНЯО из 189 государств-участников 42 все еще не заключили с МАГАТЭ соглашений о всеобъемлющем или полномасштабном контроле.Дополнительный Протокол МАГАТЭ от 1997 г. не подписали или не ратифицировали более 90 государств, 16 из которых имеют серьезные ядерные программы. Ядерные державы-члены ДНЯО и тройка за его пределами имеют соглашения с МАГАТЭ лишь о выборочном контроле на отдельных объектах.

В-третьих, стало известно о развитии «черного рынка» ядерных материалов, технологий и экспертизы, охватившего деятельность ряда государств-членов ДНЯО (в частности, Ливии, Ирана, Ирака, КНДР, Саудовской Аравии, Алжира, Египта, Индонезии) и лиц и организаций стран, не связанных ни Договором ни сопряженными с ним экспортными ограничениями и контрольными механизмами (Пакистан).

В-четвертых, мировой рынок ядерных материалов и технологий, сулящий миллиардные прибыли, стал ареной жестокой конкуренции не импортеров, а экспортеров. В борьбе за рынки сбыта государства-поставщики (прежде всего, США, СССР / Россия, Канада, Франция, КНР, Бразилия, Аргентина, Португалия, ФРГ, Италия, Бельгия, Норвегия и др.) оказались не склонны слишком придирчиво подходить к соблюдению гарантий МАГАТЭ, к недостаточности ее гарантий и даже к факту неучастия стран-импортеров в ДНЯО (Израиля, Индии, Пакистана). Даже сведения о ведущихся военных разработках и наличие у отдельных государств огромных природных энергетических ресурсов, избавляющих их в обозримой перспективе от нужды в ядерной энергетике, не останавливали экспортеров от сделок (как, скажем, в случае с Ираком, Ираном, Ливией). Имеющиеся механизмы экспортного контроля в этой и смежных областях далеко не достаточны для устранения этой проблемы.

В-пятых, выход на передний план проблематики безопасности фактора международного терроризма, серия совершенных им террористических актов с массовым уничтожением мирных жителей, начиная с американской трагедии 11.09.2001 и до Беслана в сентябре 2004, открытое стремление международного терроризма получить доступ к ЯО и другим видам оружия массового уничтожения. При этом нет уверенности в достаточной сохранности накопленных многими странами запасов ядерных материалов и, в отдельных случаях, даже ядерных боеприпасов, которые могут попасть в руки террористов путем хищения, подкупа или как следствие политической дестабилизации или гражданской войны. Особую опасность как источник ядерных материалов, технологий и экспертизы для террористов имеет расширяющийся «черный рынок», по определению нелегальный и не подконтрольный МАГАТЭ и внутренним механизмам и законам государств.

В-шестых, как показал опыт Северной Кореи, почти полная универсальность ДНЯО отнюдь не гарантирует от дальнейшего ядерного распространения. Выявилась новая угроза по прецеденту КНДР, который способен послужить примером для других государств, а именно: воспользоваться в качестве членов ДНЯО плодами международного сотрудничества в области мирной ядерной энергетики и науки, а затем открыто выйти из Договора и создать свое ядерное оружие с положенным уведомлением за три месяца. В связи с этим Иран, Алжир, Египет, Бразилия, Турция, Южная Корея и даже Япония оказались под подозрением как потенциальные «отказники» от ДНЯО.

В-седьмых, это нынешняя политика ядерных держав – членов ДНЯО, прежде всего США и России. Речь идет как об их курсе в области ядерного оружия, к отношениям в этой сфере между собой, так и об их линии в вопросах нераспространения применительно к странам вне «большой пятерки» (БП) и вопросам ядерного экспорта.

Сокращая огромные «излишки» ЯО, оставшиеся в наследство от холодной войны, державы БП продолжают развивать свои ядерные вооружения с видом на всю обозримую перспективу, закрепляют стратегию ядерного сдерживания и тем самым по существу нарушают ДНЯО (Статья VI), обязывающего ядерные державы идти путем ядерного разоружения – в обмен на отказ других стран от ЯО.

3. Последний фактор является очень значимым. В известном смысле, если рассматривать державы БП в качестве субъектов, то есть инициаторов политики нераспространения, наиболее заинтересованных в ее успехе, то неприсоединившиеся к ДНЯО ядерные государства, «пороговые» страны и остальные участники Договора, а также негосударственные фигуранты проблематики – все они являются в той или иной мере объектами воздействия режимов и политики нераспространения. Учитывая это обстоятельство, а также огромную военную мощь, научно-технический и экономический потенциал, политическое влияние пятерки ядерных держав – перспективы нераспространения ЯО в решающей мере зависят от них.

Поэтому ошибки и недостатки политики этих держав можно с полным основанием отнести к главной, хотя и не единственной причине всеобщей нынешней обеспокоенности по поводу перспектив ядерного нераспространения, хотя на поверхности общественного внимания зачастую лежат события и акции других стран и негосударственных организаций.

Коррекция, в ряде случаев весьма существенная, курса ведущих государств в названной области явилась бы решающей предпосылкой укрепления режимов и системы нераспространения. Разумеется, при этом немало зависело бы и от других стран, их восприимчивости к позитивным и негативным стимулам со стороны держав БП. И наоборот, продолжение нынешней политики главных держав и тем более совершение ими новых промахов, по сути, гарантирует крах ядерного нераспространения тем или иным образом, причем в недалеком будущем.

4. Ядерное сдерживание не сможет обеспечить в будущем безопасность ведущих держав ни как единственное, ни даже как одно из главных средств ее поддержания. С окончанием холодной войны возник еще один парадокс ядерного сдерживания: оно осталось наиболее эффективным против тех, кого в военно-политическом смысле отпала нужда сдерживать, и наименее – в отношении тех, кого сдерживать в возрастающей степени необходимо.

При этом преждевременно ставить вопрос о полном упразднении сдерживания как и о полном ядерном разоружении. Но в то же время отношение к ядерному сдерживанию как к «священной корове» тоже совершенно не оправданно. Оно никогда не было идеальным средством обеспечения безопасности, а в будущем станет все менее способно выполнить свою задачу. Более того, увековечивание сдерживания в качестве основы военно-стратегических отношений великих держав может превратиться в серьезнейшее препятствие для решения новых проблем безопасности, прежде всего связанных с распространением ядерного оружия среди «стран-изгоев», «несостоявшихся государств» и международных террористических организаций.

5. Выполнение обязательств великих держав по ДНЯО в продвижении к ядерному разоружению само по себе не гарантирует укрепления режима ядерного нераспространения. Для этого нужны многие другие меры. Однако невыполнение названных обязательств гарантирует дальнейшее распространение ЯО и потребует гораздо больших усилий для его пресечения, включая силовые акции.

Еще один важнейший аспект проблемы в том, что прорыв в укреплении режима нераспространения невозможен, если неядерные члены ДНЯО и «неприсоединившаяся» тройка не примут на себя ряд новых, относительно обременительных политических и экономических обязательств (незамедлительное заключение и ратификация соглашений с МАГАТЭ всеми странами ДНЯО, которые еще не сделали это, распространение системы контроля и инспекций МАГАТЭ на все важные ядерные объекты и материалы, универсализация Дополнительного Протокола 1997 г., возможный новый протокол к ДНЯО по полному ядерному циклу, заключение обязательной для выполнения конвенции по экспортному контролю и пр.)

6. Для того чтобы обеспечить себе сильные политические позиции великие державы должны принять на себя пакет обязательств и ограничений, связанных с их ядерной политикой и традиционной практикой поддержания ядерных комплексов.

7. Универсализация и укрепление режима и механизмов ДНЯО должны быть фундаментом для «адресного» подхода к проблемам нераспространения применительно к отдельным странам и регионам. Только избирательный подход к «подозреваемым» странам не способен заменить этот фундамент и может даже разрушить его и ухудшить ситуацию в целом. Упрочение такого фундамента есть необходимое, хотя и недостаточное условие успеха. При этом исключительную важность имеет легитимность любых «адресных» акций, особенно силовых, единство и взаимодействие великих держав и их региональных партнеров.

Из политических и военных рекомендаций следует выделить в качестве ключевых следующие меры:

1) Ратификация Соединенными Штатами и Китаем ДВЗЯИ как ключевого звена, соединяющего «вертикальное» и «горизонтальное» ядерное разоружение, что способствовало бы присоединению к ДВЗЯИ также Индии, Пакистана, Израиля и положило бы предел совершенствованию ядерных вооружений тех государств, которые его уже создали. Тем самым также была бы поставлена серьезная преграда для создания ЯО остальными явными и тайными «пороговыми» странами.

2) Подписание и ратификация США и Россией договора СНВ-3.

3) Переход к поэтапному прекращению состояния взаимного ядерного сдерживания между Россией и США. На первом этапе – контролируемый отказ от концепций ответно-встречных ударов, то есть от пусков ракет на основании информации от систем предупреждения о ракетном нападении.

4) Последовательное увеличение организационными и техническими мерами времени подготовки ракет к пускам, надежно контролируемыми инспекционными группами сторон, с охватом на первом этапе как минимум 50% стратегических сил, в том числе, но не исключительно, путем отстыковки и раздельного хранения боезарядов от носителей СЯС.

5) Концептуальное снижение приоритетности опоры на ядерное оружие и ядерное сдерживание в стратегии обеспечения национальной безопасности США, России, Великобритании, Франции и Китая, зафиксированное в основных доктринальных документах и программах. Принятие всеми, без исключения, ядерными государствами обязательства о неприменении ЯО первыми против любого государства-члена ДНЯО.

6) Расширение задач и технологии совместного реагирования на ракетные угрозы. «Размораживание» с этой целью Московского Центра обмена данными о пусках ракет и ракет-носителей и расширение его функций.

7) Заключение полномасштабного договора между Россией и США о сотрудничестве в разработке, развертывании и использовании информационных и огневых систем ПРО, разграничивающего совместные и односторонние работы в этой сфере и представляющего гарантии, что системы ПРО не будут направлены друг против друга.

8) Ратификация всеми членами ДНЯО Дополнительного Протокола 1997 г. как обязательное условие любого международного сотрудничества в сфере ядерной энергетики.

9) Заключение Договора о запрещении производства расщепляющихся материалов в военных целях (ДЗПРМ) и поэтапное расширение его охвата с соответствующими механизмами контроля для ядерных и неядерных членов ДНЯО, подключение к нему «неприсоединившейся» тройки (Израиль, Индия, Пакистан). Дополнительно к ДВЗЯИ это было бы еще одним «крепежным» звеном между вертикальным и горизонтальным ядерным разоружением.

10) Интеграция ныне действующих групп контроля ядерного экспорта (Комитет Цангера, ГЯП), постановка их деятельности на договорно-правовую основу с новым механизмом принятия решений (возможно, квалифицированным большинством), системой контроля и санкций за нарушение через МАГАТЭ и СБ ООН.

11) Запрещение любых новых поставок ядерных технологий и материалов государствам, не участвующим в ДНЯО и не принявшим всеобъемлющие гарантии МАГАТЭ. Запрет на поставки технологий полного ядерного цикла в неядерные страны-члены Договора, если они не присоединились к всеобъемлющим гарантиям и Дополнительному Протоколу МАГАТЭ 1997 г.

12) Обеспечение поставок готового ядерного топлива странам, отказавшимся от полного цикла, по самой низкой рыночной стоимости и последующего вывоза отработанного ядерного топлива со стороны специально созданных для этой цели международных консорциумов под эгидой МАГАТЭ.

13) Ужесточение Режима контроля над ракетными технологиями (РКРТ), особенно в части поставок технологий двойного назначения, оказание совместного давления великих держав в целях присоединения к режиму стран, не являющихся его участниками. Превращение РКРТ в международный договор с четкими определениями его объектов и субъектов, мерами проверки и транспарентности, обязательствами государств-участников скорректировать соответственно свое внутреннее законодательство и создать отвечающие общему стандарту механизмы экспортного контроля.

14) Расширение штата и финансирования МАГАТЭ, а также его прав по проведению расследований нарушений ДНЯО с передачей дела в СБ ООН для применения мер наказания и принуждения.

5. Российско-американские отношения в 1991-2013 гг.: периодизация, основные направления и проблемы отношений. Фактор стратегического ядерного оружия в российско-американских отношениях.

1) 1991-94: позитивный, романтический период. Концепция внешней политики России 1992 г. – четкий прозападный крен, включающий солидарность со всеми решениями Запада и копирование западной модели либерального общества. На первом плане отношения с Западом (США и ЕС).

В начале 90-х годов для установления дружественных и конструктивных отношений между Россией и США имелся целый ряд положительных факторов: окончание "холодной войны", исчезновение идеологической основы конфронтации, возникновение в России тенденции к ликвидации той пропасти, которая отделяла ее от других развитых стран, а в США – тенденции сделать Россию частью евроатлантического мира, правда, на своих условиях. Были наряду с этим и отрицательные факторы: нестабильность экономики России, слабость ее демократических институтов, отсутствие в ее руководстве ясного понимания своих интересов и возможностей их отстаивать, т.е. факторы, усиливающие асимметрию в ее отношениях с США.

На первом этапе отношения России и США носили характер декларативного оформления политики. Провозглашались принципы "партнерства", а затем и "стратегического партнерства", но уже в этот период начали проявляться элементы соперничества и нажима со стороны Вашингтона. Провозглашалась программа решения широкого спектра задач: от проблем разоружения до развития торгово-экономических отношений и содействия вступлению России в международные экономические организации. По ряду вопросов, там, где имело место полное совпадение интересов, партнерство России и США позволило добиться серьезных успехов. Примером может служить быстрое и эффективное решение вопроса о ликвидации ядерного оружия, имевшегося после распада СССР на Украине, в Казахстане и в Белоруссии. Однако по другим направлениям на пути решения провозглашенных задач встретились сильные трудности. В торгово-экономических отношениях отсутствие серьезных достижений объяснялось слабой заинтересованностью американского капитала в инвестировании средств в экономику России.

 

Документы

31.01.-1.02. 1992 года – «Декларация Президентов России и США»:

• Стороны не рассматривают друг друга как противников;
• Отношения характеризуются дружбой и партнёрством.

 

16-18 июня 1992 года - «Хартия российско-американского партнерства и дружбы»:

• Отказ рассматривать друг друга в качестве противников;
• Поддержка США российского курса на укрепление реформ;
• Продолжение процесса сокращения вооружений;
• Регулярно проводить встречи на высшем уровне;
• Споры решать мирными средствами;
• Сотрудничество в вопросах поддержания стратегической и региональной стабильности;
• Поощрение и взаимная защита инвестиций;
• Улучшение охраны интеллектуальной собственности.

 

1991 год - Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений(СНВ-1). Договор сроком на 15 лет, вступивший в силу 5 декабря 1994 года, истёкший 5 декабря 2009 года. Согласно договору СССР и США должны были в течение 7 лет сократить свои ядерные арсеналы таким образом, чтобы у каждой стороны осталось не более 6 тысяч единиц. В мае 1992 года был подписан Лиссабонский протокол к СНВ-1, в соответствии с

которым к договору присоединились Украина, Казахстан и Беларусь.

 

Октябрь 1992 года – присоединение России к международному контролю за распространением ракетной технологии (РКТР).

Январь 1993 - Договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений(СНВ-2) был подписан Джорджем Бушем-старшим и Борисом Ельциным 3 января 1993 г. Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации ратифицировал договор лишь в апреле 2000 г., более чем через четыре года после одобрения Конгрессом США. Тем не менее, договор так и не вступил в силу. Договор предполагал сокращение каждой из сторон количества ядерных боеголовок до 3500. В ответ на выход США из договора по ПРО от 1972 года Россия вышла из СНВ-II.

Апрель 1993 г .: Ванкуверская декларация

- динамичное и эффективное российско-американское сотрудничество;

- договоренность о строительстве хранилища ядерных материалов на Урале (вопрос ликвидации запасов оружия – один из главных в российско-американских отношениях);

- создание Комиссии по экономическому и технологическому сотрудничеству (Комиссия Гор-Черномырдин).

 

Февраль 1993 года – принятие в США «Билля дружбы» – Акта о поддержке реформ в «нарождающихся демократиях» на постсоветском пространстве. Благоприятный документ, временно отменял поправку Джэксона-Веника, предоставление России режима наибольшего благоприятствования.

 

2) 1995-99: период движения к Холодному миру. Нарастание негатива. В России отсутствуют четкие стратегические ориентиры во внешней политике. Призывы к партнёрству с США идут без ясного указания на национальные интересы. Это начали замечать. Здесь большую роль играет приход на пост министра иностранных дел Е.М.Примакова в 1996 году с его концепцией многополярного мира, которая противоречила американским планам нового миропорядка с главенствующей ролью США.

Июнь 1995 год – встреча «восьмёрки» в Галифаксе по поводу борьбы с терроризмом.

Октябрь 1995 года – встреча Ельцина с Клинтоном в Нью-Йорке. Основные обсуждавшиеся вопросы: югославское урегулирование, стратегическая стабильность (ДОВСЕ, СНВ-2).

В США попытки России делать больший упор на отстаивание собственных национальных интересов, не отказываясь от идеи «стратегического партнёрства», воспринимались очень болезненно.

Апрель-май 1995 года – бессрочное и безоговорочное продление ДНЯО, окончательное закрепление формата G8, вступление в РКРТ (режим контроля за ракетной технологией).

Большое внимание уделяется борьбе с организованной преступностью. Реакция США на действия России в Чечне в 1994-1996 гг. была сдержанной и ограничивалась моральными призывами к прекращению боевых действий.

После выборов 1996 года, на которых победил Ельцин, США избавляются от страха по поводу возвращения России к коммунистическому прошлому и начинают ужесточать свою позицию по определённым вопросам (НАТО, интеграция в СНГ, Иран, Ирак). Однако роль российско-американских отношений усиливалась в деле поддержания мира на глобальном и региональном уровнях. Трудности возникали от того, что США стремились рассматривать Россию как младшего партнёра.

США отрицательно относились к интеграции в СНГ, так как боялись, что это может возродить новую «советскую империю». Также вызывали опасения попытки США обойти Договор по ПРО. Америка взяла курс на создание национальной системы ПРО. Всё это тормозило ратификацию СНВ-2.

 

21 марта 1997 года – встреча Ельцина и Клинтона в Хельсинки:

• документ о европейской безопасности;
• документ о российско-американской экономической инициативе;
• документ по противоракетной обороне (договоренность о низкоскоростных системах нестратегической ПРО (весь пакет документов был подписан Примаковым-Олбрайт в Нью-Йорке в сентябре 1997 г.));
• документ о параметрах сокращений ядерных вооружений (о продлении срока ликвидации по СНВ-2 до 31 декабря 2007 года, готовность сторон после вступления в силу СНВ-2 начать переговоры по СНВ-3);
• документ по химическому оружию;
• подготовка серьезного документа об отношениях России и НАТО с целью сведения к минимуму для России негативных последствий расширения Альянса (подписан в мае 97 г. в Париже).

 

1997 — Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности между РФ и НАТО. Учреждался Совместный постоянный совет (СПС).

 

Однако в России всё больше и больше начинают беспокоиться по поводу отхода США от принципов международного права в направлении т.н. «гуманитарного вмешательства» («доктрина Клинтона»). Российской стороне всё время приходилось ставить вопросы о равноправном партнёрстве с США, не допускать ущемления своих интересов. В 1999 происходит четвертое расширение НАТО (Польша, Чехия, Венгрия).

1-3 сентября 1998 года – визит Клинтона в Москву и подписание «Совместного Заявления об общих вызовах безопасности на рубеже XXI века», которое заложило концептуальную основу для взаимодействия с США на перспективу.

Март-июнь 1999 года – бомбардировки Югославии. Ухудшение отношений.

20 июня 1999 год а – встреча Ельцина и Клинтона в Кёльне положила начало восстановлению докризисного уровня доверия между Россией и США.

Однако к началу нового столетия ситуация в области стратегического разоружения заметно обострилась. К 1999 году мало того, что не были соблюдены условия СНВ-1, США в 1999 году подписали закон о «Национальной ПРО», который разрешал иметь и развертывать в кратчайшие сроки системы эффективной ПРО, что шло вразрез с договором по ПРО 1972 года, ссылаясь на растущую угрозу со стороны некоторых государств. В октябре 1999 года Сенат США провалил ратификацию Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, подписанного в 1996 году.

3) 2000-01: резкое ухудшение политического климата, Косово, приход Буша к власти с его жесткой риторикой. Размораживание отношений с июня 2001 года – саммит в Генуе: центральный элемент – антитеррористическая борьба, которая отодвинула на второй план все другие вопросы. Россия идет на уступку, США выходят в декабре 2001 г. из Договора по ПРО. Путин выразил сожаление. США вышли из договора бесповоротно.

4) 2001-04: После неожиданного решения Путина оказать моральную и материальную поддержку США в борьбе с терроризмом, отношения стран начали меняться к лучшему. Сдвиг в восприятии России сказался и на отношении к проблемам Чечни. С 2001 г. состоялось 9 встреч президентов России и США как в двустороннем формате, так и в рамках многосторонних форумов, в том числе визит В.В.Путина в США (ноябрь 2001г.), ответный визит Дж. Буша в Россию (май 2002 г.). Последняя встреча на высшем уровне состоялась в ходе юбилейных торжеств в Санкт-Петербурге. На саммите в Москве и Санкт-Петербурге 23-25 мая 2002 г. было принято Совместное заявление об антитеррористическом сотрудничестве между Россией и США. Вопросы борьбы с терроризмом регулярно обсуждаются на переговорах Министра иностранных дел России с Госсекретарем США.

 

По итогам саммита в Риме в мае 2002 года Россия подписала соглашение о сотрудничестве с НАТО и стала членом «двадцатки» (Римская декларация. Отношения Россия-НАТО: новое качество). Декларация саммита вновь подтвердила факт окончания холодной войны и наступление эры стратегического партнёрства между Россией и Западом. Официально учрежден Совет Россия-НАТО (вместо Совместного постоянного совета).

 

СНВ-2 был заменён более мягким договором СНП (Договор о сокращении наступательных потенциалов), подписанным в Москве в мае 2002. Вступил в силу в 2003 году, срок действия истекает в 2012 году. Сокращение до 1700-2200 боезарядов у каждой из сторон. Договор не требует постоянного сокращения вооружений, боеголовки могут быть помещены в хранилище и позже восстановлены.

5) 2004-08: Кризис в отношениях, курс американской администрации на втягивание стран СНГ с цветными революциями в НАТО. Всё чаще и чаще стала слышна критика в адрес «недемократических действий» российского руководства. Диалог вокруг Ирана и Северной Кореи. Темы многостороннего взаимодействия: энергетика, интересы в регионах. США и РФ оказались близко по подходам к этому вопросу на саммите Большой восьмерки 2006.

Партнерства в итоге не получилось, т.к.: нет общего врага, общая слабость России, неразвитость экономического сотрудничества, нежелание России отказаться от свободы внешнеполитического маневра с Востоком. Взаимное ядерное сдерживание.

2004 — пятое расширение НАТО: Литва, Латвия, Словакия, Словения, Румыния, Болгария, Эстония.

4 мая 2006 года – Вильнюсская речь вице-президента США Ричарда Чейни: США не устраивает использование Россией своих минеральных ресурсов в качестве внешнеполитического оружия давления, нарушение в России прав человека и деструктивные действия России на международной арене.

 

2007 год – скандал по поводу намерения США разместить ПРО в Чехии и Польше.

 

8 февраля 2007 года – Мюнхенская речь Путина:

Выступление было посвящено однополярности современной мировой политики, видению места и роли России в современном мире с учетом нынешних реалий и угроз. Многие западные аналитики восприняли речь, как начало новой Холодной войны.

Основные положения:

• Для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и невозможна. Возвращение к концепции многополярности;
• Система права одного государства (США) перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере; навязывается другим государствам;
• Единственным механизмом принятия решений по использованию военной силы является ООН;
• Президент призвал США не скрывать свои ядерные запасы;
• Россия отказывается соблюдать ДОВСЕ, т.к. НАТО выдвигает свои передовые силы к нашим границам и нарушило гарантии нерасширения Альянса на Восток;
• Критика экономической политики Запада в отношении стран «третьего мира»;
• Роль ОБСЕ дискредитирована (обеспечивает интересы незначительной группы стран);
• Россия будет проводить независимую внешнюю политику.

Путинский период характеризуется желанием добиться более или менее равноправного партнерства: борьба против терроризма, экономическое восстановление, рост антиамериканизма в современном мире. На нас в этой ситуации делается большая ставка.

В ходе взаимодействия с администрацией Дж.Буша сформирована содержательная повестка дня двусторонних отношений как на ближайшую, так и на долгосрочную перспективу. В числе приоритетов – дальнейшие шаги по укреплению стратегической стабильности, совместные усилия по борьбе с терроризмом, взаимодействие по актуальным международным проблемам, развитие экономического сотрудничества, в частности, в энергетике, освоении космоса, сфере высоких технологий. С обеих сторон подтверждено намерение к развитию и укреплению взаимоуважительных партнерских отношений, основанных на учете национальных интересов друг друга и готовности к поиску разумных компромиссов.

 

6) Приход Обамы и Медведева. «Позитивный разворот в отношениях»

 

СНВ-3 был подписан Медведевым и Обамой в апреле 2010 года в Праге и вступил в силу 5 февраля 2011 года. 1550 боезарядов для каждой из сторон. Вернулись к паритету. Договор рассчитан на 10 лет с возможной пролонгацией по взаимной договоренности сторон на 5 лет. Был учрежден специальный орган – Двусторонняя консультативная комиссия (ДКК) – непостоянный межгосударственный рабочий орган, призванный содействовать осуществлению договора и сохранению его дееспособности. Сессии ДКК созываются на нерегулярной основе по запросу любой из сторон. Подписание СНВ-3 можно считать одним из главных итогов политики «перезагрузки» российско-американских отношений.

Инициатива «глобальный ядерный ноль» («global zero») – концепция, подразумевающая сокращение ядерного оружия с постепенным выходом на его полное уничтожение (c 2008).

 

ноябрь 2010 — !Лиссабонский саммит! (сначала саммит НАТО, затем саммит СРН) – на саммите НАТО была принята новая Стратегическая Концепция альянса. Вектор развития отношений с Россией – стратегическое партнерство. Обсуждение идеи совместной ПРО от Атлантики до Урала (проект ЕвроПРО). Одобрение Совместного обзора общих вызовов безопасности XXI века (совместная борьба с терроризмом, распространением ОМУ, наркотрафиком, пиратством, последствием природных и техногенных катастроф). Продолжение сотрудничества по Афганистану (транзит и борьба с наркоугрозой). Построение отношений друг с другом на принципах взаимного доверия, транспарентности и предсказуемости, признание неделимости безопасности всех государств.

Из отчета МИДа за 2010 год:

«В значительной мере улучшению международной атмосферы способствовал позитивный разворот в отношениях России с США при администрации Б.Обамы. В активе на этом направлении – подписание и ратификация нового Договора об СНВ, вступление в силу соглашения по мирному атому, совместные шаги по приданию приоритетности инновационной тематике в деятельности двусторонней Президентской комиссии, прогресс в переговорах по вступлению России в ВТО, целый ряд других конструктивных аспектов двусторонних отношений и взаимодействия в мировых делах на основе равноправия, взаимной выгоды, расширения сферы совпадающих стратегических интересов России и США.

Другой значимый итог года – одобрение в декабре 2010 Конгрессом США российско-американского Соглашения о сотрудничестве в сфере мирной атомной энергетики (т.н. Соглашение «1-2-3»), создающего необходимые правовые рамки для налаживания полномасштабного двустороннего диалога в данной области. Закладывается прочная основа для плодотворной работы по реализации взаимовыгодных совместных проектов и проведения перспективных, имеющих практическое значение исследований в сферах обращения с отработавшим ядерным топливом и радиоактивными отходами, совместной деятельности по предоставлению услуг ядерного топливного цикла, внедрения инновационных технологий, сотрудничества в сооружении плавучих АЭС и, соответственно, обеспечения ядерной и радиационной безопасности.

Более продуктивно, чем прежде, шло взаимодействие с американскими партнерами на международной арене. Это касается как контактов в ООН, «восьмерке», «двадцатке», так и диалога в Совете Россия-НАТО, который во многом благодаря новой атмосфере в российско-американских отношениях смог быть выведен из «застоя», возникшего из-за линии западных партнеров в 2008 г».

 

 

Еще со времён Карибского кризиса 1962 г. ЯО утвердилось не как средство ведения войны, а как инструмент сдерживания агрессии, прежде всего с использованием ЯО. Сейчас угроза такой агрессии фактически исчезла, острое политико-идеологическое противостояние ушло в прошлое, поэтому сверхзадача ЯО утратила свое значение. По сути дела ЯО является не только мощным оружием политики, средством обеспечения статуса государства, но и колоссальным материальным бременем. Обладание ЯО позволяет поддерживать статус великой державы. ЯО малоэффективно для сдерживания и разрешения локальных войн и конфликтов, особенно конфликтов низкой интенсивности, которые становятся наиболее частым явлением в СМО.

 

Еще в 1968 году пять стран – ядерный клуб – подписали Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Нельзя передавать ЯО другим странам прямо или косвенно. Индия, Пакистан и Израиль не подписали Договор. КНДР выходила в 1993, однако после подписания в 1994 Женевского соглашения с США вновь присоединилась к Договору. В 2003 году снова вышла. В 1995 году ДНЯО был продлен на неопределенный срок.

 

7 декабря 1987 года, когда СССР и США подписали Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД). Тогда впервые США и СССР договорились ликвидировать целый класс ядерных вооружений, куда входят все баллистические и крылатые ракеты с радиусом действия от 500 до 5500 км.

 

Следующим шагом стал Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1) сроком на 15 лет, подписанный 30-31 июля 1991 года в Москве, вступивший в силу 5 декабря 1994 года, истёкший 5 декабря 2009 года. Согласно договору СССР и США должны были в течение 7 лет сократить свои ядерные арсеналы таким образом, чтобы у каждой стороны осталось не более 6 тысяч единиц. В мае 1992 года был подписан Лиссабонский протокол к СНВ-1, в соответствии с которым к договору присоединились Украина, Казахстан и Беларусь.

 

В конце 1991 года Конгресс США принял закон об оказании содействия бывшему Советскому Союзу в выполнении его договорных обязательств по разоружению, а также по обеспечению безопасного хранения материалов, представляющих угрозу с точки зрения нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ). Этот документ получил название Акт Нанна–Лугара. В соответствии с ним 15 лет назад – с 1992 года – Россия и другие постсоветские государства получают содействие Вашингтона на реализацию своих разоруженческих и нераспространенческих программ. Речь идет об уничтожении и укреплении мер безопасности при хранении запасов ОМУ и материалов, пригодных для их создания. Это международное содействие получило неофициальное название «программа Нанна–Лугара». Она также известна под ее американским наименованием – «Совместное уменьшение угрозы» (CTR).

 

Договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-2) был подписан Джорджем Бушем-старшим и Борисом Ельциным 3 января 1993 г. Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации ратифицировал договор лишь в апреле 2000 г., более чем через четыре года после одобрения Конгрессом США. Тем не менее, договор так и не вступил в силу. Договор предполагал сокращение каждой из сторон количества ядерных боеголовок до 3500. В ответ на выход США из договора по ПРО от 1972 года Россия вышла из СНВ-II.

 

СНВ-2 был заменён более мягким договором СНП (Договор о сокращении наступательных потенциалов), подписанным в Москве в мае 2002. Вступил в силу в 2003 году, срок действия истекает в 2012 году. Сокращение до 1700-2200 боезарядов у каждой из сторон. Договор не требует постоянного сокращения вооружений, боеголовки могут быть помещены в хранилище и позже восстановлены.

 

Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) открыт для подписания с 24 февраля 1996 года. Не подписали Индия, Пакистан, КНДР. Не ратифицировали США, КНР, Израиль, Иран, Египет, Индонезия. Фактически не работает.

 

СНВ-3 был подписан Медведевым и Обамой в апреле 2010 года в Праге и вступил в силу 5 февраля 2011 года. 1550 боезарядов для каждой из сторон. Вернулись к паритету. Договор рассчитан на 10 лет с возможной пролонгацией по взаимной договоренности сторон на 5 лет. Был учрежден специальный орган – Двусторонняя консультативная комиссия (ДКК) – непостоянный межгосударственный рабочий орган, призванный содействовать осуществлению договора и сохранению его дееспособности. Сессии ДКК созываются на нерегулярной основе по запросу любой из сторон. Подписание СНВ-3 можно считать одним из главных итогов политики «перезагрузки» российско-американских отношений.

Инициатива «глобальный ядерный ноль» («global zero») – концепция, подразумевающая сокращение ядерного оружия с постепенным выходом на его полное уничтожение (прописана еще в ДНЯО, актуальна c 2008).

 

Принятая 5 февраля 2010 года новая Военная доктрина Российской Федерации. В ней в качестве основных угроз РФ названы распространение оружия массового поражения, ракет и ракетных технологий, увеличение количества государств, обладающих ядерным оружием, нарушение отдельными государствами международных договоренностей, а также несоблюдение ранее заключенных международных договоров в области ограничения и сокращения вооружений. Особо отмечается, что недопущение ядерного военного конфликта, как и любого другого военного конфликта, – важнейшая задача Российской Федерации. Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие в ответ на применение против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового поражения, а также в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства. Решение о применении ядерного оружия принимается Президентом Российской Федерации.

 

Дополнительно

 

Зоны, свободные от ядерного оружия

 

Будучи событием, которое предвосхитило новые достижения в региональном контроле над вооружениями, Договор о запрещении ядерного оружия, в Латинской Америке и Карибском бассейне (Договор Тлателолко), подписанный в 1967 году, впервые создал зону, свободную от ядерного оружия (ЗСЯО), в этом густонаселенном регионе мира. После ратификации Кубой соответствующего инструмента в 2002 году, Латиноамериканская и Карибская зона, свободная от ядерного оружия, включает все государства данного региона.

 

После этого эпохального соглашения были подписаны три других о создании ЗСЯО: в южной части Тихого океана (Договор Раротонга, 1985), в Юго-Восточной Азии (Бангкокский договор, 1995) и в Африке (Пелиндабский договор, 1996, вступил в силу в 2009). С помощью этих договоров вся населенная часть южного полушария имеет свободный от ядерного оружия статус. Имеются предложения о создании зон, свободных от ядерного оружия, в Центральной Европе и Южной Азии, а также о создании зоны, свободной от ОМУ, на Ближнем Востоке. Концепция отдельного государства как зоны, свободной от ядерного оружия, была принята международным сообществом в 1998 году, когда Генеральная Ассамблея поддержала провозглашение Монголией своего статуса государства, свободного от ядерного оружия.

 

2006 г. – пять бывших республик СССР (Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан и Казахстан) подписали Семипалатинский договор о том, что Центральная Азия – зона, свободная от ЯО. В 2009 году договор вступил в силу.

 

 

6. Европейская политика России в 1991-2013 гг.: Периодизация и приоритеты.

Периодизация и общая характеристика

Европейское направление политики для России традиционно является приоритетным в силу общности их исторических судеб с Европой. В 1991-2010 гг. европейская политика России формировалась под воздействием, как внутренней трансформации нашего государства, так и трансформации всей системы МО, а ее главная цель может быть определена как построение Европы сотрудничества без разделительных границ. Геополитическая реальность диктует необходимость поиска конструктивного диалога с Европой, расширение структур которой на восток имеет необратимый характер и стимулирует Россию к поиску такого формата сотрудничества, при котором подобное развитие западных структур учитывало бы российские интересы.

После поисков внешнеполитических приоритетов 90-х в новой Концепции ВП РФ 2000 года Европа утвердилась среди приоритетов на втором месте после СНГ. Речь идет о долговременном курсе на интеграцию России и Европы в целях создания широкого пространства безопасности и многопланового сотрудничества в других областях на равноправной и взаимовыгодной основе. Это сотрудничество также вписывается в российскую концепцию многополярного мира, основанную на правовом коллективном управлении глобальными и политическими процессами.

1991 г.: появление программы Технического содействия стран СНГ и Монголии (TACIS).

КВП - 93

До 2000 года европейская политика складывалась под воздействием сложного комплекса факторов. Постоянными приоритетами стали взаимосвязанные курсы на демократические реформы и переход к рыночной экономике, а также вхождение России в мировую политическую элиту. Решение внутренних проблем связывалось со вступлением в МВФ и ВТО, сотрудничеством со Всемирным банком. Согласно КВП-93 сотрудничество с государствами ЕС имеет приоритетное значение для обеспечения безопасности РФ, затем идет акцент на приоритет в отношении деления Европы соответственно на Западную и Восточную.

На западноевропейском направлении – план заключения договора с ЕС о развитии отношений во всех сферах, налаживание отношений с ЗЕС, вступление в Совет Европы. Совершенствование многосторонних связей с традиционными партнерами – Германией, Францией, Великобританией.

На восточноевропейском направлении – предотвращение трансформации ВЕ в буферный пояс, изолирующий Россию. Восстановление связей со странами ЦВЕ. Отрицательное отношение России к расширению НАТО на Восток.

Вопросы европейской безопасности – взаимодействие с НАТО, ЗЕС и ЕС по проблемам безопасности рассматривались в тесной увязке с СБСЕ, которой отводилось первостепенное значение в данном контексте.

9 декабря 1993 г. – декларация об упрочнении отношений между ЕС и РФ (первый шаг в установлении взаимопомощи, учитывая роль общеевропейских институтов).

июнь 1994 г. (ратификация декабрь 97 г. из-за военной кампании в Чечне, начавшейся 1 января 1995 г.) – Соглашение о партнерстве и сотрудничестве на 10 лет: заменил двусторонние торгово-экономические соглашения, которые были у России со странами-участницами ЕС; развитие политического диалога; возможное создание зоны свободной торговли, единого экономического пространства. Соглашение предусматривает создание Совета сотрудничества на уровне министров, Комитета сотрудничества (на официальном уровне) и Комитета парламентского сотрудничества. Совет сотрудничества РФ и ЕС проводит периодические встречи для оценки состояния и планирования совместной деятельности на очередной отрезок времени.

 

1996 – после 4-х лет «ожидания» Россия была принята в Совет Европы – сигнал к потеплению отношений.

 

С 1 декабря 1997 года проводятся дважды в год встречи между президентом РФ и председателем Европейского Совета или Европейской комиссии. Отмена количественных ограничений на импорт из России. На данный момент доминирующим направлением в российской политике остается ЕС:

- сотрудничество в области внешней политики, обороны и безопасности

- сотрудничество по проблематике ВТО

- по единому экономическому пространству России и ЕС

- проблематика расширения ЕС

- Калининград

- региональное сотрудничество (“Северное измерение”, северно-западный федеральный округ (Финляндия), механизмы сотрудничества между разными группами стран)

- энергичный диалог.

 

На саммите ЕС в Кельне 4 июня 1999 г. была утверждена "Коллективная стратегия ЕС в отношении России". В этом документе, в частности отмечается, что стратегическая цель ЕС в отношении РФ – стабильная, открытая и плюралистическая демократия, основанная на принципах правового государства, процветающая экономика в интересах всех граждан РФ и населения ЕС; содействие глобальной безопасности и совместный поиск ответов на общие вызовы на континенте.

КВП - 2000

«Переоценка ценностей» и уверенный поворот в сторону укрепления диалога с Европой, которому на тот момент отводилось более важное место, чем отношениям с США, в отличие от КВП-93. Несмотря на различие взглядов и позиций по таким вопросам, как расширение НАТО, Чеченские кампании, методы урегулирования боснийского кризиса, Европа выделяется в качестве второго после СНГ приоритета ВП. Главная цель по-прежнему – стабильная и демократическая система общеевропейской безопасности и сотрудничества, обеспечение которой возлагается на ОБСЕ. Новый момент – дань возросшей роли ЕС в мире и увеличение экономических связей с Россией, укрепление сотрудничества в контексте борьбы с международным терроризмом.

В России была подготовлена Стратегия развития отношений РФ с ЕС на среднесрочную перспективу (2000-2010 гг.), которая была представлена на саммите в Хельсинки 22 ноября 1999 г. В этом документе отмечается, что партнерство будет строиться на взаимовыгодной основе. Задача присоединения РФ к ЕС не ставится.

На саммите Россия-ЕС, приуроченном к празднованию 300-летия Санкт-Петербурга 31 мая 2003 года впервые была объявлена идея создания «четы